Вероника Касс - Его ребенок

Только что? Очистить его совесть? Да ну-у-у… Сомневаюсь, что это его как-то трогает. Но если дело не в этом, тогда в чем?

Я поставила опустевший бокал на стол и, натянуто улыбнувшись, пожала плечами, даже руки в стороны развести попыталась, но, сидя за столом, это было крайне неудобно сделать.

— Без претензий и обид. Все хорошо, Марк… Не знаю вашего отчества. Надо было его у Глеба спросить, — прицыкнула я, понимая, что, кажется, опять выхожу за берега, — но я не подумала о том, что мы снова с вами встретимся и оно мне понадобится.

На самом деле я врала. Я видела его отчество на сайте компании, и его трудно было не запомнить. Всеволодович. Скольников Марк Всеволодович.

— Ты совсем не поела. — Он улыбнулся краешками губ и опустил взгляд в мою тарелку.

— Честно говоря, аппетита нет в такой обстановке. Кажется, что если съем хоть кусочек, то меня замучает изжога или несварение. Простите, — тут же выпалила я, заметив, как Скольников улыбнулся уже более искренне и не таясь. Не знаю почему, но такая его открытая улыбка меня настораживала.

— Тебе здесь не нравится?

— Мне здесь неуютно.

— Жаль. — Марк поджал губы и тут же подозвал официанта.

Он попросил счет.

— А вы разве не будете есть второе?

— Позже поем. Не хочу смотреть, как ты ковыряешься в тарелке, продолжая мучиться от голода.

Кажется, я все-таки его разозлила. Или не я. Но что-то определенно вывело мужчину из себя. Хоть он этого и не спешил показывать.

Больше за руку он меня не брал и даже не приобнимал, пока мы спускались по красивой витиеватой лестнице, лишь помог надеть мне куртку и открыл передо мной дверь своей машины, помогая в нее забраться.

— Скажи свой адрес.

— М-м-м… — не знаю, почему я замялась. Совсем не из-за того, что не хотела так скоро с ним расставаться, и не из-за того, что он так быстро оборвал нашу беседу, а я осталась в полной уверенности, что Марк хотел мне что-то еще сказать, но передумал. Глупости какие-то, но между тем… — А не могли бы вы меня отвезти за город? К Вавиловым. Я обещала Олесе приехать к ней на все выходные.

— Что, даже без вещей?

— Зачем? У меня целая комната в их доме есть. С вещами первой необходимости.

— Ладно, как скажешь, — словно сдался он, хотя я же понимала, что для него это слишком длительная поездка, особенно если у него оставались нерешенные вопросы в Москве и ему сегодня придется возвращаться обратно.

— Ладно, — вторила я Марку спустя двадцать минут тишины. Он даже музыку на этот раз не включил. — Вам не нравится, что я к вам на «вы».

— Я считаю это глупостью, — он не отвел взгляда от дороги, но ответил мгновенно, — хотя я надеялся, что сама ты не глупа.

— Надеялись? — Марк слегка повернул голову и задорно глянул на меня. С вызовом. Кажется, сейчас он пытался меня на что-то подбить. И у него это прекрасно получалось, потому что… — Хорошо, надеялся? Какое тебе вообще дело до того, какая я.

— Значит, все-таки не глупая. Это хорошо…

— Кому от этого хорошо?

— Еще красивая, — спокойно перебил он меня, не отвечая на вопрос, только запутывая еще больше.

— Спасибо.

— И забавная.

— Да что вам надо от меня?!

Все-таки назвав меня неглупой, он слишком поспешил. Была бы умной, сидела бы и в тряпочку помалкивала. А была бы еще умнее, сидела бы в одном из лучших ресторанов столицы и наслаждалась его кухней. Скорее всего, единственный раз в своей жизни.

Я слишком вспыльчивая, слишком…

— Ты мне понравилась, — припечатал Скольников. Не заигрывая, не намекая на что-то там, просто ставя меня перед фактом.

Оставшаяся дорога прошла в молчании. Я больше не хотела лезть на рожон, мечтая быстрее добраться до Олеси. Поговорить с ней сейчас нормально вряд ли получилось бы, но Морковочка меня определенно бы отвлекла от мыслей о взрослом дядьке. Ну и что, что он красив и внешне ему не дашь и тридцати пяти? Нужно было смотреть правде в глаза. Скольников для меня дядька. Чертовски привлекательный, манящий и пугающий меня дядька.

Слышал бы он мои мысли, пожалуй, точно высадил бы из машины.

В закрытый поселок мы заехали без проблем. Машину Марка даже не остановили для проверки. Я прежде приезжала сюда только на такси, и хоть охранники уже знали меня в лицо, но они все равно каждый раз проверяли мой паспорт и сверяли его данные со списками. Сейчас же перед нами просто подняли шлагбаум и дали спокойно проехать.

Машина затормозила у высоких ворот. Участок Вавилова был огромным, на нем нетронутыми росли вековые сосны, был пруд и небольшой парк. И от ворот до главного входа нужно было идти минут десять, не меньше.

— Там до дома, конечно, далековато, — угадал направление моих мыслей Марк, — но, думаю, ты дойдешь? — Я кивнула и потянулась к ручке, толкая дверь, только вот та мне не поддалась. — Ты когда обратно? Я могу забрать тебя вечером в воскресенье.

Я просто открыла рот и тут же его захлопнула. Смысла начинать говорить не было никакого. Мой голос меня все равно не послушался бы.

— Посмотри на меня, — приглушенно сказал Скольников, и тут же я почувствовала порыв воздуха, а затем и мужские пальцы на подбородке, Марк повернул мою голову и перед тем, как оторвать от меня руки, провел подушечками пальцев по левой скуле, как бы невзначай, но все же погладил. Я сглотнула. — Как я уже сказал, ты мне понравилась, и я бы хотел продолжить наше с тобой знакомство. Подумай об этом.

— Вы… — Заметив, что он поморщился, я облизала вмиг пересохшие губы. — Ты, предлагаешь мне… Я не совсем понимаю, о чем именно ты говоришь.

— Я тебя хочу, Карина, — спокойно произнес он. В его голосе не было ни капли желания.

— Ты предлагаешь мне отношения? Встречаться? — Я была в таком шоке, что мне сейчас всего моего словарного запаса бы не хватило, чтобы описать все то, что я чувствовала и думала.

— Немного не так, Карина. — Он взял мою ладонь в руку и начал водить большим пальцем по моему запястью. — Мне не нужны отношения как таковые. Слишком много сложностей от них, и времени они отнимают уйму. Но так как от мужской физиологии никуда не денешься, то… — Он улыбнулся. — Включай уже логику, Карина, я и так слишком корректен.

Ну-ну. Корректен он. Да прямо-таки джентльмен из высшего общества.

— Вы переспали со мной, вам понравилось, и вы хотите ещё, — чеканя слова, проговорила я.

В жопу всю его корректность. Индюк напыщенный.

— Ты сейчас говоришь слишком грубые вещи. — Ха! Знал бы он, какие вещи я думаю. — На самом деле ничего сверхнеординарного я тебе не предлагаю. Подумай об этом до воскресенья. Нам было хорошо вместе. Да, ты была под веществами — слава богу, не сильно опасными. Если тебе будет спокойнее, я проконсультировался со знакомыми врачами о возможных последствиях. Все могло быть гораздо хуже, выбери Роман другие таблетки. Сын, конечно, жутко безответственный, но головой думать иногда старается.

— Да вы… ты… он…

— Стой, — Марк заговорил тихо, но голосом давил так, что я тут же осеклась и замолчала. — Не отрицай, что тебе было хорошо, тебя тянет ко мне и сейчас. Этого нельзя не заметить. Меня тянет к тебе, ты больше не девственница. Так к чему устраивать все эти танцы вокруг да около?

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?

— Тебе не кажется, что это слово — пережиток прошлого? Подумай, Карина. Я понимаю, что ты слишком молода. Да я пока сам не до конца уверен, что хочу во все это ввязываться. Но за две недели мое мнение не изменилось, и я все еще хочу тебя. — Он ласково улыбнулся. — Знаешь, это как словно мне дали надкусить вкусную конфету и тут же завернули ее в обертку, надежно спрятав от меня. А я уже распробовал, вошел во вкус и очень хотел доесть ту самую конфету. — Его взгляд загорелся, а я начала жадно глотать воздух, потому что именно сейчас в словах Марка было намного больше желания, чем тогда, когда он говорил напрямую о том, что хочет меня. Тогда это были лишь слова, которые ничего не несли за собой. Сейчас же Скольников немного приоткрыл мне свои истинные желания так, как чувствовал их, и это меня пугало.

Съесть он меня захотел. И ведь съест же. Сколько ночей, подобных прошлой, ему понадобится? Одна, две, три? Ведь нельзя есть только одни конфеты, да еще и с одинаковой начинкой. Тошнить от этих конфет будет уже через месяц. Потому он и не предлагал мне отношения или что-то подобное. Даже любовницей его быть не предложил. Просто дал вежливо понять, что хочет меня трахнуть еще разочек. Ну или пару разочков.

Выпустив мою руку, Марк разблокировал двери, видимо решив, что сказал все, что собирался, а я пулей вылетела из его машины и нервно начала трясти сумку в поисках ключа от замка в высеченной прямо в воротах двери. Попутно решая, что останусь у Олеси всего на одну ночь и завтра же уеду домой, не дожидаясь воскресенья. От греха подальше.

Марк включил задний ход, а затем выкрутил руль, отъезжая от ворот. В сторону выезда он не повернул: раз уж заехал в поселок, то и на стройку можно было глянуть. Земля здесь была на вес золота, и почти все участки застроены и выкуплены еще поколение назад. Вавилову дом достался от отца, который урвал территорию еще в конце девяностых. Сам Марк в то время только предпринимал первые попытки встать на ноги. Довольно слабые попытки.

Но в этом году удача улыбнулась и ему: один когда-то весьма богатый, но бестолковый наследник промотал все свое состояние и вынужден был выставить дом на продажу. Скольников узнал первым по своим каналам и без раздумий выкупил землю. Теперь у него почти не оставалось свободных активов, зато его переполняло чувство удовлетворения. Дом он решил капитально отремонтировать, полностью перестроив, и сейчас был очень доволен увиденным. Процесс шел семимильными шагами, и оставалась самая малость, к новому году процесс однозначно уже завершится.

Через час Скольников добрался до другого загородного поселка, менее престижного, но все же не последнего по значимости. Этот дом он любил, но бывал здесь редко, и сейчас Марку хотелось отдохнуть. Насладиться тишиной и одиночеством. Городская суета его утомила, он только вернулся из Германии, чувствуя себя мальчиком на побегушках. Без него не справились, и пришлось лететь самому, это было слишком… утомительно. Да, кажется, он уже прокрутил это определение в своей голове.

Заехав на территорию и припарковав машину, Марк даже в дом заходить не стал, сразу направился к гамаку и, как был в костюме, так и лег. В таком положении открывался безумно красивый вид, особенно сейчас — ранняя осень, безмятежное голубое небо, разноцветные макушки деревьев, с которых только-только начинала тихонько осыпаться листва.

Марк расслабленно прикрыл глаза, и в первую секунду перед ними встало улыбчивое девичье лицо. Карина. Девочка была слишком красивой. Слишком в его вкусе и слишком похожей на…

В этот момент в его ладони завибрировал телефон, и Марк забористо выругался. Он даже не заметил, как взял девайс с собой. Вот она — дурная привычка всегда оставаться на связи и быть в курсе любых проблем. Всюду таскаешь телефон совершенно неосознанно.

— Да, — быстро ответил он. Звонила Настя.

— Марк… — Киреева прокашлялась и поправила саму себя: — Марк Всеволодович, — да, ему и саму было тяжело перейти на рабочий лад и называть ее по имени-отчеству, как полагалось по деловой этике, — как ты и предполагал, он меня ждал у подъезда сразу после самолета. И я бы действительно не успела отдать ему не те документы.

— Не нервничай, — он старался ее успокоить, голос женщины дрожал, а Марк все же досадливо поморщился и, еще сильнее зажмурившись, потер переносицу. — Это не настолько серьезная и важная информация.

— Он же узнает, что я его обманула.

— И ничего тебе не сделает, успокойся. Насть… — Марк поднялся, опуская ноги на землю, и перешел на более личный тон: — Дай мне время. Месяц максимум, я с ним разберусь. Он меня самого уже знаешь как достал? Зубы у него еще не выросли, а уже пытается ими что-то откусить. Да еще и от меня. Он тебе ничего не сделает, но надо его хорошенько проучить.

— Да, хорошо. Хорошо. И… спасибо тебе, Марк.

— Пустое, Насть. Если вдруг Ребров объявится еще раз, звони сразу же.

— Да, хорошо.

— Как дома дела?

— Все отлично, я настолько рано приехала, что, хоть и пошумела знатно, Кристинку все равно не разбудила. Так что зря переживала о времени вылета.

— Ну и хорошо.

Марк отбил вызов и все-таки поднялся и пошел в дом. Ему категорически не нравился интерес Реброва к Киреевой. Этот мелкий урод давно пытался ему пакостить. Прежде Скольников смотрел на это с пренебрежением, такая мелочь его никак не задевала, но сейчас Ребров словно вмешался во что-то личное. Запретное. Он полез к Насте, как только та заняла высокую должность. Видимо, решил, что Скольников поставил туда одну из любовниц, охочую до денег. Только вот с Киреевой Марка связывало кое-что куда более серьезное.