Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

– Мне жаль, Сара.

Она не ответила.

– Я должен сделать это, – сказал он. – Я должен жениться на ней!

В его голосе чувствовалась ужасная тоска.

– Почему? – прошептала Сара. – Вы так и не сказали мне почему.

– Я не уверен в том, что, если ты будешь все знать, это как-то поможет мне.

– Может быть, это поможет мне понять. Я думаю, что хотя бы на это имею право. – Сара одарила его колючим взглядом. – Ведь вы не любите ее?

Она ждала его ответ, и каждый удар сердца отдавался болью в груди.

– Нет.

Это слово было твердым, как камень, за который Сара могла ухватиться, чтобы не утонуть окончательно.

– Тогда почему?

– Давай присядем.

Они сели рядом так, как сидели раньше много раз. И Саймон рассказал ей все. О том, как лорд Стенли пришел к нему. О том, что барон – отец Люка. О том, что Тео и Марк были сыновьями лондонской куртизанки, которая спала с их отцом-герцогом и с бароном в одно время. О том, что Стенли предположил, что Эзме тоже незаконнорожденная. О том, как сам он проверил доказательства этих обвинений и все оказалось правдой.

Каждое сказанное им слово словно вырывало кусочек души Сары, и когда Саймон закончил говорить, от нее осталась лишь пустая оболочка.

– Если я не женюсь на мисс Стенли, моя семья будет погублена, – сказал он наконец, – а будущее моих братьев и сестры – полностью разрушено.

Сара понимала, что тайна, которую герцог ей доверил, могла погубить их всех. Она тоже не сможет никак защититься от коварных и жестоких Стенли.

Они молчали. Секунды складывались в минуты, и только плеск ручья нарушал тишину.

Наконец она подняла глаза.

– Сможете ли вы быть счастливы с мисс Стенли, ваша светлость?

– Может быть. Но не так, как с тобой, – ответил он не думая, потом, казалось, опомнился. – Возможно… когда-нибудь… я смогу полюбить ее.

Саймон поморщился от слова «полюбить».

– То есть сможете быть счастливы с ней?

– Возможно. – Его голос звучал неубедительно. Вздохнув, он продолжил: – Кажется, она приличная юная леди и ничего не знает о кознях отца.

После случайно подслушанного разговора Сара не была в этом уверена. Но как она могла сказать об этом Саймону? У нее не было никаких доказательств. Он решит, что она все придумала от обиды.

Ей следовало бы озвучить свои надежды на то, что герцог обретет любовь и счастье с мисс Стенли. Ведь его счастье было для нее важнее всего на свете. Но Сара была слишком эгоистична. Она не могла пожелать Саймону счастья с другой женщиной. Просто не могла.

– Теперь ты понимаешь, Сара?

– Да, понимаю.

Она все понимала. Саймон не мог позволить своей семье превратиться в руины. Сара попыталась улыбнуться ему.

– Я уже придумала для себя несколько объяснений, почему вы так поступаете. Все они оказались неверны. – Она покачала головой. – Действительность оказалась фантастичней и страшнее, чем все мои фантазии. Бедная леди Эзме. Бедные ваши братья, особенно Люк.

Герцог тяжело вздохнул.

– Я до сих пор с трудом верю во все это. Если бы я не видел доказательства собственными глазами…

Он смотрел на Сару, и в его зеленых глазах вновь появилась та нежность, которую она видела, когда они лежали в постели.

– А какие объяснения придумала ты?

– Ну, я подумала, может быть, вы очень неудачно вложили деньги и оказались разорены. Если вы срочно не женитесь на леди с большим приданым, вас могут отправить в долговую тюрьму.

– Я? Неудачно инвестировал деньги?

– Я просто не знала, что думать. – Сара улыбнулась. – Еще я предположила, что лорд Лукас обесчестил мисс Стенли и ее отец узнал об этом. Он требовал крови вашего брата, а вы предложили ему себя в качестве мужа для его дочери в виде компенсации.

– По крайней мере это ближе к истине, – сказал Саймон. – Хотя по-прежнему далеко от нее.

Они посидели молча еще пару минут, когда Саймон неожиданно сказал очень тихим голосом:

– Я хочу снова заняться с тобой любовью, Сара.

Сара замерла. С большим усилием она повернулась и заглянула ему в глаза.

– Но вы же…

– Да, я не могу.

Сара знала, что Саймон не может так поступить, ведь отчасти за его честность она и любила его. И будет любить всегда.

Она встала со скамейки.

– Отведите меня домой, ваша светлость.

– Конечно.

Бок о бок они шли к домику садовника в полной тишине.

Сара сидела в постели. Вчера ей не удалось спросить миссис Хоуп о Бордсли-Грин. Но этим утром на грани сна и реальности в глубине ее мозга открылась потайная дверца, и она вдруг сама вспомнила это место.

Утро выдалось не холодным, поэтому Сара не замерзла в своей тоненькой ночной рубашке, даже откинув одеяло. Лучи рассветного солнца, пробиваясь через шторы, наполняли комнату призрачным серым светом. Вокруг стояла тишина. Даже птицы еще не начали свои утренние песни.

Бордсли-Грин был частным приютом для сумасшедших. Джеймс, лакей герцогини, который пропал вместе с ней, навещал свою мать, живущую там.

Сара никогда не говорила с ним об этом. Просто однажды случайно услышала обрывок их разговора с Бинни. Как Сара поняла, Джеймс ежемесячно отправлял деньги в Бордсли-Грин на содержание своей матери, которая не помнила, кто она и кто ее сын. А в свой выходной он навещал ее там.

– Так вот куда вы ездите каждый месяц! – воскликнула тогда Бинни, как будто раскрыла великую тайну.

– Да. Даже если она не помнит меня, все равно она моя мать, – ответил он серьезно.

Сара быстро оделась, перекусила на ходу, оставила записку отцу и направилась в конюшню.

Как она и ожидала, Роберт Джонстон уже не спал и готовил лошадь к утреннему выезду.

– Роберт?

Конюх вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Когда он увидел Сару, его губы растянулись в улыбке.

– Сара! Доброе утро! Чего тебе не спится в такую рань?

Она оглянулась, дабы убедиться, что их никто не подслушает. В конюшне, кроме них, был только мальчик, который чистил навоз в стойле.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении, – сказала Сара. – Об очень большом одолжении.

– Для тебя, Сара, все, что угодно, – ответил Роберт ласковым голосом.

– Сегодня четверг. У меня сегодня выходной. И у тебя, кажется, тоже?

– Да, верно.

– У тебя нет никаких важных планов на сегодня?

– Нет. Разве что я хотел немного проехаться верхом. – Он указал жестом на лошадь.

– Ты не будешь возражать… – Сара сделала глубокий вдох и выпалила: – Ты не мог бы отвезти меня кое-куда?

– С удовольствием.

– Это место называется Бордсли-Грин. Я не знаю точно, где это находится. Думаю, миссис Хоуп знает. Но… – Она бросила на конюха робкий взгляд, – я слышала, что это в десяти милях отсюда.

– Конечно. Я подготовлю старый фаэтон герцога.

Сара облегченно вздохнула. Роберт согласился легко, не задавая вопросов. Он расседлал лошадь и начал готовить фаэтон, а Сара побежала в дом, чтобы узнать дорогу до Бордсли-Грин. Хотя миссис Хоуп и смотрела косо на Сару, но рассказала, как проехать к приюту. Когда Сара прибежала на конюшню, захватив по пути обед на кухне, у Роберта все было уже готово.

– Спасибо, – сказала она ему с чувством, как только они тронулись в путь. – Это очень важно для меня. Я не знаю, как тебя отблагодарить за то, что тратишь на меня свой выходной день.

– Мне это приятно, – ответил Роберт.

Путь занял два часа. Все это время Сара говорила с конюхом о чем угодно – о погоде, о разведении лошадей в Айронвуд-Парке, – лишь бы он не задавал никаких вопросов.

Когда они подъехали к воротам Бордсли-Грин, солнце уже выглянуло из-за серых облаков, угрожавших дождем все утро.

Сара туманно объяснила Роберту, что их поездка может помочь в поисках исчезнувшей герцогини. И вот сейчас он бросал на нее косые взгляды, а она лишь молчала в ответ.

Он остановил лошадей у высокого металлического ограждения. Пока Сара держала лошадей, Роберт осмотрел ворота. Оглянувшись, он сказал:

– Ворота не заперты, но я думаю, нам лучше оставить лошадей и фаэтон здесь.

– Хорошо.

Роберт вернулся, взял у нее поводья и привязал лошадей. Сара вышла из фаэтона и окинула взглядом Бордсли-Грин. В центре огромной зеленой лужайки, примерно в четверти мили от ворот, одиноко стояло трехэтажное здание, построенное в готическом стиле. Ни около строения, ни на лужайке никого не было видно. Дом стоял словно безмолвный неподвижный призрак в тени надвигающихся туч.

Сара решительно зашагала по длинной прямой дорожке, ведущей к дверям дома, и тут заметила, что Роберт спешит следом за ней.

Сара замедлила шаг.

– Роберт, прости, но, может быть, ты подождешь меня здесь?

Он посмотрел на казавшийся пустым дом, потом опять на нее.

– Сара…

– Со мной ничего не случится. Я просто хочу задать пару вопросов о мужчине, о котором тебе рассказывала. Это займет буквально несколько минут.

Роберт поколебался, но потом все же кивнул.

– Хорошо. Я подожду здесь. Но если тебя не будет больше часа, я пойду тебя искать.

– Спасибо. – Поддавшись порыву, Сара сжала его руку в знак благодарности.

Воздух казался тяжелым. Сара посмотрела на небо и решила, что дождь все-таки пойдет, и подумала, что Роберт может промокнуть, пока будет ждать ее.

Входная дверь, деревянная, высокая и тяжелая, пугающе возвышалась над подошедшей Сарой. Но отступать было поздно, и она постучала.

После долгого ожидания дверь открыла смуглая женщина с волосами, собранными на затылке.

– Чем могу вам помочь? – спросила она.

– Доброе утро! – сказала Сара с самой доброжелательной улыбкой, на какую была способна. – Я приехала проведать одного из ваших жителей.

– Какого именно пациента вы хотите увидеть? – Манера говорить и одежда этой женщины делали ее похожей на квакера.

– Бертрама Смита, – ответила Сара, а затем совершила редкий для нее поступок – с ходу соврала: – Он мой двоюродный брат.

Женщина удивленно подняла брови.

– Друга Бертрама редко кто-либо посещает.

Сара кивнула.

– Я не видела его много лет. Я приехала из Лондона. Раньше у меня не было возможности посетить Ворчестер.

Женщина молчала, и тогда Сара добавила еще одну ложь:

– Мы часто играли вместе, когда я была ребенком. Это было так давно.

Сара надеялась, что женщина не станет проверять эту информацию. Она не знала, в каком состоянии находится Бертрам Смит – понимает ли он, что значит двоюродный брат, и играл ли когда-нибудь.

– Ваше имя?

– Сара. Сара Стенли.

По глазам женщины Сара поняла, что эта фамилия ей знакома. Интересно. Видимо, она в курсе, какая связь существует между Бертрамом и Стенли.

– Я Ханна Миллз, сестра. Рада вас видеть, но, боюсь, сегодня не приемный день. Пациенты встречаются с членами семьи каждую вторую пятницу месяца, то есть завтра. Накануне мы стараемся обеспечить нашим подопечным спокойствие и безмятежность, дабы они были в надлежащем состоянии во время встречи с родственниками.

– Но я тут только проездом…

Женщина подняла руку и добавила:

– Но поскольку друг Бертрам видит посетителей так редко, думаю, ему будет приятно встретить кого-то из своего детства. Я постараюсь устроить вам встречу. Следуйте за мной, пожалуйста.

Сара пошла за женщиной через тусклый тихий коридор и затем вверх по лестнице. По пути они встретили только одну даму, одетую в такую же строгую черную одежду, как и миссис Миллз, несущую в руках поднос с грязной посудой.

– Добрый день, Ханна, – сказала она миссис Миллз.

– Добрый день, Пруденс, – ответила миссис Миллз четко и вежливо.

Пруденс также кивнула Саре, когда они проходили мимо. Миссис Миллз привела гостью в безликую, выкрашенную белой краской приемную комнату с рядом готических окон вдоль одной стены и кирпичным камином напротив. В помещении были беспорядочно расставлены деревянные стулья. Сестра остановилась в дверях и жестом пригласила Сару пройти внутрь.

– Пожалуйста, присядьте. Я должна узнать, в каком состоянии сейчас находится друг Бертрам и может ли он сегодня встретиться с родственниками.

– Спасибо большое.

Когда женщина удалилась, Сара присела на стул, с которого хорошо была видна дверь, чтобы сразу заметить миссис Миллз и Бертрама, когда они придут.

Если придут. Это был еще большой вопрос.

Сара не знала, что будет дальше. Она сидела и нервно кусала губы. Она никогда не общалась с сумасшедшими и не знала, чего ожидать. Ее планы не распространялись дальше проникновения в Бордсли-Грин и встречи с Бертрамом. У нее не было ничего, кроме догадок о том, кем был этот человек и почему Джорджина Стенли так хотела, чтобы о нем никто не узнал.

Дверь открылась, и вошла миссис Миллз, а за ней мальчик размером со взрослого мужчину. Сара посмотрела на него, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Мальчик-мужчина был явно похож на Джорджину Стенли.