Напустив на себя высокомерный вид, Виктор возвратился в гостиную. Он сразу заметил, что Арлин уже успела себе налить. Прихлебывая свое питье, она сидела на диване, невозмутимая, холодная и самоуверенная. Виктор подошел к бару, смешал себе скотч с содовой и опустился в кресло у двери.

— Ну, так что же привело тебя сюда, Арлин? — осторожно спросил он.

— Разве это непонятно? Я приехала повидаться с тобой, Вик.

— Пожалуйста, не называй меня так. Ты же знаешь, я этого не люблю.

— Весьма сожалею, Виктор. Я совсем запамятовала, что только нашему дорогому Нику дозволено называть тебя твоим сокращенным именем. Но, так или иначе, это грандиозно — видеть тебя вновь! Как поживаешь, милый?

— Давай покончим с препирательствами, Арлин, и перейдем к делу.

Виктор, сидя, наклонился, уперев локти в колени и держа стакан обеими ладонями.

— Мне кажется, что у тебя хватило чертовски много наглости, чтобы свалиться мне вот так на голову именно сейчас, когда наше дело о разводе выходит на финишную прямую, — произнес он; его спокойный голос лишь подчеркивал ледяную холодность, читавшуюся в его глазах. — Но давай не будем сейчас теребить эту тему.

— Я все еще твоя жена, раз официально мы еще не разведены. Слушания по нашему делу еще даже не начинались. Поэтому не вижу ничего предосудительного в том, что я, как ты выразился, свалилась тебе на голову.

Виктор взмахом руки отмел ее выпад и недружелюбно переспросил:

— Какова цель твоего приезда?

— Повидаться с тобой и поговорить без адвокатов, которые только разделяют нас и настраивают друг против друга.

— Чего ты добиваешься, Арлин?

— Я верю в то, что мы сумеем решить наши проблемы и снять разногласия. Мы гораздо успешнее сможем договориться наедине и найти решения, в равной степени удовлетворяющие нас обоих.

Ее сладкий тон и не менее слащавая улыбка раздражали Виктора, но он тем не менее предпочел оставаться любезным.

— Очень сомневаюсь, что мы сумеем что-либо решить или заключить какую-либо сделку. Давай будем честны друг перед другом: ситуация очень сложна. В прошлый раз ты и твои адвокаты зашли слишком далеко. Ты испытываешь судьбу, Арлин.

— Точно так же, как и ты, мой кролик.

Виктор поморщился, услышав столь нежное обращение, и спросил:

— Что ты этим хочешь сказать?

Арлин покачала головой и откинулась на подушки дивана. Неизменная улыбка уже снова сияла на ее лице, в ярко-синих глазах мелькнуло загадочное выражение. Она подняла руку и поправила безукоризненно уложенные соломенные волосы. В свою очередь Виктор, развалясь в кресле, оценивающим взглядом разглядывал Арлин. Она, безусловно, очень красива, кто станет это отрицать. Совершенные черты лица, изысканный цвет волос, глаз и всего остального. Но с возрастом ее красота стала какой-то приглаженной, излишне сильно подчеркиваемой косметикой и прочими ухищрениями, дорогой одеждой, украшениями. Все это придавало ее красоте еще больший блеск, но совершенно уничтожало ее природную прелесть. «Типичная голливудская красотка, — иронически подумал Виктор, — каких там восемь из десяти». Ее словно покрытая лаком внешность недвусмысленно предупреждала: «Не тронь меня!» и сколько раз Виктору доводилось слышать эти слова от нее. Виктор поставил свой стакан на столик и закурил новую сигарету, после чего небрежно обронил:

— В своем решении я ни на дюйм не сдвинусь с места, Арлин. Я не из тех, кто поддается любым, самым возмутительным требованиям.

— О, зато ты из тех, кто совершает самые возмутительные поступки, мой милый, — непринужденно рассмеялась Арлин. — Не перестаю тебе удивляться, Виктор. По-прежнему корчишь из себя Дон-Жуана.

Она обвела его взглядом.

— Должно быть, нелегко обслуживать сразу двух куколок, каждая из которых вдвое моложе тебя. Наверное, это сильно выматывает как эмоционально, так и физически, не так ли?

Виктор, сидя в кресле, весь напрягся. «Внимание, — мысленно скомандовал он сам себе, — она заявилась, чтобы устроить скандал». Сдерживая себя и стараясь говорить спокойно, он заметил:

— Не понимаю, о ком ты говоришь.

— Прекрасно понимаешь, милый, конечно же, о Катарин и Франческе.

Его лицо превратилось в непроницаемую маску, которую Виктор так хорошо умел надевать на себя в нужную минуту, немедленно скрывшую на нем всякое выражение чувств. Он подавил поднимающийся гнев, разразившись взрывом беззаботного смеха.

— Ах, эти двое! Ну так они обе почти дети, члены кружка поклонниц таланта Ника. У нас с ними приятельские отношения, Аршин, дружеские.

Ледяная холодность заморозила улыбку на лице Арлин.

— Кончай, Виктор. Не забывай, что ты говоришь со мной, которая знает тебя уже много лет. Катарин Темпест вовсе не простая приятельница. У нее контракт с «Беллиссима Продакшнс», и она — твоя новая протеже.

Арлин подняла руку, чтобы остановить возражения, готовые сорваться с его уст.

— И не вздумай заливать мне, что она — только подруга по совместной работе, снимавшаяся в твоей последней картине. Все это мне прекрасно известно, как и то, что она сейчас «выступает» в твоей постели на пару с леди Франческой Каннингхэм, дочерью графа Лэнгли, которую ты в настоящее время упрятал на вилле в Кэп-Мартине, где, и это для тебя очень удобно, твоя актрисочка тоже пребывает сейчас в качестве гостьи. Расскажи, милый, как ты услаждаешься с этой парочкой? Применяешь «континентальный способ»? — язвительно улыбнулась Арлин, склоняя голову к плечу. — Наверное, мужчину твоего возраста сильно возбуждает, когда ему удается затащить к себе в постель двух девиц одновременно, да еще к тому же — лучших подруг? Очень остроумно с твоей стороны, позволяет обходиться без подготовки. Они что, лесбиянки? Устраивают для тебя горяченькие представления, малыш? Вот, оказывается, чем ты тут занимаешься.

— Ты, сука! — заорал Виктор, теряя контроль над собой.

Он был так возмущен и разгневан словами Арлин, что привстал в кресле, как будто намереваясь ее ударить, но тут же, дрожа всем телом, упал обратно. Он понимал, что самое худшее сейчас — проявлять свои эмоции, позволить ей спровоцировать себя на слова или поступки, о которых он впоследствии пожалеет.

— Все, что ты тут наговорила, — полнейший вздор, — ледяным тоном проговорил он, сдерживаясь изо всех сил. — Среди кого ты вращаешься после того, как мы расстались? Среди отбросов общества?

— Проводишь рекогносцировку, милый?

— Ты приобрела грязный склад мыслей, Арлин, самый что ни на есть непристойный. И я отнюдь не намерен обсуждать свою личную жизнь с тобой. Мы расстались с тобой уже почти как год. Но я тем не менее не позволю тебе марать грязью репутацию двух невинных девушек своей возмутительной болтовней. Да, ты права, Катарин Темпест — моя протеже. Я подписал с нею контракт, в этом нет никакой государственной тайны. Это чисто деловое соглашение, вот и все. А что касается Франчески Каннингхэм, то ее отец — мой приятель и разрешил мне снять некоторые сцены фильма в своем замке. Его дочь сотрудничала с директором моей картины, когда мы были на натурных съемках в Йоркшире. И…

— Я знаю обо всем, что было в замке Лэнгли и на съемках натуры в Йоркшире, так что можешь не напрягаться впустую, Виктор. Кстати, тебе следовало бы быть осторожнее, когда волочишься за девушками, Ромео, — презрительно ухмыльнулась Арлин, с насмешкой глядя на него. — Что ни говори, но ты всемирно известная кинозвезда, на которую всюду обращают внимание, не говоря уже о таких крохотных местечках, как Лэнгли, где твой «бентли» сразу бросается в глаза. Удивляюсь тебе — назначать свидание леди Франческе прямо у задних ворот замка, а потом обниматься с нею посреди Лэнгли-лейн, почти на виду у всех! Да, Виктор, ты совсем свихнулся. Даже прислуга в доме ее отца — и та лучше соображает.

— Мусор все это! — прорычал Виктор, гневно сверкая глазами. Кровь бросилась ему в лицо. — Проклятая, абсолютная чепуха!

Он глубоко вздохнул и, стиснув зубы, заставил себя замолчать. Арлин всегда удавалось своим ядовитым языком провоцировать на подобные вспышки. Он допил остатки скотча, бросил окурок в пепельницу, встал и направился к бару. Там он поспешно плеснул в стакан виски и приказал себе ни в коем случае больше не отвечать на ее возмутительные заявления. Голова у него немного прояснилась. Он с непроницаемым лицом искусного игрока в покер вернулся в свое кресло. Но его мозг при этом судорожно работал. Многое ли ей действительно известно? Есть ли у нее реальные факты или она пользуется одними сплетнями? Не блефует ли она? «Нет, похоже, она не блефует», — решил Виктор. Он понял, что ступает по опасной тропе, и его сердце похолодело. Но потом он внутренне улыбнулся: в покере он несравнимо сильнее ее. Застигнутому врасплох Виктору не пришло в голову, что у его бывшей жены может быть на руках абсолютно выигрышная комбинация.

Арлин продолжала насмешливо смотреть на него своими кошачьими глазами.

— Возможно, что в мусоре ты разбираешься намного лучше, старина, — ядовито пробормотала она, — но я предпочитаю иметь дело с фактами, только с фактами. Можешь врать что угодно, но я совершенно точно знаю, что именно ты привез Франческу Каннингхэм на своей машине в Лондон в известный тебе июньский день. Вы тогда приехали в Лондон ранним вечером, могу сообщить тебе точное время.

Она легко вскочила с дивана, пробежала через комнату и вернулась на место с маленьким дорожным кейсом в руках. Открыв его, она достала пачку бумаг и принялась их просматривать. Наконец подняв голову, она продолжила:

— Да, вы добрались до города в десять минут девятого. На следующий день ты отвез ее в лондонский аэропорт, а тем же вечером вы с Ником сопровождали ее и еще какую-то блондинку на ужин.

Арлин протянула ему документы.

— Здесь полные отчеты о всех твоих действиях за последние одиннадцать месяцев, — улыбнулась ему Арлин ядовитой обволакивающей улыбкой. — Я не так глупа, как кажется, старина. Я наняла детективов следить за тобой с первого дня, как ты ушел от меня и осел в Лондоне. Нет ничего, что бы мне не было про тебя известно.

Встревоженный Виктор тем не менее повел себя, как расчетливый покупатель. Он швырнул бумаги на кофейный столик, не заглядывая в них. Начать немедленно просматривать бумаги было бы фатальной ошибкой, он прекрасно это понимал. Он весело взглянул на Арлин и раскатисто расхохотался ей в лицо.

— Подбросить девушку на машине в Лондон или подписать с актрисой персональный контракт — еще не адюльтер. Попробуй предъявить подобные смехотворные улики в любой суд и сама убедишься, что у тебя с ними будут нелегкие времена, милочка.

— Может быть, будут, а может — и нет. Но во время процесса я уничтожу твою аристократку и твою актриску. Грязь — она прилипчивая, Виктор. Обе твои шлюхи головы поднять не посмеют, когда я разберусь с ними.

Бешеная ярость волнами накатывала на Виктора, испытывавшего нестерпимое желание избить ее сейчас до полусмерти. На долю секунды гнев ослепил его, и он непроизвольно сжал руку в кулак, готовый немедленно заехать прямо в ее глупое, накрашенное, хорошенькое личико. Но тут же в его голове предупреждающе прозвучало: «Сохраняй спокойствие, не делай ничего, ради Бога, не реагируй». Чудовищным усилием воли он сумел подавить гнев, и его голос прозвучал ровно и спокойно.

— Похоже, что у тебя не только грязные язык и мысли, но что ты еще и ведешь грязную игру.

— Я этому обучалась, сидя на коленях у мастера, — ударом на удар ответила Арлин. — Вспомни, что я сама когда-то была твоей протеже. Мне все известно досконально о невинных легких завтраках в твоем трейлере, об обсуждениях «сценарных проблем». Ты никогда не вспоминаешь те счастливые часы и дни? Я, например, вспоминаю и с немалым удовольствием. Помнишь, как мы с тобой проводили перерывы на завтрак во время съемок на натуре.

— Это — совсем другое дело. Мы тогда собирались пожениться.

— Да-да, конечно, но я что-то не припомню, чтобы ты мне дарил тогда бриллиантовые браслеты или жемчужные ожерелья с бриллиантовыми застежками, — парировала она, с самодовольным видом развалившись на диване. Криво усмехнувшись, она продолжила: — Только не вздумай утверждать, что ты забыл о своих недавних подарках этим девицам точно так же, как ты, кажется, не прочь забыть…

— О'кэй, Арлин, довольно, — поднял руку Виктор. — Я не отрицаю, что сделал этим девушкам подарки, как и всем остальным, кто работал со мной над фильмом. Я так поступаю всегда, и ты об этом прекрасно знаешь.

— Готова побиться об заклад, что все остальные подарки, вместе взятые, стоят меньше этих пустяшных безделушек… — иронически покачала головой Арлин. — Еще могу допустить, что тебе надо было преподнести что-то актрисе — она все-таки красотка. Но дебютантка! Не узнаю твой стиль, Ромео.