У Ника от изумления отвисла челюсть, и он продолжал молча таращиться на Франческу. Наконец он сумел раскрыть рот.

— Это невероятно! Мне кажется…

— Можете думать на этот счет что угодно, Никки, но Райан совершенно твердо настаивал на всем этом, — сердито перебила его Франческа. — Более того, Катарин, по всей видимости, сказала Райану, что она в свое время порвала с Кимом именно из-за религиозных противоречий. Насколько я понимаю, именно она внушила Райану мысль о том, что все Каннингхэмы — ярые антикатолики. Но оба утверждения лишены всяких оснований. Она порвала с Кимом из-за своей карьеры. Никто в нашей семье никогда не был религиозным фанатиком, противником какой-либо религии.

Ник попытался вмешаться, но Франческа взмахом руки остановила его.

— Нет, минутку, дайте мне договорить, дорогой. Я поднажала на Райана, и он пробубнил что-то еще насчет предостережений Катарин. Мол, что наш с ним брак не будет удачным и что я сделаю его несчастным. Она также напомнила ему, что, женившись на мне, он будет ко мне прикован на всю жизнь, так как никогда не сможет развестись. Короче говоря, она сказала ему примерно так: «Не делай этого, братец!» Все, конец цитаты.

Разгневанная Франческа сидела с горящими щеками, пристально глядя на Ника, которому все услышанное показалось абсолютно неправдоподобным.

— Теперь послушайте меня, Франки, — торопливо, захлебываясь словами, заговорил он. — Райан — слабый человек, я всегда вам это говорил. Он хочет сделать из Катарин козла отпущения, поскольку у него не хватает мужества принять на себя ответственность за принимаемые решения. Вы хорошо и близко знакомы с Кэт и знаете, что она сама не слишком религиозна. Более того, она сама разведена.

— Вы приводите мне те же аргументы, что я сама привела Райану вчера. Но его ответ был прост: Катарин уже много лет не настоящая католичка. Он же сам очень верующий человек. Ему также кажется, что Катарин сожалеет о своем разводе, о том, что покинула лоно церкви, и желает быть принятой обратно в него.

— Все это — вздор! Райан выдает желаемое за действительное!

— Мне кажется, что он, возможно, прав. — Франческа нервно пыталась распечатать пачку сигарет. — Таким образом, вы считаете, что Райан сказал мне неправду?

— Да, именно так, — твердо ответил Ник, и тут ему в голову ударила мысль о том, так ли уж непричастна Катарин ко всему происходящему? Не принялась ли она снова за свои проделки? Эта мысль ужаснула Ника, и он беспокойно потер подбородок. Взглянув на поникшую Франческу, Ник пересел к ней на диван и обнял за плечи.

— Не плачьте, дорогая, он того не стоит.

— Я плачу не столько из-за Райана, сколько из-за Катарин, — всхлипнула Франческа. — Как могла она так поступить? Оказаться такой неверной, так предать меня? Уже десять лет, как мы с нею лучшие подруги. Мы никогда не ссорились, ну, почти никогда, а я всегда была ей так предана.

— Я это знаю.

До недавних пор Ник был убежден, что Франческе не грозит вмешательство Катарин в ее личную жизнь. Было время, когда Катарин пыталась вертеть своей подругой и влиять на нее, но Франческа решительно пресекала подобные поползновения. Она была для Катарин слишком сильной и стойкой, слишком самостоятельной. Неужели в конце концов Катарин все же взяла верх?

— Возможно, все было совсем не так, как вам кажется? Быть может, Катарин просто хотела показать Райану некоторые возможные теневые стороны вашего с ним брака, играла роль, так сказать, адвоката дьявола? Он мог, пересказывая вам свой разговор с нею, вольно или невольно исказить ее слова, представить дело так, чтобы отвести вину от себя.

Франческа, роясь в сумочке в поисках носового платка, молча кивнула. Отыскав платок, она вытерла глаза и виновато сказала:

— Простите меня, Ник! Мне не следовало так раскисать. Я понимаю, что вам нечего мне сказать, поскольку я сама сижу и не нахожу ответов на свои вопросы. Если бы здесь сейчас была Катарин, я бы смогла допросить ее, вытянуть из нее все. Но, пока она находится на Дальнем Востоке, я ничего не могу поделать.

— Да, пока она не вернется, с этим делать нечего, — согласился Ник, стараясь подавить поднимающийся в его душе гнев против Катарин. Он сжал руку Франчески. — А что с Райаном? Что вы сейчас испытываете к нему, дорогая?

— Я люблю его, — прошептала Франческа. — Невозможно перестать любить человека за одну ночь. Но, клянусь, я шокирована. Не только тем, что он бросил меня, и очень бесцеремонно. Но еще и тем, что он воспринял слова Катарин, как непреложную истину, и изменил свое отношение ко мне, даже не переговорив сначала со мной. Ну а что касается его сестры, то на этот раз она переступила грань.

Заметив несогласие, промелькнувшее в глазах Ника, и понимая, что он сейчас бросится защищать Катарин, Франческа торопливо договорила:

— Видите ли, даже если дать ей шанс оправдаться, на минуту допустить, что она действовала из лучших побуждений, то все равно ей не следовало совать свой нос в мои дела. Никто не давал ей такого права, независимо от того, брат ей Райан или нет. Мне это не нравится, Никки, и я не намерена с этим мириться.

Он кивнул, понимая, что Франческа права в каждом своем слове. В то же время его преследовала мысль о том, что Катарин проиграла свою партию, что она совершила самую большую в своей жизни ошибку, позволив себе вмешаться в судьбу Франчески.

— Боюсь показаться жестоким или невоспитанным, Франческа, но просто обязан спросить вас кое-что, — самым нежным и любящим тоном сказал Ник после небольшого раздумья. Помолчав еще немного, он спросил, тщательно выговаривая слова: — Как глубоко все это вас трогает? Я имею в виду ваши чувства к Райану, насколько они искренни? Ваша обида действительно вызвана любовью к нему или тем, что он пренебрег вами?

Франческа надолго задумалась.

— Думаю, что мои чувства неподдельны. Я была очень сильно и многими нитями привязана к Райану. Но мне действительно неловко, и поэтому я решила уехать.

— Куда вы едете? Когда? — потребовал ответа Ник.

— В Париж, завтра. Я забронировала себе место на последний рейс «Эр Франс» в восемь вечера. Я проведу в Париже пару дней, а потом поеду «Голубым экспрессом» в Монте-Карло пожить на новой вилле Дорис. Я обещала ей и папе приехать к ним в конце июля или в начале августа, но теперь решила, что вполне могу отправиться к ним немного раньше. Я не сбегаю, Никки, просто ничто больше меня не задерживает в Нью-Йорке. Я смогу приятно провести время в тишине и покое. Рассчитываю прожить там два месяца. Будет чудесно повидаться с ними со всеми. Я соскучилась по своей семье, и мне не терпится снова оказаться среди них, насладиться их обществом. Кроме того, это позволит мне немного прочистить мозги, все обдумать и решить, что мне делать дальше.

— А Райан? А ваше будущее? Вдруг это недоразумение с Катарин выяснится? Не думаете ли вы в этом случае помириться с ним?

— О, нет, Никки! С ним все кончено. Как же иначе? — вскричала Франческа, ужаснувшись его предположению. — Он сам не захотел продолжать наши отношения, и теперь, даже если он вдруг передумает, я уже сама ни за что на это не соглашусь. Нет, я приняла решение, и оно — окончательное. Возможно, вы всегда были правы насчет Райана по поводу его слабодушия и никчемности.

— Да, — лаконично подтвердил Ник, допил вино и заметил: — Конечно, он не слишком красиво повел себя в этой ситуации…

— О нет, Ник, — вмешалась Франческа стараясь восстановить справедливость. — Пожалуйста не делайте поспешных выводов. У меня создается впечатление, что мне удалось точно передать вам эмоциональный настрой той маленькой сценки, что разыгралась между нами прошлой ночью. На самом деле Райан был очень вежлив и мил со мной, он не хотел болтать лишнего и втягивать в это дело Катарин. Честное слово, это я заставила его говорить, буквально клещами тянула из него каждое слово. — Внимательно взглянув на Ника, она добавила в заключение: — Все-таки он еще во многих отношениях очень незрелый человек.

— Вот уж признание года детка, — ответил Ник, вложив в свое замечание больше яда чем сам того хотел. Франческа откинувшись, положила свою белокурую голову на спинку дивана и мрачно улыбнулась Нику, который в эту минуту внезапно заметил, какими мудрыми стали ее прекрасные глаза.

— Когда-то, в моей старой детской в Лэнгли, вы сказали мне, что все мы, рано или поздно, оправляемся от наших неудач в любви. Вы были правы. Я пережила это с Виком и, думаю, сумею вынести случившееся с Райаном.

— Да, разумеется, дорогая, я убежден в этом, — с готовностью подтвердил Ник, подумав, что на этот раз ей не понадобится для этого слишком много времени. Интуиция подсказывала ему, что Франческа никогда не любила Райана О'Рурка так страстно и глубоко, как она в свое время была влюблена в Виктора Мейсона.


Он повел ее обедать в «Ла Гренуй». Ник выбрал этот ресторан потому, что это было одно из самых любимых ими местечек, где они провели в прошлом немало счастливых минут. Этот ресторан отличался своей элегантностью, там собиралась приятная публика и хорошо кормили. Но сегодня, когда они уселись рядышком на банкетке, Ник чувствовал себя как на поминках. Вокруг царило обычное оживление, но Франческа была тиха и задумчива, ее угрюмое настроение стало еще более мрачным. У Ника душа обливалась кровью за нее. Искренне сочувствуя, он не знал, как помочь ей. Сказать, что ей будет только лучше без Райана, было бы жестоко и неблагородно с его стороны. Он от всей души хотел развлечь ее, помочь освободиться от гнетущих ее печальных мыслей.

Как будто прочитав его намерения, Франческа неожиданно повернулась к нему и тронула за руку.

— Прошу меня простить за мою угрюмость. Боюсь, что из меня сегодня получается плохая компа…

— Не извиняйтесь, дорогая, — перебил ее Ник и любяще улыбнулся. — Вы расстроены. Я хорошо понимаю, что вы чувствуете себя покинутой.

— Со мной все обойдется. Я собираюсь писать книгу о Плантагенетах[21]. Я обязана писать. Хотя бы ради самосохранения. Если я не буду работать, то скоро свихнусь и очнусь в один прекрасный день в смирительной рубашке. Я должна выкинуть прочь из головы весь этот вздор, который туманит мои мысли, — слабо улыбнулась Франческа.

Ник коротко взглянул на нее.

— Я вас хорошо понимаю. Со мной бывает то же самое. Любовные страдания порой кажутся непереносимыми, но постепенно боль притупляется и неожиданно пропадает совсем. О, черт побери, Франки, мне нечего предложить вам сегодня, кроме холодного ресторанного комфорта.

Виноватая улыбка вновь промелькнула у нее на лице.

— Не очень-то мне везет с мужчинами, не находите, Никки? Я уже начинаю подозревать, что со мной что-то не так в этом плане.

— Вы не правы, Франческа! — горячо возразил он, сжимая ее руку. — Просто у вас было два неудачных эксперимента, вот и все. Это случается со всеми, а вам еще не попадался достойный вас мужчина. Но вы его еще встретите, уверяю вас.

Встретив ее скептический взгляд, Ник убежденно добавил:

— Вы — самая милая, добрая и нежная женщина из всех, кого я знаю. В равной степени умная и очаровательная. В вас есть все, о чем только можно мечтать, и еще больше. Пожалуйста, не падайте духом и не возводите на себя напраслины. На это всегда найдется немало желающих и без вас.

— Да, полагаю, что в последнем вы правы.

Франческа замолчала и принялась ковырять рыбу на стоявшей перед ней тарелке. Вдруг она отложила вилку.

— Кажется, мы с вами оба получили свою порцию обид и огорчений от О'Рурков, вы не находите? Я, например, начинаю жалеть о том, что вообще повстречала Райана. — Скосив глаза в сторону, она попыталась поймать взгляд Ника. — У вас никогда не возникало подобного чувства? Ощущения того, что вам было бы лучше никогда не быть знакомым с Катарин?

Вопрос Франчески застиг Ника врасплох. Его глаза на мгновение затуманились, а потом он улыбнулся.

— Нет. У нас с ней были свои взлеты и падения, с Катарин порой бывает трудно, но она стоит затраченных на нее усилий. Я по-настоящему и сильно влюблен в нее, вам это известно, — сказал он, подумав, что, говоря по правде, он любит ее, пожалуй, слишком сильно. Беспокойство и огорчения, доставляемые ему Катарин, бывают порой трудновыносимыми, особенно в последние полгода. Он даже был доволен, что она уехала на Дальний Восток. Разлука с нею позволяла ему прийти в себя и набраться снова сил и терпения, но он все равно скучал без нее, тосковал и с нетерпением ждал ее возвращения.

— О Боже, Ник, то, что я сказала, звучит, наверное, для вас ужасно, — торопливо заметила Франческа, введенная в заблуждение его затянувшимся молчанием. Она придвинулась к нему. — Сама не знаю, как это у меня вырвалось. Я знаю, что вы ее любите. И я тоже. Конечно, сейчас я сержусь на нее, не стану этого отрицать, но это никоим образом не меняет тех чувств, которые я к ней испытываю в глубине души.