За столом, к которому подвел ее партнер, сидели Флора и Фиона.

Они тут же подвинулись, освобождая ей место.

– Привет! – сказала Флора. – Ты выглядишь сногсшибательно.

«Это очень легко», – снова подумала Элен и выпила еще один бокал шампанского.

Пламя свечей бросало на лица теплые отсветы, и они казались доброжелательными и дружелюбными. У Элен возникло ощущение, что она покинула старую, неуклюжую оболочку, перестала быть той Элен, которой было так неуютно в Монткалме, и теперь парит в воздухе.

Она смеялась, наклоняясь вперед, чтобы расслышать конец длинного анекдота, и вдруг до нее донеслись какие-то нечленораздельные крики, топот ног, а затем звон разбитого стекла. Кое-кто из ужинавших гостей насмешливо сказал: «К счастью». Но никто даже не обернулся. Однако затем Элен увидела, что Том потихоньку выскальзывает из комнаты, и улыбка сползла с ее лица. Она пробормотала, непонятно к кому обращаясь, слова извинения и кинулась вслед за ним.

В коридоре была толпа людей, преимущественно мужчин. Некоторые хохотали во все горло, другие смотрели слегка пристыженно. На полу валялись осколки стекла и темнело разлитое вино. Затем толпа слегка расступилась, и Элен смогла разглядеть, что происходит. Эта отвратительная сцена навсегда врезалась ей в память.

Оливер неуклюже свалился на пол, полы его фрака задрались. Он был очень бледен, а на щеках выступили яркие красные пятна. Оливер шумно дышал ртом.

Том склонился над ним, рядом с его утонченным и умным лицом рожи парней, ухмыляющихся вокруг, казались особенно обрюзгшими, грубыми.

Том ослабил узел на белом галстуке Оливера и повернул ему голову набок. Потом обратился к Элен.

– Вы не могли бы попросить Мейтленда, чтобы он пришел и помог мне управиться с ним? – спокойно спросил Том.

Элен кинулась было на поиски Мейтленда, но он уже и сам подошел вместе с официантом в белом пиджаке.

– Предоставьте это нам, сэр, – невозмутимо сказал Мейтленд Тому.

Они подхватили Оливера подмышки и потащили. Его голова болталась из стороны в сторону, он что-то бурчал. Когда Оливера вытаскивали – наполовину волоком – из коридора, его ноги стучали по полу, словно это был не человек, а огромная кукла.

Элен прятала глаза, ей было стыдно за Оливера.

В толпе кто-то громко захохотал.

– Ох, уж этот мне Мортимор! Опять вырубился! Толпа разразилась гоготом и заколыхалась, не зная куда теперь податься.

– Чего мы ждем? – сказал кто-то. – Пошли на озеро!

Они потопали прямо по стеклу и выскочили из коридора, будто свора неуклюжих собак.

Элен заметила, что из зала, где ужинали гости, выглядывают любопытные лица.

Том выпрямился. Вид у него был усталый.

– Пойдемте, – тихо произнес он и увел оттуда Элен.

Они молча прошли по мозаичному полу, пересекли холл и поднялись по большой, пологой лестнице. В галерее они увидели полукруглую нишу, в которой между двумя мраморными бюстами стояла маленькая мягкая кушетка.

Они присели и какое-то время сидели, глядя на свет, доходивший сюда снизу, из холла. Элен видела серебряную звезду, украшавшую верхушку рождественской елки.

– Что случилось? – наконец спросила она.

– Я не следил за ним сегодня вечером, – мрачно ответил Том. – В основном, потому что почти все время танцевал с Пэнси. – Когда он произносил ее имя, его голос понежнел, Элен отвернулась. – Но я могу догадаться, что с ним стряслось. Во-первых, выпивка, а во-вторых, коктейль из таблеток и наркотиков. Вот он и отключился. Совсем незаметно, втихомолку. Его видело всего полтыщи человек… Боже, какой дурак!

– А что он делал с этими ужасными грубиянами? Том невесело рассмеялся.

– Это великосветские хулиганы. Я его и раньше с ними видел. Он получает какое-то наслаждение, подстрекая их к скандалам и безобразиям. Но устроить это в собственном доме… я думаю, он до такого раньше не доходил.

С Элен слетел последний хмель. Она вспомнила, как Оливер валялся на полу, как его ноги стучали по полу, когда его уволакивали, и ее снова пронзил страх. Бедный Оливер! Том танцевал с Пэнси, она, Элен, наслаждалась вниманием всяких там незнакомцев, а Оливер накачивался бог знает чем, какой-то адской смесью, и в результате рухнул возле дверей, где ужинали гости, и они смогли вдоволь налюбоваться этим плачевным зрелищем.

Если воспринимать поведение Оливера как молчаливую просьбу спасти его от себя самого, то надо признать, что они – все трое – плохо с этим справились.

От горестного, тревожного предчувствия у Элен забегали по коже мурашки. Она поежилась, ее платье зашелестело. Погрузившийся в мрачные раздумья Том повернул к ней голову и передернул плечами, словно отгоняя неприятные мысли.

А потом, немало удивив Элен, взял ее за руку и принялся перебирать ее пальцы.

– Элен… Таинственная Элен… – беспечно, лукаво произнес он, и Элен испуганно вздрогнула.

Она поняла, что Том тоже изрядно выпил. После того, как самый напряженный момент миновал, он мог расслабиться и, вероятно, с радостью отключился от всех тревог.

«А я совсем наоборот», – подумала она и с мимолетным сожалением вспомнила свое приподнятое настроение в начале вечера.

– Элен! – снова сказал Том.

– Что? – глупо спросила она.

Ее голос дрожал, она опять поежилась, и платье зашелестело. Элен вдруг ощутила, что он все еще держит ее за руку.

– А вот что, – ответил Том и торопливо наклонился к ней.

Он поцеловал ее сперва легонько, потом прижал к себе крепче и поцеловал еще раз, заставляя ее откинуть голову назад, так что у Элен перехватило дыхание. Она была изумлена. Его пальцы железными тисками впились в ее голые руки, и на какой-то момент она безвольно приникла к нему.

Но затем, когда она оправилась от шока, вызванного его поцелуем, ей овладело смущение. А вслед за ним пришел гнев.

– Не надо, – резко сказала она и вырвалась из его объятий.

Том поднял одну бровь, и на его лице опять появилась насмешливая улыбка.

– Но почему? Не будь такой ханжой.

– Дело не в ханжестве.

Смутная мысль промелькнула у нее в голове и, словно рыбка, ныряющая в глубь океана, ушла в подсознание. Но даже в этот краткий миг у Элен закружилась голова. Столь необыкновенной и опасной была эта мысль, что Элен отогнала ее, даже не успев как следует осознать.

– Так в чем же дело?

Она не могла заставить себя посмотреть на Тома. Элен сидела, уставившись в потолок – в изгибах этого купола было что-то сладострастное, – и ее мысли бешено скакали.

«Оливер», – подсказал ей внутренний голос, и Элен тут же все вспомнила – Оливер исчез, он превратился в какого-то другого человека, который уже совсем не принадлежал ей. Это был уже не тот Оливер, чей поцелуй до сих пор обжигал ее губы.

В этом водовороте чувств Элен с отчаянием утопающего ухватилась за одно – гнев. Так вот, значит, в чем дело?! Том не смог добиться Пэнси и решил отыграться на ней? Элен усиленно разжигала свой гнев. Том явно забавляется. Он не привык к отказу и хочет с ней небрежно пофлиртовать. Но он выбрал для этого неподходящий момент!

Она считала его своим другом, а оказывается, это не так!

И голова у нее так странно закружилась от потрясения, разочарования и от слишком большой дозы шампанского!

Смутная, опасная мысль ускользнула, скрывшись в глубинах подсознания.

– Так в чем же дело? – настаивал Том.

Он не отрывал взгляда от ее профиля, словно видел Элен впервые.

Наконец Элен сказала:

– Я не хочу быть заменой Пэнси. Ты не можешь ее добиться, потому что у нее роман с Оливером, и решил, что на вечерок тебе и я сойду. Так?

– Нет, не так. Не будь дурой!

Элен отодвинулась подальше и обхватила себя руками за плечи, словно пытаясь тем самым защититься от него. Том долго молчал, потом встал и посмотрел на нее сверху вниз.

– Элен, ты слишком умна для того, чтобы себя так вести. Не можешь же ты всю жизнь считать себя скучной серенькой мышкой, которая никому не нужна. Это уже приедается, и к тому же это неправда.

Он протянул руки, заставил ее встать и привлек к себе.

– Я хочу тебя.

Элен вновь обрела твердую почву под ногами. Он относится к ней свысока! Его слова уязвляли ее.

– Что ж, очень плохо. А может быть, я тебя не хочу? С какой стати ты решил, что знаешь меня, знаешь, что мне нужно? Ты, Пэнси, Оливер – вы ничего не знаете о реальной жизни! И обо мне ничего не знаете!

Том посмотрел на внезапно зардевшееся лицо Элен, на ее упрямо сжатые, изогнутые губы и глаза, горевшие яростным огнем. И внезапно она стала для него не просто легким способом позабыть бесчувственного Оливера, валявшегося на полу, а чем-то гораздо более важным… Том невольно обнял Элен еще раз и попытался взять ее пальцем за подбородок.

Элен взмахнула свободной рукой и изо всех сил влепила ему пощечину. Том попятился, схватившись за лицо.

– Не смей меня больше трогать! – прошипела Элен.

А потом повернулась и ушла. Миновала галерею, спустилась по ступенькам, и ее лимонно-желтое платье колыхалось в такт движениям, напоминая картинку под названием «Летнее утро».

Том погладил красное пятно на щеке.

– Сучка! – пробормотал он себе под нос.

Том подумал было о гибкой, румяной Пэнси в платье с голубыми оборками, но после горевших мрачной яростью глаз Элен прекрасное лицо Пэнси показалось ему каким-то тусклым и бессмысленным.

Как только Элен поняла, что Том ее уже не видит, она опрометью бросилась прочь. В холле было полно народу; люди болтали, смеялись и толпились возле елки, ожидая, когда пробьет полночь. Элен, не разбирая дороги, пробивалась сквозь толпу и очень жалела о том, что не выбрала другой путь к своей комнате, которая казалась ей единственным, надежным убежищем.

Она была потрясена своей яростной реакцией на неожиданную выходку Тома. Да, но ведь он казался ей раньше союзником! И вот теперь в считанные минуты все было безвозвратно утрачено! Прорываясь сквозь толпу веселящихся гостей, Элен вдруг с ужасом ощутила, будто это не она бежит, а все остальные убегают от нее… убегают, словно последние мгновения этого года… и она остается одна.

Элен подсознательно выбрала путь, которым они с Пэнси и Оливером шли вчера вечером. Вскоре она очутилась перед дверью в бильярдную. Массивные панели сулили надежную защиту. Элен заскочила в бильярдную и захлопнула за собой дверь, не успев разглядеть, что в комнате уже кто-то есть. Этот кто-то сидел на краешке стола и вертел в руках кий. Единственная лампа, горевшая в комнате, находилась за незнакомцем, так что разглядеть его лицо Элен не могла. Она схватилась за дверную ручку, но он ее окликнул.

– Не убегайте.

Элен оглянулась. Он пошевелился, и теперь его лицо было отчетливо видно. Невзрачный человек с шершавой кожей и бесцветными взъерошенными волосами, закрывавшими лоб. На вид ему было лет тридцать. Взглянув на его обветренные, ловкие руки, сжимавшие кий, Элен решила, что он, наверное, фермер или ветеринар. Когда он улыбнулся, его совершенно не запоминающееся лицо засветилось спокойным добродушием.

– Ладно, – вздохнула Элен. – Мне все равно бежать некуда.

Мужчина подвинулся, освобождая ей местечко на бильярдном столе, и она уселась рядом с ним. Он посмотрел на часы.

– Без одной минуты двенадцать. Если бы я принес сюда бокалы и бутылку шампанского, мы бы поздравили друг друга с Новым годом.

– Но вы не принесли…

– Значит, мы не поздравим друг друга.

Они рассмеялись. Потом прислушались к тиканью секундной стрелки, и вскоре раздался протяжный, звучный бой часов, отбивавших полночь. И тут же гости в холле захлопали в ладоши, закричали «ура!» и хрипло запели шотландскую песню о старых добрых временах.

Незнакомец снова улыбнулся Элен.

– С Новым годом! – сказал он.

И она ответила:

– С Новым годом!

Удивительно, но в пыльном уединении бильярдной Элен позабыла все неприятные впечатления этого вечера. Она совершенно успокоилась и была вполне счастлива.

– Меня зовут Дарси, – сказал незнакомец.

– Элен.

Они церемонно пожали друг другу руки, но при этом по-прежнему тепло улыбались.

– А от кого вы убегали?

Элен немного поразмыслила.

– В основном, от себя.

Ей захотелось перевести разговор на другую тему, и она спросила:

– А вы тут прячетесь?

– Не совсем. Я не люблю вечеринки, вот и все. А вы, наверное, не играете в бильярд, да?

Элен поморщилась, вспомнив прошлый вечер.

– Нет.

– Хотите я вас научу?

– Нет. Я могу порвать сукно.

Дарси нахмурился, а потом как-то неопределенно произнес:

– Ну, я бы на этот счет не беспокоился. Но потом ему пришла в голову другая идея.

– Послушайте, раз мы с вами познакомились, то может быть, вы не откажетесь со мной потанцевать?