— И тогда кроме нас двоих знать об этом никто не будет?

— Безусловно, Мирон.

— Хорошо, ну хлопнем мы этого Ковальчука, а что это нам реально даст?

— А я тебе сейчас все подробно попытаюсь изложить.

— Ну, попробуй, Янис. Твоя идея слишком опасная, поэтому я должен точно знать, какой результат она принесет в случае ее реализации.

— Начнем с того, Мирон, что после исполнения нашего приговора цепные собаки Ковальчука, которые рыщут вокруг нашей кампании, сорвутся в другую сторону. Им будет не до меня. Они днем и ночью будут искать исполнителя.

— Вместе с заказчиком не забывай об этом, Янка, — утвердительно покачал головой Мирон. — И в какой стороне они рыскать будут, еще неизвестно.

— Ну, если мы его хлопнем, то не в нашем крае точно.

— И почему ты так думаешь?

— Потому, что серьезных последствий он мне еще не успел преподнести. Его люди только пенку нашей контрабанды сумели обнаружить. А за это не убивают. Тем более Инесса — супруга теперь бывшая, предложила нам якобы примириться. И я могу сыграть на этом. Мол, желаю вам счастья, а я свое как-нибудь и без вас найду. В общем, продолжаем жить без всяких обид и претензий.

— Ну, в принципе, эту утку можешь подбросить. Только аккуратно сделай, на уровне как бы невзначай.

— Без проблем, Мирон. Если мы уберем Ковальчука, то сценарий будет примерно такой. Его люди начинают пробивать поляну премьер-министра и его группировку. Поводов для выяснений отношений у них будет предостаточно. Накануне выборы. Кто в дамках окажется, тому и позволят заниматься дележкой европейских денег. Я уже не говорю о разделе полномочий в портах и на других предприятиях.

— То есть в разработке куш приличный?

— В том-то и дело. Тут такая резня может начаться… что Чикаго тридцатых каруселью для школьников покажется в дальнейшей мировой истории. При любых раскладах им не до меня будет.


— А что с налоговиками и экономической полицией будешь делать?

— Тут вообще без проблем обойдется. Их Ковальчук натравил на меня. Кому повышение по службе обещал, а кого бумажками правильными задобрил.

— Ты в этом уверен, Янис?

— Я на сказочника-фантазера похож?

— Немного смахиваешь. На то ты и политик.

— Понимаешь, Мирон, не будет Ковальчука, и дело само собой рассыплется. Ну, кто из офицеров за просто так копаться в таких стремных делах будет? Если у них не будет заказчика, то все обязательства по инерции испарятся. А я этот процесс ускорю. Я им всем приличную премию выпишу. Они еще мне хором серенаду споют: «Спасибо другу Зариньшу».

— Ну что ж, логично. А по-другому нельзя решить проблему?

— К сожалению, нет. На данный момент они даже приблизительно не представляют, каков реальный объем контрабанды. Но через время они смогут и до сути догрести. А в этом случае, я еще раз повторяю, с компанией «Латнефть» можно прощаться. Есть другой вариант — продать свои акции. Ну, ты тогда теряешь свою долю в контрабанде. Впрочем, как и я. Так что решай.

— Ладно, Зариньш, раз все так жутко, то придется убирать Ковальчука. Я думаю, что в течение следующей недели вопрос о Славке ты снимешь со своих плеч. А сейчас езжай домой и до конца жизни забудь об этом разговоре.

— Хорошо, Мирон.

— Через время я выйду на связь. Сам меня не ищи, а лучше забудь о моем существовании, потому что как бы ты меня ни убеждал, но я тебе хочу сказать одно, что шерстить они будут и твою личность. И сколько это долго будет продолжаться, это уже зависит только от тебя.

— А если поконкретней?

— Веди себя, Янка, так, как будто тебя это вовсе не касается. Занимайся бизнесом, политикой, проводи разные предвыборные встречи, а что касается столичных дел, так они тебе по барабану. У Яниса Зариньша и провинциальных хлопот навалом. Ему вовсе не до столичных разборок. Все понял?

— Да, Мирон.

— Тогда до следующей встречи. Тебя мой водитель отвезет, а другой таким же способом доставит до самого дома. Мирон протянул руку. Сказав друг другу «пока», они разошлись. В течение всей недели Зариньш улаживал свои дела, которые были связаны с очередным взятием кредита. До пятидесяти одного процента акций ему не хватало четырех. Он их и купил у Арманда. Остальные десять процентов купил брат Зариньша.

Наконец… наконец… я полноправный хозяин, — ходил по своему кабинету, потирая руки, Янис. Этим обстоятельством он был очень доволен. Хотя взятый второй кредит тяготил его. Ну ничего, когда с Ковальчуком дело будет улажено, тогда постепенно увеличим объемы контрабанды. В общем, с этой стороны можно ожидать существенную прибыль. В другом направлении он готовил несколько контрактов с некоторыми фирмами и предприятиями. Если все пойдет без сбоев, то со взятыми кредитами потихоньку можно будет разобраться.

Янис Зариньш с нетерпением ждал нужных новостей.


Они себя не заставили долго ждать. В один из солнечных дней Янис сидел в мэрском кресле и изучал документы текущих дел. Ему позвонил заместитель по городской думе.

— Янис, ты новости сейчас смотрел?

— Нет, а что?

— Врубай живее телевизор. В нашей столице такие забойные вещи творятся?

— А что случилось?

— Да ухажера твоей жены чуть не завалили, — засмеялся заместитель.

— Какого ухажера? — якобы с непонимающими нотками в голосе, как полагается, спросил мэр.

— Да Ковальчука чуть не хлопнули.

— В каком смысле?

— Киллер в него стрелял. Включай телевизор и сам все узнаешь. Закончив разговор, Зариньш кинул телефонную трубку, вскочил из-за стола и подбежал к телевизору.

По телевизору шел чрезвычайный выпуск новостей. Симпатичная журналистка вела прямой репортаж с места происшествия.

— Сегодня около семи утра руководитель фракции «Порядок в Латвии» Станислав Ковальчук заехал в один коммерческий офис. Выйдя из машины вместе со своими телохранителями, он направился в сторону офиса. В этот момент на его мобильный телефон, как позже выяснилось, позвонил неизвестный. Поэтому Станислав Сергеевич остановился, чтобы ответить на звонок. В этот момент из машины, проезжающей мимо аудио, раздались выстрелы. Вовремя среагировавший телохранитель сбил с ног Ковальчука, закрыв его своим телом. По поступившей информации руководитель фракции «Порядок в Латвии» ранен в руку и сейчас находится в больнице. Угроз для жизни по словам врачей нет. Что касается его телохранителя, то мы знаем одно, что он сейчас находится в реанимации. Ему сделали срочную операцию, и состояние его здоровья оценивается, как критическое. После этого громкого покушения полиция ввела план «перехват». По словам очевидцев, была установлена картина преступления. По их показаниям в машине сидели двое преступников, на их лицах были черные маски. Стреляли из окна черного «ауди». После выстрелов они на огромной скорости уехали с места преступления. План «перехват» преподнес свои плоды. Машина была найдена. Она находилась в одном из дворов нашего города Рига. Как позже выяснилось, она числилась в угоне. Все равно личность настоящего хозяина машины проверяется, как и факт угона.

Сейчас полиция делает экспертизы гильз и усердно работает со свидетелями. Спасибо за внимание, следите за новостями.

Программа закончилась. Зариньш выключил телевизор. Несколько минут он ходил по своему кабинету, себя не понимая — как истолковать сложившуюся ситуацию? Ковальчук остался жив. Шумиха, как и ожидалось, поднялась большая, а какой толк от этого? — Ковальчук сейчас спать ночами не будет, а лично станет пропалывать все возможные поляны и выяснять имя заказчика. Он все состояние направит на дело. Я-то его знаю, ради своей шкуры ничего не пожалеет. Елки-палки, я пошел на такой риск, а результат, если разобраться, еще хуже для меня может оказаться. Ковальчук будет искать и подозревать каждого без разбору, включая своего домашнего кота. И то, что он в мое направление своим зорким взглядом посмотрит — как пить дать, будет!


Надо держать себя в руках, чтобы не выдать свое беспокойство. А Мирон что? Как пальцы гнуть, так самый первый. Элементарное дело провалил. Одного Ковальчука с телохранителем завалить не сумел. Теперь какой расклад получается? Ковальчук сейчас на танке будет ездить, а если потребуется, и в парламенте в нем будет сидеть. А сколько вокруг него охраны теперь будет крутиться? Пока он не найдет заказчика, к нему и микробы не осмелятся прикоснуться. Ну, спасибо тебе, Мирон, век не забуду. Двух человек на это дело подписал, и спрашивается для чего? Для того, чтобы проблемы сделать еще большие, — обеспокоенно промелькнула мысль. Только смеяться в этом месте Зариньшу, увы, не хотелось. Размышления мэра прервал телефонный звонок.

— Привет, дружище, как дела? — раздался вроде бы знакомый голос из трубки.

— Нормально, — ответил машинально мэр. Сообразив, что он не понимает, с кем разговаривает, деликатно спросил.

— Извиняюсь, а с кем я сейчас имею честь разговаривать?

— Дружище, ты чего не узнаешь своего кореша по студенческой скамье?

— Ковальчук, это ты что ли говоришь? — Зариньш закипал гневом. Держи в руках себя, — подумал он.

— Ну, наконец узнал, мой дорогой Янис.

— Слушай, Слава, что тебе надо, и к чему эти приятельские нотки в голосе?

— Хорошо, Янис, намек понял. Обойдемся, значит, без всяких предисловий и перейдем к делу.

— У тебя, Ковальчук, проблемы какие-то?

— Да нет Зариньш, не у меня. А у того, кто заказал на меня покушения. Это случайно не ты?

— Ты что — на грудь, Слава, накатил? Я тут при чем?

— Ну, как же! Ты один из моих забойных друзей. Вот я и решил тебе позвонить и узнать, не ты ли эту метку в мою сторону бросил?

— Слушай, Слава, я не занимаюсь мясничеством, и ты это сам знаешь. И вместо того, чтобы мне звонить и дурачиться, лучше реальных киллеров ищи, — Зариньш почувствовал, как коленки у него начали ходить ходуном. Он стоял у стола и, как можно сильнее, сжимал кулак в левой руке. Нужно подавить в себе волнения во что бы то ни стало.

— Что касается киллеров, Янка, то они мне в принципе и не нужны.

— Слушай, мне наплевать, кто тебе нужен, а кто не очень. От меня-то ты чего хочешь? — пошел в атаку Зариньш.

— А, что ты так кипятишься?

— Потому что я сижу и занимаюсь важными городскими делами. И мне дела нет до ваших столичных разборок. Я надеюсь, ты все усек?

— Какой-то ты нервный стал, товарищ Зариньш. Видать, твой воистину мэрский трудоголизм измотал тебя всего. Возьми путевку в жаркие страны, съезди отдохнуть.

— А ты, Славик, пить перестань, не то крыша у тебя едет капитально.

— Все может быть, все может быть, — задумчиво произнес Ковальчук.

И напоследок решил еще раз забросить удочку, чтобы проверить реакцию Зариньша.

— Значит, мой друг Янка не знает имени заказчика? Я правильно понял?

— Ты, Славик, пургу можешь сколько угодно гонять, мне это все до лампочки.


Но если ты и дальше так будешь продолжать, то вскоре полстраны выйдет на улицу с наганами, чтобы тебя пристрелить.

— О, как! А ты, наверное, будешь первым в этой толпе?

— Да нет, Славик, меня в этой кодле вообще не будет, — медленно ответил Зариньш.

— А если не секрет, то почему? Или ты, Янка, решил ко мне на дружбу напроситься? — съязвил Ковальчук.

— А ты, смотрю, стареешь Славик — что ни выстрел, то в молоко попадаешь.

— Ну, куда же мне до тебя.

— Так вот запомни, Ковальчук, на всю оставшуюся жизнь. Я на таких воробушек, как ты, свой прицел не навожу, не мой уровень, парнишка.

— О, елки-палки, какие речи, Янка. Значит, я могу спать спокойно, с осознанием того, что мой друг перешел на стрельбу по насекомым. А на меня, воробышка, он не осмелится и замахнуться, — засмеялся по-юношески Ковальчук.

— Слушай, Славик, я слышал, что тебе в руку попали. Или все-таки в голову? Уточни, пожалуйста. Меня твой хохот начинает настораживать, — ответил на подколку Янис, в этом недвусмысленном, разведочном разговоре.

— Ладно, любитель насекомых, поговорили и хватит. Раз не ты заказчик, значит, будем его искать на другой поляне.

— Ищи, ищи и помни, что такие люди долго не живут. Так что ты во времени ограничен.

— Спасибо за совет, дорогой. На досуге как-нибудь подумаю над твоими соображениями. Но и ты не плошай. Тоже молекулами своими в чайнике шевели, не давай думкам своим мелким и скользким ранним утром не проснуться. Ладно, бывай, специалист по насекомым, — на прощанье, ужалив собеседника, Ковальчук.

Значит, это не Зариньш, а кто-то другой. Станислав взял список с именами своих недругов. Он специально нагло спрашивал — «не ты ли заказчик»? Чтобы их выбить из привычной колеи своей дерзостью. Балаболя с ними, он изучал их реакцию. Но все было бесполезно. Каждый его мнимый «друг» вел по-своему, — один ругался, другой оправдывался… А вот Зариньш прикалывался. Или ему действительно все эти разборки по барабану? Или слишком хорошо отрепетировал свою роль? Как знать, как знать? А, может быть, действительно не стоит забивать себе голову лишними подозрениями? А взять и отдать под контроль эту ситуацию профессионалам? — Задавал множество вопросов себе Ковальчук на протяжении всего дня. В течение всей недели не утихал скандал вокруг имени Ковальчука. Телевидение на всех своих каналах трубило об этом с утра до вечера. Газеты разного уровня пестрили забойными заголовками статей. Многие журналисты проводили собственное расследование. Отталкиваясь от разных, чаще не имеющих под собой основы фактов, делали свои сенсационные выводы. А другие журналюги решили вообще себя не утруждать аргументами и фактами. Они просто сидели у себя за столиком в редакции и по своему усмотрению лепили очередную лапшу для честной публики. Главным основанием этой веселой лепешки был рейтинг, поэтому, отталкиваясь от этого в своих статьях, они использовали детективный ажиотаж. А он заключался в криминале, в дележке бабла и в вечной теории немыслимого мирового заговора.