Каллен едва успел выйти из солара, когда скрип ступеней заставил его остановиться и повернуть голову. События принимали неприятный оборот — Бидди поднялась на площадку второго этажа и быстро двинулась по коридору навстречу Каллену. Она явно направлялась в свою комнату.


Благополучно проникнув в спальню Бидди, Эвелинда прислонилась к стене и перевела дыхание. Оказывается, тайный осмотр чужого жилища — страшно нервное занятие.

Обведя глазами комнату, Эвелинда беспокойно взглянула на дверь — из коридора донеслись приглушенные голоса. Очевидно, явились Джилли и Рори, или Тэвис и Фергус, или еще какая-нибудь парочка телохранителей.

Напряженно прислушиваясь, Эвелинда вдруг поняла, что сама загнала себя в ловушку: теперь мужчины будут торчать в коридоре и незаметно покинуть комнату Бидди не получится.

Эвелинда поморщилась — как можно было допустить такую досадную оплошность?

Она со вздохом отвернулась от двери. С охранниками все равно ничего не поделаешь, пора заняться осмотром. Если каким-то чудом удастся отыскать в комнате хоть что-нибудь проливающее свет на печальные события прошлого и настоящего, можно будет считать рискованное предприятие успешным и спокойно выйти из чужой комнаты, не обращая внимания на то, что подумают мужчины, ожидающие в коридоре.

Только бы получилось — на это вся надежда. Эвелинда была настроена очень решительно. До сих пор ей везло, и она пережила покушение на свою жизнь, отделавшись легким испугом, однако, спасая ее из огня, муж мог получить серьезные ожоги или даже погибнуть. Такое не должно повториться. Она любит Каллена. А он любит ее.

На губах Эвелинды промелькнула улыбка. «Я люблю тебя» — в его устах это заявление прозвучало совершенно обыденно. Оставим на совести мужа то, что он сообщил о своей любви так, словно огласил, какое сейчас время дня. Каллен явно не романтик, но она готова как-нибудь пережить такую неприятность. И его угнетающее нежелание разговаривать тоже готова пережить. Кажется, она не готова пережить только одно — жизнь без него. Похоже, она уже привыкла целиком полагаться на молчаливую силу и поддержку мужа.

Впрочем, самой умирать тоже не хотелось. Хорошо бы сначала насладиться любовью… И родить ребеночка… возможно, даже двоих. Маленький Каллен — это замечательно. Потом он вырастет и превратится в такого же прекрасного мужчину, как его отец. Только чуть более разговорчивого — влияние матери, наверное, сыграет свою роль.

На этом месте Эвелинда решила прервать мечтания о светлом будущем и заняться тревожным настоящим.

Она внимательно посмотрела вокруг. Эта комната гораздо меньше, чем их с Калленом спальня. Обстановка очень скромная. Кровать, придвинутая к дальней стене, у изголовья маленький столик, на нем — оплывшая свеча в железном подсвечнике. У стены в ногах кровати — три больших сундука, к одному из них прислонен лук, рядом колчан со стрелами. Вот и все.

Эвелинда двинулась вперед, намереваясь начать осмотр с сундуков, однако внезапно остановилась и, повинуясь смутному предчувствию, изменила направление. Опустившись на колени, она заглянула под кровать. Как ни странно, предчувствие ее не обмануло — в темноте она смогла разглядеть неясные очертания какого-то предмета. Протянув руку, Эвелинда нащупала что-то похожее на кожаный мешок и, вытащив его из-под кровати, недовольно сдвинула брови — перед ней лежал всего-навсего еще один колчан со стрелами. Она принялась запихивать его обратно, но заметила нечто необычное, вновь подтянула колчан к себе и присмотрелась повнимательнее. Так и есть — у стрел черно-белое оперение.

Точно такое же, как у стрелы, лежащей в одном из сундуков Каллена. Правда, та стрела покрыта высохшей кровью. Чтобы это значило? Кажется очевидным — стрела из их спальни скорее всего взята именно из этого колчана. Но почему она хранится в сундуке в комнате мужа? И чья на ней кровь? Решив отложить этот вопрос на потом, Эвелинда вернула стрелы в колчан, засунула его под кровать, затем встала и подошла к другому колчану — прислоненному к одному из сундуков. Ей хватило одного взгляда, чтобы убедиться: тут все стрелы с темным оперением. Вероятно, гусиным — перья этих птиц используются чаще всего.

Насчет белых перьев Эвелинда испытывала некоторые сомнения. Они похожи на лебяжьи, но лебяжьи перья крайне редко используют при изготовлении стрел. Не то чтобы это было чем-то неслыханным, но редко. По крайней мере в Англии. Эвелинда нисколько не удивилась, обнаружив в комнате Бидди лук и стрелы. Тетя Каллена упоминала о том, что при случае любит поохотиться и подстрелить какую-нибудь живность для своего рагу. Удивительно другое: зачем ей два разных набора стрел?

В недоумении пожав плечами, Эвелинда переключила свое внимание на сундуки. В первом из них оказались платья. Опустившись на колени, она принялась перебирать одежду, стараясь действовать как можно аккуратнее, чтобы не оставить следов вторжения. Для этого потребовалось дополнительное время, но еще неизвестно, виновата ли в чем-нибудь Бидди, и Эвелинде не хотелось понапрасну огорчать ее… По крайней мере пока.

Не найдя в первом сундуке ничего, кроме платьев, Эвелинда закрыла крышку, встала и перешла к следующему. В нем лежали простыни, подушки и прочие постельные принадлежности. И только. С разочарованием закрыв второй сундук, она повернулась к третьему — и последнему.

Затаив дыхание, она открыла крышку и тихонько ахнула: содержимое этого сундука выглядело чрезвычайно многообещающим. Здесь хранились мужские вещи — очевидно, они когда-то принадлежали Дараку. Но главное — на дне лежала большая стопка писем.

Эвелинда немедленно достала их и начала просматривать. Конечно, стыдно вторгаться в чужую личную жизнь, однако необходимо докопаться до истины. Писем было много, и Эвелинда перебирала их одно за другим, пробегая глазами по строчкам, пока не наткнулась на письма Дженни к Бидди. Они лежали в самом низу пачки. Эвелинда сосредоточилась и принялась читать по-настоящему.

В первом письме Дженни сообщала о своих планах погостить в Доннехэде. Она с нетерпением ждала встречи со старшей сестрой. Очевидно, Дженни раньше никогда не приезжала в Доннехэд, а Бидди очень редко навещала родной Макферлин, где прошли ее детские годы. Видимо, сестры были счастливы, что скоро увидят друг друга.

Второе письмо не содержало ничего нового, но оно было написано перед самой поездкой, и буквально каждая строчка дышала восторженным ожиданием встречи.

Раскрыв третье письмо, Эвелинда присела на корточки и погрузилась в чтение. Это было последнее письмо, которое Дженни написала в своей жизни. И оно разительно отличалось от двух предыдущих. Дженни — отчаявшаяся и несчастная — собираясь покончить с собой, объясняла, почему приняла такое страшное решение.

Дочитав до конца, Эвелинда горестно вздохнула и сложила письмо. В нем было столько муки, тоски, стыда и отчаяния, что ее глаза наполнились слезами. Закрыв сундук, она с трудом поднялась и положила письмо в карман. Теперь ей есть о чем поговорить с Бидди, и на сей раз тете мужа придется ответить на все вопросы.


Глава 16


Каллен смотрел на Бидди и не слышал ни слова из того, что она ему говорила — его мысли были заняты другим. Он не мог допустить того, чтобы Бидди вошла в свою комнату, и мучительно искал способ помешать ей. Пока ему удалось лишь ненадолго задержать тетушку, спросив у нее совета, как удалить с пола отметины, оставленные пожаром. Бидди вошла вместе с Калленом в солар и, осмотрев все, принялась выдавать полезные рекомендации, но он понимал — ее речь близка к завершению и ему срочно нужно придумать что-то еще.

— Это должно помочь, — закончила Бидди. Затем посмотрела в тот угол, где обычно висел деревянный светильник, с усилием отвела взгляд и повернулась к двери. — Мне нужно забежать в свою комнату за чистым фартуком и возвращаться на кухню. Кухарка говорит, у нас кончилось печенье. Я собираюсь приготовить свежую порцию.

— Нет, — твердо произнес Каллен, преграждая ей путь к выходу.

Бидди остановилась и удивленно подняла брови:

— Нет?

— Нет, — повторил он, лихорадочно соображая, как выйти из положения и выпалил первое, что пришло в голову: — Я хочу, чтобы сегодня ты поехала со мной к Коминам.

— К Коминам? — изумленно переспросила Бидди.

— Да. Мою жену пытаются убить, и я хочу знать, кто за этим стоит. У меня есть вопросы про Дженни и Дарака. Надеюсь, вы с Элли Комин поможете мне найти ответы.

Бидди дернулась так, словно ее ударили, и заметно побледнела. Не говоря ни слова, она решительно обогнула Каллена и быстро вышла из комнаты. Он тут же устремился следом, но Бидди, несмотря на солидный возраст, продемонстрировала завидную прыть. Мгновение спустя она уже преодолела расстояние до своей комнаты и открыла дверь.

Каллен застыл на месте, ожидая, что сейчас Бидди начнет кричать, однако она спокойно сказала:

— Я только возьму свою дорожную накидку.

Каллен с сомнением посмотрел на закрывшуюся за ней дверь. Может быть, ему тоже стоит зайти? Однако из комнаты не доносилось никаких звуков, указывающих на то, что Бидди обнаружила присутствие Эвелинды. Полная тишина. Сдвинув брови, он подошел ближе и слегка наклонился, напряженно прислушиваясь. Именно в таком положении его и застала Бидди, когда открыла дверь.

Он смущенно выпрямился и отошел в сторону.

— Боишься, что я попытаюсь сбежать? — сухо поинтересовалась Бидди, выходя из комнаты. Затем покачала головой и, облачившись в накидку, двинулась по коридору к лестнице. — Племянник, я слишком стара, чтобы заниматься подобной чепухой. Пришло время правде выйти наружу.

Каллен смотрел на нее во все глаза и чувствовал, как у него по спине ползут мурашки. Ему всегда нравилась тетя Бидди. Черт побери, она готовила самое вкусное печение во всей Шотландии и украдкой приберегала немножко лакомства для них с Трэлином, когда они были детьми. Но то, что она сейчас сказала, внушало ему большие опасения. Неужели подозрения Эвелинды подтвердятся?

Да, кстати, об Эвелинде. Очевидно, услышав, как открывается дверь, она где-то спряталась. Слава Богу, у нее хватило ума вовремя сориентироваться, но все равно она заслуживает хорошей взбучки. И он задастей жару, только сначала заберет из спальни Бидди и доставит в собственную комнату. Вдруг тете придет в голову снова вернуться? Не хватало еще, чтобы она застала у себя их обоих. Ну а потом они сойдут вниз, он передаст Эвелинду с рук на руки Джилли и Рори и прикажет им не спускать с нее глаз под страхом смерти… ну или по крайней мере какого-нибудь ужасного наказания. По ходу дела он придумает какого, а пока… Каллен взялся за дверную ручку.

— Ты идешь или нет? — спросила Бидди.

Он отдернул руку, обернулся и увидел, что тетушка вопреки ожиданиям не стала спускаться вниз, а остановилась на площадке, поджидая его. Каллен на секунду замялся. Вероятно, Эвелинда сможет без особого риска самостоятельно вернуться в их комнату…

Отвернувшись от двери, Каллен присоединился к Бидди, и они спустились вниз. Предоставив ей возможность дойти до конюшни без сопровождения, он задержался только за тем, чтобы дать распоряжение Джилли и Рори приступить к охране жены, когда та появится в главном зале. Кроме того, он быстро сказал Фергусу, что отправляется к Коминам и до своего возвращения оставляет его в Доннехэде за главного.


— Что это?

Эвелинда перестала расчесывать волосы, обернулась и с тревогой обнаружила, что горничная достает из кармана ее платья письмо.

— Ничего, — коротко ответила Эвелинда и, отложив гребень, поспешила забрать у Милдред бесценное послание. Возвращение из спальни Бидди прошло без особых приключений. К счастью, телохранителей в коридоре не оказалось. Правда, из солара раздавались чьи-то голоса, и, осторожно проскользнув мимо, она увидела, что муж беседует с Бидди. Эвелинда хотела пообщаться с тетей мужа без свидетелей и решила пока помыться и переодеться. Вероятно, Каллен скоро закончит разговор с Бидди и займется своими обычными делами за пределами башни. Вот тогда наступит время для решительного объяснения.

Благополучно добравшись до своей комнаты, Эвелинда принялась расстегивать платье. В этот момент вошла Милдред, чтобы помочь госпоже с утра привести себя в порядок. Не разобравшись, раздевается Эвелинда или одевается, и заметив, какое на ней платье, горничная хмуро сдвинула брови, устремилась к хозяйке и принялась стягивать с нее одежду. При этом она беспрерывно ворчала, возмущенно вопрошая, как может леди сегодня надевать вчерашний наряд. Ведь накануне вечером несвежее платье было свернуто и отложено для стирки, разве нет?! Полное безобразие! А уж когда Эвелинда призналась в том, что даже не умывалась, Милдред буквально вытряхнула ее из сорочки и подвела к тазу с водой, сопровождая свои действия суровой нотацией на тему, до чего нехорошо перенимать варварские привычки этих диких шотландцев.