Вероника Касс - Его ребенок

«И, как ни странно, тут еще и одиноко, Карина…»

У меня в горле ком встал, когда я прочитала его сообщение. Еще затряслись пальцы и участилось дыхание. Я попыталась прикрыть глаза, но в голове все равно стали проноситься видения то его плеч, то голых ног, то рук на руле, то наглого взгляда.

— Ладно-ладно! — Я словно пошла на сделку с собственной совестью и быстро напечатала ответ:

«Спокойной ночи».

Немного подумала и допечатала его имя-отчество. Хоть и чопорно, но теплее, что ли? Стоило только отправить сообщение, и меня сразу же сморил сон.

Утро наше началось не самым лучшим образом. За завтраком Олесе стало плохо. Я как раз наблюдала за семейной идиллией Вавиловых — Морковочка сидела на руках у Глеба, и оба родителя ее кормили, — и тут Олеся внезапно прижала ладони ко рту и побежала в сторону туалета.

Глеб попытался быстро подняться, но я его остановила, у него же на руках была Марина.

— Сиди, — выкрикнула я и побежала за Лесей.

Казалось бы, не было ничего страшного в утренней дурноте беременной девушки, но просто однажды Олесе уже стало так же плохо. Она побежала в туалет, но там из-за резкого скачка давления потеряла сознание и ударилась головой об унитаз, получив сильную травму.

Было страшно. Слава богу, Глеб вовремя спохватился, а я жила по соседству с Олесей и у меня были ключи от ее квартиры. Потому что слышать надсадный плач маленького ребенка из-за стенки и понимать, что с его матерью что-то случилось, иначе бы она его успокоила, было просто ужасно.

Сейчас я добежала до гостевой ванной комнаты и встала на пороге, чтобы и не нарушать личное пространство подруги и в то же время подстраховать, если что. Но как только Олесю затошнило, я почувствовала, как и у меня к горлу начали подступать рвотные позывы, и через пару секунд меня уже выворачивало по соседству с Олесей.

Когда мы с подругой умылись и вышли из туалета, нас встретил хмурый Глеб.

— А вдруг вы съели что-то не то?

— Нет, меня просто повело. — Олеся махнула рукой и тут же покачнулась, я обхватила ее за талию, помогая. — Спасибо, — кивнула она мне и повернулась к мужу. — Я же беременна, это нормально.

— Карина что, тоже, по-твоему, беременна? — резко проговорил он, а я вздрогнула и дернулась, словно мне заехал по лицу настоящий громила.

Глеб, тут же поморщившись, смягчил тон, только вот я уже начала трястись от страха.

— Прости, — произнес он, виновато глянув на жену и чмокнув Морковочку в макушку, даже не глядя на дочь, словно рефлекторно. — Я просто волнуюсь за тебя. Если это обычное недомогание, то это одно, но вдруг вы все же отравились…

Да! Именно. Именно отравились.

— Давай мне Марину, — протянула я руки к ребенку, пытаясь успокоиться. Сердце стучало как ненормальное.

Я забрала Морковочку на руки и пошла с ней обратно на кухню, попутно размышляя о том, что я никак не могла быть беременной. Я же выпила таблетки. Да и прошло слишком мало времени. Хотя… Положенные месячные должны были начаться уже вот-вот, но вдруг из-за этих таблеток у меня собьется цикл (это как раз значилось одним из побочных эффектов), а я зря устрою панику на ровном месте.

Нет, не надо забивать голову глупостями, и так Скольникова с его предложениями хватает.

Утром он прислал мне очередное сообщение. Опять кровать. Опять одинокая, но на этот раз прилежно заправленная.

«Прости, Карина, но дела зовут. Завтра забрать тебя не получится».

Будто бы я надеялась. Я, утром прочитав это сообщение, фыркнула, а Марк прислал второе, словно услышал:

«Могу забрать тебя сегодня. Сейчас».

Наглость — второе счастье.

Идея, как ему ответить, пришла мгновенно. Я все еще лежала в кровати, а потому подняла над собой телефон и, закрыв лицо второй рукой, пальцы на которой сложились в очень неприличный жест, сфотографировала себя. После отправила Марку фотографию, понадеявшись на то, что ему станет ясно все без лишних слов.

Наверное, так и было. Потому что ни вечером в субботу, ни утром в воскресенье от мужчины сообщений больше не было. Не то чтобы я ждала… Нет-нет. Я просто замирала от каждого звукового уведомления на телефоне, замирала, чувствуя, как сбивается дыхание, и сама себя ругала за глупость.

Домой меня отвез один из водителей Глеба. Все-таки подруге повезло несказанно. Почти история о Золушке. Случайно встретила принца, а принц оказался настоящим королем. У богатых чаще за идеальной оберткой оказывается гнилое нутро. Ну или что-то подобное, как у Скольникова. Вседозволенность портит людей. И кто бы мне ни говорил, что мои выводы основывались лишь на общепринятых понятиях, я была все равно в этом уверена.

Далеко ходить и не надо. Отец и сын — прекрасные представители элиты. Ага, да.

— Кариш, милая. — Мама села за кухонный стол напротив меня и, вытянув руку, накрыла ей экран моего смартфона, в который я пялилась, должно быть, как самая настоящая бешеная белка.

Да что же со мной такое? Я же сама его послала. И более того, я прекрасно понимала, что сделала все верно. Но все равно не выпускала телефон из рук.

— Да, мама? — Я подняла на нее взгляд и все же попыталась вытащить телефон, но она лишь крепче прижала его к столу.

— Я два раза тебя звала, — она мягко улыбнулась, — ты совсем меня не слышала, полностью погрузившись в эту свою виртуальную реальность.

Если бы, мамочка. Ох, если бы…

— Прости.

— Ничего, — отмахнулась она. — Это, видимо, бич современной молодежи, Кристина на твоем месте уже истерила бы и, наверное, попыталась бы отгрызть мне руку, лишь бы я вернула ей ее телефон.

Мы вместе с мамой рассмеялись, и на душе сразу стало чуточку легче.

— Расскажи мне лучше, как прошло твое увольнение.

— Мам, все хорошо, — отмахнулась я.

Мама была против моей подработки изначально, но я устроилась в бар еще до того, как ее повысили в должности. Я уже открыла было рот, чтобы спросить ее о том, почему она нас обманула, но мама заговорила первой.

— Ты уже оплатила следующий семестр?

— Мам, только октябрь начался. Все в декабре обычно платят.

— Кариш, давай ты отложишь то, что заработала, а я дам тебе денег на оплату. У нас правда сейчас все хорошо в материальном плане. — Мама неловко улыбнулась, а я положила ладонь на ее руку, ту самую, которой она все еще прикрывала телефон.

— Отложи Кристине на выпускной, мам, ну правда.

— Боже, Кариша. Я что, в конце концов, не могу заплатить за дочь? Ты перегибаешь палку со своим желанием жить самостоятельно.

— Нет, просто я накопила достаточно денег, мне даже на следующий год обучения хватит.

— Вот и оплати тогда. — Она досадливо поджала губы, но смотрела на меня твердо.

— Зачем торопиться?

— А затем, что сейчас ты заплатишь по цене этого года. А в следующем году тарифы могут повыситься. Не будь глупенькой, Кариш.

Я прищурилась и, состроив мордочку, попыталась заговорить зловещим тоном.

— Сейчас я буду грызть твою руку. Ам-ам-ам, — начала я стучать зубами, словно в нетерпении, мама же рассмеялась, поднялась и обняла меня, поцеловала в лоб.

А в понедельник я, все же прислушавшись к маминому совету, захватила с собой деньги и между первой и второй парой сбегала в кассу.

Скольников мне так ничего и не написал, но меня это совершенно не заботило. Конечно, я даже не вспоминала о нем. И вообще, всему виной был его сын, который меня больше не трогал, но так хмуро на меня поглядывал, что я после каждого такого его взгляда невольно вспоминала ноги Марка. И я, конечно же, не пересматривала фотографии. Еще чего. Нет-нет-нет.

В самый разгар четвертой пары на экране моего телефона замигал входящий вызов с неизвестного номера, перекрывая тем самым могучие плечи Скольникова, которые я не рассматривала. Нет-нет…

— Да, — прошептала я в трубку, нагнувшись.

— Ливанова Карина, тридцать шесть девятнадцать? — женский голос на том конце трубки назвал мой номер группы.

— Да-а, — протянула я, все еще находясь под партой.

— Это из бухгалтерии, подойдите к нам немедленно, — грозно проговорила женщина и отбила вызов, а я отпросилась с пары и пошла в бухгалтерию, даже не догадываясь, что Скольников подложил мне очередную свинью.

— Что значит уже оплачено? — отупело спросила я, глядя на женщину из бухгалтерии как на умалишенную, хотя, наверное, сама я больше походила на сумасшедшую — жаль, не видела себя в зеркале.

— Именно то и значит, милочка. На, — она хлопнула ладонью по белоснежному листу бумаги, — пиши заявление на отзыв платежа. А то и так тут из-за тебя путаница чуть не случилась.

— Но я не хочу возвращать деньги. Пусть они пойдут на следующий год.

— Тут оплачено все до последнего курса, — возмутилась женщина. — Глупость несусветная. А если ты не доучишься? — с явным намеком спросила она, вздернув брови.

— Хорошо. — Я сжала ладони в замок, стараясь успокоиться. — На чье имя были платежки, вы мне хоть скажете?

— Хм… — Она сделала губы трубочкой, словно размышляя, а я очень красочно представила, как шлепнула с размаху ей по губам, просто из вредности, чтобы она не строила из себя тут мадам-уточку.

На пару мгновений мне стало легче. Ровно до того самого момента, пока блондинка не произнесла контакты заплатившего за мое обучение.

Я разозлилась настолько сильно, что вразрез тому, что творилось в моей душе, а там все кипело от гнева, мило улыбнулась и совершенно спокойно поблагодарила женщину, не забыв при этом поинтересоваться датой поступления платежа. Затем с холодной, как говорится, головой заполнила нужное заявление, пошла с ним в кассу, забрала обратно свои деньги и все так же спокойно и размеренно вышла на улицу, там набрала номер Скольникова. Затем скинула вызов, застегнула куртку, уже слегка нервно сбежала по ступенькам и, отойдя подальше от главного входа в институт, опять набрала мужчину, не забыв при этом глубоко вдохнуть и выдохнуть.

Мне хотелось убивать. Кричать. Визжать. Все то время, пока я держала свое спокойствие, которое истончалось все быстрее и быстрее ниточку, я обдумывала, какими словами лучше высказаться. Чтобы погрубее, пообиднее. Да доходчивее, в конце-то концов.

Но Скольников и тут оставил меня с носом.

— Карина, я очень рад твоему звонку, — без приветствия быстро заговорил он, — но мне сейчас совершенно некогда. Я сам тебя наберу, — закончил он и завершил вызов, не дав мне и слова вставить.

Я даже рот раскрыть не успела, замерла как вкопанная от его наглости и надменности. Он что? Он решил, что я согласилась на его предложение и потому позвонила?

— Вот же индюк напыщенный.

Набрала его номер еще раз, но меня скинули — два раза подряд. Я же тихо зверела. Скольников заплатил за мою учебу еще две недели назад. В тот день, когда я не села в его машину. Словно откупился так от меня, чтобы очистить карму за проступок своего сына, или же… От второго варианта руки холодели. Заплатил. Он словно оплатил мне ту гребаную ночь.

— Зато как дорого он тебя оценил, — хмыкнула я себе под нос и стала размышлять, где взять деньги.

Чтобы вернуть ему полную сумму, мне нужно было в два раза больше, чем у меня имелось. И это раздражало. Неимоверно просто.

В самом-самом крайнем случае можно занять у Вавилова. Они давным-давно нашли няню, но все же Олесе скоро рожать, и я могла бы им помочь. Да что говорить, я и так помогла бы им безвозмездно, но теперь хотя бы можно предложить отработать часть суммы.

— Господи, это же надо было так попасть, — прошептала я себе под нос и направилась по изученному до зубного скрежета пути на остановку.

Радовало лишь одно: после случившегося меня больше не тянуло посмотреть на его ноги, плечи… да и вообще думать о нем в том направлении мне больше не хотелось.

Когда Скольников мне перезвонил, был уже поздний вечер, мы с мамой и Кристей сидели в большой комнате и вместе смотрели вечерний сериал, который обычно шел после новостей.

Телефон громко завибрировал, он лежал на диване прямо рядом с мамой, я тут же подскочила с пола и схватила смартфон. Не думая ни секунды, скинула вызов и только потом поняла, как же глупо выглядело со стороны мое поведение.

Но что поделаешь? Я не хотела, чтобы мама увидела фото ног своего начальника. Вряд ли бы она узнала его именно по ним. Так же как и по подписи «Напыщенный индюк». Но все же лучше было зря не рисковать.

Зачем я вообще как-то подписала этого мужчину в телефонной книге, да еще и поставила на его контакт фотографию, я не знала. Или знала, но не хотела это анализировать и настолько глубоко копаться в себе.