— Зои, мне нужно повышение. — Рен наклонилась к Зои, но та уже посапывала носом.


Рен позвонила мне с примерки и тут же прислала на сотовый фотографии Платья. Топ представлял собой почти прозрачную сеточку с матерчатыми вставками в форме сердечка над грудями, затем шла другая, примерно шестидюймовая вставка, доходившая до огромного разреза впереди. На шлейфе и впрямь сияли слова «Я так счастлива», но они должны были исчезнуть после подгонки. Если только у нее не было припасено что-нибудь на изнанке. Меня бы это совсем не удивило.

Перед глазами бежали строчки сообщений от Ренаты:

ПЛАТЬЕ НУЖНО РАСПУСТИТЬ.

С. ХОЧЕТ БОЛЬШЕ РОЗОВЫХ БАНТОВ ПО НИЗУ ОТКРЫТОЙ СПИНЫ.

УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС.

Я отстучала ответ.

РОЗОВАЯ КАРТОШКА-ПЮРЕ С СОУСОМ.

РОЗОВЫЙ СВАДЕБНЫЙ ТОРТ С РОЗОВОЙ КАРАМЕЛЬЮ. СЕМИЯРУСНЫЙ.

УБЕЙ МЕНЯ СЕЙЧАС.

Снова, словно в ответ на мои мечты, зазвонил телефон. Рассел.

— Привет, — с улыбкой в голосе сказал он.

— Привет, — выдохнула я, держа телефон обеими руками и чуть ли не прижимая его к лицу. — В самый раз.

— Спасаю от каких-то неприятностей?

— У меня здесь телеконференция. — Я отступила от трубки на другой линии. Скучать по мне они не будут, а последний вариант попрошу прислать по факсу. — В меню все должно быть розовым.

Рассел рассмеялся, и я поняла — в голове шеф-повара уже завертелись, просчитывая варианты, колесики.

— Что у тебя? — спросила я, имея в виду, ты уже все обдумал?

— Порядок. — На этот раз ответ прозвучал на удивление уверенно, без вздоха огорчения вместе точки. Как будто он и вправду был в порядке. Звучит обнадеживающе. — Хотел пригласить тебя кое-куда.

Ну уж на уик-энд в Долфин Данс я больше не поеду. Никогда.

— У Эммы завтра вечером репетиция танца, и мы хотели бы, чтобы ты приехала.

Я улыбнулась. А вот это еще более обнадеживающе.

— То есть мы наконец-то увидим, как она танцует.

— Да, наконец-то. — Он тоже рассмеялся. — Мы с ней недавно кое-что обсудили.

— Например?

— Например, такую тему: «Папе хорошо с Мили, так что веди себя прилично». — Он улыбался, и я, чувствуя это, закрыла глаза, чтобы наслаждаться каждым его словом. Папе хорошо с Мили… — Я сказал ей, что ушел от тебя, чтобы не мучить ее.

Он всего лишь защищал дочь.

— Сказал, что меня это очень опечалило, — продолжал Рассел. — Знаю, Мили, она не произвела на тебя впечатления, но у нее очень доброе сердце.

Знаю. Я видела это в ее глазах. В первый день.

— Она извинилась передо мной и попросила позвонить тебе. — Он рассмеялся, вспомнив, как это было. — И даже подсказала, что я должен тебе сказать.

— И что же?

— Что у тебя красивые волосы. И что ты… лучше относишься ко мне, чем ее мама. — Прежде чем я успела ответить, он продолжил: — Сейчас она готовит для тебя открытку. Пригласительную открытку на репетицию.

Спасибо, спасибо, спасибо.

— А вот немного инсайдерской информации… — Рассел прикрыл трубку, так что голос стал едва слышен. — Эмма обожает маргаритки, так что если ты захватишь букет…

— Поняла. Спасибо за подсказку. — Я слышала разговор на другой линии, где шеф-повар обговаривал что-то со своим помощником и помощником Саши. Они все говорили и говорили о том, как сделать тот или иной хлеб розовым, но чтобы он не походил на куски розовой плоти. — Какие еще будут наводки?

— Ну… — Он помолчал. — Эмме очень понравилось ожерелье Селии, и если тебе удастся достать его…

Я улыбнулась.

— Если ты полагаешь, что это сработает, я прямо сейчас слетаю за ним в Калифорнию. Думаю, ради такого случая Селия согласится его отдать. — Я не шутила. И тут меня осенило. У меня же есть розовые кристаллы для Сашиных салфеток. Она хотела, чтобы на салфетках были выложены монограммы, и я заказала три тысячи кристаллов. Ты же видишь, куда я клоню, да? — Итак, если уж я вовлекла Эмму в кампанию под лозунгом «Я люблю Мили»… — Что же я могу сделать с ее отцом?

— Спасибо, что дала мне время на раздумья, — продолжал он. — Мне было нелегко просить тебя об этом.

— Мне тоже было нелегко, — вздохнула я. — Так по тебе скучала…

— А я по тебе. И… знаешь, ты была права, когда сказала…

Что сказала?

— Я действительно был счастлив в тот день… когда собирался встретиться с тобой в Долфин Данс. И я действительно воспользовался предательством Пита, чтобы… В общем, я смалодушничал.

Правота не всегда радует.

— Ладно, Рассел, не будем об этом. Я и сама наделала ошибок. Но теперь все позади.

— Да, позади.

На другой линии кто-то воскликнул «Йоо-хууу», кто-то свистнул. Меня могли вот-вот раскрыть.

— Извини, надо бежать, — прошептала я. — Пока не застукали за посторонними делами на работе.

— Поговорим позже.

Да, поговорим. Я приду к тебе.

Поставщик одарил меня коротким, но выразительным взглядом, как бы говоря, надеюсь, мы вас не утомили. Я виновато кивнула, и пока они спорили, как сделать розовым салат, молча пила кофе.

Глава 38

Мокрые камни мостовой поблескивали у меня под ногами в кружочках падающего от уличных фонарей света. Осень наступала, высылая по вечерам приятную прохладу. Я прижимала к груди букетик маргариток для Эммы, словно надеясь вместе с ними передать ей часть моей любви к Расселу.

— Привет, Мили, — раздался у меня за спиной знакомый голос.

Брайан.

Я машинально зажала между пальцами длинный, с зазубринами ключ: если что, ударить и удрать. Народу на улице было много, так что он не настиг меня одну в темном переулке. В случае чего, есть еще одно оружие, острый каблук.

— Оставь меня в покое, Брайан. Ни какой информации ты не получишь.

В ответ он лишь назвал несколько цифр «555-87-54». Номер сотового Рассела.

— Думаю, ты все-таки поможешь мне.

Раньше я как-то не замечала, какие неприятные, узкие, словно прорези, у него глаза, какие жесткие черты лица. Человек посторонний, не знающий Брайана так, как знала его я, назвал бы это лицо крысиным.

— Он знает о тебе все и не поверит ни единому твоему слову. — Я пожала плечами, демонстрируя полное равнодушие к его невысказанной угрозе. — Так что найди себе другую жертву.

Отвернуться и уйти уверенной походкой… на каблуках… по мостовой… да, это нелегко. Но… когда находишь настоящего мужчину, сразу видишь, насколько бледны на его фоне все остальные. Через пару кварталов я снова улыбалась.


— Мили! — Эмма стала вдруг моей новой лучшей подружкой. Что еще сказал ей Рассел? Маленькая проказница подбежала ко мне в розовом трико и розовой тюлевой пачке, с убранными в классический балетный узелок волосами. На ногах — балетные тапочки со следами от зеленого мела. И разводами от пятновыводителя.

— Эмма! — Удивленная столь теплым приемом, я невольно оглянулась — нет ли здесь какого подвоха. Девочка обняла меня, а ее подружки, такие же ангелочки в розовых трико, обступили нас, с любопытством разглядывая незнакомую женщину.

— Это Мили… она знакома с Киком Лайонсом, — поспешила объяснить Эмма, и маленькая толпа ахнула от восторга. — Скажи им, Мили. Скажи, что я разговаривала с Киком Лайонсом. Они мне не верят.

— Это правда. — Я обвела взглядом окруживших меня девочек. — Вообще-то эти цветы от них, Кика и Селии. Я протянула букетик из белых и желтых маргариток — насчет цвета Рассел ничего не сказал, — и Эмма посмотрела на меня удивленно и радостно, а потом по лицу ее расплылась счастливая, теплая улыбка. Она поднесла цветы к лицу, и все подружки тоже наклонились, чтобы ощутить их аромат. В этот миг Эмма стала настоящим героем.

Прислонясь к стене, сложив на груди руки, за происходящим с интересом наблюдал Рассел.

— А Селия Тайранова? — спросила самая крохотная из девочек. — Эмма, ты знакома с Селией Тайрановой?

Эмма только улыбнулась и кивнула.

— А знаешь, что еще? — Я наклонилась и шепнула ей на ухо несколько слов.

— Не может быть! — Эмма отпрыгнула, повернулась и замерла, подбоченясь, в горделивой позе, как настоящая драматическая актриса. — Я поеду на свадьбу Кика Лайонса!

Рассел подмигнул мне — отличная работа.

— А я буду цветочницей? — спросила она, и у меня на мгновение перехватило дыхание. Это мне было не по силам.

— Нет, милая. Но у тебя будет самое красивое платье, ладно? — Я не знала, какой будет реакция, но получилось совсем даже неплохо. Все эти балетные принцессы заулыбались и теснее обступили Эмму. Все хотели быть ее лучшими подружками. — А теперь беги, готовься к выступлению, а мне еще нужно поговорить с твоим отцом.

Девочки унеслись шумной стайкой, визжа и прыгая, а я, вполне довольная собой, медленно подошла к Расселу, встречавшему меня долгожданным объятием.

— Здорово все получилось, — сказал он, когда я прижалась к его груди. — Надо же, сдать знаменитостей, чтобы расположить к себе шестилетнюю девочку.

— Каждый делает то, что должен. — Я пожала плечами.

— Что ж, в данном случае сработало. — Он поцеловал меня в макушку.

Да, сработало.

— Привет обоим, — прозвучал у меня за спиной голос Ренаты. Обернувшись, удивленная, я удивилась еще больше, увидев, с кем она пришла: это был парень с фотографии из розовой папки. Парень из модельного агентства. — Познакомьтесь, это Кайл. Кайл, мои друзья — Мили и Рассел.

Мы поздоровались, и он улыбнулся. Глаза у него были пронзительно зеленые, а на щеке и подбородке, когда он улыбался, проступали милые ямочки. Высокий, больше шести футов, широкоплечий, великолепно сложенный. С первого взгляда было ясно, что под рубашкой скрываются впечатляющая грудь и живот. Да и одет Кайл был гораздо лучше большинства отцов, пришедших поддержать своих дочерей-балерин.

— Ну, Мили. — Рен подмигнула мне. — Что может быть лучше, чем обслуживать свадьбу знаменитостей?

Я растерянно смотрела на нее. К чему она клонит?

— Ну… не знаю. А что?

— Не обслуживать никакую свадьбу. — Она рассмеялась.

Рената уходит?

— Что? — Пожалуйста, дай мне хотя бы пять минут. Только пять минут. Чтобы все было о’кей. Пожалуйста.

— Саша Уортингтон отменила свадьбу! — Рен ткнула меня в локоть и покачала головой. — Представляешь?

У меня только что челюсть не отвалилась. Отменила свадьбу? И это после того, как я столько часов просидела над составлением дурацкого розового меню! Да как она могла!

— Шутишь?

— А вот и нет. — Рен покачала головой. — Нам только что позвонили. Похоже, они решили, что рекламы от отмены свадьбы будет больше, чем от ее проведения. Саша уже играет новую роль, несчастной, бедной, несостоявшейся невесты. Ее показывают по всем каналам, ей все звонят, сочувствуют.

— Невероятно. — Я смахнула со щеки выбившуюся из-за уха прядку, недоверчиво покачала головой. Компьютер в голове уже подводил итог всего, что мы успели сделать для Саши. И Донни, который, если уж на то пошло, может быть, и не знал, что он помолвлен.

— А еще у нее выходит книга… мемуары о несостоявшейся свадьбе, — добавила Рен. — Уже и обложка готова, можно посмотреть на веб-сайте.

Значит, все планировалось уже давно, и мы были всего лишь средством в этой игре. Конечно, ей пришлось потратиться на нас, выложить за работу пятизначную сумму, но обещанная книга принесет ей куда больше. Скорее всего, сумму с шестью нулями. Вот для чего были нужны розовые поцелуйчики на каждой страничке в свадебной папке. Все предназначалось для книги. Саша тщательно разработала свою стратегию, и ее визит к нам стал точкой в игре.

— А еще она выставляет на аукцион платье, тиару и прочее, — сообщила Рен.

— Ну почему мы сами не догадались? — вздохнула я, крепче прижимаясь к Расселу, который заботливо погладил меня по спине. Погладил да так и оставил руку пониже талии. Стоп, разве я говорила ему, что всегда мечтала об этом?

В зале зажглись и погасли огни — сигнал зрителям занять места. Мы прошли мимо вооружившихся видеокамерами родителей к задней стене, где нашли четыре свободных стула. Заиграла музыка, вспыхнули прожекторы, представление началось, и малышка Эмма выпорхнула на сцену во главе юных балерин.

Примерно часом позже, когда спектакль закончился, и все, дети и родители, собрались вместе, я вытащила из сумочки плоскую, квадратную коробочку, перевязанную ленточкой и украшенную бантом. Эмма сразу поняла — это ей, а вот Рассел, удивленно вскинув брови, вопросительно взглянул на меня.