— Обязательно передам. Еще раз спасибо, Вэл, я так вам признательна. Привет.

Несколько минут спустя Франческа уже торопливо шагала по Семьдесят девятой улице от Пятой авеню в сторону Мэдисон-авеню, сосредоточенно размышляя на ходу над тем, что ей сказать Нику, и спрашивая себя, сколь многое она может ему доверить. Так и не решив для себя этот вопрос, Франческа вспорхнула по лестнице к дверям его особняка и нажала на кнопку звонка. «Придется мне эту пьесу сыграть с листа», — решила она, нацепляя на лицо ослепительную улыбку.

Ник приветливо распахнул перед нею дверь и провел в небольшую прихожую, где чмокнув ее в щеку, предложил пройти в гостиную.

— Я там поставил на лед бутылочку белого вина, — сообщил он.

— Чудесно, — ответила Франческа и, сопровождаемая Ником, легко взбежала вверх по лестнице. Пока он разливал вино в хрустальные бокалы, она принялась весело болтать о всяких пустяках, но Ник решительно перебил ее.

— О чем вы хотели переговорить, Франки? — твердо спросил он, подавая ей бокал и садясь напротив. Он внимательно разглядывал ее своими проницательными, чуть встревоженными синими глазами, и Франческа решила, что тянуть дольше не следует.

— О Райане.

— Что с ним такое? — Ник напряженно выпрямился в кресле, и глаза его посерьезнели.

— Мы расстались, — безразличным тоном сообщила Франческа и, грациозным движением перегнувшись через журнальный столик, взяла сигарету и закурила.

Ник нахмурился, слегка обескураженный ее сообщением.

— Когда? И главное — почему?

— Прошлой ночью. В полночь, если быть совсем точной.

— Но почему? — хмурясь еще сильнее, повторил свой вопрос Ник.

Франческа, неспособная сразу ответить, молча покачала головой, а потом, собравшись с духом, выговорила:

— Это была его идея, а не моя.

Ник, крайне удивленный услышанным, пробормотал:

— Но он должен был сообщить вам какие-то причины…

— Следует признать, что для такого златоуста, как Райан, он был на удивление сдержан.

Ник, задумавшись, сидел молча. Он всегда находил их мало подходящими друг другу и сейчас испытывал даже некоторое облегчение узнав, что их связь наконец распалась. По правде говоря, в глубине души он немного радовался этому. Наблюдая в течение трех лет с растущей тревогой за развитием их отношений, он был убежден, что Райан недостаточно хорош для Франчески, и желал, чтобы она нашла себе кого-нибудь более подходящего. Сейчас он внимательно изучал ее лицо, стараясь понять испытываемые ею чувства и гадая про себя, насколько она реально подавлена случившимся. Но определить это точно было совсем непросто, учитывая природное самообладание Франчески и ее непревзойденное умение управлять своими эмоциями. Ник неожиданно поразился ее несравненной элегантностью, чувством стиля, умением себя вести. Она стала прелестнейшей из женщин. Ник очень радовался ее росту как личности, как писательницы, обладающей несомненным талантом, профессионализмом. Да, она очень выросла, и он гордился своей дружбой с нею.

— О чем вы задумались, дорогой?

— О вас, о Райане. Что вы имели в виду, говоря о его сдержанности? Обычно он весьма боек на язык.

— Наверное, я не совсем правильно выразилась, Ник, и тем ввела вас в заблуждение. Хотя он не был так оживлен, как обычно, но и не был так уж молчалив, особенно в конце нашего с ним объяснения. Правда, я сильно надавила на него, потребовав объяснений, и он в конце концов разговорился.

— Вот это на него больше похоже. Он никогда не отличался краткостью. Мы обсудим то, о чем вы с ним говорили, любовь моя?

Ник был несколько озадачен таким поворотом событий, но ему надо было понять душевное состояние Франчески. Она же набрала полную грудь воздуха и начала свое повествование.

— Вчера Райан приезжал по семейным делам в Нью-Йорк, и мы договорились с ним встретиться. Он заехал ко мне домой выпить, а потом мы поехали ужинать в «Каравеллу». Райан выглядел как обычно, может быть, чуть сдержаннее. После ужина мы вернулись ко мне, и мы… — Тут Франческа внезапно замолчала и слегка покраснела. — Ну, одним словом, Райан был очень нежен, но потом, одеваясь, он вдруг заявил, что ему нужно поговорить со мной, и попросил меня встать и пройти с ним в гостиную. Я очень удивилась, даже была немного ошеломлена серьезностью его тона. Накинув халат, я последовала за ним. Мне показалось, что произошло нечто ужасное, такое у него было выражение лица. Я никогда прежде не видела его столь решительным. Он сразу взял быка за рога, заявив, что считает самым разумным, если мы не станем больше встречаться.

«Сукин сын! — подумал Ник. — Не мог-таки устоять и не затащить ее в постель напоследок». Стараясь скрыть свое возмущение, он саркастически произнес:

— И он еще смеет называть себя джентльменом!

Франческа взглянула в его сторону и слегка пожала плечами.

— Понимаю, на что вы намекаете, Ник. Я сама была вне себя от злости на то, как он все это обставил. Мне кажется, что куда благороднее с его стороны было бы высказать мне все, когда он заезжал ко мне выпить перед ужином. Но потом мне пришло в голову, что у него не было намерения говорить об этом прошлой ночью, что решение пришло к нему внезапно. Знаете, как это бывает, минутный порыв…

Ник в этом сильно сомневался, но согласно кивнул.

— Очень может быть, что и так. Продолжайте.

— Понятно, что его заявление меня ошеломило, поставило в тупик, — виновато улыбнулась Франческа. — Сказать по правде, я меньше всего ожидала подобного, и несколько мгновений его слова не доходили до меня. Чтобы сосредоточиться, я налила себе бренди и закурила. Насколько я сейчас припоминаю, Райан очень нервничал и казался смущенным. Он отказался выпить и заторопился уходить. Но я потребовала от него объяснений.

— И какую же причину он сумел придумать? — подался к ней через столик Ник.

— Райан сказал, что ведет себя со мной нечестно, заставляя меня попусту тратить на него время, поскольку у наших с ним отношений нет будущего. — При этих словах выражение лица Франчески переменилось, стало холодным и спокойным. — Он подчеркнул, что мне уже тридцать и с годами я не становлюсь моложе, что мне следует подумать о замужестве, о том, что пора заводить детей. А раз он сам не может на мне жениться, то предоставляет мне свободу, дает шанс устроить свою жизнь с кем-либо другим.

— Он сказал, что не может или не хочет жениться на вас? — спросил Ник.

— Не может, — ответила Франческа и заморгала. — Я спросила его, почему? И тут он стал вилять, но я настаивала на своем. Наконец Райан заявил, что слишком молод, чтобы обременять себя семьей в этот критический для его политической карьеры момент, что у него нет времени, чтобы тратить его на жену. Я сказала, что это глупый предлог, но он заявил мне, что не хочет взваливать на себя такую ответственность, с которой он не в состоянии справиться. Потом он произнес длинную речь о своих честолюбивых политических планах, утверждая, что политика для него является абсолютным приоритетом. Он не преминул подчеркнуть также, насколько он перегружен своими конгрессменскими обязанностями. Вы же знаете Райана, Никки! Он честолюбив и амбициозен.

— Вы хотите сказать, насколько амбициозен его отец в отношении Райана, — резко вмешался Ник. — За всем этим чувствуется направляющая рука старика, Франки, он дергает за ниточки.

— Нет-нет, вы ошибаетесь, Ник, — возразила, энергично помотав головой, Франческа. — Я не думаю, что мистер О'Рурк имеет какое-либо отношение к решению Райана. Я даже специально спросила, не настаивал ли на этом его отец.

— И что?

— Райан твердо сказал «нет», он даже подчеркнул, что я нравлюсь его отцу.

Печальная ирония промелькнула в ее кротких янтарных глазах.

— Райан даже немного развил эту тему, заявив, что его отец ненавидит англичан вообще и английский правящий класс — в особенности за то, что они натворили с Ирландией, но тем не менее он считает меня исключением из общего правила.

— Что-то я не верю во всю эту историю, — фыркнул Ник. — Райану уже двадцать девять лет, самый подходящий возраст, чтобы жениться и обзавестись семьей. Что же касается его занятости и невозможности уделять много времени дому, то это вообще полная чушь. Для молодого конгрессмена он даже слишком хорошо обеспечен всевозможными советниками и помощниками, много лучше большинства сенаторов. И это заставляет меня вспомнить еще одно обстоятельство — деньги семейства О'Рурк. Они владеют сотнями миллионов, возможно даже миллиардами. Люди, обладающие таким непомерным богатством, как О'Рурки, не испытывают обычных, для простых смертных проблем, связанных с содержанием семьи. Он в состоянии нанять дюжину слуг, нянек и кого угодно.

Ник закурил сигарету и продолжил:

— Вы бы принесли ему существенную пользу в Вашингтоне, не говоря уже об избирательной кампании, а он просто обречен быть избранным через несколько лет в сенат, это ясно как день.

Ник покачал головой не менее решительно, чем минуту назад Франческа.

— Нет, Франки, все это звучит для меня неубедительно, какие-то жалкие оправдания.

— В отличие от вас, Никки, Райан вовсе не уверен, что я могу сильно поднять его активы у избирателей, — мягко возразила Франческа, — скорее даже наоборот.

— Какого дьявола! О чем вы говорите? — воскликнул Ник, и его светлые брови удивленно поползли на лоб.

— Он назвал мне целый список причин, по которым я не подхожу для его карьеры, для его избирателей. Я — англичанка, это раз, — принялась загибать пальцы Франческа. — Я дочь графа, два. У меня есть собственный титул, это три. У меня своя собственная карьера, поскольку я привержена писательскому труду. Совершенно очевидно, что все эти качества мало подходят для жены политического деятеля, — холодно рассмеялась Франческа. — И, ко всему прочему, я — известная в обществе личность В общем, ясно, что я для него неприемлема, а кроме тога есть еще одно препятствие.

— Вы меня разыгрываете! — взорвался Ник.

— Да, еще есть проблема с религией, — твердо продолжила Франческа.

— Религия! — эхом отозвался Ник, недоверчиво глядя на нее.

— Да. Райан счел необходимым напомнить, что он — католик и не может рисковать потерей голосов его избирателей-католиков, женившись на некатоличке, да еще такой, которая не пожелает перейти в их веру и не согласится воспитывать детей в католическом духе, на особе, известной своими предубеждениями против католиков.

— Прошу прощения, наверное, я что-то недопонимаю…

Ник выглядел совершенно обескураженным.

— Райан считает меня и всю мою семью ярыми антикатоликами.

— Ну-ну, Франческа, рассказывайте еще, — расхохотался Ник. — Вы, наверное, шутите. Не может быть, чтобы вы говорили все это серьезно. Трудно представить себе более терпимого человека, чем вы.

Он пристально взглянул на нее, и недоверчивое выражение в его глазах внезапно сменилось внезапной убежденностью.

— Все это — выдумки его отца!

— Нет, Никки, это отнюдь не влияние его отца. — Она прикусила задрожавшие губы. — Боюсь, что это разговоры Катарин, — выдавила она чуть слышно, и впервые за всю их беседу ее глаза наполнились слезами. Нику показалось, что он ослышался, и он недоуменно наморщил лоб.

— Вы хотите сказать, что Райан перекладывает ответственность за свое решение на сестру? Что он приписывает весь этот религиозный бред Катарин? Не могу в это поверить, не в состоянии!

— Вам придется в это поверить, Ник, поскольку это правда. — После секундного колебания Франческа осторожно проговорила: — Видите ли, Ник, я очень боялась вам это сказать, зная, как вы будете расстроены из-за Катарин. На мне кажется, вы обязательно должны это знать. — Ее взгляд, устремленный на Ника, стал прямым и беспощадным. — Когда Райан сделал это свое заявление о религиозных предрассудках, я была совершенно сбита с толку. Ведь это — ложь, и он об этом знал. В прошлом году, когда мы собирались с ним пожениться, мы всесторонне обсудили с ним эту проблему, и я сказала тогда, что готова пойти ему навстречу и перейти в другую веру. Естественно, он не мог отрицать того, что помнит тот разговор, но принялся что-то бормотать насчет своих сомнений в искренности тогдашних моих слов и обещаний. Он было вознамерился оборвать на этом разговор и уйти, но я ему не позволила и потребовала, чтобы он был честным и сказал, что заставило его переменить свое мнение обо мне. Он объяснил, что, будучи чрезвычайно озабоченным религиозными аспектами наших отношений, он отправился искать совета у Катарин. Я не поверила собственным ушам, когда он сказал, что Катарин уговаривала его не жениться на мне, предупреждала, что, сделав это, он сможет, нарваться на крупные неприятности.