Глава 9

Надо признать, что ни в каких фантазиях о мужских раздевалках я не представляла, что рано утром в понедельник буду брать интервью у семидесятилетнего бейсбольного тренера. Мы сидели в невероятно вонючей комнате, между нами лежал маленький диктофон, в руке я держала блокнот. Тренер не выказывал желания общаться со мной, но часть новой инициативы информационной открытости в старшей школе Спрингдейл предусматривала большую доступность руководителей для интервью. А в данном случае я – это пресса.

Миссис Брандт подготовила меня, предупредив, что тренер Триад вряд ли будет настроен на сотрудничество и скорее всего ограничится ответами, заготовленными после консультации со школьной пиар-командой. Однако та же миссис Брандт помогла мне сформулировать несколько вопросов, которые должны застать его врасплох и вынудить к большей откровенности.

– Итак, мистер Т… Можно я буду вас звать мистер Т?

– Нет, – сказал он, поправляя бейсболку.

– Хорошо. Мистер Триад, не могли бы вы мне рассказать…

– Тренер Триад, – поправил он.

– Простите?

– Можешь называть меня тренер Т.

– Хорошо. Принято к сведению. Тренер Т, не могли бы вы мне рассказать о своем опыте тренера бейсбольной команды в Спрингдейле? Сколько лет вы уже работаете здесь?

– Я здесь уже больше сорока лет. Тренерство в этой команде – едва ли не лучшее, что есть в моей жизни. Я был спартанцем в свое время, и возможность годами передавать это наследие значит для меня все, – сказал он.

– Как замечательно, – сказала я. И записала: «Бейсбол – это междусобойчик, где все друг друга хвалят». – А сколько лет вы работали рядом с Джолин Фостер?

– С кем? – переспросил он.

– С Джолин Фостер, тренером танцевальной команды, – уточнила я.

– Так вот как ее зовут? Они так часто меняются, что я никогда не успеваю запомнить их имена. Она блондинка, да? С милыми ямочками?

Я записала в блокнот: «Старый извращенец».

– Да, она блондинка. Так почему, по-вашему мнению, у них так часто меняется персонал?

– Я не знаю. Возможно, их мужья находят новую работу? Или они заводят детей? Сдаюсь.

«К хренам этого старого козла», – записала я в своем блокноте.

– Как вы считаете, это может быть как-то связано с их зарплатой? – спросила я.

– Уверен, что им платят достойно за то, что они делают.

– Ну, согласно публичным записям, ваша постоянная зарплата шестьдесят пять тысяч долларов в год, и она увеличивается каждые пять лет, что вы здесь работаете, в то время как зарплата мисс Фостер менее двадцати тысяч долларов в год. И зарплата на этой должности не менялась последние десять лет, даже несмотря на то что наша танцевальная команда выигрывала соревнования штата два последних года подряд. Вы считаете, что это достойная оплата за то, что она делает?

– Как ты узнала, какая у меня зарплата?

– Из публичных записей. Не могли бы вы ответить на мой вопрос? Вы полагаете, что она получает достойную плату за то, что делает?

– Ну, видимо нет.

– Танцевальная команда тренируется после занятий каждый день в спортзале на протяжении многих лет. Они готовятся к соревнованиям штата, которые состоятся через два месяца. Мне сообщили, что недавно бейсбольная команда заняла их место без предупреждения и вне обычного сезона тренировок бейсболистов. Это так?

– Я не знал, что они пользуются спортзалом.

– Неужели? Вы работаете здесь более сорока лет и не знаете, что в первой четверти танцевальная команда использует спортзал после обеда? – спросила я.

Тренер заерзал.

– Ну, наверное, я имел некоторое представление об этом, но наша команда в этом году больше, чем когда-либо. Нам и места нужно больше, чтобы начать интенсивные тренировки для подготовки к сезону. Спортзал – это естественный выбор.

– То есть вы заняли место, которым пользуется танцевальная команда, вне вашего сезона, потому что чувствовали за собой такое право? – спросила я.

Он поморщился и встал с деревянной скамейки, на которой мы сидели.

– Мне не нравится твой тон. Я ответил на достаточное количество вопросов.

– Пожалуй. Хотите добавить что-нибудь еще для записи? Например, выразить сожаление по поводу того, что заняли их место?

– У меня нет никакого сожаления. Меня не зря здесь держат. Мне не зря платят больше.

– И какова же причина этого?

– Танцевальная команда не приносит школе дохода. Они не привлекают рекрутеров из приемных комиссий колледжей. Так устроен мир, куколка. Вынужден тебе сообщить об этом.

Тренер прохромал к выходу, а я снова села на скамейку, просматривая записи. Я напала на золотую жилу. Теперь мне нужно лишь выяснить, какой доход на самом деле приносит бейсбольная команда школе и не было ли каких-то подозрительных подарков за закрытыми дверями от рекрутеров школе или тренеру. И мне действительно нужно было интервью с Джолин Фостер. Если ей приходилось терпеть этого вздорного старика дольше пяти минут, я могла ей только посочувствовать.

Первым человеком, с кем мне хотелось поделиться новостью об интервью, была Грэйс. Ей будет ужасно интересно услышать все смачные детали о том, какой сексистской свиньей «не мистер Т» проявил себя в этом интервью. Он сыграл мне на руку даже больше, чем я надеялась. Он явно проспал школьный семинар по пиару в начале года.

Грэйс уже сидела в кабинете мистера Кавача, когда я вышла из-за угла. Она выжидающе посмотрела на меня, но прозвенел звонок на урок, и мы не успели поговорить. Не в силах терпеть, я достала из сумки листок бумаги и поступила совершенно нетипичным для прилежной Саванны образом – решила обменяться записками с Грэйс прямо во время урока.


Сегодня утром у меня было интервью с тренером Триадом!


Я подсунула записку подруге под руку. Она моментально ее развернула, даже не пытаясь скрывать это, потом нацарапала что-то своей фирменной фиолетовой ручкой и сразу вернула записку мне.


Как оно прошло?


Он спалился. По-крупному. Не могу дождаться, когда ты прослушаешь запись.


Ни! Фига! Себе!


Фига, фига. Мы сможем всех взорвать этим, Грэйс. Это будет наше большое расследование для Spartan Spotlight.


Тут мистер Кавач сделал нам замечание, и я переключилась на высшую математику.


После математики я понеслась к кабинету миссис Брандт, чтобы передать ей запись моего интервью и поделиться, как оно прошло. Ее глаза загорелись, когда я пересказывала его со всеми деталями, невольно выданными тренером Т и обличающими его. При этом каждое его сексистское высказывание она сопровождала сердитой гримасой.

– О, Саванна, это будет громкая история, – сказала мисс Брандт, беря вырванный из блокнота листок. – Я хочу, чтобы ты поговорила с Чейзом Стивенсом. Он был моим студентом где-то три или четыре года назад, и после бейсбольного сезона к нему подходили рекрутеры. Он больше не играет за колледж, и я полагаю, согласится поговорить о том, что тогда происходило, уже не боясь, что это может ему навредить.

– О, это было бы идеально, – сказала я. – Я собираюсь взять интервью и у тренера танцевальной команды, а может быть, у нескольких предыдущих, чтобы подтвердить цифры по зарплате, которые у нас есть. Может, нам немного расширить тему и включить другие виды спорта? Я думаю, следующим естественным шагом было бы поинтересоваться командой по софтболу, так как это наиболее близкое соответствие.

– Ты на верном пути, – согласилась она, – но… Тогда это будет история о неравенстве между мужскими и женскими видами спорта? Потому что я думаю, что эта история уже проваливалась в прошлом.

– Наверное, вы правы, – подумав, сказала я. – Это совершенно точно о деньгах, которые перечисляются на эту программу. Что-то здесь не сходится.

– В точку! Вот почему я с тобой не хочу расставаться, – подмигнула мисс Брандт. Она передала мне листок бумаги с контактами Чейза и улыбнулась. – Я горжусь тем, как усердно ты работаешь над этим расследованием. Ты же понимаешь, что, скорее всего, встретишь сопротивление со стороны школы, но все равно пошла на это. Надеюсь, ты подумаешь о журналистике, а я могла бы помочь тебе найти перспективный курс.

Я переминалась с ноги на ногу, опустив глаза.

– Думаю, осенью я буду поступать в государственный университет Индианы. У них достойная программа.

Миссис Брандт покивала головой.

– Я не собираюсь ругать университет Индианы, потому что многие мои ученики учатся там и им очень нравится, но не у всех такие же академические успехи, как у тебя, Саванна. Я действительно считаю, что тебе стоит подумать над тем, чтобы с твоими оценками и талантом поступать в такие места, как Колумбия или университет Нью-Йорка. И у тебя есть учитель, который очень доволен тобой и готов написать тебе блестящие рекомендательные письма.

– Это много для меня значит, – сказала я, – и я обещаю подумать.

Уже прозвенел последний звонок на второй урок, поэтому я положила листок бумаги в рюкзак. У меня оставалось всего две минуты, чтобы успеть добежать до спортзала и переодеться для урока физкультуры. Похоже, сегодня как раз тот день, когда мне снова снимут баллы за опоздание и медлительность при переодевании.

– Мне пора бежать. Я дам вам знать, когда организую эти интервью.

– Отлично, – прокричала мне вслед мисс Брандт.

Непонятно почему, но, выходя из кабинета, я чувствовала себя виноватой. В чем дело? Ведь я уже давно решила, что буду поступать в тот же университет, что и Эшли, чтобы мы могли исполнить свое предназначение быть самыми лучшими соседками по общежитию. Осознание того, что мое будущее четко спланировано, придавало мне уверенность. Оно помогало переживать ссоры с мамой и огорчение, когда отец менял свои планы и не приезжал к нам – пока я смогу вести обратный отсчет времени до поступления в колледж и воссоединения со своей любимой сестрой и лучшей подругой в одном лице, в настоящем тоже все будет нормально.

День проходил без особых событий, если не считать моего впечатляющего падения на матче в вифлбол[5], которое точно не украсило игру. Позже я планировала позаниматься с Джорджем, и можно сказать, что была немного взволнована этим. Мы решили, что проще всего встречаться каждую неделю в одно и то же время, а не договариваться заново каждый раз. Запланированные встречи с Джорджем меня очень даже устраивали.

Я священнодействовала, готовясь к его приходу, – разложила на столе печенье Toll House, а потом торжественно отправила его в разогретую духовку.

Звонок в дверь заставил меня чуть ли не подпрыгнуть, и я побежала встречать гостя. Желая продолжать делать вид, что я равнодушна к Джорджу и не замечаю, насколько он хорош при своей кажущейся неуклюжести, мне следовало вести себя с ним более уравновешенно. Мое же плохо контролируемое дерганье плохо соответствовало образу нормального человека.

– Привет, – сказала я.

Он стоял у двери, держа в руках пиццу пепперони из Pizza Kitchen. И мне показалось, что я никогда не видела ничего прекраснее этого. Почти рыжие волосы Джорджа были растрепаны, словно он только что встал после дневного сна и вдруг вспомнил, что ему нужно быть здесь. Мой рот наполнился слюной (по разным причинам, но если честно, в основном из-за пиццы), и я пригласила его войти.

– Ты настоящий ангел, что принес пиццу, – сказала я, – как будто наконец понял, как заслужить мое хорошее отношение.

– Путь к этому оказался непростым. Что не любит Саванна? Участвовать в трехногой гонке, быть сбитой машиной. Что она любит? Пиццу.

И тебя, хотелось сказать мне. Но тут же стала понятна вся глупость этой мысли. Конечно, я не могла ему нравиться. Он был чудесный, обаятельный и вообще – хороший. А я была порой вредной и в целом не очень приятной пухлой девочкой. Очевидность этого факта на какую-то секунду меня задела.

– Ты быстро учишься, кузнечик. Я весьма впечатлена, – сказала я.

Несколько мгновений мы сидели друг против друга в тишине, пока не сработал таймер духовки.

– О, мне нужно поставить печенье в духовку, – сказала я.

– Ты испекла мне печенье? Теперь я чувствую себя как лох, что принес пиццу.

– Это полуфабрикат, печенье Toll House. Надо только положить печеньки на бумагу для запекания и поставить в духовку. Еще одна вещь, которую ты быстро выучишь, – что я не богиня домашнего очага, как хотелось бы моей мамочке. Я могу приготовить макароны с сыром и разогреть замороженную еду в духовке, но это предел моих кулинарных способностей.

– Я все равно впечатлен, – сказал Джордж.

Фиеро подошел и стал обнюхивать лежавшую на столе коробку с пиццей, и Джордж заговорил с моим меховым другом в своей особой собачьей манере. Не знаю, почему так греет душу, когда кто-то у тебя на глазах общается с твоим домашним любимцем, но я снова растрогалась, глядя на Джорджа. Можно сказать, что я просто растаяла.