– Ну что, будем друзьями, да? – обратился ко мне Кенни.

– Давайте сначала сыграем.

– Ладно, не будь рохлей, Чак, сколько ты планируешь выиграть?

Я заметил, что Миллер следит за мной краем глаза. Даже кэдди[41] игнорировал Кенни.

– Я не специалист, – ответил я ему, – но, может быть, около десяти.

– Только посмотри, Арти, этот приятель не специалист, а грозится набрать десять. А ты как?

У Миллера было такое выражение лица перед первым ударом, словно он вот-вот готов уйти, только бы избавиться от присутствия Блума.

– Три.

– О'кей! Тогда начнем, – констатировал Блум. – А я надеюсь на двенадцать. Это твой клуб, так что тебе быть первым. Потом я и Чак.

Миллер бросил на меня недоверчивый взгляд. Видимо, он решил, что у нас с Блумом сговор.

– Эй, Кен, я стану бить прямо, – предупредили, – и забью их в ряд.

– Хорошо, – отозвался Блум. – Но за мной пять с отклонением в сторону. Арти, согласен?

– Да, – ответил Миллер, немного успокоившись.

Я постарался ударить так, чтобы мяч не летел слишком далеко и не поднимался выше определенного уровня. Миллер сделал свинг-удар, чуть не уведший мяч в фарвей[42] и не слишком соответствующий требованиям ПГА[43].

– Облом! – констатировал Кенни, подмигнув.

Он вытащил из сумки драйвер с гигантским наконечником.

– Впечатляющий драйвер, Кенни, – заметил я.

– Да, это новая «Большая Мамочка». Мне купили ее в Японии. Титановая.

– Не хватает клоунских ботинок, если ты собираешь веселить здесь игроков, – процедил сквозь зубы Миллер.

– Ну что ж, ни стоит как надо, пусть летит повыше, – произнес Кенни.

Его свинг-удар отбросил мяч аж за ти на дамской территории.

– Дрянь! – воскликнул Кенни громче, чем допускалось правилами приличия. – Твои ребята специально платят этим цыпочкам?

– Что это значит? – уточнил Миллер.

– Ну, как же, зато, чтобы все остальные промахивались.

– Мне нечего сказать по этому поводу, – сухо отозвался Миллер.

– Хорошо же, Маллиган! – воскликнул Кенни и ударил по следующему мячу с такой же силой. Мы с Миллером наблюдали за ним с неподдельным изумлением. – Да-да, сыграем в настоящий гольф, – продолжал он с воодушевлением, когда мы подошли к первому фар– вею. – Оставь этот мяч, – услышал я голос Кенни, обращенный к кэдди, который собрался извлечь мяч после его первого удара. – Принесешь ты, наконец, мою сумку или нет? Она совсем не тяжелая, черт тебя подери!

Игнорируя правила игры, действуя, как ему удобно, и ни на что не обращая внимания, Блум умудрился выиграть несколько сотен долларов. При этом он болтал, не закрывая рта, хотя Миллер не проронил ни слова. Не думаю, что Миллер – молчун по натуре, похоже, он просто был шокирован поведением Кенни и пытался хоть как-то противостоять хаосу, который тот привносил в игру. А я благодарил Бога за то, что не являюсь хозяином клуба, вынужденным терпеть такого гостя, как Кенни. Это ведь сущее наказание.

Блум захотел поговорить со мной о девушках. Я старался хотя бы во время игры в гольф не отвлекаться на эту тему, поскольку само упоминание о женщинах способно привести к промаху. Но как ни странно, с Блумом такого не происходило. Он мог болтать о чем угодно и забивать мячи. Он кричал, будто спал с Зули, что, впрочем, меня не удивляло, и со Сьюзан, во что я не хотел верить. Он также сказал, что Кара – это лакомый кусочек для лесбиянок. Как назло, когда я готовился к патт-удару[44] Блум воскликнул, что уже переспал с моей бывшей подружкой Арианой. На самом деле словом «переспал» он не пользовался, употребляя гораздо менее цензурные синонимы.

На полпути к дому для игроков Арт заказал пару кружек пива, что, судя по реакции бармена, для него нехарактерно. Кен Блум предпочел крепкий коктейль под названием «Трансфьюжен» и принес мне стакан. Это пойло я выплеснул после двух глотков.

– Тебе надо было вчера пойти со мной на вечеринку. Я побывал в Ист-Хэмптоне, – заявил Блум, – там было до хрена хорошеньких пташек. Пьер привел свою штучку. Клянусь, там не было ни одной старше девятнадцати. Были две блондинки просто супер и одна испанка, прелесть какая горячая!

Я пропустил мимо ушей все, кроме упоминания о Пьере. Мне необходимо было расспросить его поподробнее, и я улучил момент, когда Миллер готовился ударить по мячу, и прошептал Кену:

– Вы близко знакомы с Пьером?

– О! Мы друзья!

– Я слышал, он очень интересный человек.

Блум больше не шептался, а заговорил во весь голос:

– Да, если у вас с ним будет общий интерес к молоденьким «кискам».

Про «кисок» он вещал как раз в ту минуту, когда Миллер, наконец, ударив по мячу, отправил его прямо в лунку. Мяч пролетел так стремительно, что мы оглянуться не успели.

Миллер посмотрел на Блума, который тут же сделал еще один неверный шаг.

– Черт! Извиняюсь, Арти, а ты еще не хочешь ударить? Это ведь разрешается, да? Тебе бы это удалось, пока мы тут говорим о «кисках», а?

Перед тем как уехать из клуба, я сказал Блуму, что не прочь познакомиться с Пьером, и он сразу ответил мне приглашением:

– Как насчет сегодняшнего вечера? Не хочешь поехать в Ист-Хэмптон? Там у него вечеринка.

* * *

Это было одно из тех нелепых зданий, построенных на месте бывшего картофельного поля, которое претендовало на громкое звание «виллы», будучи помесью загородного дома, с беспорядочно рассаженными вокруг кедрами, и изысканного особняка в стиле модерн с выступающим портиком, бездарной отделкой стен, огромными холлами и множеством острых углов. Местами строение напоминало дешевый пляжный отель и угнетало неблагоустроенностью. В этом псевдопоместье были все атрибуты роскоши – бассейн с водопадом, зал домашнего театра, боулинг. Но выглядело все это неуместно.

Из окон дома виднелись дюны одного из самых красивых пляжей в мире. Но в тот вечер красоту скрывал туман. Я напрасно пытался не потерять из виду «порше» Кена – в тумане это было невозможно, но все же такое небольшое препятствие не помешало мне отыскать место назначения. Я не мог рассмотреть дом целиком, поскольку он был окутан влажной дымкой, но в то же время знал, что не ошибся, определив это по обилию мерцающих огней. На месте для парковки меня встретил элегантно одетый служащий, предложивший мне присмотреть за моим автомобилем, на что я охотно согласился.

Дальше к сияющему входу я пошел пешком. Подойдя ближе, увидел необычную сцену – толпу, из которой доносились дикие крики, смех и звон бьющегося стекла, окружившую гитариста и ударника. Когда я подошел совсем близко, из тумана выскочила хихикающая голая девица и промчалась мимо меня. Поскольку вход в дом я так и не обнаружил, то решил последовать за некоторыми из гостей, разбредшимися кто куда, и, обойдя здание, оказался возле бассейна. Цвет воды в нем благодаря подсветке менялся от голубого до темно-красного. Музыка оглушающе гремела, а из клубов тумана периодически появлялись и исчезали голые нимфы. Вся эта атмосфера напоминала древние оргии или фантасмагорические сны. Над домом висела искусственно созданная световая радуга, и мне подумалось, что, наверное, такому же оголтелому и отчаянному веселью предавались богатые жители Помпеи, накануне, извержения вулкана.

Одни гости, разодетые в причудливые одежды, стояли вокруг огромной установки с охлажденными напитками, напоминающей гигантскую гардению в вазе. Другие танцевали, третьи нюхали кокаин и дергались в неистовстве, не попадая в ритм музыки. Было около одиннадцати, но вечеринка только начиналась. Некоторые любители освежиться плескались в бассейне в купальниках или в майках. Я знал, что где-то должен быть боулинг с обнаженными девушками в качестве украшения.

Кенни гораздо лучше меня ориентировался в тумане. Он подошел ко мне с бутылкой шампанского и тремя девицами. Похоже, те уже надышались изрядной дозой порошка.

– Привет, красавчик. Неплохая обстановочка и девочки что надо, правда? Присоединишься к нам?

– Да, через минуту. Хочу кое с кем поздороваться и повидать хозяина.

– Не будь занудой, – возразил Кенни, – выпей! Представляешь, подают вот это пойло! – Он потряс бутылкой «Маммс». – Я не говорю, что надеялся на «Кристалл», но могли бы заказать что-нибудь поприличнее.

Я еле-еле отделался от него и проскользнул в дом. Все гадал, кто эти девушки, сопровождающие Кенни, – проститутки или модели. Неожиданно я нос к носу столкнулся с Джонни Амальфи.

– Привет, Чарли. Отлично выглядишь, приятель! Уже нюхнул порошка?

– Джонни… ты каждый раз задаешь мне этот вопрос… Нет. Ты же знаешь, я таким не занимаюсь. Это твоя епархия.

– Да! Я тебя уважаю за то, что держишь чистым свой нос. – Он поцеловал меня в щеку даже не по-дружески – по-семейному. – Как цыпочки? А? Ты здесь все так же по работе?

– Нет. – Я рассмеялся. – Но сегодня свободен от своих обязанностей.

– Вот как! – Он притянул меня к себе. – Хочешь, подыщу тебе кого-нибудь?

– Спасибо, Джонни, в другой раз.

Джонни кивнул в сторону бассейна, и я испугался, что он предложит мне искупаться. Но пронесло. Джонни был одет в джинсы и дизайнерскую майку и, хотя уже перебрал порошка, все же, видимо, не планировал провести остаток вечера в мокром тряпье; оттолкнув меня, он пошел куда-то по краю бассейна.

Я чувствовал себя не в своей тарелке среди этого сборища. Словно оставался чужаком. Начал я с того, что стал методично осматривать комнаты. Когда кто-то из гостей спросил меня о ванной, я решил помочь ему в поисках. Обнаружив ее, я увидел там трех девушек. Одна сидела на унитазе со спущенными трусами, и все трое смеялись как сумасшедшие.

– Тут замок сломан, – сообщила одна из них.

– Извините, – отозвался я.

– Ого, ты такой длинный! Это он такой здоровый или я маленькая?

– Вы оба хороши.

Наконец другая девица кивнула мне и добавила:

– Заходи или выметайся.

Я предпочел выйти и отправился дальше исследовать первый этаж. Смотреть там, в плане интерьера было не на что, поскольку все свидетельствовало о крайней вульгарности вкуса или нехватке времени на выбор обстановки. Зато имелось много красивых девушек, совсем молоденьких, у многих были белокурые волосы, собранные в конский хвост, и почти у каждой сигара в зубах.

Наконец мне удалось отыскать хозяйскую комнату. Дверь в нее была приоткрыта, так что сквозь нее можно было заметить мерцающий свет телевизора. Я заглянул внутрь и в полутьме увидел Пьера, возлежащего на огромной постели на груде подушек и окруженного девицами в купальниках, а также совсем голыми.

– Извините, я ищу ванную.

– Чарли! Привет! Это же Чарли! Заходи! Альберто Маккарти пошевелился на подушках, доставая траву из большого пакета и сворачивая косяк. На экране непрерывно крутилась порнография, а чуть выше телевизора на стене висели несколько картин самого Альберто.

– Привет, – продолжал он, – это мой приятель, я тебе о нем говорил. Парень из «Мейджор».

При слове «Мейджор» девушки навострили уши и перевели взгляды с экрана на меня.

Я вошел, и Альберто даже поднялся, чтобы по-дружески пожать мне руку. Он быстро перечислил мне имена всех девушек, а после указал на мужчину:

– …ну а это Пьер…

– Правда? – Я сделал вид, будто не подозревал об этом, подавая руку красавцу, который любезно снизошел до приветствия.

– Ах, вот он какой, знаменитый Чарли! Я и не надеялся, что мы когда-нибудь встретимся. Мы тут смотрим всякую дрянь, пока идет чемпионат мира. Ты ведь любишь баскетбол, да?

– О да. Я играл в команде колледжа Йеля. Но, увы, не брал мяч в руки очень давно.

Упомянув про колледж, я заметил, что многие девушки в комнате не старше школьниц, и даже большое количество косметики не могло скрыть почти детскую наивность их лиц.

– Девушки, быстро приготовьте Чарли место, он у нас важный гость!

– Не стоит, – возразил я, усевшись на пол, на одну из подушек, вывалившихся из-под Альберто.

Нелегко было не пялиться в экран, где девушки-подростки обсасывали огромный член с таким энтузиазмом, словно это лучшая зубочистка в мире. И вовсе не потому, что эта сцена была так уж привлекательна, а лишь потому, что экран был единственным источником света в комнате. К счастью, звук телевизора был выключен и сексуальные вздохи доносились только через открытое окно с улицы со стороны бассейна.

Пьер приобнял за плечи хорошенькую рыжеволосую девушку, по всей видимости, позволяющую себе держаться с ним более фамильярно, чем остальные. Похоже, девчонка из нашего агентства, новенькая, не старше лет шестнадцати-семнадцати.