Мистер Бучман попробовал было возмутиться, но Лео остановила его:

– Я была бы вам крайне признательна, если бы вы пошли мне навстречу.

Он неохотно повиновался. Едва за ним закрылась дверь, как Лео обернулась к мисс Деланси:

– Меня зовут Лео. Надеюсь, вы не против того, что вас пригласили сюда.

– А меня Лили. И да, я не против. Вы действительно хотите узнать, что я думаю по этому поводу?

– Очень хочу.

– Тогда слушайте. Попытка сыграть на женском страхе может принести выгоду, но я бы поступила совсем не так. Я читала ваше письмо, которое вы нам прислали. Вы делаете акцент на удовольствии и приятном времяпрепровождении. Вам известно, что миссис Дж. Пирпойнт Морган и миссис Джеймс Рузвельт объединились с еще несколькими старыми курицами, чтобы выступить против ношения платьев, чрезмерно, по их мнению, обнажающих женское тело, а заодно и против непристойных танцев?

– Слышала, – ответила Лео. – Но причем здесь это?

Глаза Лили засверкали.

– Мы использовали их слова для того, чтобы сделать помаду для губ еще более желанной.

Она быстро написала несколько слов на клочке бумаги и показала его Лео: «Платья с низким вырезом, закатанные чулки и короткие юбки являются порождением дьявола и его исчадий и несут нынешним и грядущим поколениям лишь хаос и разрушение».

– Это – доподлинные слова мистера Мерфи, президента университета Флориды. Мы разместим их рядом с изображением красивой женщины с закатанными чулками, в коротком платье с низким декольте, лицо которой стало еще привлекательнее благодаря макияжу, и посмотрим, сколько женщин предпочтет встать на сторону дьявола.

– И мы отважимся на такое? – поинтересовалась Лотти, глядя на Лео.

Лео широко улыбнулась.

– О да, осмелимся. И еще как.

* * *

Все было готово на две недели позже срока, установленного Фэй, но Лео, тем не менее, считала, что им удалось совершить чудо. Утром перед встречей с Форсайтом Лео надела элегантный черный костюм, который был на ней в тот день, когда она представила свой план Фэй и Бенджамину, и стала ждать в своем кабинете появления Фэй. Встреча с Форсайтом была назначена на одиннадцать, и за четверть часа до назначенного времени она принялась в нетерпении расхаживать по комнате.

Без десяти одиннадцать она поспешила в кабинет Бенджамина, не обратив внимания на секретаршу, пожелавшую доложить о ее приходе. Бенджамин о чем-то жарко спорил по телефону.

Лео в нетерпении переступала с ноги на ногу, ожидая, пока он закончит разговор. Спустя минуту он с грохотом швырнул трубку на рычаг.

– Что случилось? – спросила она.

– Чертовы работяги на сталелитейном заводе опять устроили забастовку. Они вернулись в цеха всего неделю назад, а теперь снова требуют большего. Всем нужно большего, Леонора. Постепенно к этому привыкаешь, но это стоит мне кучу денег. – Лоб Бенджамина прорезали многочисленные морщинки.

– И почему вы до сих пор здесь? – спросила она.

– Что вы имеете в виду?

– Почему вы не там? Почему не разговариваете с людьми?

– Там мой адвокат.

– Бенджамин, вы можете быть обаятельным и крайне убедительным, если захотите. Поверьте мне, – с улыбкой призналась она, – пару раз я испытала на себе всю силу обаяния Ричиера. Вроде того случая на борту парохода, когда вы впервые произнесли слова «Ричиер Косметикс» с такой уверенностью, словно в один прекрасный день они и впрямь могли стать реальностью.

– Но ведь стали же, – с улыбкой сказал он.

– Вот почему вам нужно самому поехать на завод. Заставить их ощутить то, что однажды почувствовала я.

Несколько мгновений он всматривался в ее лицо, и она вдруг поняла, что смягчилась в своем отношении к нему, несмотря на то, что в деле с универсальными магазинами он принял сторону Фэй. Он выглядел так, как частенько чувствовала себя она: встревоженным, неуверенным, напряженным, не знающим толком, что именно надо делать, но обязанным принять решение и сделать хоть что-нибудь, надеясь на то, что поступает правильно.

– Может, я и впрямь съезжу туда, – сказал он. – Благодарю за совет.

– Всегда пожалуйста.

– Итак, для чего вы хотели меня видеть?

– Я ищу Фэй.

– Она отправилась на ленч с Матти Форсайт.

– Вот как, – вырвалось у Лео. Не дожидаясь приглашения, она опустилась на ближайший стул.

– Вы хорошо знаете Матти? – спросил Бенджамин.

Вопрос этот был задан явно неспроста, хотя он и постарался, чтобы голос его прозвучал небрежно, и перед внутренним взором Лео всплыли воспоминания о том, как она танцевала у Романи Мари с Эвереттом. Бенджамин ведь видел их вместе, и его вопрос моментально развеял ту симпатию, которую она на миг к нему испытала.

– Семья Матти сопровождала меня в Нью-Йорк. Вы должны помнить об этом.

– Очевидно, вы знакомы и с ее мужем.

– Да, я знаю Эверетта, – сказала Лео.

Бенджамин закурил сигарету.

– Вы хорошо его знаете?

«Лучше, чем кого-либо еще, не считая себя», – подумала Лео.

– Несколько раз я видела Эверетта на корабле. – Это не было откровенной ложью, но правда была слишком хрупка и дорога для нее, чтобы ее можно было доверить Бенджамину. – Если Фэй сейчас обедает, то что будет со встречей у Форсайтов? – осведомилась она, меняя тему.

– Она уже состоялась в девять часов утра сегодня.

– В девять? А мне она сказала, что встреча назначена на одиннадцать.

– Ей пришлось перенести ее. Кроме того, вы ведь не хотели обращаться к универсальным магазинам. А она не хотела, чтобы ваши сомнения дали знать о себе во время совещания.

Лео понадобилась вся ее выдержка, чтобы не взорваться.

– «Ричиер Косметикс» – это часть меня. Я сумею совладать со своими сомнениями на любом совещании, потому что я хочу, чтобы наша компания процветала. Не могу поверить, что она ничего не сказала мне, и вы тоже!

Лео вдруг сообразила, что вскочила на ноги и кричит на мужчину, который был ее боссом и который одним щелчком пальцев мог разрушить ее бизнес.

– Прошу извинить меня, – сказала она, вновь опускаясь на стул. – Я просто… – Голос у нее сорвался, и она умолкла.

«Я просто хотела удостовериться, что Фэй правильно построит разговор». Ведь Фэй не знала, как производятся товары, не знала и подробностей рекламной кампании; в жилах Фэй не текла кровь «Ричиер Косметикс».

– В гневе вы прекрасны, – сказал Бенджамин. – Давайте прокатимся немного.

– Прокатимся? Сейчас? Но каким образом Фэй добралась до «Форсайта»?

– Я расскажу вам все. Если вы согласитесь прокатиться со мной. – И Бенджамин предложил ей свою руку.

Лео с трудом подавила стон разочарования.

– Хорошо, – сказала она и взяла его под руку, зная, что должна успокоиться прежде, чем он потеряет терпение.

Они не обменялись ни словом, пока водитель не привез их в район Тендерлойн на Среднем Манхэттене, где они остановились и Бенджамин вышел из авто.

– Для чего мы сюда приехали? – спросила она.

Тротуары в эту пору дня были пусты. Ночные бабочки, занимавшиеся своим ремеслом на улицах, еще отсыпались, а мужчины, покупавшие их услуги, в поте лица зарабатывали на хлеб насущный. В этом районе не было ничего примечательного, как ничто не напоминало о том, что лежало всего в нескольких кварталах отсюда: променад вдоль Пятой авеню, ведущий к славе и богатству. Здесь, вдали от Бродвея и роскоши Верхнего Ист-Сайда, яркие огни померкли и ломбарды и лавки старьевщиков манили к себе тех, кому нужен был лишний доллар вместо роскошных мехов.

Над их головами по Шестой авеню загромыхала надземная железная дорога, осыпая их сажей. Бенджамин подождал, пока поезд не проедет, и только потом заговорил:

– У «Форсайта» ответили отказом.

Хотя Лео изначально не собиралась обращаться к «Форсайту» с подобным предложением, сердце у нее упало из-за очередной неудачи.

– Почему?

– Именно по тем причинам, о которых вы говорили. Мы еще не производим продукцию в значимых масштабах. А они не пожелали идти на столь большой риск, едва успев открыть свой магазин.

Лео положила ладонь на спинку одинокого стула, стоявшего напротив бара, окна которого были заколочены досками. Поблизости никого не было видно; они остались вдвоем, погруженные в нелегкий разговор у дверей заброшенного салуна.

– Знаете, Лео, вы ведь с легкостью могли найти способ переспать со мной на борту парохода или вскоре после прибытия в Нью-Йорк. И потом заявить, что ребенок мой, заставить меня жениться на себе и вынудить совершить правильный поступок.

Лео не смогла удержаться от смеха.

– Бенджамин, сама мысль о том, что кто-нибудь вроде вас может жениться на ком-нибудь вроде меня, представляется мне нелепой. Вы принадлежите к миру Пятой авеню – и к таким людям, как Доротея Уинтербурн. А Фэй и вовсе взбесилась бы, стоило бы мне хоть заикнуться об этом.

– Не волнуйтесь насчет Фэй, – решительно отрезал Бенджамин. – Я хочу сказать, что вы стоите передо мной и беспокоитесь насчет будущего «Ричиер Косметикс» только потому, что первая встреча с представителем универсальных магазинов прошла совсем не так, как планировалось. Вы должны прыгать от радости, поскольку теперь у нас нет иного выхода, кроме как открыть салон красоты.

– В самом деле?

Бенджамин кивнул на закрытый бар за спиной Лео.

– Это заведение было первым, которое мой отец купил в Нью-Йорке. Мы заработали состояние на продаже спиртных напитков, прежде чем он занялся промышленным производством. Приняв у отца бразды правления, я распродал все питейные заведения, потому что город начал расширяться на север, далеко в сторону от районов, в которые он вложил деньги. А теперь взгляните на это место. Могли бы вы подумать, что всем имеющимся у меня сейчас я обязан вот этому самому заведению?

Лео в величайшем изумлении уставилась на Бенджамина.

– Я понятия не имела ни о чем подобном.

– Я не афиширую подобные сведения. Но время от времени, когда мне становится туго, я приезжаю сюда. – Бенджамин достал две сигареты, прикурил их и одну протянул Лео.

Она подошла к нему, и несколько минут оба курили в молчании, стоя спиной к покосившейся стене. Лео наслаждалась ощущением товарищества, честности и сопричастности, разглядев наконец подлинную душу Бенджамина под строгим деловым костюмом.

– А вы мне нравитесь, когда разговариваете вот так, – сказала она.

– Если бы я знал, что, привезя вас в Тендерлойн, заставлю вас проникнуться ко мне симпатией, то сделал бы это намного раньше, – с улыбкой заявил он. – Тендерлойн – это путь ко многому в женщине, но откуда мне было знать, что здесь также лежит и путь к ее сердцу?

Лео рассмеялась.

– А вот теперь вы флиртуете, – сказала она, в кои-то веки ничего не имея против, потому что была тронута этой новой стороной в характере Бена.

Он проложил себе путь наверх от торговли спиртными напитками до владения одним из самых крупных промышленных конгломератов Америки. И, напомнила она себе, он остался без отца в раннем детстве и фактически воспитал Фэй. Он был склонен вести себя в бизнесе безжалостно, но, с другой стороны, разве могло быть иначе? Пожалуй, именно это и помогло ему выжить.

– Фэй не понравится идея открыть салон красоты, – сказала Лео. – Но я поговорю с ней. Вам не обязательно делать это для меня. Она нужна мне здесь; она знакома с нужными людьми. У нее все получится, несмотря на ее возражения по поводу роли «продавщицы».

– Что ж, в таком случае, давайте вернемся в контору. Уверен, у вас уже руки чешутся начать разрабатывать планы насчет салона. – Бенджамин протянул ей руку, чтобы проводить обратно к авто, и Лео с улыбкой приняла ее.

– Во-первых, нужно найти помещение. Только представьте слова «Ричиер Косметикс», начертанные броским шрифтом на вывеске на Пятой авеню. – От волнения Лео еще крепче стиснула руку Бенджамина.

– У меня уже есть на примете подходящее местечко. – Бенджамин подался вперед, чтобы дать указания водителю. – Давайте взглянем на него прямо сейчас.

Пятая авеню, несмотря на свое безумное движение и толпы покупателей на тротуарах, стала желанной передышкой после Тендерлойна, и вскоре их авто остановилось перед зданием, одного взгляда на которое Лео хватило, чтобы понять: оно как нельзя лучше подходит для ее целей. Оно располагалось в паре кварталов от «Форсайта» и при этом находилось достаточно далеко в верхней части города, чтобы женщины, привлечь которых рассчитывала Лео, с радостью совершали бы здесь покупки.

– Когда мы сможем заглянуть внутрь? – поинтересовалась Лео и так далеко высунулась из окна, что порыв ветра едва не сорвал с нее шляпку и не швырнул ее на тротуар. – Я хочу, чтобы оно выглядело продолжением ночного клуба. Интимным пространством, в котором женщина может навести красоту перед тем, как войти в бар, где торгуют контрабандным спиртным.

Бенджамин рассмеялся.

– Я попрошу свою секретаршу позвонить агенту и узнать, не сможем ли мы заглянуть внутрь уже сегодня после обеда.