Пейдж Тун - Джонни, будь паинькой

Над переводом работали:

Переводчики LuSt, ЛаЛуна, Имера, Immigrantka, Peony Rose, Мел Эванс, Trinity-, Annabelle, Еленочка

Редакторы Reine deNeige, LuSt

Художник Архивариус

Принять участие в работе Лиги переводчиков: http://lady.webnice.ru/translate/tests.php

Полная иллюстрированная версия доступна для зарегистрированных пользователей по ссылке: http://lady.webnice.ru/forum/download_translate.php?t=21749&group=0

— Пой! Пой! Пой!

Нет. Я не могу.

— Пой! Пой! Пой!

Нет! Прекратите! Ради бога, выключите чертову музыку!

— ПОЙ! ПОЙ! ПОЙ!

Блин! Руки так вспотели, что я чуть не выронила микрофон. Я не в форме. Не могу петь. НЕ МОГУ. Но они не затыкаются. Я знаю, они не перестанут, пока я не спою. А я не должна расстраивать свою аудиторию. Ладно, ладно, я спою. Так, припев…

Я заперт внутри нас,

И ключ не отыскать.

Лежит в горшке с цветком,

Что пришлось тебе отдать.

Кстати, это не моя песня. И когда я говорю, что не могу петь, я имею в виду, что петь вообще не умею. Если бы вы столько выпили, то простили бы мне мечты о том, что Саймон Коуэлл, будь он в комнате, сказал бы: «Милая, ты победила в шоу “Голос”». Но я не питаю иллюзий, потому что знаю: по его словам, я «ярко выраженная посредственность».

Что касается аудитории… Ну, я не пою перед девяностотысячной толпой на стадионе «Уэмбли», но вы уже, наверное, об этом догадались. Я в гостиной своей съемной квартиры в районе Лондонского моста. А музыкальный аккомпанемент мне любезно предоставляет игра «Звезда сцены».

Девушку, которая только что отобрала у меня микрофон, зовут Бесс. Она моя соседка по квартире и лучшая подруга. И тоже не умеет петь. Господи, ее голос просто уши режет! Рядом с ней Сара, моя подруга с работы, а еще здесь Джо, Джен и Элисон, университетские приятельницы.

Кто же в таком случае я? Ну, меня зовут Мег Стайлз. И это моя отвальная вечеринка. Что это за песня, над которой мы издеваемся? Ее написал один из крутейших рокеров планеты. И завтра я переезжаю к нему.

Серьезно! Я даже не шучу.

Ну, может, я немного вас обманываю. Видите ли, мы с ним еще ни разу не встречались.

Нет, я вовсе не безумная фанатка. Я его новый личный помощник. И завтра улетаю в Лос-Анджелес. Город Ангелов, Ла-Ла-Лэнд, как хотите называйте. И до сих пор не могу в это поверить!

Ой. Голова раскалывается. Ну что за дура устраивает отвальную накануне первого рабочего дня на новом месте?

Обычно я гораздо более организованный человек. Даже, вероятно, самый организованный из всех, кого вы знаете. Устроить прощальную вечеринку чуть ли не перед самым отлетом в Лос-Анджелес вовсе не в моем характере. Но выбора у меня не было, потому что работу я получила только вчера.

Неделю назад я была личным помощником директора архитектурного бюро. Моя начальница Мари Севено (чуть за пятьдесят, француженка, очень уважаемый специалист в отрасли) в понедельник утром вызвала меня к себе в кабинет и попросила закрыть дверь и сесть. Такого никогда не случалось за девять месяцев моей работы на этой должности, и перво-наперво я подумала, что допустила какой-то промах. Но ничего такого не вспоминалось, поэтому меня снедало любопытство.

— Мег, — как-то отчаянно произнесла начальница с обычным французским акцентом, — мне больно тебе об этом говорить…

Черт, она что, умирает?

— Я не хочу тебя терять.

Черт, неужели умираю я? Простите, дурацкая шутка.

— Весь вчерашний день меня мучили угрызения совести. Нужно ли ей сообщить или стоит утаить? Она лучший ассистент из всех, кто у меня был. Я жутко расстроюсь, если ее отпущу.

Да, я люблю свою начальницу, но она до ужаса сентиментальна.

— Мари, о чем вы говорите?

Мадам Севено печально посмотрела на меня.

— Но я сказала себе: «Мари, вспомни себя тридцать лет назад. Ты бы убила за такую возможность. Как ты смеешь даже думать о том, чтобы промолчать?»

Да о чем она толкует-то?

— В субботу вечером я ходила на ужин к своему хорошему другу. Помнишь Вендела Редгроува? Весьма влиятельный адвокат — я проектировала его дом в Хэмпстеде пару лет назад. В общем, он рассказал, что его самый важный клиент недавно лишился личной помощницы и никак не может найти новую. Конечно, я ему посочувствовала. Поведала о тебе и о том, что я бы умерла, если бы ты ушла. Честно, Мег, даже не знаю, как я раньше управлялась…

Тут она взяла себя в руки и, глядя льдисто-голубыми глазами в мои карие, произнесла слова, которые навсегда изменили мою жизнь.

— Мег, Джонни Джефферсону нужен новый ассистент.

Джонни Джефферсон. Рок-звезда и главный плохиш планеты. Проницательные зеленые глаза, светло-каштановые волосы и тело, за которое пятнадцать лет назад убил бы даже Брэд Питт.

Это шанс всей жизни — поехать работать на него в Лос-Анджелес и жить с ним в его особняке. Стать его доверенным лицом, правой рукой, человеком, на которого он полагается во всем. И моя начальница в минуту умопомешательства предложила мне эту работу.

В тот же день я встретилась с Венделом Редгроувом и менеджером Джонни Джефферсона Биллом Блейкли, говорящим на кокни чудаком лет пятидесяти, который взял Джонни под свое крыло после того, как тот семь лет назад покинул группу «Фенс». Вендел составил договор с очень внушительным пунктом про конфиденциальность, и Билл попросил меня приступить к обязанностям со следующей недели.

Мари расплакалась, когда я сказала, что дело в шляпе: мне предложили место, и я согласилась. Вендел с трудом уговорил Мари не заставлять меня отрабатывать положенный месяц, и поэтому у меня осталось всего шесть дней на все про все, что было по меньшей мере ошеломительно. Когда я выразила обеспокоенность, Билл Блейкли сказал прямо: «Прости, милочка, но если тебе нужно время разобраться с собственной жизнью, то ты нам не подходишь. Просто собери самые необходимые вещи. Мы оплатим аренду твоей здешней квартиры на три месяца вперед, а потом, если все пойдет как надо, ты возьмешь отпуск, вернешься и закончишь все дела. Но ты должна приступить немедленно, потому что, честно говоря, мне до чертиков надоело покупать Джонни подштанники с тех пор, как ушла его последняя помощница».

Так что вот я здесь, с жутким похмельем на следующем в Лос-Анджелес самолете. Смотрю в иллюминатор на город. Над ним плотным черным облаком висит смог, сквозь который мы пролетаем, снижаясь. Белая конструкция Тем-Билдинга сверху похожа на летающую тарелку или белого четырехногого паука. Мари наказала мне обратить внимание на этот архитектурный шедевр, и увидев его воочию, я почувствовала себя еще более обалдело.

Прохожу таможню и иду к выходу, где, как мне было сказано, меня должен ждать водитель. Окинув взглядом толпу, нахожу плакат с моим именем.

— Мисс Стайлз! Как дела? — приветствует меня встречающий, когда я представляюсь. Он живо трясет мою руку и расплывается в белозубой улыбке. — Добро пожаловать в Америку! Меня зовут Дейви! Рад знакомству! Давайте-ка сюда ваш чемодан и прошу за мной!

Не уверена, смогу ли вынести с раскалывающейся головой такое количество восклицательных предложений, но энтузиазм Дейви не может не восхищать. Улыбаясь, я выхожу вслед за водителем из терминала. Влажность тут же окутывает меня, и ноги слабеют, поэтому я испытываю неимоверное облегчение, наконец дойдя до машины — длинного черного лимузина. Забравшись в салон, растекаюсь по прохладному сидению, обтянутому кремовой кожей. Дейви включает кондиционер, мы выезжаем со стоянки, и тошнота отпускает. Я открываю окно.

Дейви все болтает о своей мечте встретиться с британской королевой. Я вдыхаю воздух, уже менее влажный, поскольку мы мчимся по шоссе, и мне становится легче. Здесь пахнет жарящимся шашлыком. Вдоль многополосной дороги высажены невиданно высоченные пальмы, и я высовываюсь из окна, чтобы разглядеть их получше. Не могу поверить, что они не ломаются пополам — их стволы не толще зубочисток. Сейчас середина июля, но некоторые люди еще не убрали пыльные рождественские украшения, которые висят на фасадах кажущихся усталыми домов. Фольга поблескивает в полуденном солнце — неудивительно, что это место называют Городом Мишуры. Верчу головой, но не вижу выложенного на холмах слова «Голливуд».

А, вот оно.

Божечки, неужели это происходит со мной?

Никто из моих друзей не может в это поверить, потому что я никогда не фанатела от Джонни Джефферсона. Конечно, он кажется мне симпатичным — а кому нет? — но я не то чтобы на него запала. А если говорить о рок-музыке — ну, Аврил Лавин я считаю вполне хардкорной. Мне, пожалуйста, «Тейк Зет», можно ежедневно.

Все мои знакомые отдали бы мизинцы за такую должность. Или даже целые ступни. Черт, добавьте еще и кисти рук.

Тогда как я согласилась бы пожертвовать ногтем большого пальца, но совершенно точно не рассталась бы с ним самим.

Не то чтобы я не в восторге от новой работы. А тот факт, что все мои друзья фанатеют от Джонни, только делает ее еще более крутой.

Дейви въезжает в ворота Бель-Эйра, заповедника для богатых и знаменитых.

— Вон там жил Элвис, — показывает он на роскошный особняк, пока мы едем в гору мимо не менее впечатляющих домов. Я пытаюсь разглядеть ухоженные сады за высокими стенами и заборами.

Головная боль сменилась бабочками в животе. Вытираю пот со лба и убеждаю себя, что это просто побочный эффект от выпитого накануне алкоголя.

Мы всё поднимаемся на гору, и тут внезапно Дейви останавливается перед неприступными деревянными воротами. Камеры зловеще смотрят на нас со стальных столбов по бокам машины. Мне кажется, что за мной наблюдают, и внезапно хочется закрыть окно. Дейви говорит в домофон, что это мы, и через несколько секунд ворота открываются. Мои руки холодные и влажные.

Подъездная дорожка не длинная, но мы едем по ней как будто целую вечность. Поначалу дом не видно за деревьями, но потом мы заворачиваем за угол, и он предстает перед нами во всей красе.

Особняк выстроен в современном стиле: два этажа, белый бетон, прямоугольный фундамент, четкие линии.

Дейви паркуется и открывает мне дверь. Я стою, стараясь держать себя в руках, пока он достает из багажника мой чемодан. Огромная деревянная дверь распахивается, и на пороге появляется низенькая пухленькая латиноамериканка, которая радостно мне улыбается и спрашивает:

— Кто это к нам приехал?

Я понимаю, что она мне сразу понравилась.

— Меня зовут Роза, а ты, должно быть, Мег.

— Здравствуйте…

— Заходи!

Дейви прощается и желает мне удачи, а я иду за Розой в просторный светлый вестибюль. Мы минуем еще одну дверь, и я резко останавливаюсь. Панорамные окна открывают фантастический вид на город, подернутый солнечной дымкой. На террасе я замечаю манящий к себе бассейн с прохладной голубой водой.

— Впечатляет, да? — улыбается Роза, глядя на меня.

— Фантастика, — киваю я.

Интересно, где же наша рок-звезда?

— Джонни внезапно уехал куда-то писать песни, — просвещает меня Роза.

Ой.

— Он не вернется до завтра, — продолжает она, — поэтому у тебя есть время разобрать вещи и устроиться тут. Или, что еще лучше, там, у бассейна… — Она заговорщически подталкивает меня в бок.

Я качу чемодан за собой, пытаясь не показывать своего разочарования. Роза заводит меня в большую комнату с высоким потолком. Навороченная стереосистема и огромный плазменный телевизор в углу подсказывают мне, что это гостиная. Меблировка в минималистском стиле, современная и очень, очень классная.

Я впечатлена. Честно говоря, я все меньше и меньше равнодушна к этой работе, что вовсе не помогает сохранять спокойствие.

— Кухня вон там, — говорит Роза и показывает на дверь за изогнутой стеклянной стенкой. — Я хлопочу у плиты почти все время. Я повар, — поясняет она, предвосхищая мой вопрос. — Пытаюсь откормить нашего парня. Будь я барменом, работы бы поприбавилось. Джонни любит выпить. — Она добродушно хихикает, когда мы подходим к лестнице из полированного бетона.