— У меня создалось вполне определенное впечатление, что Франческе не пришлась по вкусу идея Виктора самому сыграть в фильме роль Китайского Гордона, не могу понять — почему. Может быть, он показался ей недостаточно хорош для этого обожаемого ею британского генерала. Она, пока работала над книгой, стала просто одержимой этим Гордоном. — Катарин легонько пожала плечами. — Возможно, она предпочла бы видеть в этой роли какого-нибудь английского актера.

«О Господи, Катарин, знала бы ты, какую чушь несешь!» — подумал Ник. Он отпил вина и отрицательно помотал головой.

— Мне про это ничего не известно, — начал было он и остановился, услышав звук дверного звонка. — Вот и Франки с Райаном. Не затрагивай больше эту тему, любовь моя. Ты только разозлишь Франческу, — предупредил Ник Катарин, направляясь в дом.

— Да, я понимаю, — пробормотала Катарин, даже не догадываясь, что кроется за всем этим.

Через мгновение в саду показалась Франческа, веселая, беззаботная и очень хорошенькая в своем бело-розовом хлопчатобумажном платье.

— Прошу прощения, Кэти, что мы опоздали, — извинилась она, подходя поцеловать подругу.

Катарин, приветливо улыбаясь, обнялась с ней. Она рада была видеть Франческу столь очевидно счастливой, о чем лучше всяких слов говорило ее сияющее радостью лицо.

— Все хорошо, дорогая. Мы с Ником прекрасно провели время за болтовней. А где Райан?

— Он на кухне вместе с Ником. Тот смешивает ему ром с кокой, вот так-то, — ответила Франческа, плюхаясь в кресло рядом с Катарин.

— Фу! — скривилась Катарин. — Вкус моего братца оставляет желать много лучшего.

— Не могу с тобой согласиться, Кэти Мэри, — отозвался от дверей Райан и машинально взглянул на Франческу. — Я нахожу, что у меня прекрасный вкус.

— Да, несомненно, — с легкой улыбкой согласилась Катарин, — но только в том, что касается женщин, но не напитков. Почему бы тебе, скажем, не выпить бокал вина, как всем приличным людям?

— Вот это мне кажется сейчас в самый раз.

Райан, по-мальчишески привлекательный в легких хлопковых брюках и рубахе в крупную зеленую клетку, прошел в сад и склонился к Катарин, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Приношу извинения за опоздание. Это — моя вина, я говорил по телефону с па.

— Ох!

Катарин взяла сигарету из пачки, оставленной на столе Ником, умоляя про себя Райана не злоупотреблять детским обращением к отцу.

— Чего он хочет? — спросила она у поднесшего ей зажигалку Райана. В ее холодном тоне отразилась прежняя, неизменная антипатия к Патрику О'Рурку. Райан сел рядом с Франческой, поставил свое питье на стол и настороженно взглянул на сестру.

— Ничего особенного, просто он хотел уточнить, когда мой самолет прилетает сегодня в О'Хейр.

«Ну конечно, он ни на секунду не способен выпустить тебя из поля своего зрения», — прокомментировала мысленно Катарин.

— Насколько я помню, — вслух произнесла она, — весь полет занимает около шести часов. Можешь взять мой лимузин, чтобы добраться до аэропорта.

— Спасибо, Кэти, я непременно им воспользуюсь. — Он взглянул на Франческу. — Ты поедешь со мной, моя прелесть?

— Конечно, дорогой, — ответила ему обожающим взглядом Франческа. — Я, если ты не возражаешь, возьму с собой Ладу.

— Все, что ты скажешь, милая.

Он взял ее руку и принялся нежно поглаживать. Ник поспешил к ним с бутылкой белого вина.

— Простите, что заставил вас ждать.

Он наполнил вином бокал и подал его Франческе.

— Спасибо, Никки, — поблагодарила она его.

— Как продвигается ваша новая книга, детка? — спросил Ник, опускаясь в кресло между Франческой и Катарин.

— Прекрасно. Надеюсь через полгода ее закончить.

— Боже мой, как быстро!

— Не так уж быстро, Никки. Не забывайте, что я принялась за нее сразу, как разделалась со «Всадниками», в марте тысяча девятьсот шестьдесят первого. Так что я уже работаю над ней намного больше двух лет. Кроме того, выражаясь фигурально, Ричард Третий — мой давнишний приятель. Поэтому книга о нем движется намного проще и легче, чем первая. А как продвигается ваш новый роман?

— Медленно, но уверенно, — ответил Ник и обратился к Райану: — Как провели эту неделю в Нью-Йорке?

— Благодаря Франческе — чудесно. Приношу свои извинения, сестрица, за то, что мы почти не виделись с тобой. Как идут репетиции?

— Спасибо, вполне прилично. Вначале я слегка волновалась, выходя на сцену После такого долгого перерыва. Ты же знаешь, что я почти семь лет не выступала в театре. Но все возвращается ко мне самым волшебным образом. Терри — великолепен, как всегда.

Катарин оживленно болтала, с энтузиазмом отвечая на расспросы Райана по поводу готовящегося спектакля, а потом развлекала их забавными анекдотами про их режиссера и других участников труппы всевозможными театральными сплетнями.

Ник, лениво развалясь в кресле любовался Катарин и радовался тому, что она сегодня сумела расслабиться и не так напряжена, как обычно. Прихлебывая вино, он незаметно следил и за Райаном. Тот сегодня был намного оживленнее, чем прежде и Ник, улыбнувшись, отметил, что такой веселый и возбужденный Райан нравится ему значительно больше. Безо всякого сомнения, он — очаровательный молодой человек, разговорчивый и острый на язык, с недурным чувством юмора, умеющий вовремя и к месту вставить острое словцо. «У него хорошо подвешен язык, — подумал Ник с некоторой долей иронии. — Он типичный ирландец, этот Райан О'Рурк, со своим широким, открытым, простодушным лицом, большим кельтским ртом, блестящими зелеными глазами и светлыми рыжеватыми волосами. Загорелый, с веснушками на носу он производит впечатление здорового школьника, а своим высоким ростом и мускулистостью — как нельзя лучше соответствует расхожему представлению о здоровяке-американце. Если не считать рта с такими же ослепительно-белыми зубами, то они с Катарин внешне почти не похожи». Неожиданно Ника осенило, что есть еще одна черта, роднившая Райана с сестрой. В нем тоже есть нечто актерское и он явно умеет держать слушателей в руках своими умелыми речами. «Подозреваю, что он со временем отточит свою способность до совершенства, — сказал про себя Ник. — Он — профессиональный обольститель, этот Райан О'Рурк!»

Чуть повернув голову, Ник перевел взгляд на Франческу. Внешне она казалась холодной, замкнутой и слегка отстраненной, но глаза, которые она не сводила с Райана, выдавали ее. «Все ясно, — решил Ник, — она по уши в него влюблена», и это почему-то огорчило его, он сам не понимал почему. Кажется, О'Рурк достаточно привлекателен внешне, совершенно безобиден и, в отличие от своей сестры, бесхитростен, прозрачен, как стекло. У него напрочь отсутствуют ее коварство, изощренность ума, и он явно намного глупее столь сложной натуры, как Катарин. Но, с другой стороны, в нем нет и ее неискренности, стремления манипулировать людьми, что говорит в его пользу. Да, он хороший парень, правда, немного слабохарактерный и несамостоятельный. Ник понимал, что он опять берется судить других, и осуждал себя за свои скороспелые суждения о Райане, которые наверняка были несправедливыми, учитывая, что они совсем малознакомы. «Какого дьявола! Катарин права, Франческа имеет право немного развлечься. Это поможет ей наладить полноценную жизнь».

Отбросив прочь свои рассуждения о достоинствах и недостатках Райана О'Рурка, Ник встал.

— Так как насчет ленча? И где вы предпочитаете завтракать — в доме или здесь, в саду?

Катарин поднялась за ним следом и, подхватив Ника под руку, заявила:

— Во дворе становится слишком жарко. Если остальные не против, я предпочла бы поесть в столовой.

Франческа и Райан не стали возражать, и они все вместе прошли в дом.


— Кстати, Кэти, — сказал Райан, — завтра я приступаю к работе на новом месте.

Катарин, не донеся чашку с кофе до рта, со стуком опустила ее на стол и с удивлением, написанном на лице уставилась на брата.

— Мне казалось, что тебе нравится работать в газете! — воскликнула она, награждая Райана испытующим взглядом.

— Да, нравилась, но то была для меня лишь промежуточная остановка, Кэти.

— И чем же ты собираешься заняться теперь? Что это за новая работа? — требовательным тоном спросила она.

— Я буду теперь работать на мэра, на мэра Дейли, — ответил Райан, с тревогой глядя на сестру.

Сердце Катарин заныло. Итак, все ее уговоры и предостережения пошли прахом. Ее отец выиграл этот раунд.

— Это означает лишь то, что ты все-таки лезешь в политику.

В голосе Катарин прозвучало разочарование.

— Да, готов поклясться, что это так, — повысил голос Райан.

— Не могу в это поверить! — Катарин резко откинулась на спинку кресла и холодно посмотрела на него. — Ты всегда говорил, что тебе ненавистна сама мысль об этом, что у тебя нет никакого вкуса к политической карьере. Теперь же ты вдруг передумал. — Она холодно улыбнулась и с сарказмом добавила: — Нет, Райан, это не твое решение. Это отец решил за тебя.

Райан слегка покраснел и отвернулся, не выдержав пронизывающего взгляда Катарин.

— Это мое собственное решение, Катарин, — мгновение спустя заявил он. — В последние два года я много размышлял о своем будущем и пришел к выводу, что папа, как всегда, прав. Такие люди, как я, у которых за спиной громадное семейное состояние просто обязаны служить обществу. Это наш долг, наша обязанность. Так говорит папа, и я с ним полностью согласен. И он всегда хотел, чтобы я стал политическим деятелем. Ты хорошо знаешь, что с этой мыслью он воспитывал меня, это — мечта его жизни.

— Он всегда добивается того, что хочет, но, к счастью, не все его мечты воплощаются в жизнь, — огрызнулась Катарин, и победный блеск мелькнул в ее глазах.

Райан проигнорировал ее замечание и торопливо продолжил:

— Папа строит в моем отношении большие планы, и я готов приступить к их реализации. Он наметил для меня план действий, если хочешь, целую программу. Он хочет, чтобы через пару годков я прошел в Палату представителей[16], а еще через несколько лет, как он считает, я буду готов стать сенатором.

— А еще в один прекрасный день — президентом наших старых добрых Соединенных Штатов! Это он тебе тоже обещал? — презрительно рассмеялась Катарин. — Но единственное, что тебе не удастся, так это стать первым президентом-католиком в этой стране. Кое-кто успел тебя опередить[17].

— Ну, тогда я, возможно, буду вторым, — парировал Райан, а потом, смутившись, беспокойно заворочался в кресле и взял в руки чашку с кофе.

Ник с большим интересом прислушивался к этому разговору. Он заметил, что Райан выглядел взволнованным и намного менее уверенным в себе, чем обычно. Перегнувшись через столик, Ник взял сигарету и, прикуривая, искоса взглянул на Катарин, которая кипела от злости, но внешне хорошо владела собой. Ему многое стало ясно, Ник встретился глазами с Франческой, которая молила его взглядом вмешаться. Было хорошо заметно, насколько она взволнована происходящим. Ник выпрямился в кресле и громко спросил:

— Как вы отнесетесь к рюмке коньяка, Райан, и еще чашечке кофе? Катарин? Франческа?

— Спасибо, Ник, но, боюсь, что я уже опаздываю. Мне еще надо заехать в «Карлайл» за вещами. — Он взглянул на часы. — Уже больше четырех.

Ухватившись за благовидный предлог прекратить неприятный разговор, Франческа поднялась с места.

— Думаю, что нам действительно пора ехать, Ник. Спасибо за чудесный завтрак.

Пробормотав: «Увидимся позднее дома, дорогая», она поцеловала Катарин и заторопилась к выходу. Катарин, кивнув ей на прощание, обратилась к Нику:

— А я, пожалуй, выпью коньяка. Налей мне, пожалуйста, Ник.

— Сказано — сделано, — отозвался Ник и, взяв Франческу под руку, повел ее из сада в дом.

Райан тоже встал и подошел к Катарин, положил ей руки на плечи и поцеловал в голову.

— Пожалуйста, не дуйся, Кэти, это единственное, о чем я тебя прошу.

Она промолчала, и Райан торопливо проговорил:

— Эта неделя в Нью-Йорке была чудесной. И я обязательно приеду на твою премьеру. Буду стоять в проходе и любоваться своей необыкновенной красавицей сестрой.

Катарин решительно стряхнула с себя охватившие ее огорчение и разочарование. Слишком долго в прошлом они были разлучены с братом, чтобы рисковать потерять его снова. Зачем ей настраивать его против себя? Чем ближе они будут друг к другу, тем сильнее она сможет влиять на него. Просияв своей неподражаемой улыбкой, Катарин встала и обняла брата.

— Приезжай лучше к самому началу спектакля, дорогой. Счастливого пути, береги себя.

— Я был уверен, что ты поймешь меня, Кэти, — повеселел Райан. — И ты тоже береги себя и не работай так много, — велел он ей и поспешил в дом.