Но они не позволяли себе обмениваться дурными предчувствиями. Двуколка продолжала двигаться вперед, пока не подкатила к крыльцу «Дубов». На звук ее колес вышел молодой конюх и без особого интереса глянул на Брендона, который соскочил с места возницы. Но его глаза расширились от удивления, когда из экипажа вышла молодая леди. То же самое удивленное выражение появилось на лице коренастого малого, открывшего юной паре парадную дверь.

— Доброе утро, Стургес, — поздоровался с ним Брендон. — Мистер Шеннон дома?

— Да, сэр, дома, — ответил слуга, с сомнением глядя на Джорджину. Она тщетно пыталась взять себя в руки, не в силах справиться с безумным волнением. — Но… он вас ждет, сэр? Боюсь, что он занят. Я справлюсь…

— Нет, я не занят, — послышался голос, который заставил сердце Джорджины забиться пойманной птицей. Подняв глаза, она увидела Шеннона, который, выйдя из своего кабинета, в упор смотрел на нее. На мгновение ей показалось, будто он обрадовался — в его серых глазах вспыхнул яркий огонек, — но это было лишь мгновение, теперь его лицо выражало лишь безразличие и сарказм.

— Что привело тебя сюда в столь ранний час, Брендон? — спросил Шеннон, кивком давая знак Стургесу удалиться и приглашая гостей в кабинет. — У вас ко мне дело, мисс Пауэр? Я не знал, что вы вернулись в Ирландию.

— Да, вчера вечером, — ответила Джорджина дрожащим голосом. — Мне необходимо было видеть вас.

— Видеть меня?

Она удостоилась очередного жесткого взгляда и повернулась к Брендону за поддержкой. Кузен поспешил ей на помощь и сконфуженно сказал:

— Да, сэр. Видите ли, я ей написал — черт побери, я был должен это сделать! — о вашем намерении насчет «Дубов».

На этот раз жесткого взгляда удостоился Брендон, отчего окончательно стушевался.

— Я понимаю, что поступил глупо… — попытался защититься он.

— Ты совершенно прав! — мрачно изрек Шеннон. — И если хочешь знать, это не твоего ума дело, мой мальчик!

— Но я так не думаю! — воскликнула Джорджина, бросаясь на защиту своего кузена. Грубость Шеннона подействовала на нее мобилизующе. И это было намного лучше, чем если бы он проявил учтивость. — Это дело касается меня в той же степени, что и вас, и я предпочла бы покончить с ним прямо сейчас. — Джорджина огляделась в поисках стула. — Вы что же, не намерены предложить нам сесть? — не унималась она. — Собрались держать нас на ногах?

На губах Шеннона мелькнула невольная улыбка.

— Нет, моя дорогая, разумеется, нет, — ответил он. — Хотя вы этого вполне заслуживаете! — И он жестом пригласил молодых людей расположиться на диване. — Что вы хотите мне сказать? Если это касается «Дубов», то можете не утруждать себя, поскольку я не намерен менять своего решения.

— Вот как? — Джорджина смело взглянула ему в лицо. — На самом деле я приехала говорить не только об этом, если хотите знать! — Она видела, с каким удивлением посмотрел на нее Брендон, и выпалила одним духом: — Дело в том, что я приехала извиниться перед вами!

Брови Шеннона сошлись на переносице.

— Извиниться? Передо мной? За что?

— За то, что так ужасно истолковала ваши слова во время нашей последней встречи. Хотя это ваша вина, поскольку вы оборвали меня в самом начале разговора. Вы должны были знать, что мне о вас рассказала леди Элиза.

Брендон, побледневший при мысли о том, какую тему затронула его кузина, вскочил и пробормотал, что ему нужно видеть майора Рота.

— Ты его не найдешь, он ушел рыбачить, — остановил его Шеннон. — Что с тобой, Брендон? Сядь!

— Нет… правда, это не мое дело! — с трудом выдавил Брендон. — Я не верил в это с самого начала, сэр! Скажите об этом моей кузине!

— Не верил во что? — резко спросил Шеннон. — Одно из двух: либо ты сошел с ума, либо я! И при чем тут леди Элиза?

— Она… она наговорила моей кузине черт знает каких ужасов про вас! — едва не плача, ответил Брендон. Он нахмурился и посмотрел на Джорджину: — Не стоит повторять эту историю сейчас, Джорджи!

— О нет, очень даже стоит! — возразила она. — Иначе мистер Шеннон по-прежнему будет считать, будто я потрясена тем, что он женился на моей кузине Ноле, не будучи влюбленным в нее! — Она повернулась к Шеннону. — Но это вовсе не так. У меня еще очень мало жизненного опыта, хотя мне известно, что джентльмен, даже весьма уважаемый, может взять в жены леди, которую не слишком любит, только ради ее наследства. Если хотите знать, я совершенно уверена, что это и есть главная причина, по которой сэр Маннинг Хартили ищет моей руки, а бабушка, которая распоряжается всем, крайне озабочена, чтобы я приняла его предложение…

На этот раз она получила полнейшее удовлетворение, увидев, как лицо Шеннона вспыхнуло от гнева.

— Маннинг Хартили! Да вы шутите! Этот толстяк сделал вам предложение?

— Так и есть, — заверила его Джорджина. — Более того, ничто бы не доставило большего удовольствия моей бабушке и маме, чем видеть меня леди Хартили!

Шеннон насмешливо скривил губы:

— Трудно в это поверить, моя дорогая! Никто в здравом уме не мог бы всерьез рассматривать это предложение!

— О, вы ошибаетесь! — возразила она. — Это одна из причин, по которой я была вынуждена бежать…

— Бежать? — Шеннон в который раз неодобрительно посмотрел на нее. — Бог мой! Вы хотите сказать, что ваша бабушка не знает, где вы сейчас находитесь? Вы что, проделали весь путь одна?

— О нет! С дядей Джереми. И бабушка знает, где я… во всяком случае, ей известно, что я в Крайторне. Я оставила ей записку.

Шеннон стоял перед камином. Руки он засунул в карманы сюртука, чтобы не дать им воли и не встряхнуть как следует Джорджину.

— И все это ради того, чтобы извиниться передо мной? — не веря своим ушам, спросил он. — Вы, видимо, превратно истолковали мои слова, иначе бы не решились на столь экстраординарный шаг, мисс Пауэр.

Джорджина была страшно недовольна.

— Я бы хотела, чтобы вы не называли меня мисс Пауэр, — сказала она. — Вы же знаете, мне это не по душе. И вам нет нужды напоминать себе о Ноле, поскольку она мертва. Вы не виноваты в ее смерти, и вам незачем продолжать терзать себя.

— Мне незачем… — Шеннон смотрел на Джорджину словно громом пораженный, не в силах сказать ни слова. — Но что… Кто? — Его глаза сузились. — Элиза Малладон! — воскликнул он. — Так вот в чем дело! Боже мой, вы поверили, вы и вправду поверили!..

— Что еще оставалось мне делать, когда вы сами заверили меня, что это правда? — резонно ответила Джорджина.

— Но я понятия не имел!.. Господи! Если Малладон не свернет ей шею, в один прекрасный день я сделаю это сам! Значит, об этом говорят все в округе?

— Ну нет, я так не думаю! — с горячностью возразила Джорджина. — Я уверена, что она рассказала об этом лишь мне, поскольку решила, будто ваш интерес в отношении меня зашел слишком далеко. Хотя, — добавила она нарочито невинно, — в этом она тоже ошибается.

Шеннон ничего не ответил. Она видела, как шевельнулись его губы, и уже надеялась услышать что-либо для себя ободряющее, как в следующий момент в дверях возник Стургес. Его лицо выражало полную растерянность, причина которой стала ясна всем присутствующим, когда он с трудом выговорил:

— Леди Мерсер!

Первым пришел в себя Брендон.

— Святый Боже! — воскликнул он и сделал шаг к открытому окну, но был остановлен железной хваткой Шеннона, который с усмешкой произнес:

— Только не это, мой мальчик! Ты явился ко мне в роли сопровождающего, и ты им останешься до конца! — Он повернулся к Стургесу: — Проводи леди Мерсер сюда.

Приказание его оказалось излишним, поскольку в следующий момент леди Мерсер, облаченная в оливкового цвета накидку и высокий капор, покрытые дорожной пылью, вплыла в кабинет. Ее глаза остановились на Джорджине, и гневное восклицание оборвало учтивое приветствие, которым Шеннон поспешил встретить гостью.

— Так, значит, ты и вправду здесь, негодная девчонка! — Леди Мерсер плюхнулась на диван, с которого вскочила растерявшаяся Джорджина. — Я ужасно расстроена! Вы должны простить меня, мистер Шеннон, — если вы и есть мистер Шеннон, — что я не стала дожидаться вашего приглашения сесть! Я просто шокирована присутствием моей внучки в вашем доме!..

— Я вас понимаю, мадам, — сухо откликнулся Шеннон. — Позвольте предложить вам чего-нибудь выпить — немного шерри, может быть?

— Ничто, — объявила леди Мерсер, гордо вскинув голову, — не заставит меня проглотить и глотка воды в этом доме, сэр! Какой позор соблазнить девушку благородного воспитания и склонить к бегству из-под защиты родного дома…

— Но он не соблазнял меня, бабушка! — запротестовала Джорджина, ее голубые глаза вспыхнули негодованием в ответ на такое беспочвенное обвинение. — Если хотите знать, он даже не знал, что я собралась ехать сюда! Не так ли, мистер Шеннон?

— Не знал, — кивнул хозяин дома. — Хотя боюсь, что мои слова не будут иметь веского значения для леди Мерсер.

— Вы совершенно правы, сэр! — прошипела старая леди. — Я льщу себя надеждой, что моя внучка, какие бы серьезные огрехи ни были допущены в ее воспитании, не заслужила бы насмешек своим бесстыдным поведением и не отказала бы двум достойным джентльменам, искавшим ее руки, если бы не была поощряема — как бы мне помягче выразиться — опытным распутником!

— О нет, леди Мерсер! — запротестовал Брендон, к своему удивлению обретший голос для защиты друга. — Вы глубоко заблуждаетесь! Марк не имеет к этому никакого отношения! Это я написал Джорджине письмо, заставившее ее приехать сюда.

Леди Мерсер наградила молодого человека таким уничтожающим взглядом, который, казалось, зачеркивал в нем все, начиная с простого шейного платка, надетого вместо галстука, до плохо отполированных башмаков.

— Вы, полагаю, — отчеканила она, — молодой Квинливен. Мне нет дела до вашего участия во всем этом безобразии. Я уже имела неприятную беседу с вашей дражайшей матушкой, которая по недоумию и недостатку принципов дала приют моей внучке. Могу только сказать, что я ничуть не удивлена, что вы оказались втянуты в сей прискорбный скандал!

Джорджина встревожилась:

— О господи! Надеюсь, вы не довели до истерики бедную тетю Беллу, бабушка? Она ни в чем не виновата. Как иначе она могла поступить, когда я оказалась на пороге ее дома? Она очень расстроена?

— Она рыдает в гостиной, — сурово произнесла леди Мерсер. — Могу лишь сказать, если я в моем возрасте перенесла все лишения долгого пути и сумела сохранить твердость духа и самообладание, не вижу причины, почему бы Арабелле Квинливен не сделать то же самое? Однако оставим это. Коляска твоей тети ждет тебя у дверей, Джорджина. И ты сделаешь мне одолжение, если выйдешь на улицу и подождешь меня в ней, пока я перекинусь парой слов с мистером Шенноном.

Джорджина бросила отчаянный взгляд на Шеннона и увидела, что он невозмутимо смотрит на леди Мерсер.

— Нет, бабушка! Я не могу так уехать! Я вернулась в Ирландию, потому что мне нужно обсудить с мистером Шенноном одно очень важное дело…

— Могу себе представить какое! — ядовито усмехнувшись, проговорила леди Мерсер. — Однако боюсь, что ему сразу расхочется обсуждать с тобой это дело, ежели я сообщу ему, что он не сможет получить с него ни капли выгоды. Я изменила свое завещание в пользу твоей матери, которая, по крайней мере, ведет себя соответственно своему имени и происхождению. — И, будучи уверенной в том, что произведет сенсацию, леди Мерсер величественно объявила: — Она скоро станет женой сэра Маннинга Хартили!

Однако если она рассчитывала своим сообщением произвести впечатление на Шеннона, то ее ожидания не оправдались. Он принял известие едва ли не равнодушно. И только Джорджина не удержалась, чтобы не спросить:

— Мама? Но ведь он хотел жениться на мне!

Леди Мерсер бросила на внучку уничтожающий взгляд.

— Нахожу подобное заявление по меньшей мере неделикатным, моя дорогая Джорджина, — сказала она. — Уверена, что сэр Маннинг всегда рассматривал в этом смысле вас обеих. В любом случае неужели ты полагаешь, что джентльмен со столь безукоризненными манерами может связать себя с юной леди, которая имела наглость сбежать из дому с мужчиной — пусть даже дальним родственником — без моего ведома? Могу сообщить тебе, что леди Хессион и молодой мистер Хессион появились на пороге моего дома в тот самый момент, когда я и твоя мать читали оставленную тобой записку. Разумеется, мы не могли скрыть от них свое потрясение, и леди Хессион, которую я почитаю за женщину самых высоких принципов, сразу же высказала мнение, что молодая девушка, которая так бездумно скомпрометировала себя, не может в дальнейшем рассчитывать на замужество ни с одним уважаемым джентльменом, наследующим титул и состояние. Мистер Питер Хессион, правда, убежден в этом меньше, но я уверена, что его мать вскоре склонит его на свою сторону.