Наташа Лестер - Ее секрет

И вот, в конце ноября, все было готово. Ей назначили встречу в универмаге «Лорд и Тейлор», чтобы она продемонстрировала свои образцы.

Джиа и Джоан, которых познакомила Лео и которые с тех пор стали добрыми подругами, решили, что в честь столь знаменательного события они расстанутся с некоторым количеством наличных, и пригласили ее в ресторан «Ориентал» на Пелл-стрит. Они встретились в огромном обеденном зале, занимавшем два этажа.

– Нам нужен отдельный кабинет, – заявила Джиа официантке, и их провели мимо деревянных столиков, украшенных блестящими жемчужными инкрустациями, в кабинку, отгороженную от зала красными панелями, лакированными и расшитыми шелком. Над их головами светили фонарики, с которых свисали шелковые кисточки и эмалевые драконы на подвесках, сражающиеся и встающие на дыбы.

– Как здесь красиво, – прошептала Лео, с изумлением оглядываясь по сторонам.

– Настоящие китайцы ходят в «Ханг Фар Лу» ниже по улице, но я подумала, что здешний интерьер покажется тебе более впечатляющим, – сказала Джиа, когда они расселись по местам, а на небольшой сцене заиграл оркестр.

Официантка разлила чай, который имел восхитительный пряный запах. Лео удовлетворенно отпила глоток.

– Ты сделаешь заказ за нас? – попросила она Джиа. – Если не считать лапши, которой угощала меня твоя мама, других ваших блюд я просто не знаю.

– Мы возьмем китайское рагу из курицы – с такой же жареной лапшой, какую готовит для тебя мама, – и му чар сиу, то есть свинину, жаренную с грибами, рисом и острым соусом. И, может быть, закажем еще и чоп-суи со сливами и морковью, – ответила Джиа. – Что скажете?

Лео и Джоан согласились, что она сделала замечательный выбор, и на вкус он тоже оказался превосходным. Лео с жадностью поедала свою порцию – беременность лишь усилила ее аппетит. К тому же она радовалась тому, что поглощает эти восхитительные овощи и кусочки нежнейшей свинины, отправляя их своему малышу, чтобы он тоже насладился ими.

Примерно в середине трапезы Джоан подняла свою чашку с чаем.

– За тебя, Лео. Удачи тебе завтра.

– Думаю, она мне понадобится.

– Они будут в восторге от всего, что ты им покажешь.

Джиа хранила молчание.

– Ты ведь слышала, что сказал Бенджамин в тот день, когда приходил ко мне, не так ли? – обратилась вдруг Лео с вопросом к Джиа. – Или чего он не сказал.

– Я видела, как он вошел, улыбаясь, и вышел, нахмурившись, – ответила Джиа. – Только и всего.

– Он выбрал самый неудачный день для визита, – вздохнула Лео.

– Да кому какое дело, что он думает? – вмешалась Джоан. – Это ведь не на него ты должна произвести впечатление у «Лорда и Тейлора».

– Он заставил меня взглянуть на свою косметику другими глазами, – призналась Лео. – А теперь меня не покидает ужасное предчувствие, что я потратила столько времени на усовершенствование состава, а упаковке не уделила должного внимания. Моя косметика выглядит жалкой поделкой, а не товаром, достойным выставляться в крупном универмаге. Но больше у меня ни на что нет денег. Я все время думаю, что если бы женщины просто попробовали мои изделия, упаковка не имела бы никакого значения. Но в глубине души я понимаю, что это не так.

– Но, несмотря на все это, он хотел поцеловать тебя, – сказала Джиа.

При этих словах Джоан возмущенно воскликнула:

– Что? Ты ни словом не обмолвилась насчет поцелуя!

– Успокойся, – со смехом попросила Лео, – или окажешься на потолке вместе с драконами. Никакого поцелуя не было. Мы закончили? После столь обильной трапезы мне нужно прогуляться.

Малыш неудачно уперся ей ножкой под ребра. Она неуклюже вывалилась из кабинки, изо всех сил стараясь не ухватиться обеими руками за живот, внезапно осознав, что время ее истекает и что уже скоро ей предстоят роды. Джоан поспешно постаралась загородить ее собой от посторонних глаз и помочь ей подняться, но Лео ощутила на себе взгляд Джиа.

Они зашагали по Пелл-стрит, мимо лавок, продающих чесалки для спины, нефритовые украшения и разноцветные чонсамы – китайские женские халаты. На Мотт-стрит их обдало сладким запахом опиума, вырвавшимся из какого-то притона, а на Соу-Кии глазам их предстали драконьи барабаны, расшитые узорами шлепанцы, носить которые, по мнению Джоан, можно было только дома, а также соломенные корзины и лакированные шкатулки. Дети с блестящими черными волосами играли прямо посреди улицы, распевая колыбельные на английском языке. Лео остановилась, чтобы понаблюдать за их игрой. И тут она ощутила его: первый толчок ножки своего ребенка.

– Ох! – выдохнула она, непроизвольно накрыв живот ладонью.

– У меня есть кое-какие травяные настои, которые облегчают роды, – непринужденно заметила Джиа.

Лео и Джоан во все глаза уставились на нее.

Джиа кивнула на живот Лео.

– Ты беременна. Джоан может понадобиться помощь, когда ребенок решит появиться на свет.

Лео протянула Джиа руку и заморгала, глотая слезы.

– Спасибо. Я только что почувствовала, как он пошевелился. Вот здесь.

Они постояли еще некоторое время, Джоан и Джиа положили руки на живот Лео, чувствуя, как внутри ворочается малыш, и на их заплаканных лицах сияли улыбки. Но Лео поняла и еще кое-что: если Джиа заметила, что она беременна, значит, это скоро перестанет быть тайной и для других. Так что завтра все должно пройти гладко, потому что в ближайшем времени ей придется спрятаться от остального мира.

Для предстоящей встречи в «Лорде и Тейлоре» Лео сшила себе новое платье. Небесно-голубой шармез ниспадал приталенной юбкой до середины лодыжки, а сверху перекрывался второй юбкой, короткой и свободной, скрывавшей ее беременность. Рукава из голубого шифона и красный кушак на талии придавали платью залихватский вид. Она отделала поля своей шляпки красной материей в тон, чтобы добавить живости чистому голубому оттенку. И, разумеется, цвет ее помады в точности соответствовал алому кушаку и оторочке шляпки.

Приведя себя в порядок, она надела плащ, и ее охватило радостное волнение. Наступил великий день. Уже совсем скоро она получит свой первый заказ, и ее косметика попадет в руки молодых женщин на Манхэттене. Она аккуратно уложила в сумочку образцы своих творений, за каждым из которых стояли сотни часов напряженной работы.

Когда она пришла в универмаг «Лорд и Тейлор», ее проводили в контору агента по закупкам, который окинул ее оценивающим взглядом.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Что я могу для вас сделать? – Худощавый мужчина с тонкими усиками разговаривал чересчур вкрадчиво, словно намекая, что это Лео должна будет сделать для него кое-что.

Лео притворилась, что ничего не заметила, и раскрыла сумочку.

– У меня есть несколько образцов косметических изделий, которые я хотела бы показать вам. – Она достала баночку с помадой, лучшее свое творение, и открыла крышку, демонстрируя ему цвет. – Я предлагаю шесть различных оттенков красного, – пояснила она, – и поэтому женщинам будет легче подобрать именно тот, который подойдет им. – Она уже собралась извлечь из сумочки образцы брусковой туши, когда закупщик выставил перед собой ладонь.

– Я видел достаточно. Это не то, в чем нуждается «Лорд и Тейлор», – сказал он.

Лео почувствовала, как ее бесстрашие тает, словно тушь для ресниц в ходе очередного неудачного эксперимента. Но она все-таки нашла в себе силы продолжить:

– Я понимаю, что внешне они не производят особого впечатления, – сказала она, – но на самом деле они лучше того, что вы продаете в настоящее время.

– Неужели? – с деланным удивлением осведомился закупщик. – Компактная пудра в прелестных коробочках, которую мы продаем, не так хороша, как ваша?

Кровь прилила к щекам Лео, отчего ее унижение стало совсем уж явным, но она еще не собиралась сдаваться и вынула из сумочки рисунки Лотти. При виде чудесных набросков жаркий румянец у нее на лице погас.

– Мне нужен всего лишь первый заказ, и тогда у меня появятся средства сделать упаковку такой же привлекательной, как и содержимое. Видите? – Она показала на цветное изображение женщины, танцующей с мужчиной, полные красные губы которой изогнулись в улыбке. – Эти рисунки будут на крышках баночек. Они изящные и стильные, и на них будут изображены женщины, которые делают то, чего хотят и покупательницы. Я понимаю, представить все это сейчас нелегко, но я обещаю, что устоять перед ними будет невозможно.

– Косметических средств у нас продается достаточно. Благодарю вас.

Голос его буквально сочился презрением, словно молчаливое неодобрение Бенджамина. Лео завозилась со своей сумочкой и иллюстрациями, уронив баночку с помадой на пол. Но нагибаться за ней она не стала, зная, как смешно будет выглядеть ползающей по полу.

– Косметики у вас недостаточно, – твердо заявила она. – Во всяком случае, для того рынка, который я намерена завоевать. У вас есть Элизабет Арден, но это – для состоятельных пожилых дам. Она не несет радости и удовольствия.

Собственные слова вдохнули в нее утраченное было мужество. Она знала, что права. Быть может, ей недостает наличных денег, но с косметикой за последние несколько месяцев она провела больше времени, чем этот человек проведет за всю свою жизнь.

– Молодые работающие женщины, такие как я, не станут покупать вашу косметику, даже если вы им заплатите за это, – закончила она.

Последовавшее молчание было глубоким и грозным, словно пропасть, на краю которой сейчас балансировала Лео, готовая сорваться в бесславное падение и расстаться со своей мечтой о том, чтобы совершить нечто необыкновенное. Закупщик подошел к двери.

– Почему я должен рисковать, приобретая нечто такое, что даже не производится в достойных упоминания масштабах? Это было бы плохим деловым решением, и вы поняли бы это сами, если бы хоть немного разбирались в бизнесе. Всего доброго.

В его словах Лео услышала горькую правду. Какой же она была дурочкой, придя сюда со своими жалкими баночками, надеясь, что кто-нибудь еще поймет, что она видит, когда закрывает глаза и берет в руки губную помаду!

– Благодарю вас за потраченное время, – сказала она.

Голос ее прозвучал лишь чуть напряженно, чему она была очень рада, поскольку не хотела, чтобы закупщик понял, что она уязвлена до глубины души, потому что вложила всю себя без остатка в свои образцы.

Выйдя на улицу, она остановилась, не зная, что делать дальше. Все ее надежды пошли прахом. Она не могла просто взять и отправиться в другой универсальный магазин. Никто не пожелает идти на риск и выставлять на продажу ее любительские образцы, сколь бы хорошим ни было их содержимое. Историю, которую она хотела рассказать, она могла продать им лишь в виде солидных и внушительных вещей, которые можно потрогать, а не в виде грез у нее в голове. Но для этого ей нужны наличные, и много. Не заработок оформителя витрин или ассистентки в салоне красоты, а целая куча денег. Она понурила голову, и плечи ее поникли, когда она осознала всю грандиозность стоящей перед нею задачи и невозможность решить ее имеющимися средствами.

Некоторое время она просто бродила по улицам, но потом, едва не попав под колеса автомобиля, решила, что должна взять такси ради собственной безопасности.

– В верхнюю часть города, – сказала она шоферу, не желая ехать в деловые районы, где ей придется пересказывать Джоан и Джиа печальную повесть своей неудачи. – Просто поезжайте вверх по Пятой авеню.

Такси проехало мимо зданий «Флатирон» и «Уолдорф-Астории», расположившихся на углу Тридцать Третьей улицы, после чего угодило в хаос самых шумных перекрестков в Нью-Йорке – Пятой и Сорок Второй улиц, где им пришлось буквально ползти. Понадобилось целых пятнадцать минут, а также отчаянный рев клаксона, чтобы пробраться сквозь столпотворение пешеходов и поток автомобилей, но Лео не обратила на это внимания. Ей предстояло убить каким-то образом целый день. Решить в принципе нерешаемую проблему. Мечта развеялась как дым, не успев даже толком оформиться.

Вскоре над головой у нее нависли готические шпили собора Святого Патрика, и Лео увидела вывеску, которая заставила ее крикнуть водителю:

– Остановите здесь, пожалуйста!

Такси резко вильнуло к тротуару, и она вышла из него прямо перед универсальным магазином «Форсайт», который открылся тремя неделями ранее. Витрины его заставляли прохожих останавливаться, приковывая их внимание. И действительно, перед ними на тротуаре собирались целые толпы, словно для того, чтобы поглазеть в замочную скважину на частную вечеринку. Манекены в вечерних туалетах были расставлены группами, а в руках они держали бокалы с шампанским. В одном углу играл граммофон, и музыку слышали зрители, которые невольно начинали притопывать в такт. Над головами у них сверкала огнями роскошная люстра, а прямо под ней расположилась парочка манекенов, которые соприкасались бедрами, подавшись друг к другу, словно собирались обменяться поцелуем.