— Если ты заставишь меня прождать еще минуту, все будет кончено. — Не дожидаясь ответа, он шагнул ко мне, наклонился и нежно, осторожно поцеловал в губы. Потом, разобравшись во вкусе, насладившись им, ощутив в себе разгорающиеся искры, наклонился снова. Его пальцы вплелись в мои волосы, мои руки уже ощущали напрягшиеся бугры мышц на его спине и ползли вверх.
Сколько времени прошло? Я не знала. Но закат мы пропустили. Когда мы разжали объятия и отстранились друг от друга, тяжело дыша, опьяненные гормонами и желанием, небо над нами уже потемнело до пурпурного и темно-розового.
— Уф… Ради этого стоило ждать, — сказал он.
Я рассмеялась. Слов не было. Было только изумление — неужели такое бывает?
Он взял меня за руку, и я уже не могла молчать. Мысли, словно получив заряд энергии с первым поцелуем, бурлили и рвались наружу.
— Должна сказать… я весь день смотрела только на твои руки.
— На мои руки? — Рассел вытянул руку, повернул ладонь. — Вроде бы краски не осталось.
Я рассмеялась.
— Они у тебя роскошные.
— Впервые слышу, что у меня роскошные руки, но возражать не стану. Спасибо.
— Пожалуйста.
Мы пошли по берегу. Наконец-то и со мной это тоже случилось. Я стала половинкой одной из тех парочек, что гуляют, взявшись за руки, вдоль кромки прибоя, с глуповатыми улыбками во весь рот, а когда смотрят друг на друга, то как будто вспыхивают, и в глазах у них появляется странное выражение, словно они и сами не верят своей удаче. Такое выражение встречается и у юных парочек, и у семейных пар, и у стариков, проживших вместе пятьдесят и шестьдесят лет. Они идут неспешно, маленькими шагами, подстраиваясь один под другого и слегка спотыкаясь, когда кто-то выбивается из ритма. И мы с Расселом тоже шли так. По крайней мере старались — не все же получается сразу. Иногда ритм шагов совпадал, а иногда мне приходилось добавлять.
— Вернулись! — крикнул кто-то в доме. Наверно, они там выставили дозорного. Я бы даже не удивилась, если бы, войдя в гостиную, обнаружила зажженные свечи, бутылку шампанского и два бокала, пылающий камин и расстеленные перед ним одеяла, но вместо этого наши заботливые друзья расселись и разлеглись по креслам и диванам перед включенным телевизором с кусками пиццы на картонных тарелочках. Трезвых среди них не было.
Глава 23
Я так хотела пойти в его комнату.
И, наверно, пошла бы, будь мы в доме одни. Скажу больше, наверняка бы пошла. Но с одной стороны соседями Рассела были Пит с Ренатой, а с другой его драгоценнейшая дочурка. И я сильно сомневалась, что кто-то из добровольных помощников, приезжавших на выходные помахать кисточкой, подумал об усилении звукоизоляции.
У двери моей комнаты Рассел поцеловал меня еще раз — еще один миг блаженства! — а потом оглянулся напоследок, прежде чем переступить порог своей. Глаза его не молили и не манили, а как будто призывали набраться терпения и подождать.
Я переоделась в шорты и футболку и скользнула под одеяло. Потом повернулась и посмотрела на пустую подушку рядом.
В четыре утра на ней уже лежала голова.
— Убирайся, Рен, — простонала я и перевернулась на другой бок.
— Я собираюсь покормить малыша, — заныла она. — Поговори со мной.
— Я подписала с Расселом соглашение о конфиденциальности. — Я снова повернулась к ней. — Отпечатки, сканирование радужной оболочки и все такое… Он очень серьезен в этом вопросе.
— Ну и ладно. Как поцелуй? — Она умирала от любопытства. Четыре года, в тайне от меня Рената делала все возможное, чтобы приблизить этот день, и теперь, в момент триумфа, заслуживала небольшой благодарности.
— Рен, меня начинает трясти при одной мысли о нем. — Я натянула повыше простыню.
— Ты должна пойти к нему, — решительно заявила она, демонстрируя присутствие того духа авантюризма, что толкал ее на весьма рискованные шаги в далекой уже юности.
— В четыре часа утра!
— Ну и что?
Мы в загородном домике. И мы еще не совсем старые. Когда-то нам с Рен…
И тут меня осенило. Я вдруг вспомнила один эпизод из того славного, сумасшедшего лета. В конце концов для Рассела эта ночь последняя. На воскресенье он не останется, потому что воскресенье — день посещения. Матери Эммы позволили видеться с дочерью один раз в месяц, и этот факт говорил о многом, учитывая, что обычно суды выносят решения в пользу матери.
— Потом, Рен, — сказала я и, соскользнув с кровати, выскочила в коридор и побежала в кухню.
Часом позже, в половине пятого, я стояла перед его дверью, готовясь постучать.
Перевела дух.
И тихонько стукнула.
Ответа не было.
Я постучала еще раз и услышала направляющиеся к двери шаги. Слава богу, что половицы не приколочены намертво. Рассел открыл дверь и прищурился от света в коридоре. Смотрел он немного вниз, вероятно, ожидая увидеть Эмму. Волосы спутались, а на щеке краснел рубец от подушки.
— Мили. — Он несколько раз моргнул и даже тряхнул рассеянно головой, наверно, думая, что еще спит.
— Идем со мной. — Я взяла его руку, а вторую руку приложила к губам — молчи.
— Ты ведешь меня в ванную? — спросил он голосом уже вполне осознанно, стряхнув остатки сна.
— Через ванную, — поправила я, подходя к широко распахнутому окну с развевающимися от ветра занавесками. — Следуй за мной.
И я вылезла в окно.
Он вылез за мной. Крыша была покатая, но не сильно, так что мы без труда прошли к передней части дома, подальше от комнаты Эммы. Я уже расстелила одеяло, зажгла свечи в фонарях, расставила тарелочки с остатками клубничного пирога и положила две вилочки.
— Это еще что такое? — удивился он. — Пикник на крыше?
— Посмотри на звезды. — Я указала на небо, невероятно густо усыпанное звездами, этими дырочками, как сказала Эмма, через которые за нами наблюдают ангелы. — Не Месса, конечно, но все равно красиво.
Он растянулся на одеяле и похлопал ладонью, приглашая меня пристраиваться рядом. Пирог может и подождать.
— Мили… — послышался у меня в голове его голос. Должно быть задремала. До клубничного пирога дело так и не дошло, а поскольку поблизости тарелки видно не было, оставалось предположить, что мы просто сбросили его с крыши.
— Ммм… — Я повернулась и ткнулась носом ему в грудь. — Нет… не буди меня…
— Пора спуститься. Скоро все начнут вставать.
Разумеется, он прежде всего имел в виду Эмму. Девчонка вполне могла бы подпалить дом, если бы обнаружила нас спящими вместе на крыше да еще и голыми. Хорошо, что Рассел сбегал вниз за вторым одеялом.
— Просыпайся, — пропел он и для пущего эффекта поцеловал меня в ухо. — Или мне соблазнить тебя еще одним предложением?
— Каким предложением? — рассмеялась я, перекидывая ногу, через его бедро.
— Прошлым вечером мы пропустили закат. — Он крепко обнял мимо. — Потому что ты меня отвлекла.
Я шмыгнула носом.
— Но есть ведь еще рассвет. — Он поцеловал меня в макушку. — Я сегодня уезжаю и хочу встретить рассвет с тобой.
— Вот как? Хочешь встретить рассвет?
Не успела я ответить, как сверху на нас обрушились галлоны холодной воды. Мы одновременно посмотрели вверх и увидели на крыше третьего уровня наших прыгающих и веселящихся друзей, явно довольных своей изобретательностью. Интересно, как они втащили на крышу три громадных кулера? Была там и Рен, и я, увидев ее, сразу поняла, чьих это рук дело. Точно такой же фокус мы проделали с одним с одним нашим другом в далекое романтическое лето.
Рассел отреагировал мгновенно и поступил весьма галантно, в первую очередь завернув в одеяло меня и только потом прикрывшись вторым. Мы поднялись, раскланялись и поспешили за угол, к окну в ванную, чтобы не попасть на глаза Эмме. Вот тогда-то прояснилась и судьба клубничного пирога. Мы действительно сбросили его с крыши, и он упал на машину Пита и Рен, расползшись по ветровому стеклу.
Глава 24
Я стояла у конца дорожки и махала рукой. В заднем окне отъезжающей машины мне в ответ махала Эмма.
Улыбайся, девочка, улыбайся. Только не думай, что ты от меня избавилась.
— Ты в порядке? — Рен обняла меня за талию. Малыш Джеймс мирно спал у нее на груди.
— В порядке это слабо сказано. — К глазам подкатили слезы. Так грустно было смотреть ему в след, так хотелось остаться с ним еще, лежать, вжавшись лицом ему в грудь, наслаждаться его прикосновениями, слышать его голос.
— Я так понимаю, что в следующую пятницу ты снова сюда приедешь, — рассмеялась Рен, и в этот самый момент Пит вышел из дому и увидел, что случилось с его ветровым стеклом.
— Какого… — рявкнул он.
— Это Эмма, — бросила через плечо Рен и, наклонившись, прошептала мне на ухо: — Знаешь, что сделала эта чертовка? Написала на кухонном столе «ненавижу Мили». И, как ты думаешь, чем? Кленовым сиропом.
— Неужели? — Я покачала головой, думая вовсе не об изобретательности Эммы, умеющей изложить свое послание миру столь разнообразными способами, а о способности ее отца говорить совсем другие вещи — руками и губами.
Глава 25
— Медовый месяц закончился, — сказала Рен, отпирая дверь в офис Зои. — Впереди суровые будни. — Было пять часов утра, и я отсутствовала на работе четыре дня. А значит, ответа ожидали примерно шесть сотен электронных сообщений. На столе высилась горка пакетов и писем, а доску снизу до верху покрывали десятки листочков с отпечатанными заданиями. Добро пожаловать домой.
Я улыбнулась.
— Приятно возвращаться, да? — Рен с надеждой посмотрела на меня. — Без тебя тут совсем не то.
— Приятно, — согласилась я, почти радуясь возможности с головой погрузиться в работу. — Знаешь, мне здесь хорошо.
— Зои будет в девять, — сообщила Рената, включая компьютер. — Интересно посмотреть…
Я вздохнула. Меня предстоящая встреча совсем не радовала. Снова гадать, в каком она настроении… Разыграет ли спектакль с извинениями или сделает вид, что ничего не случилось и каяться ей абсолютно не в чем?
— А я все не могу поверить, что вы с Расселом занимались любовью у меня на крыше. — Голос Рен вторгся в невеселые размышления и вернул меня к намного более приятным воспоминаниям. — Пит даже крышу до сих пор не отчистил.
Я улыбнулась.
— Отличный способ избавиться от пирога, — рассмеялась Рен.
— Пирог? Кто тут говорит о пироге? У нас нет никаких заказов ни на какие пироги. — Зои ураганом ворвалась в офис — схватила один файл, швырнула другой, бумаги разлетелись, кружась и устилая пол. Пронесшись вихрем, она исчезла за дверью.
— Вот тебе и все извинения, — усмехнулась Рен. — Ладно, беремся за дела.
— Хорошая мысль.
— И все же не могу поверить, что вы с Расселом занимались любовью у меня на крыше.
Ладно, вот тебе.
— Дважды, Рен.
Выражения ее лица останется со мной надолго.
— Мили! — Звонила Селия. Поскольку наши сотовые были снабжены скрэмблерами, разговаривать мы могли совершенно свободно. Кстати, свой я носила в розовом футлярчике.
— Селия! — воскликнула я, поворачиваясь в кресле. Под ногами у меня стояли коробки с белыми заморскими цветами, наполнявшими комнату слегка приторным, сладковатым запахом дождевого леса. — Как я по вас соскучилась!
— Мы тоже по тебе соскучились. Я так рада, что заниматься нашей свадьбой будешь именно ты. Кик чуть ли не вышвырнул эту твою шефиню из дому.
Я поежилась. В конфронтационных ситуациях Зои чувствовала себя не очень хорошо. Нетрудно представить, каково ей пришлось в доме Селии и Кика, в какой ступор она впала, не зная, что сказать или сделать, чтобы вернуться чуточку назад и переиграть всю сцену.
— Серьезно, Мили. Если решишь уйти и заняться самостоятельным бизнесом, я устрою так, чтобы твой телефон был у всех моих знакомых, — пообещала Селия, и до меня донесся собачий лай.
— Спасибо, буду иметь в виду. — Я показала Рен большой палец и тут же покачала головой — мол, подробности потом. — А теперь давай поговорим о нашем деле…
— О, это подождет, — фыркнула Селия, и я мгновенно насторожилась. Надо сказать, у меня есть что-то вроде шестого чувства, некоего радара, позволяющего улавливать появление у жениха или невесты на каком-то этапе безразличия к свадьбе. — Как отдохнула?
— О, замечательно. — Я сбросила туфли и, оттолкнувшись от стола, проехалась по комнате. — Было так романтично…
— Романтично? — взвизгнула Селия. — О, Мили, что я слышу!
— Спроси, на какой таблоид он работает, — долетел до меня голос Кика.
"Это не моя свадьба (но я здесь главная)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Это не моя свадьба (но я здесь главная)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Это не моя свадьба (но я здесь главная)" друзьям в соцсетях.