Черт побери! Она жалела о том, что проявила слабость. Одного поцелуя было мало для того, чтобы делать столь поспешные выводы! София села на край кровати и скрестила руки на груди. Она приняла твердое решение больше никогда не отдаваться на волю чувств.

При следующей встрече с Максвеллом Хэмптоном она готова будет дать отпор любым попыткам обольстить ее!

Глава 3

«Автор этих строк еще раз спешит доказать свое бесстрашие и дотошность и публикует список гостей пресловутого званого ужина в доме леди Нили:

Граф и графиня Кенби с дочерью; леди Матильда Говард; граф Станик, брат леди Истерли; лорд и леди Истерли (впрочем, все факты указывают на то, что они прибыли на ужин порознь); лорд и леди Роу; лорд Албертон; леди Маркленд; достопочтенный мистер Бенедикт Бриджертон; достопочтенный мистер Колин Бриджертон; мистер Брукс, племянник хозяйки; мистер Томпсон, офицер 52-го Гвардейского пехотного полка, сын лорда Статона; мистер и миссис Данлоп с сыном мистером Робертом Данлопом, офицером того же 52-го пехотного полка; миссис Федерингтон, вдова, с дочерью мисс Пенелопой Федерингтон; миссис Уэрхорс, вдова; мисс Мартин, компаньонка хозяйки; и, конечно же, на ужине присутствовала сама леди Нили.

Вышеприведенный перечень имен нельзя рассматривать в качестве списка подозреваемых, хотя леди Нили настаивает именно на этом. Интересно отметить, что имя самой хозяйки Нили стоит в том же списке».

«Светские заметки леди Уислдаун» 31 мая 1816 года

Софии пришлось довольно долго ждать возможности продемонстрировать Максу свое полное безразличие. Они должны были встретиться на балу в доме леди Харгривз. У Софии был серьезный повод для того, чтобы как следует принарядиться и прихорошиться. По ее замыслу, она должна была выглядеть обворожительной и неприступной.

Она надела восхитительное бальное платье василькового цвета с наложенной сверху тончайшей белой сеточкой. Ее светлые волосы были завиты в тугие локоны, а на ногах были роскошные белые туфельки, расшитые бисером. Они поблескивали при каждом шаге. По выражению лица лакея, распахнувшего перед ней входную дверь, когда она выходила из дома, София поняла, что выглядит потрясающе.

К дому, в котором должен был состояться бал, она прибыла ровно в десять. Вся улица была запружена экипажами. Они стояли у тротуара длинной вереницей. Окна в доме ярко светились. Леди Харгривз давала один-единственный бал в году и всегда устраивала его в самый разгар светского сезона. С ее стороны это было довольно скромной попыткой отблагодарить друзей и знакомых за многочисленные приглашения, которые она получала на протяжении года.

Будучи прижимистым человеком, эта пожилая дама не любила пускать деньги на ветер. Ее не прельщали роскошь, блеск и комфорт. Поэтому закуски и развлечения в ее доме были весьма скромными.

Тем не менее на ее балы всегда стекалось много народу. Одни приезжали, чтобы подивиться скаредности хозяйки дома, другие — чтобы посмотреть, кто из многочисленных внуков леди Харгривз сейчас у нее в фаворе. Поскольку леди Харгривз имела неистребимую привычку обижаться по пустякам, любимчики у нее менялись чуть ли не ежемесячно. В обществе поговаривали, что наследником ее состояния станет тот, кто займет место фаворита накануне ее смерти и сумеет продержаться до самого конца.

Войдя в бальный зал, София поняла, что леди Харгривз наняла небольшую группу второсортных музыкантов вместо полноценного оркестра. Танцевать под такую музыку было почти невозможно. Вместо музыки раздавалось жалкое пиликанье, которое заглушали голоса многочисленных гостей. Комната была натоплена, однако в ней сохранился неистребимый запах плесени, свидетельствовавший о том, что зал использовался в доме лишь раз в году. Испытывавшие легкий дискомфорт гости стояли кучками, оживленно сплетничая и пытаясь тем самым прогнать скуку.

София с улыбкой раскланялась со знакомыми. Попавшийся на пути лорд Роксбери подмигнул ей, и на щеках Софии выступил легкий румянец. У этого джентльмена была нехорошая репутация. После бегства Макса лорд Роксбери несколько раз пытался флиртовать с ней, но тогда София ожесточилась против всех мужчин и закрыла свое сердце на замок. Тем не менее она не могла не отметить, что лорд Роксбери был привлекательным человеком, и сегодня одарила его благосклонным взглядом.

Пробираясь сквозь толпу в дальний конец зала, София заметила брата, стоявшего у стены, неподалеку от ведущих на террасу дверей. Он с некоторой брезгливостью рассматривал содержимое тарелки, которую держал в руке.

Когда она подошла к нему, Джон показал ей тарелку:

— Я никогда еще не ел столь черствого пирога.

— Он высох от старости.

Джон попробовал отковырнуть вилкой кусочек.

— Твердый, как камень. Боюсь, что если этот пирог упадет мне на ногу, будет синяк.

София с укоризной покачала головой:

— Судя по всему, леди Харгривз истратила на организацию вечера не больше двадцати фунтов. Ее всюду приглашают из уважения к ее большому состоянию, а она скупится угостить своих гостей даже самой простой закуской — свежими пирогами!

— Музыка ужасна, в зале душно, угощение отвратительное… — проворчал Джон и, достав из внутреннего кармана сюртука плоскую фляжку, полил пирог ее содержимым. Удовлетворенно хмыкнув, он сделал большой глоток из заветной фляжки и снова ее спрятал. — Ну вот, теперь можно есть. Ммм! Как вкусно! Мой любимый пирог с ромом!

— Как ты можешь это есть?

— Легко, — весело сказал Джон, расправляясь с пирогом. Закончив трапезу, он поставил пустую тарелку на ближайший столик и с надеждой огляделся вокруг. — Ты виделась с Максом? Я думал, что он уже приехал.

София тоже так думала. Тщательно скрывая от брата свое разочарование, она с небрежным видом пожала плечами:

— Нет, мы еще не виделись.

— Правда? А я решил… — не закончив фразу, Джон замолчал.

— Что ты решил?

— Да так, ничего. — Сунув руки в карманы, он прислонился к стене. — Знаешь, что я услышал в холле, когда приехал? Леди Нили объявила во всеуслышание, что хорошо подумала и поняла, кто украл ее браслет.

София замерла. У нее были дурные предчувствия. Что-то в тоне брата подсказывало ей, что она скоро узнает неприятные новости.

— Она назвала имя предполагаемого вора?

— Я не слышал конец разговора, но мне кажется, леди Нили имела в виду Макса. Во всяком случае, я видел, как она кивала в его сторону.

София вскипела от ярости:

— Если леди Нили думает, что она может безнаказанно распространять слухи, порочащие честного человека, то она сильно ошибается! Макс был всего-навсего одним из гостей, и…

— Полегче, дорогая, полегче! — осадил ее брат. — Не кипятись! Я ведь не слышал, что она произнесла именно его имя.

— Леди Нили не права, если действительно обвиняет Макса в воровстве.

— Конечно, не права.

— Макс никогда не возьмет чужого.

— Я тоже не могу представить его в роли вора.

— Ее нужно застрелить за распространение ложных слухов!

— Я помогу тебе зарядить пистолет. — Джон усмехнулся. — В последнее время ты стала чересчур вспыльчивой. Ты нервничаешь из-за запропастившейся куда-то комнатной собачки по кличке Риддлтон?

— Томас — не моя комнатная собачка, — заявила София, раздраженно передернув плечами. — Он замечательный человек и к тому же мой друг.

— Бедный Риддлтон! Если женщина говорит о мужчине «замечательный человек», значит, его ухаживания не принимают всерьез.

— Об ухаживании не может быть и речи! К тому же что ты об этом вообще знаешь? Ты всю жизнь обхаживаешь пухлых дам, если сначала удостоверишься в том, что в их доме служат хорошие повара. Ты никогда не стремился завести серьезные отношения.

— Я член клуба «Уайтс», — с надменным видом заявил Джон. — Я знаю, как страдают мужчины из-за любви. Слышу об этом каждый день.

— Ты слышишь излияния пьяных недотеп, которые выдают свои тайные мечты за действительность…

— В клубе «Уайтс» нет никаких пьяных недотеп, там только пьяные пэры и лорды. От недотеп их ограждает строгая пропускная система на входе.

— Ну, эта система, видно, не такая уж строгая, раз тебя пускают в этот клуб.

— Послушай, сестричка… — начал было Джон, но вдруг умолк, увидев позади Софии Макса.

— Добрый вечер, София, — раздался за ее спиной бархатистый голос Макса.

Ее обдало жаром с головы до ног. «Держи себя в руках! — приказала она себе и стала заниматься самовнушением: — Этот человек тебе безразличен. Веди себя так, словно ты совершенно равнодушна к нему. Он не вызывает у тебя никаких чувств. Мило улыбнись ему и учтиво поздоровайся!»

Изобразив на лице светскую улыбку, София повернулась и увидела Макса. Он был одет по последней моде, черный сюртук идеально сидел на его ладной фигуре. Волосы были аккуратно подстрижены. Однако несмотря на щегольскую одежду, от него исходило чувство опасности. Цивилизованный вид не мог замаскировать его дикой первобытной мужской притягательности.

— Макс? Рада тебя видеть! — произнесла София, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

Он поклонился и обратился к Джону:

— Как поживаете, Станик?

— Прекрасно. Только что отведал пирога с ромом и теперь беседую с сестрой. Как вы чувствуете себя на этом милом балу?

— Превосходно! Но я чувствовал бы себя еще лучше, если б меня угостили пирогом с ромом и дали побеседовать с глазу на глаз с вашей сестрой.

— К сожалению, вам не удастся отведать пирога с ромом. Я съел последний кусок. Пирог был бесподобен!.. А если вы желаете поговорить с Софией, то я не намерен вам мешать. Я пока схожу в комнату, где играют в карты, и посмотрю, что там происходит.

София была изумлена поведением Джона. Схватив его за руку, она сказала, натянуто улыбаясь:

— О, я обожаю играть в карты, особенно в пикет! Пойдем посмотрим, может, за столом есть свободные места!

Джон мягко отвел ее руку в сторону.

— Ты же терпеть не можешь пикет.

— Нет, я люблю пикет!

— Но я слышал, как ты говорила на вечеринке у Ремингтонов, что в пикет играют одни болваны, поскольку они слишком глупы, чтобы играть в другие карточные игры. Так что не обманывай меня.

София готова была убить брата. Ее планы рушились. Надежды сохранить самообладание таяли на глазах. Джон успел вывести ее из себя. Что-то будет дальше?

Пока она думала, как ей поступить, Макс протянул руку и спросил:

— Потанцуем?

От его прикосновения по телу побежали мурашки, но, к счастью для Софии, оркестр играл так тихо, что она сказала:

— Как же мы будем танцевать? Я совсем не слышу музыки.

— Тогда давай выйдем на террасу и подышим свежим воздухом, — предложил Макс.

О Боже! На террасу! Она смертельно боялась оставаться наедине с мужем. София повернулась к брату, однако его уже и след простыл. Что ж, как только она встретит Джона, непременно скажет ему пару ласковых слов.

Макс тем временем взял Софию под руку:

— Пошли?

Она не тронулась с места:

— У меня нет никакого желания выходить на террасу.

— Даже если я дам обещание поговорить об аннулировании брака? — с усмешкой спросил Макс.

Об аннулировании брака! Это была цель, к которой она стремилась. Может, ей удастся сегодня добиться своего. Ради этого стоило рискнуть.

— Думаю…

— Превосходно, я вижу, ты согласна. — Он распахнул перед ней стеклянную двустворчатую дверь и вывел на террасу.

Здесь почти не было слышно царившего в зале шума. Их окутала ночная прохлада. К облегчению Софии, Макс выпустил ее руку и отошел в сторону.

Свежий воздух сада подействовал на нее благотворно. Постепенно к Софии вернулось самообладание сердце в груди стало биться ровно и размеренно. Она подошла к ступеням широкой лестницы, ведущей вниз и взглянула на освещенную разноцветными огоньками дорожку сада.

— Здесь так красиво!

Остановившись рядом, Макс привалился плечом к колонне.

— Ты права, здесь великолепно, — пробормотал он.

Однако муж смотрел вовсе не на сад, а на нее.

Картина, открывшаяся им, была мирной, почти идиллической. В тишине ночи Софии хотелось говорить шепотом, однако наслаждаться покоем мешало присутствие мужа. Он тревожил ее, будоражил сознание, волновал.

София искоса взглянула на Макса. Странно, но, даже находясь рядом с ним, она не переставала тосковать по нему, томиться от одиночества. Она не могла забыть тех восхитительных месяцев, которые они провели вместе после свадьбы.

Макс поймал на себе ее взгляд, и по его лицу пробежала тень.