– Вот и встретишься, поздороваешься, если видел уже…

Женька не переставала удивляться – и как это Мила так уверенно себя ведет с этим Игорьком? И ведь парень ничего! Слушается!

– Игорек! Посади малышей на саночки и покатай! Им надоело на клетки пялиться!

Игорек бережно усадил Даньку и Саньку на саночки лицом друг к другу и осторожно повез по снежной дорожке.

– Повеселее беги! Пусть детки порадуются! – кричала ему вслед Мила. – Да смотри не потеряй! А мы пока отдохнем…

И Игорек потрусил «веселее».

– С ума сойти, Милочка, – фыркала Женька. – Тебе бы львов дрессировать.

– Ой, я тебя умоляю! И где ты здесь заметила того льва? Так… комнатная собачка… – и девчонка презрительно скривила губки. А потом доверчиво затараторила: – Он у меня знаешь как вертится! Да потому что – куда ему деться? Он же привороженный!

– Да что ты? – сдерживала улыбку Женька. – И кто его так приворожил, бедолагу?

– Ну я же! Кто еще? – откровенничала девчонка. – У меня бабушка была ворожейка. И мама тоже. У моей мамы столько мужей было-о-о… Я до стольки даже считать не умею!

– А чего она, одного к себе приворожить не могла, что ли? – не понимала Женя.

– Зачем? Куда он один-то? – удивленно таращила глаза Мила. – Нет, понимаешь, ведь как хочется, чтобы мужик был и красивый, и богатый, и умный, и добрый чтобы, и опять же – с фигурой, чтобы девушке не стыдно было выйти, правильно же? А природа такого мужика еще не придумала. Нет, они, конечно, есть такие, но все как-то порознь. Если богатый, значит, ростом с фигу, если умный, то обязательно в очках и лысый. А маменька хотела вывести новый тип мужчины, ну и… коллекционировала мужей. Правда, злые языки ее таким неприличным словом называли, прям повторять стыдно!

– Да ты что рассказать-то хотела? – напомнила ей Женя.

– А то и хотела! Она ж их всех привораживала! И меня научила! – И Мила понизила голос: – Хочешь научу? Значит, так: берешь, выдергиваешь из своей головы волос, плюешь на него три раза, потом прыгаешь три раза вокруг своей оси. Потом… У тебя цветы дома есть?

– Ну… есть один, искусственный.

– Нет, надо, чтобы настоящий, с землей… Ну да ладно, можно под кроватью пыль собрать и перемешать со своим волосом.

– С одним? – вникала в каждое слово Женька. – А он перемешается?

– Не, ну ты сначала волос-то сожги! У тебя ж кучка пепла получится!

– С одного волоса? – не поверила Женя.

– Слушай, я тебе лучше сама зелье заварю, а ты подлей своему хахалю. Пусть выпьет, а потом сама увидишь – его от тебя не отдерешь! Посмотри на Игорька – выпил, дурак. А теперь прям не знаю, как от него отвязаться.

Женька посмотрела, как уныло таскает Игорь за собой санки, и покачала головой:

– Нет, мне не надо зелья.

– Да надо, чего ты! – толкала ее в бок новая подруга.

– Зачем мне? У меня и хахаля никакого нет, – вздохнула Женька.

– Ну тогда, тогда я тебя познакомлю! У меня этих мужиков! Прямо сегодня вечером к нам с Игорехой приходи, я туда друзей приведу – тебя знакомить!

Еле удалось уговорить Милу никого не водить и первое время ни с кем Женю не знакомить, авось все как-нибудь само случится…

– Ну тогда запомни! – снова забормотала Мила. – Как только встретишь своего единственного, сразу же в рюмку ему наговори… М-м-м… как же там… «Без меня червяком извивайся, счастливым лишь со мной оставайся», вот так. Прямо в рюмку скажи, и все! Считай, что он твой. Можешь еще плюнуть для верности три раза.

– В рюмку? – ужаснулась Женя.

– Ну а куда же! Три раза в рюмку, три раза через левое плечо. И все! Зови меня на свадьбу!

Женя клятвенно пообещала непременно плюнуть, наговорить и пригласить, после чего Мила стала считать Женьку чуть ли не единоутробной сестрой.

Возвращались домой вечером. Мальчишки устали от восторгов и уже в машине клевали носом.

– Давай, Игорек! Донеси мальчиков до комнаты! – вовсю командовала Мила. – Не забывай, у тебя сегодня экзамен на отцовство!

– И чего? – таращился на нее несчастный Игорек. – Если я мальчишек донесу, ты чего – сразу рожать побежишь?

– Побегу-побегу, не переживай, – с нежной улыбкой похлопала его по спине Мила, и парень отчего-то сразу загрустил.

– Спасибо тебе, Игорек, – со смехом поблагодарила его Женька. – А мальчишек и в самом деле помоги донести…

Пока Мила по-свойски закрывала двери машины и что-то доставала из багажника, Женя с Игорем прошли в холл общежития.

– Ну что, Игорек, окрутила тебя многодетная мамаша? – прищурилась вахтерша тетя Ася. – А я тебе сразу говорила – надо было с моей Иркой шуры-муры крутить, у нее хоть детей нет!

Женька кисло улыбнулась на эдакую шутку вахтерши, а Игорь зашагал быстрее – он даже боялся подумать, что будет, если это услышит Мила.

Дома к Дунаевым сразу же забежала Анна Андреевна.

– И как это вы долго! – защебетала няня. – Сашенька, маленький мой!! Расскажи, кого видел? Мишку видел? Данечка! А какие у козочки были рожки? Данечка видел козочку? Женя, вы не стойте просто так, надо же малышам кашу сварить! Я бы и сама управилась, но совершенно не знала, когда вы приедете.

Женька быстро накормила малышей, няня помогла их искупать и даже попросила сама уложить спать, потому что «простите, но после вас они потом у меня на кроватках пляшут!». И когда в доме наступила тишина, Женя распустила обкромсанные волосы и подошла к зеркалу. Да… прическу срочно надо менять. Вернее, ее надо просто сделать, потому что после той истерики у Добровича волосы варварски торчали клочками.

– Ничего, завтра займемся собой, – пообещала Женька зеркалу и уселась на крохотной кухоньке.

Уже давно надо было ложиться, но едва только она представляла, что сейчас в каком-то ресторане Добрович улыбается какой-то девице, танцует с ней медленное танго, она что-то говорит ему на ушко, он по-кошачьи улыбается… Господи, и что за бабы пошли?! Ну сами на мужиков вешаются! Нет, уснуть определенно не получалось. Что там говорила Мила? Собрать пыль из-под кровати?

Женька встала на колени и полезла под кровать. Тщательно помотав ладошкой по полу, она собрала приличный клубок этой прелести и осторожно понесла на кухню.

– И что? Вот это надо ему в рюмку? – Женька тяжко вздохнула и выкинула клубок пыли в пакет с мусором. – Не хватало еще, чтобы Добрович хлебал пыль стаканами!

А спать все равно не получалось. Чтобы заглушить в себе недремлющее чувство, Женя даже схватила ведро и тихонько, стараясь не разбудить малышей, вымыла пол – подальше от соблазна. И только после этого улеглась.

Утром она отпросилась у Анны Андреевны в парикмахерскую.

– Конечно, сбегай, – качнула головой женщина. – А то я и сама хотела предложить. Это же неприлично ходить с такой шевелюрой!

В парикмахерской народу было вроде и не так много, но очередь двигалась медленно.

– Женька!! – вдруг раздался знакомый голос, и к Жене подскочила Лида – медсестра из больницы, где Женя работала еще совсем недавно. – Ой какая ты! Теперь здесь? А я приехала специально стрижку сделать и платье присмотреть.

– Лида!! Ну ты умница! – восхищалась Женя. – Это ж надо – ехать в другой город, чтоб сделать прическу!

– Да я не из-за одной прически! – отмахнулась Лида. – Я ж замуж выхожу! Помнишь Яшу из седьмой палаты? Ну, новенький к нам такой поступил? Высокий такой, у него еще аппендицит с грыжей попутали, ну? Не помнишь? Так вот за него! Через две недели свадьба, приглашаю. Ой, да чего я так-то! Я тебе сейчас и пригласительный дам!

Время в парикмахерской пролетело как одна минута, – девушки просто не могли наговориться. Женя звала подругу к себе в гости, но та сослалась на нехватку времени. И в самом деле, автобус отходил вечером, а ей надо было еще обежать половину городских магазинов.

– Ой! Я ж совсем тебе забыла сказать, – вдруг вспомнила Лида, уже убегая. – Я же бабу Нюсю твою видела. К ней сын приехал, совсем старушке тошно приходится. Девчонки даже говорили, что она однажды к ним в больницу приходила, переночевать. Не в мою смену было. Вроде как по знакомству…

– А чего ж она не звонила-то?! – с досадой шлепнула себя по бокам Женька. – Мы ведь ей телефон оставляли!

– Ой, ну что ты меня спрашиваешь? Может, номер потеряла, или кто телефон отобрал, а может, и не умеет им пользоваться… Ой, Женя, ну я побежала, мне пора!

И Лида выскочила из парикмахерской.

Пока Женьке выстригали, сушили, укладывали модные пряди, она просто не находила себе места. Надо же – какой паразит этот ее сынок! Ну чего старушке житья не дает? Бабу Нюсю пора срочно спасать… Было время, Женька только у нее могла найти утешение. И без куска хлеба она никогда их с мальчишками не оставляла, и на улицу не гнала, да и вообще – была для Женьки самым близким человеком. Единственным. Эх, ее бы сюда перевезти, но разве позволят… И что делать? Надо как-то напугать ее сынка, пьяницу и буяна. Но как его Женька напугает? Вызовет милицию? А толку?

– Девушка, вы макияж делать будете? – о чем-то спросила ее молоденькая парикмахерша.

Женька, сама не понимая, кивнула, и возле нее тут же запорхала еще одна девица и стала назойливо тыкать в лицо кисточкой.

Женька поднялась из кресла с твердым убеждением – сейчас она пойдет домой, попросит, чтобы няня посидела с ребятами, а сама рванет прямо вечерним автобусом. Она еще не решила, как приструнит наглеца, но то, что ехать надо не раздумывая, она знала твердо.

– Девушка! Вам так идет эта прическа! – восторгались возле нее мастера. – Ну совершенно переродилась. Нелля, ну обрати внимание – девушка совершенно переродилась.

– И обратите внимание на макияж! Вам нужны теплые тона! – ворковала визажист.

– Вот только не надо надевать шапку, сейчас тепло! Вы просто королева!

Женька расплатилась и почти бегом направилась домой. Еще надо было успеть договориться с Анной Андреевной, купить что-нибудь с собой перекусить. Вряд ли сын бабы Нюси Степка встретит ее с пирожками-шанежками, да еще и билетов нет…

Она ворвалась к себе в комнату, где сидела няня с детьми.

– Анна Андреевна! Мне срочно нужно уехать на полтора-два дня! – выпалила она с ходу.

– Оп-паньки! – ответил Добрович.

Он сидел с детьми на диване, тыкал поочередно им в животики здоровенным мохнатым белым медведем, и мальчишки заливались смехом. Женя не сразу его заметила.

– А с работой мы покончили, так я понимаю? – кривил он губы. – Анна Андреевна, видать, правду мне вахтерша говорила, что наша «птичка» себе нового гусака подыскала. А я, дурак, не верил.

– Ой, ну что вы такое говорите! – возмущенно вытаращилась на него Анна Андреевна. – Она про птичек всегда чушь несет! Потому что ее дочь зависла в старых девах!

– Анна Андреевна, так вы посидите? – наседала Женька.

– Я, конечно, посижу, мне только в радость… Если только ваше начальство не будет против.

– А кто его спрашивает, начальство-то? – ехидно усмехнулся Добрович. – Вот она – кудри распустила, губы накрасила – теперь срочно зажигать надо!

– Это, Павел Ульяныч, вы у нас зажигать мастер! – фыркнула Женя. – Вы у нас по ресторанам ходок!

– Да чего вы прицепились к этим ресторанам?! – задергал руками Добрович. – Ну ходил я вчера в «Север», там все наши одноклассники собирались! А девчонки, хитрюги, меня давно пасут, потому что я еще ни разу на вечере встречи не был. А надо! Потому что им, видишь ли, «до жути интересно знать, как ты устроился!», и еще «состоятельные мужчины у нас платят двойной тариф, потому что не всем карманы позволяют». Всего и делов-то! Зато я не срываюсь никуда на ночь глядя, не бросаю детей, не забываю про работу! Потому что я дисциплинированный и свои желания умею обуздывать…

– Я тоже умею… – швыркнула носом Женька. – Но если я сейчас это желание обуздаю, баба Нюся на улице жить будет. Сын к ней вернулся, Степка. Выгоняет бабку. Она черт-те где ночует каждый раз. До меня дозвониться не может, не умеет, наверное, этот гад телефон пропил. А я ни разу не приехала. И сама не звонила. Раза два пробовала – не получилось, думала, зачем старушку зря тревожить, а получилось…

Добрович крякнул, аккуратно пересадил малышей на пол и поднялся.

– И чего ты будешь делать там сегодня? Вечер же на дворе.

– А до Рубинска автобусы только поздно вечером идут.

– Понятно, – кивал Добрович и царапал затылок. – Значит, ты приедешь ночью, ворвешься бомбой, пойдешь в атаку, а потом тебя мирно пустят переночевать, и поутру ты дунешь обратно, с чувством исполненного долга, так?

– Да ничего не так. Я приеду, найду бабу Нюсю, мы с ней в больнице переночуем, а потом… потом не знаю…

– Ладно, что с тобой делать, поехали, там придумаем… – вздохнул Павел и направился в прихожую.

– Как это поехали? – оторопела Женька.

– На машине, как еще, – удивился ее вопросу Добрович. – Ну чего стоишь, собирайся!

– Но… мы же опоздаем на работу!