С самого первого дня, как они с Ником попали под опеку Дорис, Виктор понял, что ему требуется выработать иную линию поведения по отношению к Франческе и отбросить очевидно раздражавшую ее роль «доброго дядюшки». Более подходящим ему показалось чисто отеческое отношение, которое он разыгрывал легко и непринужденно. Франческа не стала возражать против этого, но со своей стороны повела себя так, будто явно наслаждалась представившейся возможностью быть с ним неуклюжей, капризной и непочтительной, чем немало забавляла его. В целом Дорис сумела создать в своем доме такую непринужденную и веселую обстановку, что Виктор с самого первого дня расслабился и не мог не признать, что прекрасно проводит время, испытывая полное внутреннее согласие с самим собой.

Возможность встречаться с Франческой наедине также не составила особой проблемы, причем главную роль здесь взял на себя Ник. Испытывая вполне искренний интерес к писательскому дару Франчески, он добровольно консультировал ее в работе над книгой, разыгрывая роль маститого наставника при начинающем писателе. В результате Франческа получила возможность относительно легко курсировать между виллой и отелем ,Да Резерв», таская за собой свою рукопись, и никто не находил предосудительными эти поездки, тем более что обычно они совершались в сопровождении Дианы. Впрочем, жизнь на вилле кипела вовсю, а граф и Дорис были так поглощены друг другом, своими планами на будущее, приготовлениями к балу и грядущей свадьбе, что на девушек вовсе не обращали внимания. По убеждению Виктора, они были абсолютно глухи к неопределенным намекам и досужим разговорам, откровенно не обращая внимания на растущее взаимное увлечение Дианы и Ника друг другом.

Вспомнив о времени, Виктор вскочил, натянул белый шелковый халат и вышел в гостиную. Налив себе стакан виши[8], он сделал большой жадный глоток воды и, присев к столу, снял телефонную трубку и вызвал номер Ника.

— Привет, малыш! Уже около десяти. Пора сматываться, — сказал он в принятой в общении между ними лаконичной манере.

— Заметано, старина. Пожуем чего-нибудь?

— Да, в обычное время.

— Отлично.

— Ариведерчи.

Виктор с довольной улыбкой положил трубку и, нацепив на нос очки в роговой оправе, принялся рассеянно просматривать список приглашенных на большой прием, который он давал в субботу в ресторане «Ла Пират».

— Вот и я, мой генерал. Готова к смотру. Как я выгляжу? Достаточно скромно? — спросила Франческа.

Виктор повернулся к ней, не вставая с кресла.

— Определенно нескромно! Я сказал бы даже, чрезвычайно сексапильно. Твоему отцу следовало бы держать тебя под замком, детка.

Он пошутил, но секунду спустя Виктор сообразил, что его шутливое замечание не слишком далеко от истины. Он оглядел ее оценивающим взглядом, стараясь представить, как она выглядит в глазах других мужчин. На Франческе была одета белая хлопковая рубашка, полы которой она завязала узлом под грудью, оставив обнаженной узкую полоску живота над очень короткими белыми шортами. Ярко-синий шейный платок и такого же цвета высокие сандалии на высокой танкетке завершали ее туалет. Этот простой наряд придавал ей особую соблазнительность, подчеркивая прелестную фигуру и привлекая внимание к ее длинным, безупречной формы ногам. Но помимо одежды, Виктор заметил в ней нечто такое, что заставило его затаить дыхание. Это «нечто» таилось в непривычной чувственности, написанной на ее лице, в отблеске опытности, читавшейся в ее глазах цвета топаза, которых он не замечал в ней раньше. Она выглядела, как глубоко и по-настоящему влюбленная женщина, которой отвечают взаимностью.

Франческа нахмурилась и склонила голову набок.

— Что-то не так, Вик? — спросила она, приближаясь к нему.

«У нее даже походка изменилась, стала более плавной и ровной», — подумал про себя Виктор. Он откашлялся и сказал в ответ:

— Все в порядке, детка. Просто я залюбовался тобой, вот и все.

— Вы тоже недурны собой, мой генерал, — со смехом заметила она, убирая за ухо выбившуюся прядь светлых волос. — Но я сумею выдержать придирчивый осмотр Дорис? У меня нет такого вида, будто я только что выпорхнула из чужой постели, как ты находишь?

«Нахожу», — готов был ответить Виктор, но, сообразив, что такой ответ возбудит ее, он сдержался и солгал:

— Конечно же, нет. Потом, я что-то не замечал, чтобы Дорис слишком тщательно тебя рассматривала. По-моему, она не сводит глаз с твоего отца.

Он поднялся и, обняв Франческу за плечи, подвел ее к двери и осторожно повернул к себе лицом.

— Пожалуйста, детка, пусть Диана ведет машину. Горные дороги коварны, а ты порой бываешь безрассудна, гоняешь по ним, вжав педаль газа до пола.

— Обещаю.

Франческа встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Я люблю тебя, Вик, — шепнула она, прижимаясь к нему всем телом.

Виктор крепко прижал ее к себе.

— Я тоже люблю тебя, дорогая, — ответил он и с сожалением отпустил. Оторвавшись от него, Франческа забрала со стула у двери свою сумку и повесила ее через плечо.

— Ты завтра приедешь на виллу Замир?

— Разумеется. — Улыбнулся Виктор. — Мы примчимся прямо с утра.

Он приоткрыл дверь и осторожно взглянул в один конец коридора, а потом — в другой.

— Все чисто. Нет ни души в поле зрения. И не забудь, пусть Диана сядет за руль.

— Хорошо, мой генерал, не волнуйтесь так.

Стоя в дверях своего номера, Виктор смотрел ей вслед. Она шла по коридору в сторону номера Ника такая юная и беззаботная. Ее счастье было столь явным, что, казалось, его можно было пощупать, и это глубоко тронуло его. Неожиданно он задумался о том, что будет дальше с ними обоими, осознав во всей ясности и полноте, как далеко зашли они в своих отношениях. Лицо его помрачнело. Он слишком многое обещал ей, слишком многому ее научил, слишком сильно полюбил. Ему стало ясно, что Франческа Каннингхэм стала совсем другим человеком и уже никогда не будет прежней, такой, как до их встречи. А он сам?..

Минут через пятнадцать в дверь его номера осторожно постучали, и голос Ника спросил:

— Это я, Виктор. Можно войти?

— Конечно, малыш, дверь не заперта.

— Джейк только что пытался дозвониться до тебя из Монте-Карло, — сообщил Ник, пересекая комнату и падая на диван. — Твой номер был занят, и он переговорил со мной. Он все еще там с ребятами из «Болдинга». Джерри Массингхем уговорил его остаться поужинать, так что он приедет где-то около одиннадцати.

— Я говорил с «Ла Пират», уточнял с ними кое-какие детали насчет субботы. Кстати, по поводу приема. У нас образовался некомплект женщин. Я тут еще раз просмотрел список и выяснил, что в нем избыток мужиков. Не знаю, как мы с этим управимся, но надо где-то отловить еще дам. Ты не знаешь, случаем, Джейк не откопал кого-нибудь?

— А он тебе разве еще не сказал? Он приведет с собой Хилари. Хилари Пирс.

Виктор удивленно взглянул на него.

— Я даже не слышал, что она здесь. Очень странно.

— Что именно?

— То, что Хилари здесь одна. Пирс так над ней трясется. Трудно поверить, что он выпустил ее из поля зрения, а тем более позволил ей уехать отдыхать без него. Но я совершенно уверен, что он не приедет. Застрял в Лондоне с монтажом. Он же, как ненормальный, наснимал кучу лишнего, и теперь ему придется вырезать добрые несколько часов. Ты не знаешь, где остановилась Хилари?

— Как мне доложил Джейк, она до завтра сняла комнату в Шевре-де-Ор-ин-Изе, а потом собирается перебраться в дом в деревне. Снять его у своих друзей, как я понял. Думаю, что это идея Хилли Стрита, чтобы Джейк привел Хилари. А сам Хилли собирается сопровождать одну из гостий Бью Стентона, Е.Б., ни больше ни меньше.

— Е.Б.? Это еще что за зверь, черт побери?

Ник закатился от смеха.

— Е.Б. — это означает «ее благородие». Понимаешь, дочка какого-то знатного человека, полагаю, что лорда. Ее полное имя — Благородная Мисс Пандора Тримейн, и она — прехорошенькая, если верить Хилли, который начинает дрожать, как юная дебютантка, при одном упоминании о ней.

— На Нэнси, наверное, это тоже произведет впечатление, когда она узнает, что он тут волочится за молоденькими девушками. Боже, я не хотел бы оказаться в шкуре Хилли, не имеет значения, Е.Б. эта мисс Тримейн или нет, — иронически заметил Виктор.

Его глаза весело блеснули, когда он представил себе известную своими властностью и сварливостью жену Хилли, сторожившую в данный момент их дом в Калифорнии.

— Ладно, по крайней мере, мы уже заполучили еще двух дам. Это даже больше того, на что я рассчитывал, а если еще и Бью приведет свою собственную пассию, то все будет о'кэй.

— Я слышал, что он собирается захватить с собой матушку Е.Б., которая тоже остановилась на его вилле в Кэп-д'Антиб. Ее зовут Алисия, и она только что развелась с отцом Пандоры.

— Бог мой, Никки, ты прямо Лоулла и Гедда в одном лице. — Покачал головой Виктор. — Откуда ты, черт побери, выкапываешь все эти сведения?

— Мое лицо располагает людей к откровенности, — заявил в ответ Ник. — Раз уж мы вспомнили про журналы для женщин, то могу сообщить, что совсем недавно я натолкнулся в вестибюле на Эстел Морган. Она сообщила мне, что остановилась в «Отель де Пари» в Монте-Карло. Полагаю, что тебе будет полезно об этом знать, если ты надумаешь пригласить ее на прием.

— Думаю, что обязан это сделать, Ник, — мягко ответил Виктор, — хотя знаю, что ты отнюдь не без ума от нее. Она, конечно, странноватая особа, с этим я не спорю, но Эстел написала чертовски много о нашем фильме и придумала несколько легенд про Катарин и Терри. Я буду выглядеть настоящей скотиной, если не позову ее. Это не останется для нее в секрете, поскольку я пригласил практически всех, кто, по нашим сведениям, находится сейчас здесь, и она тотчас узнает о нанесенном ей оскорблении.

Виктор сжал губы и задумчиво покачал головой.

— Да, я собираюсь пригласить ее. Было бы невежливо и даже жестоко поступить иначе.

— Ты совершенно прав, Вик, — согласился Ник. — Мы не можем просто так проигнорировать ее. В конце концов Эстел не так уж плоха и, кажется, безвредна.

Последние слова Ника привлекли внимание Виктора, который медленно, с иронией проговорил:

— Бог мой, откуда такое неожиданное добродушие? Чему или, точнее, кому мы обязаны столь разительными переменами в твоем характере? Впрочем, Ник, можешь не отвечать. Я знаю сам, что это благотворное влияние Дианы, можно не сомневаться.

Виктор улыбнулся, пристально вглядываясь в Ника. Его радовало, что тот пребывает в хорошем настроении, очевидно, счастлив и находится в хорошей форме. Его худое мальчишеское лицо загорело, выглядело отдохнувшим и беззаботным, его незамутненные больше печалью глаза весело блестели. Ник даже немного потолстел, совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы его высокая тощая фигура приобрела некоторую солидность.

— Ты грандиозно выглядишь, малыш! — воскликнул Виктор. — Намного лучше, чем после возвращения из Нью-Йорка. Нет, прошу прощения, я уже много лет не видел тебя таким.

— Да, я знаю, — подтвердил Ник и, не в силах удержаться, сказал: — Диана просто очаровательная девушка. Я у нее на крючке, Вик, клянусь, на самом настоящем крючке.

Виктор понимающе кивнул и, не говоря ни слова, потянулся за сигаретой, но Ник заметил тень недоверия, промелькнувшую в черных глазах друга, и его многозначительную усмешку.

— Это не просто интрижка, Вик! — с необычным для себя жаром воскликнул он. — Я серьезно отношусь к Диане.

— Ты не шутишь, Николас? — Иронически поднял брови Виктор, внимательно наблюдая за ним.

— Да. Скажу тебе больше, она — первая женщина, на которой мне захотелось жениться. Как тебе нравятся такие пироги, старина?

Впившись глазами в Виктора, Ник напряженно ждал его ответа. На этот раз тому не удалось скрыть свои мрачные предчувствия, что немедленно заметил Ник. Он придвинулся к Виктору и, откашлявшись, спокойно произнес:

— Нам с тобой следует серьезно поговорить на эту тему как мужчине с мужчиной.

— Ну что же, валяй.

Ник напрягся всем телом и ощутил не просто неприятное предчувствие, но самую настоящую тревогу.

33

Дэвид Каннингхэм, стоя на террасе, с обожанием наблюдал за Дорис. Та, спрятавшись от солнца в тени большого голубого зонта, сосредоточенно склонилась над разложенными перед нею на столе бумагами. Она была одета в летнее платье из хлопка, по белому полю которого рассыпаны были мелкие цветочки примулы, ее пышные волосы прикрывала живописная широкополая соломенная шляпа. Оставаясь незамеченным ею, Дэвид подумал о том, как молодо и очаровательно выглядит Дорис. Настоящая красотка! Его сердце переполнилось любовью к ней. Сделав шаг вперед, Дэвид сказал: