— Не хочу подражать доктору Филу, но печаль это то, чем отягощены все.

— А я-то думала, что дело в характере. — Селия подмигнула.

— Печаль — составная часть характера. Такая же, как мораль, любовь, страх и страсть, — сказала я, понимая, что сварила овощной супчик из сотен лет психотерапии.

— Значит, мы все — сборная солянка. — Селия подняла бокал.

Я подняла свой. Кризис миновал.

Мы допили остатки мартини, достали из бокалов оливки и закусили, задумчиво кивая.

— Со мной никто так не разговаривает, — тихо сказала Селия. — Люди не понимают, что мне нравятся серьезные разговоры.

Я кивнула, а потом мы оба покачали головой, отказываясь от еще одного предложения подошедшего официанта.

— Нам нужно проводить больше времени вместе. — Наверное, откровенность пришлась ей по душе. — Мне было интересно с тобой.

Странно. Селии Тайрановой нравится разговаривать со мной. Женщине, которую можно увидеть на обложках всех журналов, было интересно со мной.

— А ты хотела бы увидеть, как я живу в реальном мире? — Она радостно улыбнулась.

Э… спасибо, нет.

— Нет, правда. — Она только что не подпрыгивала на стуле. — Когда не ужасно, бывает даже забавно.

Не знаю, что там отразилось на моем лице, но Селия тронула меня за руку.

— Ты что же, боишься? Перестань. Ну же, не трусь. У меня есть телохранители.

— Да, чтобы защищать тебя. — Скрыть страх мне не удалось.

— С тобой ничего не случится. Мы не позволим, — пообещала она. — Да ведь за тобой же никто и не гоняется. — Последнее прозвучало немного обидно, и Селия мгновенно поняла это. — Извини, я не хотела…

— Я и не обиделась. Если меня похитят, Зои выкуп платить не станет. Но опечалится.

Селия прыснула со смеху, схватила меня за руку и потащила из голубой комнаты в красную. Кто-то помахал ей. Мелькнули удивленные и счастливые лица. Лица из списков B, C и D. Кто-то принял меня за Алису Милано. Кто-то сказал, что я для Алисы я толстовата. Отреагировать я не успела — не знала, как.

— Подожди. — Я взяла у охранника на выходе сумочку и телефон. Мы уже поднимались по красным ступенькам.

— Держись поближе ко мне и будь внимательна. — Селия улыбнулась, и мне пришло в голову, что она уже предвкушает приключение, этот нырок в повседневный мир, как прыжок с парашютом с самолета.

Так же опасно и так же волнующе.

Она взбежала по лестнице, толкнула дверь и исчезла. Я последовала за ней, но не столь резво, и все еще раздумывала, так ли уж мне хочется отдать себя на растерзание волкам, когда Селия вернулась и нетерпеливо махнула рукой.

Кухонный персонал ее появления на их рабочем месте как будто и не заметил. Учитывая расположение секретного прохода, они, вероятно, видели знаменитостей по дюжине ежедневно и уже не обращали на них внимания. Парень, промывавший здесь брокколи, мог бы оказаться для Брайана куда более ценным источником информации, чем я.

— Ну же, Мили, идем! — Селия схватила меня за руку и потащила за собой. Похоже, она испытывала нечто эйфории. — Поприветствуем публику. Прогуляемся по Пятой. — За спиной у нас, словно ниоткуда, появились пять человек секьюрити. И где только она их прятала? В морозилке? Теперь они были с нами, все под шесть футов пять дюймов, плотные, около трех сотен фунтов, так что мы рядом с ними выглядели карликами. Под тканью темных костюмов перекатывались бицепсы обхватом с мою талию, глаза скрывались под темными очками, в ушах прятались крохотные наушники, удержать которые было не так-то просто толстенными пальцами. Одних только этих парней было вполне достаточно, чтобы Селию заметили.

Между тем в ресторане все пришло в движение. Должно быть так чувствуют себя настоящие телохранители из Секретной службы, подумала я, машинально прочесывая взглядом посетителей и пытаясь выявить признаки опасности. Наглядевшись фильмов, я без труда представила, как ору во все горло «пушка!» и эффектно взмываю в воздух, прикрывая собой Селию. На самом деле, если бы пушка появилась, я, скорее всего, застыла бы как вкопанная да еще и обмочилась со страху.

Публика улыбалась и махала руками. Люди толкали друг друга под локоть и показывали на идущую через зал Селию. Впрочем, некоторые, закоренелые ньюйоркцы, которым на звезд, как известно, наплевать, даже не поворачивали головы. Были и такие, кто проносил бокал мимо рта, и такие, кто судорожно хватались за сумочку или бумажник, искали ручку и листок и, опрокидывая стулья, мчались к Селии за автографом. Она не отказывала, ухитряясь расписываться на ходу, переступая препятствия и при этом, подобно летучей мыши, удерживая курс на выход. Волосы прыгали по плечам, глаза искрились. Она поворачивалась, обнимала поклонников, улыбалась и шла дальше. Ей это нравилось.

Шли мы быстро. Селии поневоле приходилось оставаться движущейся мишенью, иначе в заведении немедленно возникло бы столпотворение, что вряд ли понравилось бы управляющему.

— А вы кто? — Кто-то схватил меня за рукав и развернул лицом к себе. Ситуацию спас телохранитель, подхвативший меня на руки и вернувший на прежний курс. Я даже не успела назваться Алисой Милано.

Только тут я поняла, что Селия поступила довольно-таки безрассудно. Какой толк от всех этих мер безопасности, тайных встреч, сканирования сетчатки, проверки отпечатков и изъятия сотовых, если она вот так запросто тащит меня через ресторан на Пятую авеню? Узнают ли меня? Скорее всего, нет. Селия была права, когда сказала, что на меня никто и не посмотрит. В ее присутствии я — как и все прочие в этом зале — становилась невидимкой.

— Это — легкая часть, — объяснила Селия, когда мы выходили через тяжелые стеклянные двери. — Фанаты неопасны. Особенно, когда застигнуты врасплох, как сейчас. Для них главное — понять, ты ли это на самом деле или нет, а когда сообразят, тебя уже и след простыл.

Перед тем, как выступить на тротуар, она надела темные очки. Грозная команда не отставала ни на шаг. И я была права. Замечали сначала именно их. Селию даже не все узнавали. Всего лишь еще одна рыженькая на улицах Большого Яблока. Может быть, думали большинство, начинающая модель. Кто не ждет встретить знаменитость, тот ее не видит.

— Когда слетятся стервятники, отойди в сторонку, — предупредила Селия, и по тому, как приподнялись ее плечи и напряглись руки, я поняла, что она приготовилась к самому неприятному эпизоду нашей прогулки по Пятой авеню. — Ты только посмотри на эти туфельки! — Она кивнула в сторону витрины. — Розовые! Барри!

За спиной у нас хмыкнул кто-то из охранников.

— Скажите Анжелике.

Он тут же позвонил по сотовому Анжелике, чтобы та заказала туфли. На меня это произвело сильное впечатление. Парень не стал спрашивать, что именно надо сказать Анжелике. То есть он не просто таращился по сторонам, но и видел и слышал, что говорит и куда смотрит Селия. Как только она произнесла «розовые», он моментально посмотрел на витрину. Для него было честью выполнить ее поручение. Все эти ребята не просто делали свое дело, но и держались на одной с ней волне.

Могучая рука опустилась мне на плечо и отстранила так резко, что волосы хлестнули по щеке от неожиданной смены направления движения.

Кто-то что-то увидел!

Охранники мгновенно взяли Селию в плотное кольцо. Невесть откуда появилась группа разнокалиберных мужчин, человек сорок общим числом, некоторые в повернутых козырьками назад бейсболках. Все они толкались, напирали и орали: «Селия! Селия! Где Кик? Он что, с другой развлекается? Кто она?»

Уже потом Селия объяснила, что все эти выкрики имеют одну цель: разозлить тебя, вывести из равновесия, чтобы они смогли сфотографировать перекошенное лицо и продать снимок таблоидам, которые опубликовали бы его под броским заголовком вроде «Селия Убита Изменой Кика!» Стервятники вились вокруг нас, как поднятая промчавшимся поездом и затянутая им в туннель кучка мусора. Щелкали затворы, мигали вспышки. Одни забегали спереди, другие старались занять позицию сзади. Селия сказала, что они рассчитывают поймать краешек трусиков, и что журналы мод отвалят за такой снимок приличную сумму ради того, чтобы прокричать на весь мир «Селия Больше Не Носит Танга!» Если же кому-то удастся заснять полоску бюстгальтера, журналы тут же отзовутся статьями о десяти способах спрятать лифчик, поместив в центре страницы Селию под огромным «НЕТ!»

Некоторые нацеливались на ее туфли, криками вроде «Эй, Селия, ты опять набрала вес?» надеясь заставить ее нахмуриться или помрачнеть. Если бы она — пусть даже мельком — взглянула на живот или бедра, таблоиды разразились бы криками: «Селия беременна! И Кик тут ни при чем!»

На перекрестке, взвизгнув шинами, остановился лимузин. Охранники чуть ли не втолкнули Селию в салон, а потом тот, что присматривал за мной, получил инструкцию и кивком предложил мне следовать за ней. Дверца захлопнулась, и лимузин мигом сорвался с места. Телохранители остались. Я обернулась — посмотреть, что сталось с ними, — но мы уже свернули за угол.

Селия облегченно выдохнула и провела рукой по волосам.

— Уф! Да, веселенькая прогулочка!

Должно быть я выглядела не самым лучшим образом, потому что она похлопала меня по руке.

— Что? Ты чем-то расстроилась?

Я сидела с открытым ртом и просто не могла говорить.

— Что? Это они тебя так напугали? — Селия покачала головой. — Ну, сегодня все прошло довольно спокойно.

— Почему … зачем … — Мне не сразу удалось выговорить целое предложение. — Зачем ты это сделала?

Она улыбнулась.

— Это моя работа.

Ее работа заключалась в том, чтобы стоять перед камерами, даже если это означало позировать таблоиду. Только это позволяло ей оставаться в игре, быть наверху, даже если угрожало ей лично. На тех, кто прячется, спроса нет.

— Каждый из тех, кого я сегодня обняла, кому улыбнулась, запомнит это навсегда, — объяснила Селия.

Не будь наивной, Мили. Вот так оно и работает. Селия только что приобрела несколько десятков верных поклонников, которые расскажут о случившемся своим друзьям и знакомым, которые тоже станут ее почитателями просто в силу приближенности к великому событию.

— Я всегда смотрю, чтобы не обнять случайно какого-то более или менее симпатичного мужчину, — продолжала она, открывая холодильник и доставая оттуда воду — для себя и для меня. — Иначе мне сразу же припишут роман с ним. Тоже правило действует и в отношении детей — таблоиды поднимут вой, мол, у Селии неудовлетворенный материнский комплекс. Так что приходится быть внимательной и осторожной.

Я поставила себя на ее место — какая ужасная жизнь. Да, так нужно, без этого не обойтись, но все равно ужасно.

— Я бы не смогла. Мне было бы страшно. — Пластиковый шов наконец лопнул, и пробка подалась.

— Мне поначалу тоже было страшно. О такой добыче папарацци могли только мечтать. Стоило кому-то посмотреть на меня косо, как я начинала плакать, и они тут же — щелк, щелк, щелк. К счастью, я… — Она замолчала. Сказать вслух «я была не такая уж великая звезда» совсем не то, что произнести это про себя. — Папа и мама звонили каждый раз, когда обо мне писали какую-то гадость. — Еще бы, она же с Юга. — Их это страшно задевало. Да и меня почти убивало. — Селия отвернулась и с минуту смотрела в окно.

— А теперь? — Я попыталась разрядить напряженное молчание.

— Теперь это все меня уже не задевает. Душа загрубела. — Селия пожала плечами, а когда повернулась, я увидела застывшие в глазах слезы. Слезы, которые она удержала усилием воли.

К счастью, мне достало сообразительности не задавать других вопросов. Например, была ли фальшивкой фотография, на которой Кик миловался с какой-то блондинкой в Бразилии, или нравится ли ей находиться в списке самых модно одевающихся актрис Голливуда. Не самый лучший момент лезть к человеку с дурацкими вопросами.

Но от одного я все же не удержалась:

— Так стоило ли пройти через все эти пытки, чтобы делать то, что ты делаешь?

Ответ последовал мгновенно.

— Несомненно.

Глава 14

— Мили, это Брайан.

Я узнала высветившийся на экране номер, но все равно взяла трубку. Ошибка номер один.

— Привет, Брайан. — Я откусила яблока. У меня не было перед ним никаких обязательств. Меня даже не сдерживали правила профессионального этикета. — Роскошный получился вечер. — Ошибка номер два.

Рената закатила глаза и, сердито фыркнув, отодвинула от себя телефон, показывая, что не желает иметь никакого отношения к моим необдуманным решениям.

— Да, — с улыбкой в голосе отозвался он. — Прекрасный. Ты выглядела такой соблазнительной.

Теперь уже я закатила глаза.

— Есть планы на пятницу? Вечер свободный? — закинул удочку Брайан.