Дело в том, что не было ничего такого в их отношениях с Иваном, что могло бы ее огорчить или заставить сомневаться – в нем, или в себе, или в том, правильно ли они поступают. Ни тени сомнений! Полная гармония.

– Пирогова! – за забором показалось энергичное Лидино лицо в ореоле светлых волос, на солнце отливавших золотом. – Вот ты где!

– Ага, я тут! – радостно засмеялась Валя.

– Сто лет тебя не видела – все с Ванечкой своим, с Ванечкой... Совсем лучшую подругу забросила! Я, знаешь, уже ревновать тебя стала...

– Лидка, ну тебя!

– Иди ко мне, поговорим...

– Сей момент! – Валя распахнула калитку и скользнула к подруге в сад. Они уселись на своей любимой скамейке, спрятанной среди кустов.

– Вчера катались с Ильей до Максатова. Он дал мне немного порулить! – с таинственным видом сообщила Лида. – Вот это класс! У меня почти получилось.

– Здорово! – искренне восхитилась Валя. – Ты молодец... Только, пожалуйста, Лидка, будь осторожней – сейчас столько ненормальных на дороге!

– Включая меня! – хихикнула Лида. – А потом мы заехали в одну рощу, сидели, болтали обо всем на свете... И, представляешь, Валька, он бухнулся передо мной на колени и заявил, что, кажется, любит меня.

– Кажется?

– Ну да! Илья так и заявил: «Слушай, Лидия, а ведь я тебя, кажется, люблю...» Как ты думаешь, что бы это значило?

– То и значило, – серьезно произнесла Валя. – В некоторых случаях не стоит искать подтекст по одной простой причине – его просто там нет.

– Как это? – непонимающе пожала плечами Лида. – Объясни...

– Он сказал «кажется» не потому, что сомневался в своих чувствах, а потому, что немного нервничал. Он ведь в любви тебе признавался! А когда человек нервничает, он говорит много лишнего. Например, произносит слова-паразиты: «кажется», «как будто», «вроде», «пожалуй»... Да их миллион, этих лишних слов!

– Ты уверена? – просияв, сказала Лида. – Хотя я тоже о чем-то таком подумала... Но он совсем не волновался!

– Внешне, – подняла вверх палец Валя. – А что у них там, у мужчин, внутри творится, нам неизвестно. А что дальше?

– А дальше он меня поцеловал. Послушай, Пирогова, у нас был уже разговор на эту тему... – Лида слегка смутилась. – Что делать, если мы... ну, то есть я и Илья...

– Что-то было?

– Нет! За кого ты меня принимаешь... – Лида смутилась еще больше. – Я о другом. У меня вот сестра двоюродная в семнадцать лет замуж вышла. И я еще одну девушку знаю, которая в нашем возрасте, то есть в шестнадцать... Я хотела спросить: если Илья предложит мне пожениться – соглашаться или нет? Ты же сама говорила – Джульетта в нашем возрасте уже два года как в гробу лежала!

– Тс-с, что ты орешь... – засмеялась Валя. – Не думаю, что твоя мама была бы в восторге от столь раннего брака! И про Джульетту ты мне сама рассказывала...

– Вот у вас с Ваней как?

– Как у Джульетты с Ромео... – сказала Валя и виновато улыбнулась.

В первый момент Лида не поняла ее, а потом словно облачко пронеслось у нее по лицу – она побледнела и пристально уставилась на свою подругу.

– Пирогова, я тебя правильно поняла? – шепотом спросила она.

– Да.

– И вы с Иваном...

– Да, да, да.

– Ты все об этом знаешь? – строго спросила Лида. – Я бы тоже тебе напомнила о всяких опасностях и неприятностях...

– Кажется, да... – пожала плечами Валя. – Только я его так люблю, что ничего уже не имеет значения. Знаешь, если мы с Ванечкой не сможем быть вместе, я просто лягу и умру.

Они еще немного поговорили – впрочем, уже без прежнего энтузиазма. Лида была так потрясена признанием Вали, что ни о чем другом не могла думать. Хоть Валя и не брала с нее клятвы, само собой подразумевалось, что Лида никому ничего не расскажет.

Лида сначала и сама не могла понять, что же ее так потрясло в признании Вали, – она знала кучу историй, героини которых теряли невинность в еще более раннем возрасте и при менее счастливых обстоятельствах. А потом ее вдруг озарило – Илья! Если бы и Илья узнал этот секрет, то уж точно перестал бы думать о Вале. Хорошо, если бы Ваня ему во всем признался – о, эти мужские разговоры, когда можно похвастать о своих победах... Но Ванька определенно не такой, он не будет хвастать. Он будет молчать, словно партизан. Чертов Ромео!

Думал Илья о Вале или нет, Лида не знала. Но, чтобы исключить всякие сомнения, она решила рассказать ему обо всем. Пусть знает, что Валя уже не его и что у Вали с Ваней все серьезно.

– А что такого? – прошептала она себе под нос, когда бежала в сторону дома, в котором жил Илья. – Ничего такого в этом нет... Я знаю Илюшкин характер. Он такой... он щепетильный. Он даже немного старомодный какой-то...

Илью она нашла в гараже. Тот копался в своем «Запорожце».

– Привет, Деев! – запыхавшись, судорожно воскликнула Лида. – Как дела...

Илья вылез из-под машины, вытер руки тряпкой и осторожно, чтобы не испачкать, поцеловал Лиду в щеку.

– Привет, Лидусик! – почти весело сказал он. – Ты чего такая? Гнались за тобой, что ли?

– Нет. Я ничего, я просто... А ты чего делаешь?

– Ты же видишь – машину чиню.

– А-а... – неопределенно протянула она и села на низенький складной стул, стоявший неподалеку. Сложила руки на коленях и попыталась принять спокойный, независимый вид. Безусловно, новость, которую она собиралась сообщить Илье, следовало преподнести якобы мимоходом, между строк. Он не должен догадаться, что эту интригу она затеяла специально...

– Лид, тебе здесь не надоело? – спросил весело Илья и опять полез под машину. – Ты извини, что занимаюсь ремонтом при тебе, но дело срочное... вас же всех потом катать.

– Ничего, ничего, работай! – доброжелательно отмахнулась Лида. – Мне не мешает. Да, а что мне должно здесь надоесть?

– Ну все... Этот поселок, люди... Скука смертная...

– Мне не скучно, – вызывающе произнесла Лида, глядя на его ноги, торчавшие из-под машины. – И потом, скоро в Москву вернемся. Столица как-никак...

– Да и там скука! Я бы, знаешь, поехал куда-нибудь, – мечтательно произнес Илья. Это было что-то новенькое – еще никогда он не делился с Лидой своими желаниями. Обычно он был замкнут, сух и вежлив, лишь изредка позволяя себе быть нежным.

– Куда, например?

– В Австралию.

– Шутишь? Это же на другом конце света...

– Вот именно! Я бы хотел посмотреть, что там, на другом полушарии...

– Ага, люди вниз головой ходят... – прыснула Лида.

– Или поехал бы к пирамидам. Говорят, они неплохо сохранились. Сфинксы там всякие, дыхание вечности...

– Чего? Нет, Илюшка, у тебя точно какие-то сумасшедшие желания! Ты что, «Клуб путешественников» пересмотрел, а? Сфинксы, пирамиды, дыхание вечности... Да кто ж нас туда пустит!

– «Нас»... Ты, Лидка, поехала бы со мной?

– Да, – скромно произнесла Лида. – Я бы не отказалась на сфинксов поглазеть. И еще мумии в музее... Там их полно.

– Мумии есть и в Эрмитаже, и в Пушкинском на Волхонке.

Она ломала голову, как бы подвести разговор к нужной теме, но пока ничего подходящего в голову не приходило. Ну нельзя же просто так бухнуть: «А Валька-то с Ваней...» Фи, как грубо!

– Илюш...

– Что?

– Нет, ничего... Ты веришь в гороскопы?

– Нет.

– А в летающие тарелки?

– Тоже нет.

– И я... – вздохнула Лида, уставившись на его ноги. Красивые мужские ноги в старых, запачканных джинсах. Даже эти джинсы вызывали в ней трепет...

– Ты как будто хочешь о чем-то сказать, но сдерживаешься... – произнес Илья, гремя под машиной какими-то железками.

Лида вздрогнула.

– Нет. То есть да... Вообще-то, я не должна тебе об этом говорить. Просто болтала сегодня с Валькой, и она кое в чем мне призналась, – смущенно сказала Лида, изображая нерешительность. – То есть ничего особенного, но я до сих пор под впечатлением...

– Девичьи секреты, значит, – констатировал Илья. – Расскажи. О чем там девчонки болтают, а?

«Ему интересно... Наверное, не просто так, – сжалось у Лиды сердце. Она ревновала и мучилась. – Если бы ему было наплевать на Вальку, он не стал бы спрашивать!»

– Да ну! – засмеялась она. – Это неприлично.

Он помолчал несколько мгновений, а потом сказал:

– Тем более интересно. Обожаю все неприличное... Ну, Лидка, выкладывай!

«Какое бы слово выбрать?..» – в замешательстве стиснула она пальцы так, что косточки побелели. Слава богу, что Илья сейчас не видел ее лица!

– Они переспали, – непринужденно выпалила она. – Твой друг и Валька.

Ноги под машиной были неподвижны. Илья молчал.

– Илья... эй!

– Что? – произнес он без всякого выражения.

– Ты чего?

– Я ничего.

– Как будто тебя это расстроило?

– Мне наплевать, – холодно произнес он. – Какое мне дело до чужой личной жизни...

– А-а...

Теперь Лида уже жалела о том, что не видит его лица.

– Она со всеми так? – вдруг спросил Илья.

– Как – так? Ах, да... Нет, что ты! Ванечка – ее первая любовь. Они оба как будто спятили немного. Ты разве не замечал? Мне кажется, у них все очень серьезно.

Лиде вдруг стало легко и спокойно. Она сказала. Илья сам просил ее обо всем рассказать! «Какое мне дело до чужой личной жизни...» Теперь точно, он и не взглянет на Вальку!

* * *

– Записку мальчишка принес, – сказала Клавдия Петровна, поднимаясь на веранду. – Написано – «Пироговой Валентине». Тебе, Валь...

– Записка? – удивилась та. – Надо же! Ну-ка...

Она взяла из рук матери сложенный вчетверо бумажный листок, на котором было написано ее имя, развернула и прочитала: «В восемь часов у старого дуба». Старый дуб рос на дальнем конце поселка и был для местных жителей чем-то вроде памятника Пушкину на улице Горького.

– Что пишут? – с любопытством спросила Клавдия Петровна.

– Это личное, – Валя быстро сложила бумажный листок в карман.

– Все секреты, секреты какие-то...

Было без четверти восемь. Записку написал Ваня – в этом Валя не сомневалась. Она, правда, ни разу еще не видела его почерка, но какая разница... Это он! Конечно – он. «Глупый, что же не зашел? – мысленно засмеялась она. – Как будто боится чего-то. Его же тут все любят – и мама, и дед... Хотя так, конечно, гораздо интереснее!»

Она надела свое любимое желтое платье, зелеными тенями подвела глаза. «Господи, мы совсем с ума сошли! Что будет, что будет... даже не знаю, чем все это может закончиться!»

Выскользнула из калитки и направилась к месту свидания. Старалась не бежать, но шаг все равно то и дело сбивался на бег. Валя так любила своего Ванечку, и ей было глубоко безразлично, что правила предписывают девушке опаздывать на свидание и уж ни в коем случае не мчаться на него рысью.

У дуба никого не было. Ваня никогда не опаздывал. «Наверное, спрятался...» Валя заглянула за широкое дерево и увидела, что там, на земле, прислонившись спиной к шероховатой грубой коре, сидит Илья, полузакрыв глаза.

– Ой... – засмеялась Валя. – Вот кого я нашла! Илюшка, а ты чего тут делаешь?

– Тебя жду, – ответил он, даже не повернув в ее сторону головы.

– Шутишь? – растерялась Валя. – А где Ванечка?

– При чем тут Ванечка? Это я написал тебе записку, если хочешь знать.

– Ты? – удивилась она. – А я почему-то подумала...

Илья с раздражением вздохнул. Все происходящее вдруг перестало нравиться Вале – она вспомнила о том поцелуе, из-за которого так взбесилась тогда Лида. Случаен он был или нет? Теперь кажется, что нет...

– Валь, надо поговорить.

– О чем? – уныло спросила она.

– Есть одно дело.

Илья встал, отряхнул свои джинсы.

– Пойдем, что ли, прогуляемся...

– Зачем?

Из-за поворота показалась старуха с козой.

– Затем, что тут народу полно и все на нас пялятся!

– А ты боишься, что Лида узнает? – обрадовалась Валя. – Ты о ней хочешь поговорить?

– О ней, о ней...

Они побрели в сторону Марьиного пруда. Солнце опускалось за лес, птицы шумели в листве.

– Это соловей? – спросила Валя.

– Дятел.

– Нет, я серьезно...

– Господи, Пирогова, мне глубоко на это наплевать! – Вале показалось, что Илья смотрит на нее почти с ненавистью.

– Ты чего?

– Ничего!

– Ты чего так злишься? Случилось что-то? А, вы, наверное, с Лидкой поссорились...

Некоторое время они шли молча, а потом вдали показался пруд, наполовину затянутый зеленой ряской. Оранжевое вечернее солнце освещало все вокруг, и было так красиво, что у Вали сжалось сердце.