Эшли Макнамара - Джентльмен-дьявол

– Матушке следует запретить тебе чтение. Ты становишься слишком умна, а это не доведет тебя до добра.

– Если тебе позволено красоваться в роли холостяка, не вижу, почему бы мне не последовать твоему примеру. – И она решительно кивнула головой, словно желая поставить точку в споре.

– Хенни, пожалей своего брата! Если матушка что-то пронюхает, она совсем потеряет покой.

Генриетта ответила ему жестким взглядом.

– Вот ты должен вступить в брак и продолжить род, а я стану просто вместилищем семени какого-то мужчины.

Обдумывая эти слова, Джордж осторожно выдохнул. «Вместилище семени». Надо же. И это его сестра.

– О Боже, Генриетта, только послушай, что ты такое говоришь!

– Но ты ведь не станешь отрицать, что это правда?

– И что… что ты собираешься делать? Чем занять свою жизнь?

– Думаю, что смогу найти массу занятий. – Она ухватила себя за подбородок. – Даже могу сама зарабатывать себе на жизнь. Я слышала, что леди Апперли подыскивает себе наемную компаньонку.

– Наемная компаньонка? Я этого не допущу. Как глава семьи я это запрещаю. Наемная компаньонка! Как будто мы не можем прожить без твоих денег.

Генриетта затихла. Ее лицо побледнело, только на щеках горели красные пятна. Недобрый знак.

– И что дальше? Заставишь меня выйти за первого встречного? Нет. Нет, пока ты сам не женишься, ты не вынудишь меня ступить на этот путь. Это справедливо. Ты не можешь этого отрицать.

– Хочешь сказать, что, как только я найду невесту, ты прекратишь эти глупости? – возмущенно выдохнул он.

Сестра улыбнулась – озорно и насмешливо. У Джорджа мурашки побежали по спине от этой улыбки. Точно так же он чувствовал себя, когда узнал, что его друг Саммерсби попал в смертельную ловушку, и вот чем все кончилось. Саммерсби застрелился.

– Ну, учитывая твое упрямство, я чувствую, что ничего не теряю при такой перспективе, – ответила сестра.

– Перспективы? – раздался еще один голос. – Я бы сказал, что перспективы чудесны. А вы как полагаете?

Джордж обернулся. К ним приближался мужчина, точнее сказать, истинный денди – безупречно жесткий воротничок, замысловатый узел галстука, искусно взъерошенные волосы. Безусловно, его лакей потратил немало времени, чтобы достичь такого эффекта.

Джордж порылся в памяти, но не обнаружил этого парня в списках своих приятелей. Если когда-нибудь они и встречались за карточным столом, то, видимо, Джордж был слишком занят игрой и не запомнил его имени.

Сияя, незнакомец остановился перед Генриеттой, и его улыбка стала еще шире.

– Я бы сказал, что перспективы с каждым мгновением становятся все светлее.

Генриетта ответила ему ледяным взглядом. Привычка обескураживать нежелательных кавалеров сделала его весьма выразительным.

– Разве мы знакомы?

– Смею сказать, что это упущение я как раз собираюсь исправить. – Он с надеждой посмотрел на Джорджа, в то время как сестра смотрела на него без всякого выражения.

Джордж позволил себе слегка усмехнуться. Сестра наверняка сочтет эту усмешку маленькой местью. В конце концов, она заслужила это своими разговорами о браке.

– Моя сестра, мисс Генриетта Аппертон.

И, не сообщая ничего о мужчине, Джордж исполнил такой сложный, такой изысканный поклон, что могло показаться, будто они находятся в бальном зале, а не у пыльного входа для слуг. Генриетте даже пришлось попятиться, чтобы дать ему место. Поклон занял какое-то время, и незнакомец воспользовался им:

– Реджинальд Лич, к вашим услугам.

Слава Богу, у него хватило сообразительности представиться и тем избавить Джорджа от неизбежной неловкости. Однако они и в самом деле были незнакомы.

Трезвый или пьяный, Джордж никогда бы не забыт такое забавное имя.

Генриетта слегка поклонилась, впрочем, достаточно вежливо, тем не менее брат успел заметить, как насмешливо дернулся уголок ее губ.

– Но как могло случиться, – продолжал Лич, – что я не имел возможности познакомиться с вами раньше?

– Не могу сказать, сэр, но я мало бываю в обществе. – Голос Генриетты звучал вполне любезно, однако тепла в нем не было.

– Мало бываете в обществе? Бог мой, какая потеря для нас. Надо срочно это исправить. – И он предложил Генриетте руку, а когда та не приняла ее, невозмутимо продолжил: – Я мог бы представить вас множеству молодых леди и джентльменов. Говорят, многие из них сейчас здесь, начиная с маркиза Энфилда и графа Хайгейта и заканчивая мисс Пруденс Уэнтворт. Я даже слышал, что леди Апперли решилась покинуть свое поместье, чтобы присутствовать здесь. Неслыханное событие.

– О да, – отозвался Джордж. – Скажите, а вы не слышали разговоров о том, что Гектор Пауэр тоже собирается приехать?

Лич наконец оторвал взгляд от Генриетты.

– Бог мой, конечно же, нет. Ему пришлось покинуть страну. Из-за кредиторов. Возможно, ему повезло, и он сумел прихватить с собой смену белья, но ни одного лакея. Бедняга! – Лич для убедительности мотнул головой. – Да, бедняга!

Черт, Джордж потерял еще один шанс выиграть хоть какие-то деньги. Пауэр был известен тем, что, хлебнув бренди, терял голову за игрой и проигрывал глупо и много.

Генриетта обмахнулась ладонью. Будь они в бальном зале, она воспользовалась бы веером.

– Уверена, что все это ужасно интересно.

Лич, сияя, вновь обратился к ней:

– Правда?

– Джордж, конечно, считает именно так, но, боюсь, отсутствие Пауэра его разочаровало.

– Почему тебе вздумалось говорить такие вещи? – Джордж попытался говорить с той же ленивой скукой, какая звучала в голосе сестры.

Несколько мгновений она разглядывала свои ногти.

– Я полагаю, ты надеялся на несколько партий в пикет.

Джордж удивленно моргнул. Черт возьми, откуда ей знать о таких вещах?

– Вы играете в карты, мисс Аппертон?

– Разумеется, нет, – вмешался Джордж, прежде чем Генриетта успела открыть рот. – Во всяком случае, не на крупные суммы.

Сестра взглянула на него так, что Джордж понял – добра не жди, Генриетта заставит его расплатиться за непрошеное вмешательство и за то, что он представил ей Лича. За все сразу.

– Мой брат, безусловно, прав. – Генриетта взяла Лича под руку. – Я не играю, но я с удовольствием поучилась бы у опытного игрока.

– Я с восторгом окажу вам эту услугу, – расплылся в улыбке Лич, своим видом напоминая ребенка в кондитерской лавке. – Просто с восторгом.

Джордж шагнул вперед и окинул Лича взглядом, типичным для настороженного старшего брата. В ранние годы он достаточно насмотрелся на поклонников сестры, так что опыт у него был.

– Мне кажется, такие навыки лучше приобретать в семье.

– Глупости, Джордж. Я сказала, что хочу поучиться у кого-нибудь, кто разбирается в этих вещах.

Черт возьми, расплата получается за все сразу, да еще и с процентами.

– Послушай, с чего ты решила, что я не разбираюсь?

Секунду Генриетта молчала, потом спросила:

– Когда ты выигрывал в последний раз?

– Отличный выпад, мисс Аппертон! – воскликнул Лич и улыбнулся так широко, что Джорджу захотелось разбить ему нос, чтобы кровавая юшка слегка повредила этот безупречно повязанный галстук. И он непременно это сделает, если Лич допустит какие-нибудь неприличные поползновения в отношении Генриетты. Не то чтобы Хенни могла это позволить. Она достаточно умна и насквозь видит таких светских бездельников. Но, черт возьми, она улыбается этому идиоту, а щеки ее пытают! Как она может так поступать после их разговора?

Да будь он проклят, если позволит сестре выйти замуж за этого разодетого клоуна! Черт возьми, наверняка этот тип даже способен хвалить музыкальные таланты сестры.

– Разве матушка не просила тебя присмотреть за Кэтрин? Следить за ее знакомствами? Ну и все такое… – пробормотал Джордж.

– О, я уверена, мама предпочитает, чтобы этим занимался ты. – Генриетта даже не посмотрела на брата, так была занята Личем.

Лич. Что за имя! Разве захочешь передавать его по наследству? Этому типу следовало заняться торговлей или, что еще лучше, стать доктором.

– Послушай…

Посторонний звук не позволил Джорджу закончить. Кто-то прочистил горло. Он обернулся. Возле клумбы стоял лакей. Бедняга ходил кругами по всему дому, пока не нашел свою цель.

– Мистер Аппертон, только что доставили депешу на ваше имя. Видимо, дело срочное.

Джордж с тревогой рассматривал сложенный листок на подносе лакея. С виду ничего срочного. Тоненький листок, и все. Порыв ветра мог бы унести его в любую минуту. Джордж искренне пожелал этого. Тогда он с легким сердцем вернулся бы к своим делам – следить, чтобы сестра не принимала предложений всяких идиотов с чудовищными именами. Можно было бы беспечно игнорировать зловещие новости, доставленные этим невинным листком бумаги. А Джордж нутром чувствовал, что новости зловещие. Множество так называемых джентльменов именно в таких посланиях требуют оплаты векселей.

Джордж шагнул к слуге. Тот стоял с каменным лицом. Ну разумеется. Эта бесстрастность еще больше напугала Джорджа. Если бы вести были добрые, лакей позволил бы себе слегка улыбнуться или хотя бы разжать челюсти.

Всем своим видом изображая равнодушие, Джордж взял листок с подноса и медленно его развернул. Какая разница, что в нем написано? Да и нет у него никаких причин опасаться письма.

О да, разумеется, это вексель. И сумма немаленькая. Неужели он действительно задолжал Барнаби Хоскинсу пять сотен гиней? Должно быть, Джордж основательно напился в ту ночь, потому что сейчас абсолютно не помнил этого случая. Однако он, безусловно, узнал ясную как день подпись старого негодяя – черным по белому. Потом его взгляд опустился ниже, на вторую подпись, и Джордж почувствовал приступ острой дурноты.

Как только он разобрал незнакомые каракули, они сложились в знакомое имя – Роджер Паджетт.

Роджер Паджетт! Звероподобный братец Люси. Черт его подери совсем! Как он сумел отыскать Джорджа в этой кентской глухомани? И при чем тут Хоскинс?

Жеребец Джорджа рвался вперед, очевидно, пытаясь нагнать своих товарищей. Джордж натянул вожжи и перенес вес на седло, но проклятый конь задрал голову и стал бить копытами землю. Рэвелстоук заверил его, что конь послушен как ягненок, но опыт утренней прогулки доказал, что его хозяин лгун каких мало. А может, сам жеребец был мастером мистификаций. В любом случае именно он, а не Джордж, командовал положением.

Джордж, прищурившись, посмотрел вперед. Ветви деревьев смыкались над головой. Их листья уже тронуло желтизной. Остальные участники прогулки скрылись из виду. Пусть наслаждаются обществом друг друга и полезными упражнениями. Даже сестра оставила его наедине с судьбой или по крайней мере с размышлениями. Плохо то, что Джордж будет отсутствовать, если джентльмены решат устроить гонки, тогда он не сможет поставить на победителя.

– Стой, бездельник. – Джордж сильнее натянул поводья и отклонился назад. Жеребец резко остановился. Джордж полной грудью вдохнул смешанный с солью прохладный воздух последних дней лета. – Так-то лучше. А теперь постой спокойно, чтобы человек мог подумать.

Но шум моря вызвал в памяти события вчерашнего дня и картину укромного пляжа за грядой высоких холмов.

Нет, не сейчас. Джордж тряхнул головой. Ему надо понять, что на уме у этого проклятого Паджетта и как выбраться из такой переделки.

Это легкое движение головы Джорджа как будто послужило сигналом для лошади. Жеребец фыркнул и попятился. Мир съехал вбок. На мгновение Джордж почувствовал невесомость, а потом рухнул всем своим весом на землю. Неблагодарный жеребец развернулся и поскакал к конюшням. Земля дрожала от стука его копыт.

Джордж с усилием втянул в себя воздух. Тело отозвалось острой болью.

– Мерзкая тварь! Гнусный стервец!

Непонятно вообще, как он позволил Рэвелстоуку убедить себя сесть верхом на этого зверя. Лучше бы подольше поспал. Но тогда ему пришлось бы за завтраком без конца сдерживать матримониальные усилия своей матушки. Однако сейчас, сидя посреди скаковой дорожки с резкой болью в копчике и впивающимися в зад острыми камнями, Джордж решил, что общество матушки было все же предпочтительнее.

До дома не меньше мили. Похоже, придется идти пешком. Джордж поднялся и отряхнул костюм. Прекрасные лосины испорчены, и он не может завести новые, пока не разберется с любовницей и ее братцем.