– Что сказал Джордж? – спросила Эшли.

– Что? – изумилась я, широко открыв глаза.

– Когда он увидел маму в таком состоянии… Как он отреагировал?

– Он был совершенно спокоен, даже мил. И повел себя так, будто это была совершенно нормальная ситуация и он такое видел не раз.

– Похоже, неплохо иметь его на своей стороне.

– Это точно.

– Будет ли у меня шанс встретиться с выдающимся Джорджем? – спросила сестра.

– Надеюсь, что да, – сказала я, опуская голову на подлокотник дивана, – он, типа, чудесный и компенсирует мне все то дерьмо, которое происходит с мамой последнее время.

– Что ж, отлично. Ты заслуживаешь Джорджа в своей жизни. Не отметить ли нам это мороженым? – спросила она.

– Мы говорим на одном языке! – улыбнулась я.

К счастью, перед тем как я отключилась на диване, у Эшли хватило ума написать маме, что я нахожусь у нее вместе с Нормой. Полное изнеможение после событий того дня и мороженое, съеденное перед сном, буквально вырубили меня, так что я проснулась только к полудню субботы. Я слышала, как Эшли и ее соседка Изабель шепчутся о том, почему я явилась без предупреждения. Изабель заставила Эшли пообещать, что у нее больше не будет нежданных гостей. Здравствуй, груз вины номер тысяча за эти выходные.

Когда Изабель ушла, я открыла глаза и перекатилась на бок, чтобы посмотреть на Эшли, которая, растянувшись на полу, читала учебник.

– Извини, что я напрягла твою соседку, – сказала я.

– Не переживай, – фыркнула она, – если ее так напрягает, что моя сестра приехала переночевать, у нее будут сложности похлеще.

– Какой план на сегодня? – спросила я, только теперь понимая, насколько глупо было примчаться в общагу к сестре без сменной одежды и зубной щетки. А после вчерашнего я чувствовала себя мерзкой и грязной и никак не могла это исправить.

– Ну, для начала мы должны пойти в прекрасный обеденный зал на бранч, который готовят в выходные. Похоже, они знают, что жирный завтрак помогает с похмелья.

– Я всегда готова к жирному завтраку.

– Затем, я подумала, мы можем немного пройтись по магазинам. Здесь есть симпатичные магазинчики, особенно местный книжный, и они должны тебе понравиться. А вечером, если захочешь, мы можем пойти на вечеринку. Я планирую пойти, и ты сможешь познакомиться с моими друзьями. Они тебя уже практически знают, потому что я все время о тебе говорю.

– Ты говоришь обо мне со своими друзьями? – удивилась я, поскольку считала, что стоит ей обзавестись новыми друзьями в универе, как она меньше всего станет думать обо мне. На сердце потеплело, когда я услышала, что она все еще рассказывает обо мне своим друзьям.

– Ну конечно, – сказала она. Она оторвалась от своего учебника и пошла к шкафу. – Кстати, полагаю, я случайно прихватила что-то из твоих вещей, когда забирала выстиранную одежду. Ты готова надеть эти джинсы с одной из моих рубашек?

– А я-то думала, куда они делись! – обрадовалась я.

– Извини, – смутилась Эшли, – я их заныкала.

Она бросила мне джинсы и топ в розовый горошек. Оборки и завышенная талия не совсем мой стиль, но я бы взяла что угодно, лишь бы выбраться из этого платья и избавиться от ужасного запаха, поэтому натянула топ через голову. Несмотря на то что это был, пожалуй, один из наиболее свободных топов Эшли, он слегка жал мне в груди и руках. Мне придется очень осторожно двигаться, чтобы случайно не порвать эту симпатичную вещичку.

Мы шли вместе с толпой студентов, которые тоже проснулись поздно после вечеринок накануне. Они все кочевали в направлении столовой, чтобы заполучить тот самый волшебный бранч, разрекламированный Эшли. Честно говоря, если после всего этого ажиотажа он не окажется лучше, чем International House of Pаncakes, я буду очень разочарована.

Когда мы вошли в столовую, очередь вилась через весь вестибюль. Я никогда не видела столько ребят моего возраста, которые бы выглядели так… ну, ужасно. Казалось, они только что вылезли из кровати, не причесавшись и не сняв макияж после предыдущей ночи. И знаете, что было лучше всего? Буквально никого это не парило. Я могла бы привыкнуть к этой особенности колледжа.

Я положила себе на тарелку горку блинчиков и картофельных оладьев, не тратя времени, чтобы облить их все сиропом. Здесь было самообслуживание, и мне хотелось ухватить все вкусное, что я видела, пока до него не доберутся похмельные студенты.

После того как бранч закончился (кстати, шумиха вокруг него оказалась абсолютно оправданной), Эшли решила провести меня с экскурсией по городку, в котором находился колледж, и сводить в маленький книжный магазинчик сразу за территорией кампуса, как и обещала. То, как она с восторженным блеском в глазах описывала здесь все, словно жила тут уже целую вечность, вызвало у меня смешанные чувства. Я была рада, что она привыкала к своей новой жизни, что нашла людей и места, которые ее делали счастливой, но и понимала, что я перестала быть частью этого уравнения.

Мы забрели в кофейню, забитую студентами, теснящимися со своими лэптопами и стопками учебников. Я услышала, как девушка перед нами заказывала три шота эспрессо, и кто-то прошептал за ней: «Это мне знакомо». Не за горами была сессия, и меня начало одолевать чувство вины. Если бы не я, Эшли могла бы использовать это время для занятий.

– Почему бы тебе не пойти и не найти нам столик? – предложила Эшли, оглядываясь по сторонам в поисках свободного места. – Ты все еще любишь карамельный макиато?

– Так точно, – сказала я.

Протискиваясь сквозь толпу закофеиненных и недоспавших студентов, я заметила единственный свободный столик в дальнем углу – высокий и не очень подходящий для такой коротышки, как я. Только взглянув на него, я уже знала, что у меня затекут ноги, потому что я даже носками туфель не смогу достать до перекладины внизу стула.

Одергивая одолженную у сестры блузку, чтобы она прикрывала спину, я чувствовала себя так, словно вторглась в жизнь Эшли. Я ношу ее одежду, сижу в ее любимой кофейне, наблюдаю за ее однокурсниками в их естественной среде обитания. И неважно, сколько раз она повторяла, что мой приезд без приглашения не создает ей проблем – все равно было ощущение, что я испортила ей выходные.

– Смотри, они сделали тебе сердечко на кофе, – сказала Эшли, ставя передо мной аппетитнейшего вида карамельный макиато. Я обхватила руками гигантскую голубую чашку размером с миску для каши и сделала первый глоток. Восхитительно. Эшли с интересом ждала моей реакции.

– Мне это очень даже по сердцу, – сказала я.

– Так я и знала! Это моя любимая подзаправка для позднего вечера, – сказала она, усаживаясь, наконец, напротив меня.

– Мы должны вернуться в тот свечной магазин и купить свечу с ароматом ревеня и груши. Подарок тебе от меня, – сказала я.

– Подарок от тебя? Ты что, выиграла в тайной лотерее? – удивилась сестра.

– К твоему сведению, я очень осмотрительна с деньгами, которые получаю на день рождения и праздники, плюс у меня до сих пор осталась пачка наличных, которую я сохранила с того лета, когда нам показалось, что сбор кукурузы – это хорошая идея.

Эшли передернуло.

– Даже вспоминать не хочется. Больше никогда…

– Мои руки никогда не будут прежними, – продолжила я, – но мы заработали кучу денег.

Эшли отпила из своей кружки (это был мокко латте, самый некофейный из всех кофейных напитков) и закатила глаза от удовольствия. Когда она поставила кружку обратно на стол, у нее над губами остались усы из взбитых сливок, которые она вытерла рукавом рубашки.

– Как ты себя сейчас чувствуешь?

С повседневностью на сегодня наконец-то было покончено, чтобы вернуться к нашим баранам, то есть моему личному эмоциональному срыву вчера вечером. До сих пор мы обе делали вид, как будто ничего не произошло, и отчасти мне хотелось, чтобы мы забыли, по какой причине я приехала к Эшли, и провели день в безмятежности.

– Я правда в порядке. – Поерзав на своем сиденье, я пристроила одну ногу под собой на стуле, чтобы она не так затекла.

– Передо мной тебе не надо притворяться. Это нормально – не чувствовать себя нормально.

– Просто… – начала я.

Как вообще облечь в слова то, что я чувствовала? Даже для Эшли, переводчика номер один с языка Саванны.

– Я просто чувствую, что в моей настоящей жизни и онлайн есть много людей, которые показали мне, что можно чувствовать себя комфортно и быть счастливой в своем собственном теле. И большую часть времени я себя так и чувствую. В большинстве случаев я могу отмахнуться от мелких маминых замечаний, но бывают дни, когда это меня доводит и перечеркивает все хорошее, что я научилась любить в себе. Как будто неважно, сколько подтверждений я получаю из статей, книг, онлайн-форумов или от реальных людей, одно ее замечание может стереть все это. Почему у нее надо мной столько власти? – спросила я.

– Потому что ты ей это позволяешь, – ответила Эшли. И из ее уст это прозвучало так просто, как будто забрать назад власть у человека, с которым я вынуждена жить каждый день, было чем-то элементарным и я могла что-то сделать по собственному выбору.

– Как мне прекратить это? – спросила я.

Эшли сделала большой глоток кофе и аккуратно поставила чашку. Она потянулась ко мне через стол и взяла мою руку в свои руки.

– Ты сейчас разговариваешь с человеком, от которого отвернулась часть семьи, когда он признался в своей ориентации. В первый год бабушка и дедушка Алверсоны перестали приглашать нас куда-либо, пока мой «задвиг» не пройдет. Это меня сломило. Ты помнишь то время. Я тогда возненавидела День благодарения и Рождество, которые всегда были моими любимыми праздниками. Но однажды я проснулась и осознала, что могу продолжать страдать из-за их решения исключить меня за то, над чем я была не властна, а могу и надеяться, что в один прекрасный день их желание узнать получше свою внучку и быть частью ее жизни перевесит их предубеждения.

– Но с тех пор прошло три года, – возразила я.

Эшли слегка поникла головой и сжала мою руку.

– У принятия нет срока годности. Я верю в это. На протяжении столетий люди печально известны упертостью в своих убеждениях, но перемены происходят. Люди развиваются. И я теперь могу продолжать жить со своим истинным я, жить счастливой и открытой жизнью в надежде, что люди, которых я люблю, в конце концов придут к тому, чтобы принять меня такой, какая я есть, – сказала она. – Дай маме время. Сейчас она поглощена своими собственными переживаниями, но так не будет вечно.

– Когда это ты так повзрослела?

– Разве ты не слышала? Я теперь учусь в колледже, – подмигнула она.


Подруга Эшли Мэллори пришла к нам, чтобы готовиться к вечеринке, и они обе пили вино из бутылки, тайком пронесенной в общагу. И это мне очень не понравилось. Я, может быть, еще и не учусь здесь, но точно знаю, что пить спиртное в комнате общежития – против правил. И за нарушение этих правил полагался весьма высокий штраф.

Снова надев платье, в котором была прошлой ночью, я брызнула на него духами из двух разных флаконов, чтобы перебить запах поездки, который до сих пор не выветрился. Мне пришлось снова заплести косичку, но на этот раз скорее из необходимости скрыть, насколько жирными стали мои волосы. Никакой детской присыпки в мире не хватило бы, чтобы заставить их выглядеть чистыми.

– Так присоединится ли к нам мисс Яэль сегодня вечером? – спросила Мэллори.

Эшли ткнула ее локтем в бок.

– Она сказала, что подумает. Ничего конкретного.

– Что? – спросила я, поднимаясь с дивана. Мне хотелось присоединиться к обсуждению этой новости.

– У Яэль и твоей милой сестры наконец случилась романтическая история две ночи назад, то есть мы все, конечно, знали об этом с первого дня занятий, но теперь это произошло официально, – объяснила Мэллори.

– Я знала, что вы начнете встречаться, – заметила я.

– Мы не встречаемся, и ничего не официально. Вы все сглазите. Дайте мне просто порадоваться тому факту, что это произошло, а там разберемся, – сказала Эшли.

Я подошла к ней сзади и обняла.

– Я так рада за тебя. Ты заслуживаешь романтическую историю.

– Спасибо, сестренка, – сказала Эшли, обвивая меня руками. Она вернулась к приготовлениям вместе с Мэллори, а я наблюдала за развитием ситуации, как муха на стене. Если бы не я, Эшли, наверное, после выпитого вина набралась бы храбрости пойти и позвать Яэль с собой на вечеринку. Та согласилась бы (кто же способен отказать Эшли?), и они пошли бы вместе на вечеринку, и у них было бы много больше романтических мгновений. Это были бы идеальные веселые выходные для Эшли и шанс исследовать возможность отношений с Яэль.

Но вместо этого она торчала здесь, вынужденная брать с собой свою школьницу-сестру. Я вторглась в ее планы на выходные, не спросив ее и не подумав о том, что, возможно, была ей там не нужна. Я сидела на диване, обхватив руками колени, пока Мэллори и Эшли заканчивали собираться. Когда сестра повернулась ко мне, я указала ей в сторону двери.