Марина Агекян - Эгоист

— В чем ты хочешь признаться? — спросил Уильям, заглянув ей в глаза.

Но Шарлотта снова опустила ресницы, скрывая от него свой взгляд. И почему-то задрожала, когда заговорила.

— Признаюсь, да, бывали мгновения, когда я думала, что ненавижу тебя, но это… Это было так несправедливо. Это было так давно. — Горло ее перехватило от давних воспоминаний, и Шарлотта вдруг испытала желание высказаться. Чтобы он наконец понял, узнал… — Это действительно было несправедливо, ведь ты… Тогда ты ничего не знал обо мне.

— Когда не знал? Ты же была подругой моей сестры, и я, пусть и не часто, но видел тебя. Пусть не так хорошо, но знал тебя.

Она покачала головой и вдруг покраснела.

— Ты подумаешь, что я глупая и…

Пораженный, он прижал палец к ее губам.

— Сердце моё, я считаю тебя кем угодно, но только не глупой.

На этот раз Шарлотта рискнула поднять на него глаза. И внезапно обнаружила, что почти лежит на его груди, а он обнимает ее. Он был так близко, что у нее затрепыхалось сердце, а потом сжалось от оглушительной любви в нему. Господи, она едва не потеряла его! Едва не лишилась того, что придавало смысл всей ее пустой жизни. Она любила его бесконечно. За то, что он сейчас обнимал ее, смотрел так, как она даже не могла мечтать. За всё то, что он сделал, за то, что вылечил ее сердце, едва не подставив под удар своё собственное. Сильное, благородное сердце, которое он вручил ей сегодня утром перед многочисленной толпой.

Протянув руку она снова погладила его по щеке, стараясь не задеть его раны.

— Я влюбилась в тебя в тот самый момент, когда увидела. — Шарлотта почувствовала, как он вздрогнул, а потом увидела, как потемнели его карие, самые обожаемые глаза. — Когда я тебя увидела, мне показалось, что земля разверзлась, и я падаю, но я не падала. Мне показалось…

Уильям сглотнул, замерев от потрясения.

— Что небеса рушатся на тебя, но ты не погибаешь, а становишься еще сильнее.

Она изумленно застыла.

— Откуда ты знаешь?

Уильям едва мог дышать, пораженный тем, как сокрушительно подействовали на него ее слова. Слова, которые он боялся никогда не услышать.

— Я сам испытал это в Эджуорт-парке, когда мы гуляли возле озера в день вашего приезда. И еще отчетливее и сильнее на пикнике. Тогда я посмотрел на тебя и понял, что все те невероятные чувства, которые ты вызывала во мне всё это время, и есть любовь. Я понял это слишком поздно, потому что… никогда ни к кому не испытывал ничего подобного.

И хоть он уже говорил ей слова любви, слушать их снова было…У нее было такое ощущение, будто ей вручили величайшее сокровище мира. Семь лет Шарлотта думала и боялась, что никогда не услышит этого, а теперь…

«Ни к кому…» — эти слова поражали больше всего, потому что она даже не думала, что он заговорит об этом. О том, что едва не разрушило его. То, что ей всё же удалось спасти и исцелить. До этого мгновения она даже не представляла, как ей было важно завладеть всем его сердцем.

Пытаясь дышать, Шарлотта теснее прижалась к нему, подняв ноги и полностью улегшись на кровать рядом с ним.

— Я вызывала в тебе невероятные чувства?

Уильям медленно улыбнулся, отчаянно прогоняя позывы сна, которые наваливались на него вместе со слабостью. Проклятое лекарство. Ему не следовало его пить!

— Постоянно, — шепнул он, заправив ей за ушко прядь темно-золотистых волос. — С той ночи, как ты отвезла меня к себе домой, помогла, а потом поцеловала… Я не мог перестать думать о тебе. В какой-то момент решил, что ты мне снишься, но потом понял, что это произошло на самом деле. И твой поцелуй…

— Мой поцелуй? — завороженно повторила Шарлотта, ощущая себя так, как будто ей действительно открывали величайшие сокровища мира.

О да, теперь он мог говорить об этом, мог признаваться в том, что она должна была знать.

Благоговея перед ней, Уильям снова погладил ее по щеке.

— Знаешь, почему в ту ночь я поцеловал тебя?

Шарлотта как завороженная смотрела на него, не в силах дышать. Не в силах поверить в то, что ее поцелуи имели над ним такую власть. Не веря в то, что наконец услышит ответ на самый невозможный вопрос.

— Почему?

— Тогда мне было так плохо, что я думал, что… умру. А твои губы казались мне такими совершенными, что я не мог умереть, не поцеловав тебя, губы, которые меня заворожили. Губы девушки, которая спасла мне жизнь и ничего не попросила взамен.

У нее запершило в горле.

— Уильям…

Он осторожно прижал палец к ее губам.

— Когда ты поцеловала меня в ту ночь, вернее, ответила на мой поцелуй, я… Я никогда в жизни не ощущал такого чистого, такого искреннего и нежного поцелуя. Поцелуй, который собирался оставить в своей жизни навсегда.

Шарлотта боялась дышать, потрясенная тем, что тот поцелуй подействовал на него почти так же сокрушительно, как и на нее.

— Уильям… — пробормотала она, вся дрожа.

Но и тогда Уильям помешал ей заговорить, проведя пальцем по ее щеке.

— Да, сердце моё, за всю свою никчемную жизнь я перецеловал много женщин и не горжусь этим, но именно это позволило мне найти из тысячи поцелуев один единственный, который я снова хотел, когда спустя десять дней пришел к тебе домой.

Она была поражена до глубины души.

— Ты пришел только потому, что снова хотел поцеловать меня?

Уильям улыбнулся, пытаясь держать глаза открытыми.

— Хотел? — Он ухмыльнулся, ощутив боль в щеке. — Я умирал от желания поцеловать тебе, потому что думал, что просто выдумал твои губы и их сладость. Я должен был убедиться, что это всё произошло со мной на самом деле, что я не выдумал тебя. Я хотел тебя от кончика волос до пальцев ног. Тогда ты так много говорила, кажется, хотела предложить мне какие-то бисквиты, но я не мог думать ни о чем, кроме как поскорее обнять тебя. И когда я поцеловал тебя, а ты снова ответила мне, ответила со всей своей трогательной нежностью, с которой касалась меня всегда, я понял, что больше не хочу ни чьих губ, кроме твоих. И хочу, чтобы ты всегда отвечала мне так. У меня душа переворачивалась от того, что ты не могла остановить меня и целовала так, что у меня подгибались колени.

Шарлотта потрясенно покачала головой. Даже во сне ей не приснилось бы такое. Когда она сгорала от сомнений и страха, он приходил, потому что… нуждался в ней?

— Боже мой…

Он медленно кивнул, будто прочитал ее мысли.

— Поэтому я заявил, что хочу жениться на тебе. Я хотел этого. Шарлотта, я хотел этого с того мгновения, как сказал об этом. Я не лукавил, не играл, и даже честь тут была ни при чём. Я не мог упустить тебя, должен был заполучить даже, когда этот Хамфри ошивался рядом с тобой.

Всё еще пораженная услышанным, Шарлотта сделала собственное признание.

— Я отказала ему.

На этот раз потрясенно застыл Уильям.

— Что?

— Он сделал мне предложение на том балу, когда я выпила несколько бокалов шампанского, но я отказала ему. — Она вдруг застонала, уронила голову ему на грудь и застыла, вдыхая его до боли знакомый запах. — Уильям, я отказывала другим целых семь лет, потому что… — Она снова заглянула ему в глаза. — Я любила тебя, любила всегда, днем и ночью, во сне и наяву. Я любила тебя даже тогда, когда ты не смотрел в мою сторону, не знал о моем существовании. Любить тебя было непросто, но я не смогла перестать делать это, даже когда поняла, что это бесполезно, и что наши дороги никогда не пересекутся.

Потрясение было столь велико, что Уильям не мог пошевелиться. Он даже не думал, что сердце может переворачиваться и наполняться еще большей любовью, но сейчас с ним происходило именно это.

— Поэтому в ту ночь ты ушла тогда с бала, когда я увел оттуда леди Хартли?

Ее глаза потемнели, пытаясь скрыть давнюю рану, которую ему предстояло излечить.

— Я столько раз видела, как ты это делаешь, что…

Он покачал головой и в который раз прижал палец к ее губам.

— Я даже не знал, что своими поступками разбиваю тебе сердце, — с сокрушительной мукой признался он, старясь дышать. Глаза уже не на шутку слипались, но он пытался сдержаться из последних сил. — Я… я так виноват перед тобой…

— Откуда ты мог это знать? Ты ведь мне ничего не обещал.

Он снова погладил ее по щеке.

— Я до конца жизни буду благодарен тебе за то, что ты сделала для меня в ту ночь. Не только не позволила истечь кровью. Ты подарила мне поцелуй, который изменил мою жизнь. Изменил меня. После него я бы не смог коснуться ни чьих губ, кроме твоих. — Он заглянул ей в глаза. — Ни одна женщина до тебя не имела для меня хоть какого-то значения. Я даже не думал, что способен на такие сильные чувства, пока в моей жизни не появилась ты. Не появилась по-настоящему. Мне нужны твои губы, Шарлотта, мне нужен твой запах, нужна твоя кожа. Поэтому я пришел к тебе после выздоровления. Поэтому я приходил к тебе снова и снова, и сходил с ума от того, что вокруг тебя ошивались другие, и что ты можешь выбрать их, а не меня. Я так боялся потерять тебя, что начинал терять голову. Чем больше я целовал тебя, тем больше ты отдалялась от меня. Это сводило меня с ума, потому что ты была единственной женщиной, которую я не мог понять. Хотя теперь я понимаю, что так ты пыталась уберечь от новой боли свое бедное сердце. Я не мог отпустить тебя, но и не представлял, как завоевать тебя, сделать своей. Только, оказывается, мне нужно было просто…

— Что?

Он притянул ее к себе и, наконец, поцеловал в губы. Нежно, так упоительно, что у нее защемило сердце. Его слова переворачивали ей душу, но Шарлотта прильнула к нему и опустила руку на его мерно поднимающуюся и опадающую, сильную грудь.

— Я должен был просто отдать тебе свое собственное сердце, чтобы ты больше не боялась меня. Чтобы наконец понял, как дорога мне, как сильно нужна.

Он даже понятия не имел о том, что делали с ней его слова.

— Уильям… — прошептала она глухо.

— Я собирался прийти к тебе домой на следующий день после возвращения в Лондон, но…

Подавшись вперед, Шарлотта сама поцеловала его в ответ, теряя себя в его тепле. Подумать только, а она боялась, что больше никогда не увидит его. Думала, что та ночь может стать переломным для нее, ведь прежде…

— Собирался прийти?

— Да, — пробормотал Уильям, подарив ей еще один поцелуй, такой нежный, что она едва не растаяла. — Хотел выкрасть тебя и отвезти в Гретна-Грин, если ты не согласишься стать моей женой после всего, что мы разделили друг с другом.

Шарлотта изумленно уставилась на него.

— Что?

Уильям вздохнул.

— Я бы не смог отпустить тебя, если бы ты снова отказала мне. У меня было столько планов, но… Эта чертова петлял, в которую меня едва не засунули из-за моей ошибки, когда я отпустил Леклера!

Шарлотта содрогнулась от ужаса того, что едва не отняло его у нее.

— Не напоминай, — пробормотала она, тяжело дыша. — У меня волосы встают дыбом всякий раз, когда я вспоминаю, в каком виде я нашла тебя сегодня утром.

Уильям погладил ее по мягким волосам, и снова стал покрывать ее губы мелкими, дурманящими поцелуями, отвлекая, сбивая, увлекая и завораживая…

— Ты была великолепна сегодня утром, сердце моё! Я никогда в жизни не забуду этот момент. Запомню таким невероятным именно благодаря тебя.

Она отстранилась от него и заглянула ему в глаза. Сердце ее ныло и болело за него.

— Я люблю тебя Уильям, — прошептала она с такой болью, что у него перехватило в горле. — Люблю так сильно, что не представляю, как жила все эти семь лет и не сошла с ума. Семь лет я хотела и понимала, что не смогу сказать тебе эти слова. Семь лет я пыталась уберечь свое сердце от того, чтобы оно не разбилось.

Глаза его потемнели, Уильям стал серьезным и сокрушенно покачал головой.

— Прости меня…

Шарлотта быстро прижала палец к его губам.

— Не говори так. Моё сердце принадлежит тебе, только тебе с тех пор, как я увидела тебя.

Он сглотнул и крепко обнял ее.

— А моё сердце твоё, на веки вечные.

Она вздохнула и снова шепнула слова, которые теперь не пугали, а освобождали ее от тяжелых оков.

— Я люблю тебя. — Она поцеловала его красивые, немного опухшие от побоев губы. Губы, которые не перестанет желать целовать никогда в жизни. — Я полюбила тебя с тех пор, как увидела…

На этот раз Уильям потянул ее к себе так, что она до предела прижалась к его груди. Продолжая обнимать ее одной рукой, он удобнее устроил ее возле себя на подушках, укрыл ее одеялом и снова посмотрел на это прекрасное, до боли любимое лицо.

— Когда ты впервые увидела меня?

Глаза ее затуманились.

— На балу, куда вы пришли с Лидией после ее представления ко двору.