Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

Конюх поморщился, соображая.

– Нет, не могу, ваша светлость.

– Хорошо. Если вы вспомните что-нибудь еще, немедленно приходите ко мне.

– Да, сэр.

Саймон отпустил конюха, и Сара вышла следом за ним. Как только дверь за их спинами закрылась, Марк спросил:

– Какой дьявол мог так разозлить маму?

Сэм вздохнул:

– Кто знает? Ничего в ее доме не дало нам ни одной подсказки.

Братья Саймона продолжили разговор, а он все время поглядывал на дверь, ожидая возвращения Сары. Ему не понравилось, как конюх смотрел на нее, и его беспокоила вероятность того, что она могла сейчас оказаться с ним наедине.

– А что думает наш герцог по этому поводу? – спросил Марк.

– Что? – Саймон, наконец, отвлекся от созерцания закрытой двери.

– Как ты думаешь, следует ли нам покинуть Айронвуд-Парк завтра? – повторил Марк.

Глаза Саймона холодно смотрели на брата.

– Да. Поскольку мы не обнаружили никаких ответов здесь, то завтра продолжим поиски в других направлениях, как было запланировано. Все, кроме тебя, Марк.

Марк кивнул. За обедом они договорились, что кто-то должен остаться в Айронвуд-Парке еще на неделю или две, чтобы убедиться в том, что все здесь будет тщательно обыскано. А также завершить неприятное дело проверки озера.

– Теперь, когда мы знаем про эту странную телегу, – продолжил Саймон, – надо расспросить о ней народ. Складывается странное ощущение, что герцогиня Трент покинула Айронвуд-Парк на телеге, запряженной ослами.

– До свидания, девочка, – сказал отец Сары хриплым голосом.

Он коротко и крепко обнял дочь, а затем отстранился на расстояние вытянутой руки, все еще удерживая ее за плечи.

– Будь умницей.

– Папа, а я всегда была умницей, – подмигнула она ему, улыбаясь.

Он улыбнулся в ответ, хотя его голубые глаза были затянуты облаком грусти.

– Да, это верно. – Старик отпустил дочь, отступая еще на шаг. – Я уверен, ты и дальше будешь умницей, приглядывая за леди Эзме.

– Конечно, буду! – пообещала она.

Сара наклонилась, чтобы поцеловать отца в щеку. Хоть он и не говорил об этом, но было видно, что он очень гордится новым статусом дочери. Садовник считал, что она это заслужила. Сначала доказав свою сообразительность за годы уроков с мисс Фарншоу, а затем служа с беззаветной преданностью семье Хокинз, которая, в свою очередь, заслужила их доверие. Старик верил, что Сара достойна своего нового положения компаньонки высокородной леди.

А вот саму Сару терзали сомнения. Она не была так уверена в успехе этой затеи. Да, она могла легко поддерживать приятный разговор с леди Эзме. Она разбиралась в моде и могла посоветовать юной леди, что лучше надеть на бал или званый ужин. Мисс Фарншоу обучила ее всем тонкостям этикета.

Но Сара все еще сомневалась, что ей удастся провести других дам из высшего общества. Эти изысканные леди, несомненно, сразу разоблачат ее притворство и поймут, что она не имеет права быть компаньонкой сестры герцога.

Она глубоко вздохнула и постаралась избавиться от этих мыслей, отправив их в самый дальний угол своего сознания, где хранились все сомнения. Она справится. Сара сделает это, ведь отец уверен в том, что она достойна оказанной чести. Она сделает это потому, что Саймон верит в нее, а Эзме радостно заявила, что это лучшая идея ее брата. Сара сделает это для семьи Хокинз и еще ради собственного эгоистичного желания поболтать пальчиками ног в шелковистых водах жизни высшего общества.

И самое главное, она сделает это, чтобы быть рядом с Саймоном.

Сара еще раз обняла отца, так же быстро, коротко и крепко, как он ее, и поспешила к одному из двух приготовленных экипажей, в котором Роберт Джонстон уже сидел на месте кучера. Она открыла дверцу и поставила ногу на подножку, когда услышала громкий окрик «Сара!». Она остановилась и посмотрела в сторону второй кареты.

Там стоял Саймон, и брови его были нахмурены. Он оглянулся вокруг на суетящихся слуг и несколькими длинными шагами преодолел расстояние от одной кареты до другой. Он наклонился к Саре и сказал тихо, чтобы никто другой его не услышал:

– Ты поедешь в одной карете с нами.

Румянец мгновенно вспыхнул на ее щеках при виде Саймона.

– Ох, – пробормотала она. – Конечно!

Сара по привычке предположила, что поедет с Эми, горничной леди Эзме. Но теперь она была компаньонкой. Конечно, Сара могла бы и сама догадаться, что компаньонка должна быть рядом с леди во время долгого путешествия в Лондон.

Она состроила Саймону гримасу, а он, усмехнувшись в ответ, пожал плечами и показал в сторону первой кареты:

– После вас, мисс Осборн.

Мисс Осборн. Он никогда не называл ее так раньше. Конечно, к компаньонке сестры он должен обращаться именно так. Она последовала за ним к первому экипажу и оперлась на его руку, залезая внутрь. Эзме уже сидела на переднем сиденье, обитом сиреневым бархатом, и Сара устроилась рядом с ней. Саймон забрался внутрь следом и сел на противоположное сиденье.

Поприветствовав Эзме, Сара посмотрела в окно. Сэм и Тео уехали рано утром. Отъезд Саймона был отложен на более позднее время из-за необходимости упаковать весь багаж Эзме. Сейчас Марк и слуги собрались на лужайке перед домом, чтобы пожелать им счастливого пути. Чуть поодаль Сара увидела отца, сжимавшего в руках свою широкополую шляпу. Он поднял руку и помахал ей.

– Прощай, папа, – прошептала она.

Должно быть, Саймон подал сигнал, потому что карета тронулась с места. Сара ощутила рывок, и что-то щелкнуло внутри нее. Она почувствовала, как рвется ее связь с этим местом. Она была свободна. И пресловутые нити, связывавшие ее с родным домом, оборванные летели по ветру позади. Лошади шли бодрой рысью, унося ее прочь.

Сара любила своего отца, и ей совсем не хотелось оставлять его одного. Однако такова жизнь. Он остался стоять в облаке пыли от удаляющейся кареты, а она отправлялась исследовать новый мир, охваченная радостным волнением, поднимавшимся из глубин ее души. И все же, когда Айронвуд-Парк скрылся за поворотом дороги, Сара тяжело вздохнула.

Саймон смотрел на нее понимающе.

– Мы ведь еще даже не доехали до деревни.

– Я знаю… Мы проедем через нее? – спросила Сара затаив дыхание. – Просто я уже не помню, что там за пределами парка.

– Правда? – Эзме смотрела на нее, округлив глаза.

– Когда мы с папой приехали сюда, мне было всего восемь лет, – объяснила Сара. – Помню, мне было очень грустно оставлять наш старый дом в Манчестере, в котором умерла мама.

Глубокая складка появилась на лбу Эзме. Она была из тех редких счастливых людей, которые никогда не теряли близких, поэтому всегда чувствительно реагировала на разговоры о смерти. Сейчас, учитывая, что мать Эзме исчезла, говорить о собственной матери в прошедшем времени было не слишком умно.

– Я дулась на отца всю дорогу из Манчестера, – продолжила Сара. – Меня пугало новое место, где я никого не знала, и я не представляла, как мы там будем жить.

– Думаю, тогда ты не предполагала, что окажешься в ежевичном кусте, – сказал Саймон.

В его улыбке промелькнуло нечто такое, от чего у Сары перехватило дыхание, и ей пришлось отвести взгляд, прежде чем ответить.

– Конечно, нет. В первые дни по приезде папа был очень занят, и я бегала везде одна.

Эзме нахмурилась.

– Ты гуляла и попала в ежевичный куст?

Эзме никогда не слышала эту историю.

– Я случайно упала в один из кустов, что растут у ручья, и застряла. Мне повезло, что его светлость обнаружил меня раньше, чем я получила глубокие раны, пытаясь выбраться сама.

Однако на колене Сары остался маленький шрам, который каждое утро, когда она надевала чулки, напоминал ей о том дне.

– Тогда я привел ее к нам в дом, чтобы миссис Хоуп обработала ее раны своей чудо-мазью. И именно в тот день Сара познакомилась с нашей мамой.

– И мама сразу полюбила Сару, – закончила Эзме. Она знала, что так и было.

– Точно, – сказал Саймон.

Сара улыбнулась. Но эти воспоминания отозвались болью в ее душе, напомнив о том, что герцогиня бесследно исчезла. Она встретилась глазами с Саймоном, и его лицо приняло серьезное выражение.

– Мне интересно, понравится ли тебе в Лондоне.

Сара почувствовала, как вздрогнула сидящая рядом Эзме. Она считала Лондон грязным и дурно пахнущим городом, но ее брат не разделял этого мнения.

Эзме все еще была очень застенчива в присутствии Саймона. Такая же проблема была с Люком и Сэмом. Но никто не мог оставаться застенчивым рядом с Марком, который мог уговорить даже самую скрытную черепаху выглянуть из своего панциря. Однако из всех своих братьев Эзме была наиболее близка с Тео, младшим из братьев; их роднил схожий темперамент: оба все держали в себе и предпочитали научные достижения социальным.

Эзме также не стеснялась Сары. Поэтому Сара очень хорошо знала, что юная леди думает о Лондоне. Но если Эзме хотела скрыть свое отвращение к этому городу от своего брата, Сара не могла обмануть ее доверие и рассказать об этом.

– Я верю, что Лондон мне понравится, – сказала она Саймону.

Если бы Саймон спросил ее сейчас, почему она так думает, она не смогла бы ответить. Сара просто верила, и все. Лондон должен был сделать нечто действительно ужасное, чтобы поколебать эту веру.

И как может ей не понравиться город, в котором жил Саймон?

Следующую часть пути Саймон и Сара проделали в полной тишине. Эзме пыталась читать, но от движения кареты ее укачивало. Когда она, наконец, уснула, ее щека покоилась на шелковой подушечке сиденья кареты.

Сара обладала безграничным любопытством ребенка. Она впервые открывала для себя новую часть мира, и Саймон не мог оторвать от нее глаз. Она рассматривала каждое строение, которое они проезжали, и любое, самое незначительное изменение ландшафта вызывало ее интерес.

Она так сильно отличалась от пресных и циничных людей, составлявших круг общения Саймона. В основном это были мужчины, которые в силу своих положения и должности думали почти исключительно о политике. Все их мысли занимал тот факт, что Америка вот-вот объявит войну Британии. Или что Веллингтон вел боевые действия где-то на полуострове в глубине Испании. Мужчины, которых больше не радовали ранние нарциссы, поднимающие свои головки из травы. Мужчины, такие же, как он сам.

Восторг, который вызывал у Сары окружающий мир, напомнил Саймону о простых человеческих радостях. О мелочах, которые стоят того, чтобы любоваться ими. И Саймон непременно тоже замечал бы их, если бы не был так поглощен Сарой. Ему нравилось следить за ее восторженным взглядом на пастбища, луга и холмы Котсуолдса.

– Какая бескрайняя зелень! – пробормотала Сара, не глядя на него, тихо, чтобы не разбудить Эзме. – Есть все оттенки, от желтого до синего.

Саймон глянул в окно.

– Да, – просто сказал он.

Действительно, все пейзажи между Айронвуд-Парком и Лондоном были типично английскими и приятными для созерцания.

Кареты выехали на высокий каменный мост у городка Берфорд.

– А что это за река? – спросила Сара.

Она сегодня задавала очень много вопросов, и Саймон не всегда находил на них ответы. Но на этот ответить он мог.

– Эта река называется Уиндраш. Приток Темзы.

Когда они проезжали через городок, Сара молчала, разглядывая достопримечательности, церкви и другие строения из песчаника. Для Саймона Берфорд был лишь одним из многих населенных пунктов на пути в Лондон. Единственной его особенностью было то, что он находился совсем рядом с Оксфордом, где можно переночевать.

Но для Сары этот городок был новым и удивительным. Ее большие выразительные голубые глаза, казалось, впитывали каждую мелочь. Ее губы приоткрылись, и она рассеянно накручивала темный локон на палец. А движения лифа выдавали ее возбужденное дыхание.

Кончик ее языка пробежал по розовым пухлым губам. О боже, Саймон так хотел попробовать, по-прежнему ли они такие сладкие, как он помнил.

Сара лишь взглянула на него и тут же отвернулась обратно к окну. Ее щеки залил легкий румянец.

Это было так мило!

Внутри Саймона что-то сжалось. В течение нескольких лет он думал о Саре как о прелестной милой девушке, но как-то отстраненно. Она нравилась ему, но нравилась, как красивая картина или даже как симпатичная сестренка.

Но сейчас его симпатия была совсем другой. Она заставляла твердеть его плоть. И если Сара вдруг заметит эту твердость, получится чертовски неудобно. А если заметит сестра… Саймон очень надеялся, что Эзме действительно спит.

Саймон оторвал взгляд от Сары и уставился в потолок кареты, желая, чтобы его пыл поскорее остыл.

Что-то было не так. Саймон замкнулся в себе. Это началось еще днем и продолжилось вечером, когда они поселились в отеле «Энджелинн» в Оксфорде.

Возможно, Сара слишком бурно выражала свой восторг, когда они проезжали типично английскую сельскую местность.