Джейн Остин - Эмма

Если бы не воспоминания о бедной Харриет, ничто не омрачило бы ее счастья, однако все, что шло во благо Эмме, виделось ей причиною неописуемых страданий ее подруги, которая должна быть теперь удалена из Хартфилда. Бедную Харриет следует, просто из милосердной предосторожности, держать подальше от того очаровательного семейного кружка, который Эмма создает для себя. Харриет во всех смыслах проигрывает. Эмма не может даже рассматривать ее отсутствие в будущем как потерю для себя. В их кругу Харриет скорее окажется лишней, чем своей, а для самой бедняжки такая вынужденная изоляция будет особенно жестокой, будет выглядеть незаслуженным наказанием.

Со временем, разумеется, она забудет мистера Найтли. Его заменит кто-то другой, но нельзя ожидать, что это произойдет очень скоро. Сам мистер Найтли ничем не сможет помочь горю, он не таков, как мистер Элтон. Мистер Найтли, всегда такой добрый, такой понимающий, так искренне сочувствующий всем, никак не сумеет столь быстро разочаровать девушку. Кроме того, невозможно даже от Харриет ожидать, чтобы она влюбилась больше трех раз за один год.

Для Эммы было большим облегчением узнать, что Харриет не меньше ее самой желает избегать встреч. И без того их переписка оказалась достаточно болезненной. Но насколько было бы хуже, если бы они обязаны были видеться!

Как и следовало ожидать, Харриет откликнулась на происходящее без упреков или очевидной обиды, и все же Эмме показалось, что письмо ее написано холодновато и отчужденно. От этого ее желание не видеться с Харриет лишь возросло. Возможно, ей все только почудилось, однако от такого удара, кажется, не обидеться мог только ангел.

Она без труда раздобыла для Харриет приглашение от Изабеллы, и, к счастью, ей не пришлось выдумывать предлога для этого. У Харриет болел зуб. Она на самом деле, и уже довольно давно, хотела сходить к зубному врачу. Миссис Джон Найтли обрадовалась тому, что может помочь, – любое нездоровье открывало путь к ее сердцу. И хотя она не так любила зубного врача, как некоего мистера Уингфилда, она охотно согласилась принять Харриет под свое крыло. Уладив таким образом вопрос с сестрой, Эмма предложила подруге поехать в Лондон; ту не пришлось долго уговаривать… Харриет зовут в Лондон, ее пригласили самое малое на две недели, она отправляется туда в карете мистера Вудхауса… Все было организовано, все выполнено, и Харриет благополучно прибыла на Бранзуик-сквер.

Теперь Эмма могла по-настоящему радоваться приходам мистера Найтли, теперь могла она говорить и слушать его с истинной радостью, не мучаясь сознанием того, что рядом с нею страдает разбитое сердце. В те минуты, когда она счастлива, подруга терзается и переживает из-за того, что Эмма сбила ее с пути истинного.

Возможно, Эмма преувеличивала, и для Харриет не столь осязаема была разница между пансионом миссис Годдард и Лондоном, однако она искренне надеялась на то, что в Лондоне Харриет отвлечется от мыслей о прошлом, ведь там так много достопримечательностей и развлечений.

Освободившись от забот о Харриет, она не могла позволить себе роскошь заполнить пустоту тревогой за кого-то еще. Перед нею стояла трудная задача – задача, выполнить которую могла лишь она одна: надобно было рассказать отцу о помолвке. Она пока никак не могла решиться. Она хотела отложить признание до тех пор, пока миссис Уэстон благополучно разрешится от бремени. Не стоит давать повод для дополнительного волнения в этот период тем, кого она любит. Да и самой лучше не думать о предстоящих трудностях до назначенного срока. Перед нею по крайней мере две недели, в которые можно наслаждаться радостью и покоем и отдохнуть после счастливых, но бурных событий предшествующих дней.

Вскоре она решила совместить приятное с полезным и посвятить полчаса этого спокойного периода своей жизни визиту к мисс Ферфакс. Эмме необходимо пойти и очень хочется повидать ее. Сходство их теперешнего положения усиливало все прочие добрые побуждения. Это будет двойное удовольствие, ведь сознание схожести их будущего, безусловно, углубит интерес, с которым она встретит любую сообщенную Джейн новость.

И она пошла… Однажды она уже подходила к их порогу, но не переступала его после утра, проведенного на Бокс-Хилл, когда бедная Джейн была в таком расстройстве и наполнила сердце Эммы такой жалостью. Правда, Эмма и не подозревала тогда о причине ее переживаний. Боясь, что она все еще нежеланная гостья, Эмма, хотя и была уверена в том, что хозяйки дома, осталась в прихожей и велела доложить о себе наверх. Она услышала, как Патти объявляет о ее приходе, однако за этим не последовало суматохи, которую вызвал ее прошлый визит. Нет, до Эммы донесся звонкий голос: «Просите ее подняться!» – и спустя мгновение сама Джейн встретила ее у лестницы, наверху. Она быстро шла навстречу, словно любой другой прием был бы для такой гостьи немыслим. Эмма никогда не видела ее такой оживленной, такой цветущей и радостной. Во взгляде ее читались воодушевление, симпатия и теплота. В Джейн было все, чего прежде ей так недоставало. Она пошла навстречу Эмме, протянув ей руку, и сказала негромко, но очень прочувственно:

– Вот это нечаянная радость! Мисс Вудхаус, не могу выразить, как… Надеюсь, вы поверите… Извините за то, что не нахожу слов…

Польщенная таким приемом, Эмма была уже готова доказать, что ей-то слов достанет, но тут ее остерег донесшийся из гостиной голос миссис Элтон. Она ограничила дружеский порыв самым теплым и искренним рукопожатием.

Миссис Бейтс и миссис Элтон сидели рядом. Мисс Бейтс вышла, чем и объяснялась непривычная тишина. Эмме хотелось бы, чтобы миссис Элтон была где угодно, только не здесь, однако она настроилась вытерпеть кого угодно, и странная любезность, с какой приветствовала ее миссис Элтон, вселяла надежду на то, что эта случайная встреча никому из них не повредит.

Вскоре Эмме показалось, что она поняла ход мыслей миссис Элтон, поняла, почему та, как и она сама, пребывает в таком приподнятом настроении: миссис Элтон полагала, что никто, кроме нее, не знает секрета мисс Ферфакс. Здороваясь с миссис Бейтс и притворяясь, будто слушает ответы доброй старушки, Эмма успела заметить, как миссис Элтон с загадочным и многозначительным видом сворачивает письмо, которое она, очевидно, читала перед ее приходом вслух. Она сунула его в лиловый ридикюль, расшитый золотом, заметив с выразительным кивком:

– Лучше дочитаем как-нибудь в другой раз, знаете ли. Нам с вами недолго ждать удобного случая. Да и потом, все самое главное вы уже узнали. Я только хотела доказать вам, что миссис С. принимает ваши извинения и нисколько не обижена. Видите, как восхитительно она выражается. О! Она чудесное создание! Вы бы влюбились в нее, если бы поехали к ней. Но ни слова больше! Будем тактичны и благоразумны… Тс-с-с! Помните строки – забыла, кто их написал:

Cherchez la femme![10] – призыв известный;

Где дама – прочие отходят, бессловесны.

А в нашем случае, говорю я, слово «femme» следует заменить на… тс-с-с! Да, что-то сегодня я развеселилась! Но мне хотелось успокоить вас насчет миссис С. Поверьте, в моем изложении причина отказа вполне удовлетворила ее.

Стоило Эмме на минутку отвернуться, чтобы взглянуть на вязанье миссис Бейтс, как миссис Элтон тут же прибавила полушепотом:

– Имен я не называла, как вы заметили. О нет! Я такая осторожная, что мне впору быть министром. Справилась с делом лучше некуда!

Сомнений у Эммы не оставалось. Миссис Элтон, очевидно, гордилась своей осведомленностью и при каждом удобном случае выставляла ее напоказ. После того как гостьи мирно, в полной гармонии друг с другом, поговорили о погоде и здоровье миссис Уэстон, миссис Элтон вдруг неожиданно спросила Эмму:

– Не кажется ли вам, мисс Вудхаус, что наша маленькая проказница поправилась на удивление быстро? Как по-вашему, не делает ли ее исцеление чести доктору Перри? – добавила она, искоса бросая многозначительный взгляд на Джейн. – Честное слово, Перри удалось исцелить ее в поразительно короткие сроки! О! Если бы вы видели ее, как я, когда она находилась в наихудшем состоянии! – Тут к Эмме с чем-то обратилась миссис Бейтс, а миссис Элтон снова зашептала Джейн: – Мы ни словом не обмолвимся о том помощнике, какой был у Перри! Ни словом не заикнемся о некоем молодом лекаре из Виндзора! О нет! Вся слава достанется одному Перри. Я давно не имела удовольствия видеть вас, мисс Вудхаус, – продолжала она вслух, – со времени поездки на Бокс-Хилл. Очень приятная поездка! Но все же, по-моему, ей чего-то недоставало. Кому-то было невесело – казалось, что-то не ладилось. По крайней мере, так мне показалось, но, возможно, я ошибалась. Как бы там ни было, поездка удалась, мне даже хочется отправиться туда снова. Как вы обе отнесетесь к предложению собраться той же компанией и снова прогуляться на Бокс-Хилл, пока нам благоприятствует погода? Очень важно поехать в том же составе – совершенно в том же, без единого исключения.

Вскоре после того в комнату вошла мисс Бейтс, и Эмма невольно развеселилась, видя, как та сконфузилась. Она предположила, что смущение происходит от боязни выболтать слишком много и нетерпения немедленно рассказать все.

– Благодарю вас, мисс Вудхаус, вы сама доброта! Невозможно выразить словами… Да-да, я вполне понимаю… но будущее Джейн… то есть… Однако она чудесным образом расцвела. Как поживает мистер Вудхаус? О, рада слышать. Просто передать не могу, как я рада… В таком счастливом тесном кругу, как наш… М-да. Очаровательный молодой человек! То есть… такой любезный! Я имею в виду доброго мистера Перри! Такое внимание к Джейн! А наша дражайшая миссис Элтон! Какое счастье, что она снова у нас!

Эмма догадалась, что прежде обитатели дома викария выказали Джейн легкое неудовольствие, которое теперь благополучно преодолено. Несколько реплик, произнесенных миссис Элтон громким шепотом, подтвердили ее догадку. Потом миссис Элтон повысила голос:

– Да, я здесь, мой добрый друг, и сижу у вас уже так долго, что в любом другом месте должна была бы уже извиниться за назойливость. Но дело в том, что я дожидаюсь своего господина и повелителя. Он обещал зайти за мной и засвидетельствовать вам свое почтение.

– Что?! Да неужели будем мы иметь удовольствие видеть у нас мистера Элтона? Вот это радость так радость! Насколько мне известно, джентльмены не любят утренних визитов, кроме того, мистер Элтон всегда так занят…

– Действительно, это так, мисс Бейтс. Он и правда непрерывно в делах – с утра до ночи. К нему без конца приходят по тому или иному поводу. И мировые судьи, и попечители, и церковные сторожа – всем всегда надобно узнать его мнение. Кажется, без него все дела в приходе замрут. Я часто говорю: «Помяните мое слово, мистер Э., но это удача, что хоть ко мне не приходят. Если бы у меня было столько просителей, я бы давно забросила и живопись, и музыку…» И так я уделяю им непростительно мало времени… Боюсь, что уже недели две не подходила к инструменту… Как бы там ни было, а к вам он, уверяю вас, непременно зайдет. И несомненно, он намерен повидать вас всех. – Тут она добавила, приложив руку ко рту, дабы Эмма не услышала ее: – Вы же понимаете, с поздравительным визитом… Как же без этого!

Сколько радости сквозило в ответном взгляде мисс Бейтс!

– Он обещался зайти за мной, как только освободится от Найтли, – но они с Найтли уединились и о чем-то совещаются. Мистер Элтон у Найтли – правая рука.

Эмма постаралась подавить улыбку и лишь спросила:

– Неужели мистер Элтон отправился в Донуэлл пешком? Сегодня жарко…

– О нет! Они встречаются в «Короне», как у них заведено. И Уэстон, и Коул тоже придут, однако обычно говорят только о тех, кто главенствует… Не сомневаюсь, что мистер Элтон и Найтли во всем настаивают на своем…

– А вы не ошибаетесь насчет дня? – спросила Эмма. – Я почти уверена, что они должны собраться в «Короне» завтра… Мистер Найтли был вчера в Хартфилде и вроде бы говорил, что встреча состоится в субботу.

– О нет! Встреча определенно назначена на сегодня, – обрезала ее миссис Элтон, гневно отрицая всякую возможность ошибки со своей стороны. – Убеждена, – заявила она потом, – что в мире не было еще такого трудного прихода. В «Кленовой роще» мы и понятия не имели о таких трудностях.

– Тамошний приход маленький, – заметила Джейн.

– Честное слово, дорогая, я не знаю, потому что никогда не слыхала, чтобы об этом вообще говорили.

– Однако об этом свидетельствует то, что там маленькая школа, в которой, по вашим словам, попечительствуют ваша сестра и миссис Брэгг. Это единственная школа, в которую ходят не более двадцати пяти детишек.

– Ах вы, умница – ведь верно! Что за ясная у вас головка! Знаете, Джейн, если бы нас с вами сложить вместе, какое совершенное бы получилось создание! Моя искрометная живость и ваша серьезность вместе являются совершенством… Но не подумайте, будто я тут собираюсь сказать, что некоторые уже не считают совершенством одну вас… Но ш-ш-ш! Об этом ни слова, если позволите.