В других обстоятельствах Кристиана гордилась бы своим отцом. Но сейчас она была настолько подавлена, что ей было все равно.

Вечером во дворце должен был состояться официальный обед, и Кристиана впервые после месячного перерыва согласилась принять в нем участие. Это была та жизнь, на которую она обрекла себя и ради которой отказалась от Паркера. Подобно отцу, она выполняла свой долг. Это было все, что ей оставалось.

Уединившись в спальне, она сама распаковала свои вещи и постояла перед фотографиями, расставленными на комоде. С одной из них на нее смотрела смеющаяся Фиона. Глаза ее восторженно сияли, на губах играла широкая улыбка. Здесь были фотографии и других сотрудников медицинского центра в Синейфи, но этим снимком Кристиана особенно дорожила. Именно такой она хотела помнить Фиону: счастливой и беззаботной. Рядом стояла фотография Паркера. Одетый в шорты, кроссовки и ковбойскую шляпу, которую он носил в лагере, Паркер смотрел прямо на нее. Она долго всматривалась в его фотографию, затем перевела взгляд на колечко, сверкавшее у нее на пальце.

Отца она увидела только вечером, на обеде. Он был полон жизни и казался очень довольным собой. Его речь в Париже имела огромный успех и вызвала широкие отклики по всему миру. Все эти дни вокруг него крутилась пресса, к которой Кристиана испытывала стойкое отвращение. За обедом они сидели далеко друг от друга. Один раз их взгляды встретились, и Кристиана опустила глаза. Несмотря на нежелание присутствовать на обеде, она неплохо провела вечер благодаря интересным соседям по столу. Впереди ее ждала длинная череда таких же вечеров, и ей с трудом верилось, что еще вчера она была в Венеции с Паркером.

По чистой случайности они с отцом одновременно оказались на лестнице, поднимаясь в свои личные апартаменты. Услышав шаги за спиной, Кристиана обернулась и подождала, пока отец не поравнялся с ней.

— Мне очень жаль, Крики, — сказал он.

Она не нуждалась в объяснении, что он имеет в виду.

— Мне тоже. — Она повернулась и двинулась дальше по лестнице в свои апартаменты, а отец направился в свои.

Прошло два дня, прежде чем они увиделись снова. Заглянув в кабинет отца за документами, Кристиана обнаружила, что он дает интервью. В последние дни он постоянно отстаивал свою позицию на страницах газет, и Кристиана заметила, что во дворце усилились меры безопасности. Теперь отца повсюду сопровождали три телохранителя, два появились и у Кристианы. Хотя прямых угроз не было, это казалось разумной предосторожностью. Князь разозлил немало влиятельных людей, несмотря на то что подавляющее большинство разделяло его взгляды. Кристиана все еще сердилась на отца, но не могла не восхищаться его храбростью. Воистину он был человеком исключительной цельности и твердых убеждений.

Несколько раз она беседовала с Паркером по телефону. Он казался усталым, но всегда радовался, когда она звонила, и присылал ей забавные сообщения по электронной почте, заставлявшие ее улыбнуться. Он рассказывал ей, чем занимается, как идут его исследования и как он скучает по ней. Она отвечала ему тем же.

Последующие две недели Кристиана была очень занята. Помимо своих обычных обязанностей, она взялась за два новых проекта и начала работать в благотворительном фонде, основанном в честь ее матери. Это был единственный вид деятельности, который по-настоящему привлекал ее и не казался бессмысленным. Паркер в это время был в Сан-Франциско, где отмечал с родными День благодарения. Кристиане очень нравился этот праздник, и она всегда отмечала его с друзьями, когда училась в Беркли. Ей так хотелось бы провести его с Паркером, его отцом и братом. Но это были несбыточные мечты.

Поговорив в очередной раз с Паркером, Кристиана вышла прогуляться с собакой и увидела Фредди, который только что приехал. Он сидел за рулем новенького «феррари» ярко-красного цвета и, похоже, пребывал в отличном настроении. Кристиана была рада видеть брата, хотя все еще сердилась на него за язвительные замечания, которые он отпустил в ее адрес, когда она попалась в лапы папарацци. Они были чересчур грубыми и оскорбительными даже для Фредди.

— Как поживаете, ваше высочество? — шутливо поприветствовал ее он.

Кристиана одарила его надменным взглядом, а затем рассмеялась. Фредди был совершенно невозможен, но он был ее братом.

— Хочешь, чтобы я тоже обращалась к тебе так пышно? — поинтересовалась она.

— Конечно. Между прочим, в один прекрасный день я буду править этой страной.

— Я стараюсь не думать об этом.

У Фредди никогда не хватит духа сделать то, что сейчас сделал их отец на международной арене. Князь прошел по тонкой грани между войной и миром и вышел из этой сложной ситуации победителем. Даже на Паркера это произвело впечатление.

— Как тебе моя новая машина? — спросил Фредди, сменив тему.

— Шикарная. И наверное, очень дорогая, — заметила Кристиана с улыбкой.

— К счастью, я могу себе это позволить. Я только что купил ее в Цюрихе.

Машина и в самом деле была красивая, но у Фредди уже имелась парочка почти таких же и того же цвета. У него был неумеренный аппетит на дорогие броские машины и на столь же дорогих и броских женщин. В данный момент он завел новую пассию и, возможно, не одну. Вокруг него вечно кружился рой женщин, который постоянно обновлялся.

— Хочешь прокатиться? — предложил он.

Кристиана рассмеялась и покачала головой. От его манеры водить автомобиль ей становилось дурно. Даже Чарлз шарахался, когда Фредди открывал дверцу машины.

— Попозже. У меня дела, — солгала она и поспешила во дворец.

Вышло так, что этим вечером они обедали втроем. Атмосфера за столом была несколько напряженной, поскольку отец был недоволен Фредди в связи с чем-то, чего он не хотел обсуждать в присутствии Кристианы. Она помалкивала, наслаждаясь их обществом впервые за два месяца после ссоры из-за Паркера. Приближался декабрь, и отец с сыном строили планы совместной поездки в Гштаад на праздники. В кои-то веки они выглядели как обычная семья. Никто не говорил о политике, экономике или очередных провинностях Фредди. Постепенно все расслабились. Фредди был в ударе и сыпал остротами, забавляя Кристиану. Даже князь пару раз расхохотался, хотя некоторые шутки Фредди были сомнительного свойства. Он заслуженно считался семейным клоуном.

После обеда Фредди снова попытался уговорить Кристиану прокатиться с ним в новой машине, но опять безуспешно. К вечеру похолодало, и дорога могла обледенеть. Фредди напустил на себя оскорбленный вид, недовольный ее отказом, и обратился к отцу:

— А ты, отец? Не хочешь проветриться перед сном?

Князь хотел было отказаться, но он проводил так мало времени с сыном и так часто сердился на него, что, поколебавшись, решил, что ему следует согласиться. Днем на такие занятия у него никогда не хватало времени.

— Если ты пообещаешь, что мы сразу же вернемся. Мне совсем не хочется оказаться в Вене, пока ты будешь демонстрировать мощность двигателя своей машины.

— Обещаю, — с готовностью отозвался Фредди, подмигнув сестре. Все было как в старые добрые времена, когда они оба были детьми. Фредди уже тогда обожал большие машины. С тех пор мало что изменилось, если не считать того, что она повзрослела, а он нет. За обедом Кристиана пошутила на эту тему, а Фредди сравнял счет, назвав ее старшей сестричкой, хотя был на десять лет старше.

Отец вышел в холл и попросил принести ему пальто. Фредди, достаточно выпивший за обедом, не нуждался в верхней одежде. Кристиана проводила их на улицу. Чарлз, ее пес, крепко спал наверху, в ее спальне.

Дежурившие снаружи телохранители были увлечены беседой и не сразу заметили их. Кристиана нашла подобную небрежность по меньшей мере странной, учитывая усиление охраны во дворце и то, что ее отец в последнее время был в центре внимания мировой политики. Увидев наконец их, телохранители подошли ближе, но Кристиане показалось, что им для этого потребовалось слишком много времени. Она воздержалась от замечаний, не желая ставить служащих в неловкое положение, но собиралась сказать об этом утром Сильвии, чтобы та сообщила куда следует.

— Могу я надеяться, что ты не будешь гнать как сумасшедший, Фридрих? — осведомился отец, выгнув бровь. Он пребывал в хорошем настроении после приятного обеда. — Или мне понадобится успокоительное после возвращения? — Тем самым он давал понять Фредди, чтобы тот не превышал ста пятидесяти миль в час.

— Клянусь, я буду паинькой, — заверил его Фредди.

— Пожалуйста, не пугай папу, — напутствовала брата Кристиана, когда они с отцом уселись в длинную приземистую машину с обтекаемым силуэтом, придававшим ей сходство с пулей.

Захлопнув дверцу, отец помахал дочери рукой из-за закрытого окна. Их взгляды на мгновение встретились. В глубине глаз князя таилась печаль, словно он переживал, что причинил ей горе, и Кристиана кивнула, будто прощала его, хотя и знала, что он никогда не изменит своего решения.

Фредди нажал на газ, и мощный автомобиль сорвался с места. Кристиана впервые видела, чтобы машина развивала такую скорость на старте. Ей было холодно, но она решила задержаться на пару минут и понаблюдать. В молодости князь тоже увлекался гоночными автомобилями, но в отличие от сына никогда не гонялся за женщинами. Для него и сейчас не существовало никого, кроме ее матери.

С улыбкой на лице Кристиана наблюдала за машиной, гадая, когда они повернут назад. Фредди слегка притормозил, чтобы вписаться в поворот, и в тот момент, когда зажглись тормозные огни, раздался взрыв, такой мощный, что казалось, обрушилось небо. Одновременно с грохотом, потрясшим воздух, Кристиана увидела огромный огненный шар, образовавшийся там, где только что был автомобиль.

Она застыла на месте, не в силах поверить своим глазам. Секунду никто не двигался, затем все побежали. Телохранители, находившиеся на дежурстве, неслись по дороге со всей скоростью, на которую были способны. Другие вскакивали в машины и жали на газ. Кристиана тоже побежала. Сердце ее бешено колотилось, и внезапно перед ее мысленным взором предстала Фиона, лежащая в грязи на обочине дороги... Она бежала и бежала... сквозь вой сирен, топот ног и рев пламени... и оказалась рядом с местом взрыва почти одновременно с телохранителями. Из дворца примчалась пожарная команда, отовсюду били струи воды, и кто-то оттащил Кристиану назад. Она потрясенно смотрела на бушующее пламя, которое, казалось, висело в воздухе. Под ним, там, где должна была находиться машина, зияла огромная раскаленная яма. Ее отец и брат просто растворились в атмосфере. Кто-то подложил бомбу в машину Фредди. Вся ее семья погибла.

Глава 19

Кристиана плохо помнила, что происходило потом. Как в тумане она вернулась во дворец. Агенты службы безопасности проводили ее в апартаменты и остались дежурить. Появились Сильвия и еще какие-то люди; одних Кристиана знала, других видела впервые. Прибыли полиция, военные и представители спецслужб. Примчались кареты «скорой помощи» и телевизионщики от новостных каналов. Услуги «скорой помощи» не понадобились. Взрыв был такой силы, что от ее отца и брата практически ничего не осталось. Ни в первые часы после трагедии, ни позже никто не взял на себя ответственность за случившееся. Однако мало кто сомневался, что это была расплата за мужественное выступление князя на конференции ООН. Бомбу, по всей вероятности, подложили в какой-то момент между приездом Фредди и окончанием обеда. Судя по тому, что заминировали его машину, организаторы преступления планировали убийство сына в качестве предупреждения его отцу. Но вмешалась судьба, и благодаря чистой случайности им удалось убить еще и князя Лихтенштейна.

Всю ночь дворец и окружающая территория были наводнены людьми в форме. Несмотря на шок, притупивший все ее чувства, Кристиана настояла на том, чтобы выйти на улицу. Как только она в сопровождении телохранителей вышла из дворца, навстречу ей бросились Сэм и Макс. Не сказав ни слова, Макс сгреб ее в объятия и разрыдался; по щекам Сэма, стоявшего рядом, катились слезы. Оба были искренне привязаны к семье, с которой провели несколько лет. Кристиана молча смотрела остановившимся взглядом на черный провал в земле, где все еще вспыхивали всполохи пламени.

Вначале лишь немногие знали, что князь Ганс Йозеф тоже находился в машине. Все думали, что там был только Фредди, что уже само по себе было ужасно. Но новость быстро распространилась благодаря телохранителям, которые видели, как князь сел в «феррари» вместе с сыном. Это была двойная трагедия и страшная потеря для страны и для всего мира. Окруженная телохранителями, сопровождаемая Максом и Сэмом, Кристиана бесцельно бродила, отказываясь вернуться во дворец. В ее смятенном мозгу засело убеждение, что, оставаясь рядом с тем местом, где находились ее отец и брат, прежде чем навсегда исчезнуть, она может каким-то непостижимым образом вернуть их из небытия. Невозможно было постичь случившееся и оценить, что это значит для Лихтенштейна. Глядя на потрясенные лица Макса и Сэма, видя их слезы, Кристиана начинала сознавать, что навеки потеряла отца и брата. Она осиротела, а страна лишилась лидера.