— Какая глупость, — пробормотал Гаррет. — Я читал твое письмо. И могу сказать, что ты пишешь очень хорошо. Пожалуй, даже лучше меня.
Кейт, казалось, не слышала его.
— Я всегда была сорванцом, мне гораздо больше нравилось носиться по округе, чем заниматься спокойными играми, приличествующими леди. Я вечно ее не слушалась. Не могла держать язык за зубами, была слишком высокой и неуклюжей. — Она перевела взгляд на журчащую серебристую воду. — А Уилли и Уоррен были совершенны: умны, воспитаны, с ранней юности вели себя как джентльмены. Они завоевали любовь лорда Дебюсси, который меня вообще не замечал.
— Может, потому, что он мечтал о сыне? И ему нравилось притворяться, будто твои братья — его родные сыновья?
Кейт пожала плечами:
— Может быть. Но мне всегда казалось, что он любит Уилли и Уоррена за ум и манеры. — Она повернулась к нему с улыбкой, но глаза ее потемнели от боли. — Видите? У моей матери не было причин любить меня, зато были все причины обожать моих братьев.
— Я знаю множество причин, по которым она могла бы тебя любить, Кейт, но ни одна из них не сравнима с тем фактом, что ты ее родная дочь, такая же часть ее, как и твои братья.
Кейт продолжала улыбаться, но улыбка ее было бледной и жалкой.
— В теории я это знаю. Но на практике… Я понимаю, почему она ведет себя так, как ведет.
— Ты слишком уж понимающая, — пробормотал Гаррет.
Он не хотел ранить Кейт и рассказывать, что в действительности думает о ее матери — что эта эгоистичная, коварная мегера на грани сумасшествия, которая уже давно решила, что, если что-то идет не так и нужно найти виноватого, из Кейт получится отличный козел отпущения. Эта женщина причинила Кейт боль, и он не знал, затянутся ли ее раны вообще.
— Отчасти я рада, что уехала из Дебюсси-Мэнора. — Она задрожала. — Видите? Еще одно доказательство моей неполноценности. Я хочу быть подальше от матери, хотя знаю, что сейчас она сходит с ума от горя.
Он покачал головой:
— Какая еще неполноценность? Это естественная реакция на человека, который сделал тебе больно.
Кейт отвернулась к реке.
— Возможно. Но это нисколько не оправдывает меня, Гаррет. — Она крепче сжала перила. — Ой! Я снова назвала вас Гарретом, ваша светлость. Простите меня. — Она печально улыбнулась ему: — Видите? Я безнадежна.
— Я предпочитаю, чтобы ты называла меня Гарретом.
— Я не могу, — выдохнула Кейт. — Представьте, что я так вас назову в присутствии леди Бертрис. Она решит, что…
— Она будет права, — сухо ответил Гаррет.
— Но она… она…
Он сжал ее плечо:
— Я знаю, Кейт. — Он стиснул зубы. — Это невозможно.
— Вы хотите, чтобы я уехала из Колтон-Хауса?
— Нет! — отрезал он. — Ты должна остаться.
— Почему?
«Потому что мысль о разлуке с тобой невыносима для меня».
— Ну куда ты пойдешь?
Она пожала плечами:
— Уверена, Бекки напишет мне рекомендательное письмо. Я могла бы поехать в Лондон и…
— В Лондон? Нет. — У него мурашки побежали по спине при мысли о том, что Кейт окажется в Лондоне одна-одинешенька.
— В Лидс?
— Нет.
Она вздохнула:
— Мне следует вернуться в Кенилуорт. Я могу найти там работу, и мы с Реджи будем поближе к матери.
Мысль о том, что эта змея откроет свой поганый рот в присутствии невинного дитя, каким и является Кейт, вызвала у Гаррета ярость.
— Нет, — ровным тоном проговорил он. — Ты останешься со мной.
Она прищурила глаза:
— Вы ничего мне не должны, ваша светлость.
— Да, не должен. О чем жалею.
Кейт открыла рот от удивления, потом резко закрыла и отвернулась к ручью.
Они оба стояли неподвижно и смотрели на воду. Селезень вразвалочку вышел на берег и с тихим всплеском вошел в воду. Он начал прихорашиваться и распускать перья, как будто красуясь перед самочкой, хотя других уток не было видно.
Вдалеке ручей поворачивал. В долине росли деревья — деревья, среди которых Гаррет и Тристан играли в детстве, по которым лазили. Под одним из них Тристан зарыл «сокровище», когда убедил их с Софи поиграть в археологов.
В кроне одного из высоких деревьев Гаррет заметил что-то коричневое. А, это же домик, который они с Софи и Тристаном выстроили в то лето, когда он приехал домой на первые каникулы из Итона. Белая краска выцвела и облупилась, домик стал коричневым. Каких-то досок не хватало, другие подгнили, и в целом дом очень ненадежно балансировал между тремя толстыми ветвями.
Далеко впереди лежал невысокий холм, поросший травой и редкими деревьями. На вершине холма начинался лес. Гаррет взглянул туда — и сердце его пустилось вскачь.
— Пошли! Я хочу тебе кое-что показать. — Он взял ее под руку.
— Меня Бекки ждет…
— Бекки может подождать, — отрезал он, задохнувшись от волнения. Ему не терпелось поскорее показать это Кейт.
Он провел ее по мосту, и, проходя мимо гниющего древесного дома, Кейт спросила:
— Это вы его построили?
— Да.
— Какой он чудесный! — выдохнула она.
— Софи он очень нравился.
— Значит, она тоже была сорванцом?
Гаррет рассмеялся:
— Ну, моя тетя частенько ее так называла.
— Но я так понимаю, она из этого выросла.
— Правильно понимаешь, — ответил Гаррет. — Она… ну, в общем, я не могу ее представить лезущей в дом на дереве по веревочной лестнице.
В глазах Кейт зажегся бунтарский огонек.
— А я бы туда залезла, если бы дом был еще цел.
— Я знаю. Поэтому-то ты мне и нравишься.
Она улыбнулась ему в ответ той самой щедрой, красивой, открытой улыбкой, которую он так любил, и его сердце замерло.
Кейт отвела глаза, и улыбка ее померкла.
— Может, стоит починить его для Миранды? — сказала она.
— Хм… Пожалуй, я так и сделаю, — задумчиво ответил Гаррет. — Реджинальд тоже сможет там играть. И Гэри, сын Тристана, когда они будут приезжать в гости.
— О, Реджи нельзя…
— Разумеется, можно.
Кейт закусила губу, и все мысли о детях испарились в его сознании. Этот ее неуверенный вид всегда будет напоминать ему о тех мгновениях, когда он держал ее в объятиях.
Они поднимались на пологий холм.
— Куда вы меня ведете? — спросила Кейт.
— Увидишь, — загадочно ответил Гаррет.
На краю леса он увел ее с дорожки, ориентируясь по камню-знаку, который сам оставил здесь много лет назад. Он чувствовал себя молодым и почти невесомым. Он точно знал, что ей понравится.
Он помог ей подняться на невысокий скалистый уступ.
Слышалось журчание воды.
— Река? — догадалась Кейт.
— Что-то вроде того. — Гаррет схватил ее за руку и повел дальше.
Они прошли через небольшую рощицу и спустились по склону в долину, вырезанную узким потоком. Шум воды нарастал, заглушая негромкое журчание воды, бегущей у их ног. Влажные камни у берегов ручья поросли мхом и папоротниками. Кейт шла за ним по пятам. Гаррет обошел заросли папоротника, ручей повернул — и они вышли туда, где пологий склон небольшой долины внезапно превратился в отвесную известняковую стену, сплошь заросшую диким чесноком. Он помнил запах, витавший здесь летом, когда цвели фиалки и лилии. С детства запах чеснока напоминал ему об этом месте, но потеряв память, он знал, что какая-то важная часть его былой жизни связана с этим запахом.
Гаррет остановился, глядя на продолговатое озерцо, образовавшееся у подножия водяной завесы. Кейт замерла за, его спиной и ахнула.
Они вышли к водопаду, что ревел, отдавая дань могуществу природы. В высоту он достигал футов двадцати, в ширину равнялся примерно двум ростам Кейт. Отвесная стена за ним блестела от воды и переливалась разными оттенками пышных зеленых мхов. Голые изогнутые ветви и корни обрамляли водопад: богатая минеральными солями вода реки питала деревья, и они плотно жались к речке. Летом они покрывались густой зеленью, из-за которой едва виднелось небо, сейчас сквозь голые ветви оно явственно просвечивало голубовато-серым.
Справа от водопада открывалась низкая ложная пещера.
Гаррет из детства помнил, что настоящая пещера скрыта водопадом.
— О, Гаррет, это так… так… — Казалось, что Кейт вот-вот заплачет.
Гаррет нахмурился, сбитый с толку:
— Разве тебе не нравится?
— Я никогда раньше не видела водопада. Он великолепен.
Гаррет выдохнул и обнял ее одной рукой, притягивая к себе.
Пальцем он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:
— Тогда почему ты выглядишь такой грустной?
Кейт попыталась улыбнуться, но уголки ее губ предательски дрожали.
— Зачем ты привел меня сюда?
— Я подумал, тебе понравится это место.
— Мне оно нравится. Очень.
Он отвернулся к водопаду, прижимая ее к себе и пытаясь совладать со своими желаниями. Он хотел ее. Блеск ее глаз, ощущение нежной кожи, изгиб талии под его рукой — все это делало его желание невыносимым. Он жаждал ее так сильно, что едва удерживался от стона.
— Я никогда никому не показывал это место, — задумчиво проговорил он, крепче прижимая к себе Кейт.
Она удивленно подняла брови.
— Это мое тайное место — как для тебя пруд возле Кенилуортского замка. Я приходил сюда, когда хотел скрыться от всех и вся. Подумать. Летом я плавал тут, а зимой просто сидел или читал. Однажды Тристан меня нашел, но больше никогда меня здесь не беспокоил. — Гаррет задумчиво покачал головой. — Думаю, Софи он про это место не рассказывал.
— Он очень хороший друг, да?
— Да, — ответил Гаррет после недолгой паузы.
— Ты простил его зато, что он отнял у тебя Софи? — Кейт говорила осторожно, словно боялась разозлить его своими словами.
Он повернулся к ней:
— Они с Софи идеально подходят друг другу.
Он любил Софи, но сейчас, в этот самый момент, его чувства к ней казались нереальными и далекими, как странный, бессвязный сон.
А Кейт была настоящей. И она принадлежала ему. Она стояла рядом, связанная с ним душой и телом.
Он хотел ее. Хотел быть с ней. С ней он мог быть самим собой. Она не боялась его, она его понимала. Честная, умная — и, да, очень преданная Кейт. Красивая и желанная.
Он хотел, чтобы она была с ним. Чтобы делила с ним обеды и ужины, дни, постель. До конца его жизни. Они могут переступить через все, что стоит между ними. Здесь и сейчас это казалось совсем не сложным.
— Кейт, — сказал Гаррет таким тихим и низким голосом, что он прозвучал как шепот. — Мне очень жаль, что с Уильямом так вышло.
Она зажмурилась на мгновение и кивнула. Он удивился, что она расслышала его слова за шумом водопада.
— Я знаю, — ответила Кейт.
— Я бы очень хотел, чтобы все пошло иначе. Чтобы он не сделал того, что сделал, чтобы ты не была его сестрой, чтобы тебе не пришлось видеть, как…
Она повернулась к нему и взяла его лицо в ладони.
— Им владело безумие, Гаррет. Он сошел с ума, когда Уоррен умер.
Гаррет проглотил подкативший к горлу ком.
— Прости.
— Ты сделал то, что должно, — прошептала она и опустила руки. — Я понимаю.
— Но ты не в силах простить меня. — Умом я простила. Но он же мой брат, часть меня. Я не знаю, затянется ли эта рана в моем сердце.
— Но ты все равно поехала ко мне. Ты продолжаешь говорить со мной.
— Потому что я знаю, что ты поступил так по необходимости. Если бы он выжил, то погиб бы ты. А без тебя я не смогла бы жить. — Кейт поморщилась, как будто сожалела о словах, что сорвались с губ.
Гаррет наклонился к ней, так близко, что почувствовал ее запах. Корица и хвоя. Земной и нежный аромат.
— Я бы тоже не смог жить без тебя.
Он наклонился еще ниже. А потом пошел на огромный риск.
Он ее поцеловал.
Глава 15
Поцелуй длился уже секунду, когда Кейт опомнилась. Она отпрянула от Гаррета, как будто его прикосновение ее обожгло. Так и есть. Оно обжигало ее до самой глубины души. Пятясь, Кейт запуталась в юбках, но Гаррет ловко подхватил ее, не позволив упасть в озеро.
Кейт посмотрела на Гаррета. Она в безопасности. Так она чувствовала себя в его объятиях. Господи, ей хотелось, чтобы он никогда ее не отпускал. В груди взметнулась паника.
— Ты хочешь моей смерти, — сказала она.
— Нет, — произнес Гаррет хриплым голосом, едва различимым за грохотом водопада. — Я хочу тебя любить.
— Ты не можешь! — Она вцепилась в его предплечья и попыталась его оттолкнуть, но это было все равно, что пытаться согнуть сталь.
— Почему? Скажи мне, — потребовал Гаррет.
"Герцог и служанка" отзывы
Отзывы читателей о книге "Герцог и служанка". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Герцог и служанка" друзьям в соцсетях.