– Марк тут ни при чем!

– Это он пристроил фотографии, – ревет Брайан.

Я разеваю рот.

– Никогда об этом не думал? – он хихикает. – Не думаешь, что это было вовремя? Только что закончился второй сезон «Гавани». Ты прошел кастинг на роль Карминдора, все знали, кто ты такой.

– Отвали.

– Но они на самом деле тебя не знали. Всем наплевать на тебя, кроме твоих «дэриенитов», или как еще они там себя называют.

Он врет. Знаю, что врет. Но от его слов сжалось горло, стало трудно дышать.

– Я снял это как шутку, чтобы потом над тобой посмеяться. Но Марк отобрал их, сказал, что за них можно получить деньги. И оказался прав. Одна большая история, и ты звезда. Ты был везде.

– Это был ад!

– Всего лишь бизнес, старик. Я думал, ты это переживешь.

– А я думал, что могу доверять лучшему другу.

Отец семьи, тележку которой мы так нагло использовали, подходит за багажом, переводит взгляд с одного на другого, словно мы сумасшедшие монстры. У стойки регистрации клерк звонит по телефону, возможно, охране. Я уже вижу заголовок: «Дэриен дерется с нечистым на руку папарацци и убивает его».

– Конечно, обвиняй во всем меня. Себя-то винить – кишка тонка.

Я отбираю тележку у папы-туриста и атакую с яростным криком Конана-варвара. Брайан отступает через двери бального зала, исчезает в темном тумане вечеринки. Останавливается у балюстрады, ведущей к танцполу, оглядывается.

– Вот че…

Но я уже лечу на него. Врезаюсь плечом ему в грудь, мы вместе падаем через ограду, как Кинг-Конг с Эмпайр-стейт-билдинг. Падение в десять футов длится дольше, чем я ожидал. Достаточно долго, чтобы я успел обо всем пожалеть.

Хотя бы я застрахован.

Мы врезаемся в пол с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Диджей останавливает ПокеРэп-ремикс. Мстители, Ночные эльфы и джедаи окружают нас. Я перекатываюсь на спину, встаю. Скорее всего, я ничего не сломал, но не уверен. Ощущение такое, словно все кости переломаны. Рядом со мной перекатывается Брайан. Мы смотрим на потолок. Красивый потолок, кстати. Золоченый, как и все остальное в отеле, прикольный.

Наверное, я ударился головой сильнее, чем думал.

– Знаешь, – я неуклюже сажусь, – меня сегодня колотили больше, чем за все время съемок. Неслучайно я не хотел приезжать на этот конвент. Мы могли быть друзьями. Но из этого ничего не вышло не потому, что я знаменит, а потому, что ты подлец, Брайан. Ты меня подставил. Ты орал на меня перед моими фанатами. Ты украл у меня телефон.

Я слышу, как где-то в дальнем углу бального зала Гейл орет, чтобы все разошлись с ее пути. Она уже позвонила страховщику и убедилась, что от повреждений в драке мои кубики тоже застрахованы.

Брайан делает долгий неровный вдох.

– Возможно, – он оглядывается. – Но я говорю правду. – Он медленно поднимается. Рассеченная губа кровоточит. Он протягивает руку. Я хватаюсь, встаю через боль (ладно, наверное, я что-то потянул или просто очень-очень сильно ушиб). – Он контролирует тебя. А ты собирался ему эту девчонку отдать.

Гейл наконец приближается к нам и трогает мое лицо.

– Дэриен! Все хорошо? Ты цел? Сколько пальцев?

– Три, – отвечаю я и понимаю, что Брайана рядом уже нет.

Кручусь, ищу его, но успеваю увидеть только кончик черного плаща, когда он протискивается между двумя Орками и исчезает.

Гейл снова поворачивает мое лицо к себе, изучает мой нос, губы, по-матерински причитает, что Марк нас с потрохами съест.

– Мы с тобой все время вляпываемся во что-то жуткое. Мы возвращаемся в Лос-Анджелес, и я запру тебя в твоей квартире до премьеры. Обещаю.

– Вообще-то…

Я вспоминаю слова на боку фургона, в котором уехала Элль. «Волшебная Тыква – лучшая веганская еда Чарлстона»! Все начинает обретать смысл. Чимичанги, шутки. Она все время была так близко. Слова Брайана предупреждающими звоночками отдаются в голове.

Ты собирался отдать ему эту девчонку.

Надо было сразу сказать ей правду, не опасаясь последствий. Я бы пережил, какими бы они ни были. Я просто хочу быть настоящим, хоть один раз. Без маски, без подписи, неизвестным. Я скорее бы хотел прожить свою жизнь, зная, что ненавидят меня, чем оставаться для нее фальшивым Карминдором.

– Мы поедем в хороший долгий отпуск. Все будет идеально.

– Нет. – Я хватаюсь за ребра, стараясь не кривить лицо. Я явно их ушиб. – Мне надо сначала поговорить с папой.

* * *

Телефон звонит раз, два. Наконец Марк поднимает трубку. Я смотрю на часы. 12:31. На Западном побережье еще очень рано. Наверное, до сих пор празднует. Или пошел на какое-нибудь мероприятие, спонсируемое его киностудией или продюсерской компанией. Он говорит, что работает по интернету. Я вспоминаю многие годы, когда он только и делал, что работал в сети каждую ночь. Это продолжалось все мое детство. У меня было больше нянь, чем я смогу вспомнить. А потом в один выходной, после развода, он повел меня на съемки рекламы зубной пасты. А три месяца спустя – на прослушивание для сериала под названием «Морская гавань». И я попал в заголовки.

Я рассеянно тру шрам на щеке. Не знаю, насколько я поверил Брайану, но и не знаю, можно ли верить Марку. Я мало что помню из тех недель в таблоидах. Это был какой-то вихрь папарацци, прессы, заголовков, он так и не утих. Была моя жизнь до заголовков и после них.

Интересно, кем бы я стал без них во вселенной возможного Элль? Может быть, там у меня все еще был бы отец и я не винил бы Брайана.

Может быть, я никем и не был бы.

– Алло, – ворчит Марк.

– Привет, старик, – радостно говорю я.

– Дэриен! Который час?

Я слышу, как он оглядывается и стонет.

– Дэриен, уже поздно. Ты разве не опаздываешь на самолет?

– Может быть. А может быть, он уже улетел. Не знаю.

В его голосе что-то ломается.

– Ты не знаешь?

Я глотаю ком в горле и сосредотачиваюсь на блестящих кожаных сапогах Карминдора. Я еще не переоделся. Я обманываю себя, полагая, что если одет как герой, то все еще могу вести себя так же, хватаюсь за остатки смелости в себе.

Лонни в кресле медленно пьет газированную воду. Гейл в кресле рядом с ним просматривает телефон. Оба слушают, но мне все равно. Я спросил, могут ли они остаться в комнате, пока я звоню Марку, они не раздумывая согласились. Это успокаивает. Наверное, потому что у меня нет никого ближе их. Они – мои друзья. Или родители.

– Что значит, ты не знаешь? Ты должен лететь на этом самолете. Ты должен вернуться домой. Ты что, не понимаешь, сколько стоят эти билеты?

– Это ты продал фотографии? Те, которые снимал Брайан? С яхты?

Гейл, оторвав взгляд от телефона, бледнеет от удивления. Марк долго молчит.

– Я понял, что тебе надо аккуратней выбирать друзей, – медленно отвечает он, тщательно подбирая слова, так же, как хочет, чтобы я подбирал друзей. Карьеру, девушку, все остальное. Всю мою жизнь. – Когда я увидел у него эти фотографии, мне нужно было что-то сделать. И я сделал. К тому же мы попали во все заголовки.

Я опускаюсь на край кровати и смотрю на бежевый ковер.

– То есть ты пожертвовал моей гордостью и личной жизнью ради толики славы?

– Эти заголовки раздобыли тебе роль Карминдора.

Они раздобыли мне роль Карминдора.

Слова ножом пронзают внутренности, я вспоминаю недели после заголовков. Как я оставался в квартире, запирал все двери, чувствовал, как стены сжимаются вокруг меня. Потом снаружи, не снимая темных очков и шляпы, пытался не просматривать заголовки, но все равно читал их. Стыд накапливался во мне, каменел, формировал стену.

– Ты собирался мне рассказать?

– Дэриен, это сложно.

– Собирался?

– Дэриен, все, что я делал, было в твоих интересах.

– А фотографии со съемок? Это тоже ты? Или эти Брайан продал сам?

– Не будь наивным. Все утечки – фальшивка, – фыркает Марк. Я прямо вижу, как он ставит знак кавычек на слове «утечки». – Брайану были нужны деньги, и я нашел ему место на съемках. Велел не высовываться, попробовать что-нибудь снять. Последить за твоим телефоном, если удастся.

– Ты мне врал. Ты меня унизил. Снова. Зачем? Ради нескольких минут славы?

– Чтобы ты оставался на виду.

– Поздравляю, это сработало, – горько отвечаю я.

Долгая пауза.

– Наверное, ты меня теперь ненавидишь. У тебя есть на это право. Но я никогда не хотел тебе ничего плохого, клянусь. Никогда. Все эти утечки, внимание, ты и Джесс. Стало только лучше. Все сработало идеально. Мы выжили.

– Наверное, – говорю я.

Он прав, я выжил. Фильм снят. Я стану звездой. Но я потерял Элль. Это чересчур дорогая плата.

– А теперь я забронирую тебе другой самолет. Завтра утром у тебя съемки, потом пресс-конференция с несколькими журналами, – перечислил Марк.

– Нет.

– Нет?

Я глубоко вздыхаю, собираю волю в кулак.

– Перенеси съемки. Скажи им, что возникли непредвиденные обстоятельства.

– Не дури. У тебя контракты на фильм, их надо соблюдать. На кону стоят деньги.

– Папа, я стал Карминдором не ради денег.

– Дэриен, это работа.

Я сжимаю зубы.

– Дело не только в деньгах или контрактах, фотосъемках, заголовках, известности, застрахованных кубиках. Какого черта ты вообще застраховал мои кубики? Я как Тейлор Свифт, которая застраховала свои ноги. Это абсурд.

– Меры предосторожности.

Я обрываю его.

– Мне плевать на заголовки. Я согласился на роль ради Карминдора. Ради «Звездной россыпи». Ради того, как мы вместе сидели и смотрели повторы фильма. Помнишь?

– Это было давно, Дэриен.

Может быть. Но иногда кажется, будто это было вчера, когда он еще был моим папой.

– Для меня это по-прежнему важно. Персонажи, история, фанаты…

Слова застревают в горле, я вспоминаю наши с Элль разговоры о Черной Туманности, о мире, обо всех «если».

– Вселенная невозможного, – заканчиваю я.

– О чем ты говоришь?

Мне удается проглотить злость.

– Я хочу сам писать собственную историю, и я…

Я осознаю, что не могу больше оставаться в этом состоянии. Когда я не могу понять, есть у меня отец или нет. В отличие от Элль, которая готова на все, чтобы вернуть папу, у меня он до сих пор есть.

– Я хочу нового менеджера, – говорю я наконец. – Хочу получить назад моего папу.

– Ты меня увольняешь?

– Да, увольняю. Я тебя люблю, папа, но увольняю.

Его голос становится жестче.

– Дэриен, прислушайся к себе. Твоя карьера. Ты не можешь просто…

– Могу, – отвечаю я и вешаю трубку.

Гейл начинает собирать по комнате свои вещи. Судя по выражению ее лица, она думает, что тоже уволена.

– Я скоро уйду. Марк сказал, мне надо…

– Забудь о Марке. Ты официально повышена с этого момента.

У нее подлетают брови, отвисает челюсть. Я бросаю ей мой телефон, она пытается его поймать.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что тебе, наверное, придется поехать в Лос-Анджелес и принести извинения на завтрашней фотосессии. Ты все еще можешь успеть на самолет.

– Но я не умею извиняться! – Дальше бледнеть уже некуда. Кажется, она начинает зеленеть. – А что случилось с Марком? Почему не…

Я беру ее за плечи и разворачиваю лицом к себе. Мы смотрим друг на друга.

– Гейл, ты для меня номер один. И всегда им была. Ты единственная, кому я доверяю. Если не хочешь, я пойму, но все равно должен спросить. Мы команда, всегда останемся ею. Ты будешь моим менеджером?

Она шевелит губами, закрывает глаза и глубоко вздыхает. Щеки постепенно наливаются цветом. Наконец она открывает глаза и коротко кивает.

– Хорошо, Дэриен.

Я улыбаюсь, обнимаю ее.

– Ты лучшая.

– Для тебя мисс лучшая, – отвечает Гейл, но внезапно перестает улыбаться. – Боже, самолет. Мне нужно успеть на самолет! – Она вырывается из моих рук, хватает сумочку и бросается к двери. Останавливается и поворачивается ко мне. – Обещаю, я тебя не подведу.

Она уходит, дверь громко захлопывается за ней.

Лонни допивает и встает.

– А что делаем мы?

– Тебе необязательно ехать со мной. Я еду в самоволку, в твоем контракте это не предусмотрено.

– Насколько я понимаю, у меня свободное время. Я могу распоряжаться им, как захочу, а я хочу тебе помочь. Каков план?

– Сначала к автоматам. Сегодня такой удачный день, что там просто обязана быть апельсиновая фанта.

Благословенны боги газировки, Бэтмен. В свете автоматов на третьем этаже я замечаю прекрасную кнопку апельсиновой фанты, нажимаю ее, и ко мне выкатывается оранжевая бутылочка. Я открываю пробку и наслаждаюсь сладким вкусом победы.

– И в этом весь план? Выпить газировки?

Я закрываю бутылку и трясу головой, у меня в голове уже окончательно сформировалась полубредовая идея.

– Я сделаю то, что Карминдору следовало сделать в последнем эпизоде «Звездной россыпи». Последую за девушкой.