Клэр Дарси - Джорджина

— Помочь мне? — Он бросил на нее быстрый заинтересованный взгляд, и его лицо снова приняло ироничное выражение. — Боюсь, что я не попадусь на эту удочку, мисс Пауэр, — холодно заметил он. — Вам стоило придумать что-нибудь более убедительное.

— Но это так! Я думала, когда все соседи увидят, как вас принимают в Крайторне, они перестанут относиться к вам с враждебностью… которой, как я вижу теперь, вы вполне заслуживаете!

К своему удивлению, она увидела, как его губы скривились в насмешливой улыбке.

— Боже мой, кажется, вы и в самом деле говорите правду! Да вы просто сумасбродный ребенок! Неужели вы надеялись, что ваша затея может хоть в чем-то убедить этих людей?

— Да, я на это надеялась! И моя затея вполне могла бы закончиться успешно, если бы Брендон не слег в постель, а майору Роту не пришлось срочно уехать в Англию!

Шеннон недоверчиво посмотрел на Джорджину:

— Значит, и Рот знал об этом?

— Нет, конечно же нет! Я встречалась с ним лишь однажды, в Стокингсе, но он тут ни при чем. Он обмолвился о вас… сказал, что считает вас своим близким другом и… и кое-что ещё!.. словом, он убедил меня в том, что я судила о вас неверно…

— И вы решили поправить дело? — Теперь Шеннон снова насмешливо улыбался, и Джорджина опять рассердилась.

— Не вижу причины для улыбки! — вспылила она. — Вам будет одиноко жить здесь, если никто не пожелает признать вас.

— О, вы правы, — беззаботно рассмеялся Шеннон. — Однако я не слишком люблю общество, мисс Пауэр, как вы, вероятно, уже успели заметить. Но, полагаю, в любом случае должен поблагодарить вас за доброе намерение.

— Не стоит благодарности, — сухо ответила Джорджина. — Сэр Джон, мой дедушка, всегда говорил, что притворная благодарность хуже отсутствия благодарности.

Его брови изогнулись.

— Видимо, это ваш дедушка привил вам столь обостренное чувство справедливости, мисс Пауэр? — спросил Шеннон. — Насколько я помню, юный Квинливен говорил мне, что вас воспитывали две леди самых высоких правил, что заставило меня крепко призадуматься.

Джорджина покраснела.

— Да, бабушка и мама, — сказала она. — Но только после того, как умер сэр Джон. До этого я почти полностью находилась под его опекой. И я уверена, что его мысли и поступки были самыми правильными. — Она все еще сердилась. — Если не считать его сожаления, что я не мальчик, о чем мне рассказала бабушка. Хотя я не вижу разницы…

Шеннон снова улыбнулся, на этот раз, как показалось Джорджине, без иронии.

— Теперь вы заставляете меня краснеть, мисс Пауэр, — сказал он. — Я начинаю думать, что это я должен принести вам свои извинения. Но откуда мне было знать, что вы не похожи на других красивых девушек вашего возраста, которые мечтают лишь о собственных развлечениях?

Он замолчал, увидев, как она вздрогнула. Ее смутило воспоминание о Ноле, которая была почти ее возраста, когда он женился на ней. Джорджина пришла в замешательство, услышав от Шеннона такие слова. Казалось, он прочел ее мысли, поскольку мягко спросил:

— Вы думаете о Ноле? Вы не хуже меня знаете, что эта характеристика как нельзя лучше подходила ей.

Джорджина покачала головой. Неожиданная проникновенность в его голосе поразила ее.

— Я не знаю, — покраснев, ответила она. — Я с ней не была знакома. Мне говорили, что она необыкновенно хороша собой…

— Это правда, — холодно сказал Шеннон, и Джорджина догадалась, что он не желает продолжать этот разговор.

Она терялась в догадках, пытаясь понять, чем вызвана перемена в его настроении: острой болью утраты или же нежеланием вспоминать о… о нелюбимой жене. Он не позволил ей долго размышлять над этим, спокойно напомнив:

— Кстати, о приличиях. Надеюсь, вас будут ждать?

— Конечно, — поспешила заверить его Джорджина. — Я присоединюсь к своим друзьям позже: так было задумано. Видите ли, Бетси побоялась подъехать со мной к вам, поскольку обещала мистеру Дарлингтону…

Она замолчала, испугавшись, что ее замечание снова ранит его, но он закончил вместо нее:

— Не общаться со мной. Неужели вы думаете, будто я не понимаю? Единственное, что меня удивляет, как вам удалось уговорить ее ехать с вами и быть любезной со мной в Крайторне?

— Но это было нетрудно, поскольку Бетси считает вас очень романтичным.

— Вы опять за свое, мисс Пауэр? — сердито сказал Шеннон.

— Нет, нет, уверяю вас, это правда.

Улыбка согнала хмурость с его лица.

— Надеюсь, мисс Пауэр, вы не разделяете глупых иллюзий мисс Мотт. В них нет и намека на правду, в чем вы убедитесь, если узнаете меня ближе.

— О, я в этом уверена! — поспешно ответила она. — Сэр Джон всегда говорил, что такие смуглые и высокие мужчины, как вы, редко имеют склонность к романтизму. Но я и сама к нему не склонна. Бабушка любит повторять, что я унаследовала от деда на редкость приземленный и практический склад ума, что, по ее мнению, не слишком годится для хорошо воспитанной юной леди.

В серых глазах Шеннона мелькнула улыбка.

— Если вы приглашаете нежеланных гостей в дом своих ничего не подозревающих родственников, то должен согласиться, что ваша бабушка не столь далека от истины.

— Вы так думаете? А я по-прежнему считаю, что это была неплохая идея, если бы мне хоть немного помогли. Но даже теперь никто не знает об этом наверняка, я убедила тетю Беллу не выдавать меня.

— Убедили или заставили?

— О, как вам будет угодно! Но она на самом деле самое добродушное существо в мире, только до смерти напугана и боится, что скажут соседи… — На лице Джорджины появилось задумчивое выражение. — Полагаю, было бы неплохо, если бы вы приехали в Крайторн и извинились перед ней за свой визит без ее позволения. Если вы это сделаете, я уверена, она останется вами довольна и, может, даже начнет испытывать к вам симпатию, а когда увидит, что Брендон дорожит дружбой с вами…

— Кстати, как себя чувствует Брендон?

— Он почти поправился. Думаю, он был бы очень рад, если бы вы навестили его, — с надежной сказала Джорджина.

Она увидела, как улыбка тронула губы Шеннона.

— Я вижу, вы по-прежнему намерены реабилитировать меня. Вы никогда не сдаетесь, мисс Пауэр?

— Почти никогда. Сэр Джон всегда говорил…

Он поднял руку, останавливая ее:

— Благодарю вас, я могу догадаться, что говорил сэр Джон. Хотя сомневаюсь, что он одобрил бы ваш нынешний прожект.

— Пожалуй, вы правы. Но мы не станем спорить по этому поводу. Самое главное, скажите — вы приедете?

— Ни в коем случае. Миссис Квинливен настолько шокировало мое появление в тот вечер, что у меня нет намерения повторять свою ошибку. — Шеннон помолчал, потом добавил: — Но вы можете передать Брендону, что, когда он окончательно поправится, я буду счастлив видеть его у себя.

— Благодарю вас! — обрадовалась Джорджина. — Он очень огорчен тем, что лишен возможности видеться с вами из-за глупых предубеждений соседей. — Она собрала поводья и с надеждой в голосе спросила: — Вы заглянете к нам в Крайторн, если я уговорю тетю Беллу пригласить вас на чай?

— Боюсь, что теперь мне следует остерегаться подобных приглашений, мисс Пауэр! — улыбнулся Шеннон.

— О нет… Поверьте мне, я больше не стану посылать их без ведома миссис Квинливен. Я достаточно сильно обожглась в этот раз! Но было бы очень хорошо, если бы вы с ней подружились. Ссоры в семье всегда порождают сплетни соседей. И если она желает, чтобы скандал, вызванный вашей женитьбой на Ноле, был позабыт, ей лучше наладить с вами добрые отношения.

Шеннон как-то странно посмотрел на Джорджину, и она спросила:

— Что такого я сейчас сказала?

— Неужели вам не приходило в голову, что вы могли бы сама стать хозяйкой «Дубов»? Вы говорили мне, что никогда об этом не думали, но… — сказал Шеннон.

— Но именно это не дает вам покоя, и поэтому вы мне не верите, — закончила она за него. — Но я и в самом деле на вас не в обиде. Возможно, я была бы обижена, если бы у меня ничего не было. Но если только моя бабушка не разгневается на меня за что-либо, она обеспечит меня неплохим приданым. — Она посмотрела ему прямо в лицо. — Так что, как видите, не обладая наследством моей кузины, я не рискую услышать, когда выйду замуж, что на мне женились лишь потому, что я богатая наследница.

Выражение глаз Шеннона привело Джорджину в замешательство: под этим прямым, пронизывающим насквозь взглядом она почувствовала, что дружеские отношения, которые ей удалось наладить, мгновенно исчезли без следа.

— Вряд ли о вас могли бы сказать такое при любых обстоятельствах, — обронил Шеннон, после чего повернул свою лошадь в том направлении, в котором удалилась Бетси. — Я провожу вас, пока мы не увидим вашу подругу. Поехали!

И он пустил лошадь вскачь. Они больше не обмолвились ни словом. Бетси остановилась на вершине небольшого холма и с нескрываемым волнением поджидала подругу. Увидев ее, Шеннон развернул лошадь и, обернувшись в седле, проговорил хриплым голосом, каким не говорил прежде:

— А теперь я вас оставляю. Могу дать вам небольшой совет? Я неподходящий объект для альтруизма, мисс Пауэр. И вам лучше не строить больше планов относительно меня.

Их глаза встретились, Джорджина первая отвела взгляд, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо. В следующий момент Шеннон тронул лошадь и ускакал прочь, а она медленно двинулась в сторону Бетси.

— Что он сказал тебе? Он разозлился? — прошептала Бетси, когда они повернули своих лошадей в сторону дома Моттов.

Грум держался позади на почтенном расстоянии, но Джорджина не была настроена на разговор.

— Нет, он не был зол.

— Но он выглядел каким-то странным… — настаивала Бетси. — Я даже подумала…

— Тебе не стоит думать ни о чем таком! У тебя не хватило духу поехать со мной, так что у тебя нет права задавать мне вопросы, — оборвала подругу Джорджина, едва удерживаясь от того, чтобы не расплакаться.

Но, поймав на себе удивленный взгляд Бетси, поспешила взять себя в руки. Было бы вполне в духе мисс Мотт, подумала она, поделиться своей тревогой с первым, кто был бы готов ее слушать, но она желала обратного. Некое странное чувство не давало ей покоя — в те несколько секунд, когда глаза Шеннона неотрывно смотрели в ее глаза, проникая внутрь нее и заставляя сердце биться пойманной птицей, ее словно озарило.

Так и не сумев убедить себя в том, что всего лишь пыталась помочь этому человеку, она с ошеломляющей ясностью осознала, что безумно влюблена в него и что — если только она не ошиблась в выражении его глаз — он, может быть, отвечает ей взаимностью.

Она вкратце рассказала Брендону о своей встрече с Шенноном и передала ему приглашение в «Дубы», но ни словом не обмолвилась об этом миссис Квинливен. Она решила, что ее тете лучше не знать о поездке, и умоляла Бетси, впрочем без особой на то надежды, не посвящать в это леди Мотт.

Ее опасения оказались верными. Двумя днями позже, когда миссис Квинливен вернулась после задушевной беседы с леди Мотт, она потребовала дать ей ответ — правда ли, что Джорджина ездила на встречу с Шенноном.

— Люсинда уверена, что это была условленная встреча, хотя Бетси не смогла ничего толком объяснить. Глупышка просто-напросто проговорилась, — взволнованно сказала тетя.

— Она не была условленной! — мягко возразила Джорджина. — И если Бетси не способна молчать о том, что ее не касается, то она, по крайней мере, должна говорить правду! Шеннон ничего не знал о моем намерении увидеться с ним. Я лишь хотела извиниться за то неловкое положение, в которое он попал из-за меня, что я и сделала. Вот и все.

Миссис Квинливен тяжело опустилась на ближайший стул и в растерянности уставилась на племянницу.

— Но, моя дорогая, в какое щекотливое положение ты себя поставила! — слабо запротестовала она. — Я чуть сквозь землю не провалилась, когда Люсинда сообщила мне об этом. Не хочу сказать ничего плохого, но ты же знаешь, какая Бетси болтливая, и я уверена, что теперь об этом будет известно всем соседям.

— Видимо, да! — без тени раскаяния согласилась Джорджина, вызвав тем самым вздох ужаса у миссис Квинливен. — И пусть все знают, что есть по крайней мере одна душа, стыдящаяся за ту откровенную грубость, с которой он был встречен в тот вечер. И если обо мне станут распускать сплетни, то мне до этого нет дела. Думаю, сэр Джон одобрил бы мой поступок! — с пафосом объявила она.

— Но сэр Джон умер, моя дорогая, — жалобно напомнила тетя Белла. Ее дрожащие пальцы наконец справились с лентами французского капора. — Мы не должны забывать о твоей бабушке, и я уверена, что леди Мерсер никогда бы не одобрила этого… Хотя, должна признать, он вел себя весьма учтиво и был одет не менее элегантно, чем остальные джентльмены, что я сочла комплиментом себе, поскольку, как говорит Люсинда, никто не видел его в чем-то другом, кроме как в охотничьем сюртуке и грязных сапогах… — Она замолчала. — О господи, я совсем не то хотела сказать!