Танцуя, Алиса всегда чувствовала душу и историю балета, но сегодня все было по-другому. Она перестала быть Алисой и обрела бесстрашие, как и Джесси. Когда она оторвалась от него, чтобы совершить серию прыжков гранд жете, он оказался в нужном месте, чтобы вовремя поймать и остановить ее; там, где Ирине приходилось притворяться, изображая страсть, Алиса испытала подлинные чувства без всякого насилия над собой.

Финальной позицией стал подъем с выносом на обеих руках, который они исполнили превосходно, после чего ей полагалось соскользнуть вниз по телу Джесси и замереть в его объятиях. Ирина в этот момент немного замешкалась, поскольку танец не настолько захватил ее, чтобы она сумела расслабиться, но Алиса понимала, что иного способа нет, иначе все закончится разочарованием. Джесси начал опускать ее на землю, но при этом прижал руки, так что у нее не вышло встать на ноги традиционным способом, примерно в футе от него. Когда ее тело заскользило вниз, вместо того чтобы отвернуться друг от друга и завершить танец, они оба обратили головы друг к другу. И поцеловались так же, как и танцевали: без принуждения.

Алиса машинально раздвинула губы. Она почувствовала, как язык Джесси коснулся ее языка, и еще теснее прижалась к нему, а потом еще и ахнула, ощутив всю мужскую силу его тела. Джесси был без рубашки – он скинул ее уже после первых минут танца – и она погладила его ладонями по спине, наслаждаясь ощущением его гладкой кожи, пока он жадно целовал ее.

К счастью, деревянные полы Школы американского балета всегда предупреждали о приближении любого, кто не надел балетных туфель. Когда стало ясно, что чьи-то шаги направляются именно в их сторону, они отпрянули друг от друга. Алиса наклонилась и сделала вид, что перевязывает ленты на своих пуантах. Джесси отвернулся и стал вытираться полотенцем, так что когда Наталья просунула голову в двери, то ничто не выдавало того, чем они только что занимались, если не считать румянца на их лицах и учащенного дыхания, что, впрочем, легко можно было объяснить танцем.

– Я думала, что все уже ушли, – жизнерадостно объявила Наталья.

– Мы просто решили еще немножко порепетировать, – с деланной небрежностью отозвалась Алиса, словно это не она минуту назад собиралась сбросить с себя одежду, как и Джесси.

Щеки ее пылали. Что на нее нашло? Она никогда не делала ничего подобного. Этак, пожалуй, Джесси сочтет ей легкодоступной. Она знает его всего два дня и вот, пожалуйста, уже позволяет ему целовать и трогать себя так, как ни одному мужчине до него.

– Сейчас я запру все комнаты наверху, а потом и здесь, если вы уже закончили.

– Да, мы закончили, – подтвердила Алиса.

– Доброй ночи, – окликнула их Наталья, уходя.

– Откуда ты узнал, что я еще здесь? – спросила Алиса у Джесси, набравшись смелости, чтобы взглянуть ему в лицо.

Он улыбнулся, и она поняла, что он вовсе не считает ее легкодоступной; подобно ей, он хотел узнать, каково это – не только исполнить тур-де-променад вместе, но и станцевать па-де-де. И теперь оба знали: это взрыв ничем не сдерживаемых чувств.

– Я ждал тебя снаружи, но ты все не выходила. В раздевалке тоже никого не было, и я решил, что ты должна быть здесь, – пояснил он.

– А почему ты меня ждал?

– Давай переоденемся. И тогда я покажу тебе.

Желудок у Алисы рванулся к горлу, словно он вновь поднял ее на руках над землей.

* * *

Алиса быстро приняла душ и переоделась, радуясь тому, что выбрала сегодня утром свое любимое платье. Оно было глубокого винно-красного цвета, приталенное, с юбкой-колоколом, доходящей до колен, – летящее, забавное, но при этом очень элегантное и изящное платье, которое подчеркивало ее осиную талию и высокую грудь. Она надела белые перчатки и шляпку, раздумывая о том, что всего несколько минут назад на ней было одно лишь трико, а теперь она должна прикрывать голову и руки только ради того, чтобы выйти в мир.

Она вышла наружу, на Мэдисон-авеню.

– Пирожок! Застать тебя на месте крайне нелегко.

Мужчиной, поджидавшим ее на ступеньках, оказался вовсе не Джесси Валеро, а Робби Остин, неловкий танцор, к числу основных увлечений которого относились гольф и охота на уток и оленей, равно как и прочих красивых и совершенно беспомощных созданий.

Улыбка Алисы исчезла.

– Что ты здесь делаешь?

– Я не видел тебя уже целую неделю, Пирожок. Твоя мать сказала, что, скорее всего, тебя можно найти здесь. – Робби подался вперед, чтобы поцеловать ее.

Алиса в страхе окинула взглядом улицу, высматривая Джесси, при этом стараясь, чтобы со стороны не было заметно, что она кого-то ищет.

– Я была занята, – ответила она. – Мы репетируем для гала-концерта, ты не забыл?

Робби непонимающе покачал головой, и Алиса поняла, что он или не слушал, как она говорила ему об этом, или же действительно забыл.

– Собственно, я опаздываю… кое-куда, – сказала она. – Репетиция затянулась.

И тут она увидела Джесси, поджидающего ее на пешеходной дорожке и смеющегося над тем, что он сейчас услышал, поскольку ему была прекрасно известна причина, по которой затянулась репетиция.

– Не думаю, что нам стоит встречаться и дальше. – Слова эти вырвались наружу помимо ее воли, и хотя она и собралась произнести их, но поняла, что неверно выбрала место и время. – Прости меня, – сказала она, кладя руку на локоть Робби.

Но тот ответил ей широкой улыбкой.

– Это такой способ заставить меня сделать тебе предложение? Что ж, я услышал твое послание, оно громкое и отчетливое. Я-то думал, что у меня есть еще несколько холостяцких месяцев, чтобы порадоваться жизни. Но, похоже, лучшее, что я могу сейчас сделать, – направиться к ближайшему ювелиру.

– Все совсем не так, – возразила Алиса. – Мне не нужно кольцо. Как ты можешь хотеть жениться на мне, если ты ничего обо мне не знаешь?

– Моя семья давно знакома с твоей семьей. И как ты можешь говорить, что я ничего о тебе не знаю? Ты сердишься на меня. Я должен был сделать тебе предложение раньше. Ты права. Признаю свою вину и раскаиваюсь. Видишь? – И он состроил рожицу, словно маленький ребенок, молящий свою строгую мать о прощении.

Насколько могла судить Алиса, подобный фокус наверняка срабатывал с ее матерью. Но у нее по телу лишь пробежала дрожь.

– Когда у меня день рождения? – спросила она. – Какой мой любимый балет? Мое любимое музыкальное произведение? Твой день рождения – двадцать второго ноября, любимого балета у тебя нет, потому что в театр ты не ходишь, а твоя любимая песня – «Девушка с гладильной доской» Джоан Блонделл, которую она исполнила в музыкальной комедии «Женщины».

– Смотри-ка – ты знаешь обо мне все, что нужно знать! – воскликнул Робби, в восхищении качая головой. – Поэтому мы непременно должны пожениться. Ты – лучшая, Пирожок. – Он снова наклонился к ней, чтобы поцеловать, но теперь Алиса была к этому готова.

– Я должна идти, – решительно сказала она.

Она выразилась совершенно ясно и недвусмысленно. Если он предпочитает понимать ее неправильно, то это его проблемы.

– Я позвоню тебе! – крикнул он ей вслед. – И приглашу куда-нибудь в славное местечко на ужин, где и подарю это кольцо.

Алиса зашагала вниз по улице. Руки у нее подрагивали от злости на то, что он отказался слушать ее. Предвкушение того, что может таить в себе день, проведенный с Джесси, исчезло без следа. Она даже направилась не в ту сторону, стремясь подальше уйти от Робби.

Спустя минуту она почувствовала, как кто-то догнал ее и взял за руку.

– Он ушел, – прошептал Джесси. – Это твой друг?

– О боже! Тебе совсем не обязательно было смотреть на эту сцену.

– Ты действительно имела это в виду? – спросил Джесси. – То, что сказала ему?

– Разумеется! – ответила Алиса. – Я никогда не любила Робби Остина, что, как мне известно, не является препятствием для брака в тех кругах, в которых вращается моя мать, но я хочу совсем другого.

– Ну, и чего же ты хочешь?

– Я хочу знать, куда мы идем, – сказала она.

– В таком случае, давай поспешим.

Джесси побежал, и она тоже перешла на бег, держа его за руку и придерживая шляпку, и заметила, что люди смотрят на них и улыбаются тому, как они смеются и спешат вниз по улице, как юные влюбленные. Он остановился у станции подземки на Четвертой авеню, купил два билета, и как только Алиса увидела, что они переходят на линию «Морской берег», то сразу же поняла, куда они направляются.

– Мы едем на Кони-Айленд?

Джесси улыбнулся.

– Да.

– Я еще никогда там не бывала, – застенчиво призналась Алиса.

– Так я и думал.

– А почему именно Кони-Айленд?

– Потому что это такое место, где может случиться все, что угодно.

Алиса и Джесси заняли свои места в поезде. Он по-прежнему держал ее за руку, поглаживая ее ладонь большим пальцем и останавливаясь на запястье. Даже от такого пустякового движения в животе у нее танцевали бабочки. Ей не хотелось отрывать взгляда от его лица, но потом она подумала, что если будет на него смотреть и дальше, то не устоит перед соблазном, придвинется к нему еще ближе и начнет целовать его так, как это не принято в общественном месте.

– Мне нужно немножко посмотреть в окно, – сказал он. – Ты слишком красивая, чтобы долго смотреть на тебя.

Алиса поймала себя на том, что ей трудно поверить: неужели такой красавчик, как Джесси Валеро, полагает ее красивой?

– Давай лучше поговорим о чем-нибудь, – предложила она. – Я ведь совсем ничего не знаю о тебе, кроме того, что ты лучший танцовщик из всех, которых я когда-либо видела.

– А что бы ты хотела узнать? – спросил он.

– Для начала, быть может… где ты живешь?

– Для начала? – Джесси поморщился. – Меня что, ждет долгий допрос?

Алиса рассмеялась.

– Я тебя не допрашиваю. Я просто хочу знать, какой ты.

– И знание того, где я живу, поможет тебе понять, какой я? – Джесси уставился на свои руки, и Алиса подивилась тому, что ей удалось смутить его.

– Нет, конечно. – Она выражалась косноязычно и при этом весьма походила на свою мать, которая действительно полагала, что место, где живет человек, сообщает вам все, что вы желаете о нем знать. – Ты не обязан говорить мне, где живешь, если не хочешь.

– Извини, – сказал он. – Я веду себя, как последний дурак. Просто мы подошли к такому моменту, когда ты поймешь, что я нисколько не похож на тебя, а потом решишь сесть на первый же обратный поезд в город. Я живу в Куинсе.

Алиса готова была спрыгнуть с поезда, когда услышала собственный голос:

– Ну, это не так уж и плохо. – Она прижала ладонь к губам. – Я совсем не это имела в виду. Я хотела сказать, что не понимаю, почему ты решил, что не должен мне этого говорить.

– Ирина рассказывала мне о тебе. – Он наблюдал, как за окном проносятся улицы Бруклина, избегая смотреть на Алису.

Она вздохнула.

– Она могла и не захотеть представить меня в выгодном свете.

– Знаешь, свет был достаточно выгодным. Богатая наследница. Живешь в особняке в Верхнем Ист-Сайде. Твоему отцу принадлежит сеть универсальных магазинов «Форсайт».

– Как ты сам сказал только что, то, где я живу, и то, чем занимается мой отец, не делает меня такой, какая я есть.

Она подалась вперед, желая заглянуть ему в глаза, и, когда ей это удалось, прочла в них нечто вроде страха. И тут она поняла, что он пытается защититься на тот случай, если ей всего лишь вздумалось поразвлечься с парнем из квартала с дурной репутацией.

Она постаралась быть с ним настолько честной, насколько могла:

– Для меня не имело бы никакого значения, если бы ты жил в Испанском Гарлеме. Просто я еще никого не целовала так, как тебя.

Джесси бережно приподнял ее за подбородок, и она увидела, что страх в его глазах растаял.

– Я тоже не испытывал ничего подобного.

Алиса криво улыбнулась.

– Я имела в виду совсем не это. Я сказала, что еще никогда не целовалась так раньше. А вот ты – наверняка.

Джесси ухмыльнулся.

– Робби предстоит еще многому научиться. И я рад, что не ты будешь его учительницей.

– Я тоже, – сказала она, когда поезд остановился на Кони-Айленд. – Откуда начнем?

– С толстой леди?

Алиса рассмеялась.

– На самом деле никакой толстой леди нет!

– Конечно есть. Это же Кони-Айленд. Идем.

Джесси повел ее сквозь толпу и остановился перед кабинкой, в которой рекламировались комические уродцы.

Человек с мегафоном кричал:

– Спешите, спешите, спешите! Мы покажем вам настоящее представление, если у вас сыщется в кармане пара монет. Самые странные достопримечательности на острове, собранные с четырех сторон света. Как насчет леди без головы? Есть худые, а есть толстые…

– Мы должны взглянуть на леди без головы, – заявила Алиса, с улыбкой глядя на Джесси.

Она уже собралась подойти к окошку билетной кассы, когда Джесси схватил ее за руку: