— Кейт, в Колтон-Хаусе гостят Софи и Тристан.

Кейт уставилась на него. Они женаты всего три дня, а вот уже начинается.

— Понятно. — Она сглотнула.

— Мы договаривались, что они приедут за несколько недель до Рождества, чтобы провести праздники вместе с детьми.

Она кивнула и отвернулась к окну, за которым проплывал застывший зимний пейзаж. Станут ли Софи и Тристан ее презирать? Посчитают ли, что она недостойна той чести, которую оказал ей Гаррет?

Гаррет продолжал сжимать ее руки. Он ничего не обещал, не гарантировал, просто успокаивал прикосновением.

Реджи заерзал на сиденье рядом с ней. В последние часы он очень волновался и задавал Гаррету бесчисленные вопросы о домике на дереве, о Миранде, о школе, об игрушках и о Лондоне. Даже о малышке Шарлотте — Гаррет не знал, что отвечать, потому что покинул Колтон-Хаус, когда ей было всего несколько часов от роду.

В конце концов, экипаж остановился, и Кейт увидела в окно знакомые ионические колонны Колтон-Хауса. Лакей открыл дверь и помог ей выйти из кареты. День выдался на удивление теплый, почти как весной, и солнечные лучи согревали ее плечи сквозь пальто. Через мгновение Гаррет уже стоял рядом с ней и держал ее за руку. Реджи спрыгнул на дорожку сам и взял ее за другую руку.

Они давали ей сил — прямо как в первый ее приезд в Колтон-Хаус. Только теперь она приехала сюда как герцогиня, хозяйка этого дома, какой бы абсурдной и невозможной ни казалась эта мысль. На крыльце стояли Бекки и леди Бертрис. Сердце Кейт подпрыгнуло в груди от радости при виде Бекки и тревоги от предстоящей встречи с леди Бертрис.

Как и в первый раз, лестница показалась ей бесконечной. Поднимаясь на каждую очередную ступеньку, Кейт напоминала себе, что надо быть сильной.

В конце концов, они оказались наверху. Гаррет отпустил ее руку, но остался стоять рядом с ней. Он светился от гордости.

Помедлив секунду, Бекки тепло обняла ее:

— О, Кейт! Ты вернулась к нам. Я так счастлива!

Кейт заключила подругу в крепкие объятия.

— Я по тебе скучала, Бекки.

— А я по тебе, дорогая сестра.

— Как твоя рука?

— С каждым днем все лучше и лучше.

Кейт собралась с силами и посмотрела на леди Бертрис, готовая к нападению. Каково же было ее удивление, когда она увидела выражение ее лица: леди Бертрис смиренно потупила глаза, заблестевшие от слез! Она взяла Кейт за руки и присела в реверансе. У Кейт даже рот открылся от удивления.

— Вовсе незачем так удивляться, — сварливо проговорила леди Бертрис и торопливо промокнула глаза. — Я оказалась не права. Простите меня. И я рада, что мой племянник не стал слушать тетку-простофилю и выбрал верный путь. — Она посмотрела на Гаррета поверх плеча Кейт и коротко кивнула: — Молодец, мальчик.

— Тетя, — ответил Гаррет.

Больше он ничего не сказал, но Кейт уловила в его голосе легкую усмешку.


Час спустя Кейт стояла в незнакомой еще спальне Гаррета. Служанка, закончив с ее прической, сделала реверанс и ушла. Реджи еще раньше отправился вместе с Бекки знакомиться с Гарри, сыном Тристана. Когда он уходил, Кейт заметила на его щеках здоровый румянец. Вот она, магия Колтон-Хауса.

Кейт наконец-то сняла зеленое платье с чужого плеча. Теперь на ней было платье из красного шелка, которое портниха доставила во время ее отсутствия. Она медленно повернулась перед зеркалом, глядя, как подчеркивает ее фигуру изысканный фасон, слушая, как шелестит шелк вокруг щиколоток.

Пора явиться миру в роли герцогини Колтон.

Ей вспомнился кролик, которого она некогда спасла из рук Уилли и Уоррена, как его крохотное сердечко колотилось под ее пальцами… Она ощущала себя такой же перепуганной и в то же время готовой обнажить зубы, укусить сильно-сильно и со всех ног броситься наутек.

Дверь отворилась, и Кейт обернулась. На пороге стоял Гаррет, и она разжала крепко сцепленные пальцы.

Он окинул ее взглядом и одобрительно улыбнулся:

— Все как я и предполагал.

— Что именно?

Он пожал плечами:

— Меня всегда, с самого первого дня знакомства, бесило то, что ты, одета в то, что тебя недостойно.

Она смущенно опустила голову:

— Что ты имеешь в виду?

— Полагаю, ты родилась, чтобы быть герцогиней.

— Герцогиней? — Она совершенно невоспитанно хмыкнула. — Не знаю, придет ли когда-нибудь день, когда я, услышав обращение «герцогиня», не подумаю, что человек, наверное, ошибся и имеет в виду кого-то другого.

— Придет, — уверенно ответил Гаррет. — В конце концов, если уж я могу быть герцогом…

— Тут другое дело, Гаррет. Я знаю, что ты на много лет забыл о своем положении, но ты был рожден, чтобы стать герцогом, а я была рождена, чтобы стать служанкой.

— Нет, это не так.

Кейт поджала губы и кивнула.

— Ты была рождена, чтобы быть со мной. А я — чтобы быть с тобой.

Она, не поднимая головы, посмотрела на него из-под ресниц:

— Ты правда в это веришь?

— Верю. — Он сказал это спокойно, но с достаточным нажимом, чтобы слово пробилось сквозь пелену ее неуверенности в себе.

Она несколько секунд молчала, обдумывая его заявление. Он верил в то, что говорил. Верил в нее. И как, зная это, она сама может не верить в себя?

— Я тебе кое-что принес. — Он разжал пальцы. На ладони его лежала золотая цепочка с гроздью красных камней.

— Что?..

— Надеюсь, ты примешь это в качестве свадебного подарка. — Он поднял цепочку за один конец, и рубины вытянулись в линию. — Это рубины моей матери.

— Колье очень красивое, но, Гаррет, почему ты не отдал его Софи? — Странно. Ведь, как его первая жена, Софи должна была унаследовать фамильные драгоценности.

Он нахмурился, потом пожал плечами:

— Никогда об этом не задумывался. Она вряд ли знала даже об их существовании. Возможно, в глубине души я всегда знал, что они должны принадлежать тебе. Ты их примешь?

— Я? Ну конечно.

Кейт смирно стояла, пока Гаррет застегивал колье у нее на шее. Его загрубевшие пальцы приятно касались нежной кожи.

Кейт коснулась гладких граней рубинов, лежавших у нее под ключицей.

— Спасибо.

— Ты готова? — спросил он.

Кейт закрыла глаза, потом открыла и криво усмехнулась:

— Насколько это вообще возможно.

От волнения мурашки бегали по коже, и она едва удерживалась, чтобы не чесать руки.

— Расслабься. Это всего лишь Софи и Тристан. Они друзья.

— М-м… Да.

Друзья. Кейт никак не могла взять в толк, почему он так легко об этом говорит. Однако в его тоне и позе чувствовалось некое напряжение. Неужели он так же встревожен, как и она? И пытается это скрыть?

Он подошел ближе и взял ее за руку.

— У тебя такой вид, словно ты готова провалиться под землю. Если хочешь, я скажу им, чтобы они уехали, и они побудут у родителей Софи, пока ты не будешь готова.

— Нет, — она улыбнулась ему, — я должна выстоять. Я должна проявить смелость.

— Ты самая смелая женщина, которую я знаю.

— Это только начало, да?

Он мрачно кивнул:

— И мы пройдем через все это вместе.

Она расправила плечи, взяла его под руку, и они вместе прошли по длинному коридору в другой конец дома. У дверей гостиной Гаррет остановился. Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Помни, как сильно я тебя люблю. — Он коснулся ее губ легким поцелуем. Они на мгновение прильнули друг к другу, а потом он взял ее за руку и открыл дверь.

Им навстречу тут же поднялся мужчина в ладно скроенном фраке. Он подал руку женщине, которая сидела рядом на малиновой кушетке. Кейт и Гаррет вошли в комнату. Кейт бросился в глаза яркий контраст белоснежных галстука и жилета и черного фрака и брюк. Она тут же его узнала, потому что уже встречала его. Однажды. Тристан, лорд Уэстклиф, весной приезжал в Дебюсси-Мэнор и задавал вопросы об Уилли. Именно от него они с матерью узнали, что он не погиб при Ватерлоо, а счастливо проживает в Лондоне.

Женщина встала. На ней было подкупавшее своей простотой платье из белого шелка или, возможно, атласа. Сходство с Мирандой проявлялось во всем: в форме лица, цвете волос, очертаниях фигуры. До сих пор Миранда казалась Кейт точной копией отца, однако сейчас она поняла, что дочь унаследовала черты обоих родителей.

Нежданные слезы выступили на глазах у Кейт, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с собой. Когда она справилась с этой задачей, Тристан поклонился:

— Гаррет. Ваша светлость.

Софи тоже поздоровалась, и Кейт запоздало поняла, что обращение «ваша светлость» предназначалось не Гаррету, а ей.

Она сделала реверанс и, запинаясь, пробормотала приветствие. Однако она не была уверена, что обратилась к ним как подобает — слова стерлись из памяти, едва слетев с губ. Она поежилась и закрыла глаза.

— Простите меня. Наверное, я никогда не привыкну к обращению «ваша светлость». Прошу вас, зовите меня Кейт.

Софи улыбнулась, и Кейт окатила волна облегчения, потому что улыбка Софи нисколько не походила на те ужасные, фальшивые гримасы, которые она привыкла видеть на лицах благородных дам, в минувшие дни приезжавших на балы в Дебюсси-Мэнор.

— Я тоже надеюсь, что вы будете звать меня Софи, — тихо сказала она.

Кейт удивленно моргнула: неужели Софи, прекрасная Софи, само совершенство, чувствует себя так же неловко, как и она сама?

Кейт вдруг стало легко-легко.

Гаррет, стоявший рядом с ней, нежно сжал ее руку. Он набрал в грудь побольше воздуха.

— Мы рады видеть вас обоих. Не желаете ли что-нибудь выпить?

Софи перевела взгляд на Гаррета. Тристан негромко рассмеялся:

— Вижу, твои манеры за последние несколько месяцев стали гораздо лучше.

— Нет. — Гаррет нахмурился, потом пожал плечами: — Скорее, я просто не знаю, что еще сказать.

— А, понимаю. — Тристан прокашлялся. — Мне ничего не нужно, спасибо.

Они все смущались, все чувствовали себя не в своей тарелке. Эти неотразимые джентльмены и эта прекрасная леди — такие же люди, как и она сама. И ничто человеческое им не чуждо.

Значит, она справится.

Кейт посмотрела на Софи: та стояла с пылающим лицом и не смотрела ни на кого конкретно.

— А вы видели, что Гаррет сделал с домиком на дереве? — спросила Кейт. Ее голос нарушил неловкое молчание.

Тристан, Гаррет и Софи посмотрели на нее. Между бровей Софи появилась тоненькая складочка.

— С домиком на дереве?

Кейт энергично кивнула:

— Да-да. На одном из дубов за садом есть маленький домик. Гаррет говорил, в детстве вы все вместе там играли. Он был в плачевном состоянии, но Гаррет с Мирандой и моим братом Реджинальдом починили его. По-моему, он готов: нас с леди Ребеккой звали наводить лоск.

Глаза Софи стали чуть темнее.

— Ах! — Она посмотрела на мужа. — Тристан, ты помнишь его?

— Смутно. Помню, что мне жутко не нравилось там сидеть.

— Ну конечно, — фыркнула Софи. Глаза ее сияли, как полированная бронза. — Ты, помнится, заставлял нас с Гарретом завешивать простынями окна и двери и брал с нас честное слово, что мы не будем высовываться, пока ты не спрячешь клад.

— Клад! — воскликнула Кейт и ободряюще сжала ладонь мужа, который все еще стоял, напряжённый, как чересчур рьяный телохранитель. — А что за клад, лорд Уэстклиф?

— Ну конечно же, рубины. Вроде тех, что сейчас на вас.

Кейт прижала пальцы к колье.

— А еще изумруды, брильянты и горы золотых дублонов.

Гаррет покачал головой:

— Что-то я помню их иначе…

— И то правда, — подтвердила Софи. — Ржавые гвозди, украденные у экономки пуговицы и, если повезет, выпрошенная у лакея монетка.

Гаррет подвел Кейт к дивану напротив кушетки, которую ранее занимали Тристан и Софи, и все сели. Гаррет, Тристан и Софи предавались воспоминаниям о рисковых археологических экспедициях, которые Тристан организовывал на обширных землях Колтон-Хауса, а Кейт их слушала.

Софи улыбнулась чему-то, что сказал ее муж, и Кейт увидела тень той дерзкой девчонки, которой она, по словам Гаррета, некогда была. На мгновение она представила ее карабкающейся по веревочной лестнице в домик на дереве.

Внутри Кейт расцветало глубокое чувство удовлетворения. Они оказались живыми людьми, а не совершенными ледяными статуями, как она их представляла. Их не нужно было бояться и ставить на пьедестал. Кейт чувствовала, что когда-нибудь сможет полюбить их как часть своей семьи.

Тристан в конце концов передумал насчет напитков и попросил что-нибудь выпить. Когда они с Гарретом отправились к буфету, Софи и Кейт тоже встали. Кейт сложила руки за спиной и подошла к окну. Софи не отставала.