Алексей стал частенько заходить вечерами, перед закрытием магазина, угощал Элен и ее продавщиц конфетами, сидел в кресле в углу салона. Его присутствие оживляло торговлю, дамы не торопились уходить, разглядывали новинки, порою он шутил, заговаривал с ними. Все удивлялись, отчего он пропадает здесь, кто привлекает его — молоденькие продавщицы или хозяйка, а может, какая-нибудь постоянная клиентка? Астахов не демонстрировал своего предпочтения, лишь наедине, когда магазин был пуст, а все работницы заняты делами, тихонько уговаривал Элен прогуляться по парку, сходить в ресторан или в театр. Но она отказывалась. Она каждый день утром и вечером выгуливала своего старого пса, но не говорила об этом Алексею — он обязательно стал бы ее сопровождать, а она пока не хотела афишировать его присутствие в своей жизни. Неизвестно, надолго ли хватит его внимания? Прошло почти полгода. Алексей стал своим в магазине, историю Элен он уже знал — болтушка Оленька, продавщица, ему рассказала все, что знала сама. Поэтому он был уверен, что не столкнется здесь с ее мужем и не разрушит счастливую семью. Друзья подшучивали над ним:

— Ты так внимательно изучаешь торговлю! Уже начал разбираться в женских нарядах, тканях и моде, теперь можешь сам открыть магазин. С делом ты уже хорошо знаком. Где тебя найти, мы всегда знаем, очень удобно, что у тебя постоянный адрес обитания. Раскрой секрет, кто этот магнит: Оленька, Катюша или сама мадам?

Он продолжал осаду. Вновь и вновь звал ее то прокатиться в экипаже, то зимой на санях за город. Элен не соглашалась. Она категорически отказывалась принимать от него подарки, поэтому он делал маленькие презенты ее салону: то колокольчик, да сам и повесил его над дверью, то принес горшок с комнатной китайской розой, то небольшую картину. Но отказываясь гулять с ним и принимать дорогие подарки, Елена Павловна тем не менее не скрывала своего истинного отношения к Алексею — то ненароком прижмется грудью когда он рядом стоит, то руку не торопится забрать, если он возьмет ее в свои ладони, а то заглядится иной раз на него, так что и он это заметит. Потом она как-то интуитивно решила, что пора прекратить его визиты, иначе ее начнут обсуждать на всех углах, а может, уже осуждают. Это была причина, так сказать, видимая, другая, которой она и сама не осознавала, была та, что он становился вечным другом — еще немного, и их отношения зайдут в тупик. А поскольку мужчина должен сам делать выбор (по крайней мере, должен так считать), его надо подтолкнуть к этому выбору. Причем так, чтобы он не думал, что его заманили в сети.

И однажды, когда рядом никого не было, откровенно сказала ему:

— Мне приятно внимание такого красивого молодого человека, Алексей, но 13 лет разницы в возрасте, это слишком много. Да и муж у меня все-таки где-то есть. Неловко вас выгонять, но, я думаю, пора прекратить ваши визиты сюда. Вы меня компрометируете. Вы так молоды, быстро найдете другой предмет для воздыханий.

— А чье мнение так волнует вас? Никому нет дела до наших отношений. Тем более, насколько я знаю, вашему мужу абсолютно все равно, как вы здесь живете.

— Но мне не все равно, и я не хочу, чтобы моему сыну рассказывали сплетни о его матери.

Алексею хотелось сказать ей, что ведь и сыну все равно, как она живет, иначе он приезжал бы сюда почаще, но ничего больше не стал говорить, боясь сделать Элен больно. Он ушел обиженным. Уж стоял декабрь, было очень холодно, он шел по улице расстроенный, не обращая внимания на холод, не застегивая полушубка, потом побродил в городском саду по расчищенным аллеям и решил завтра же поговорить с Элен еще раз и убедить ее в своих чувствах и постоянстве (Елена рассчитала верно: Алексей понял, что нужно перейти к решительным действиям). Но на следующий день он слег с температурой. Заболел серьезно, доходило до бреда, потом дело пошло на поправку. В постели он провел две недели. Эти две недели дались Элен очень тяжело. Когда она высказывала свои мысли Алексею, то подсознательно, не отдавая себе в этом отчета, надеялась, что он отбросит все возражения и убедит ее, признается в любви. Их отношениям давно пора было перейти в другую стадию. Но он вдруг пропал. Алексей не должен был так поступать, куда же делись его красноречие и напор, отчего же вдруг он так быстро согласился с ее доводами, неужели она была так убедительна? Первые дни Элен жила как ни в чем не бывало, спокойно поджидала Алексея, но когда он не появился через неделю, настроение у нее испортилось, она стала злой, раздражительной. Продавщицы и портнихи старались не допускать никаких промахов. Все понимали: плохое настроение связано с отсутствием Алексея. Никто не знал, отчего он перестал их посещать, все было так хорошо, и вдруг он исчез. А Элен даже поплакала в подушку — как гимназистка. Так ей стало жаль себя. Кажется, она влюбилась в этого большого мальчишку. Как же ей не хватало его теперь! Она спускалась в магазин, но делами не занималась, все глаз не спускала с двери. Потом, в конце уж второй недели, ей не захотелось и спускаться вниз. Утром набросила потертый шлафрок, оставшийся от мужа и изношенный еще им, и села, непричесанная, у окна. Ей было жаль всей своей неудавшейся жизни. Кому она нужна? Зачем жить, если человек никому не нужен?

Николай Евстигнеевич, снимавший второй этаж в доме напротив, вышел из двери, огляделся и, заметив Элен в окне, поклонился ей и пошагал на службу, энергичный, деловой. Вот, пожалуйста: одинокий человек, для кого он живет? Никогда не был женат, а уж в годах. Никто не видел никакой его родни, друзья к нему не ходят. Неужто Богу угодно, чтобы человек жил только работой?

А на прошлой неделе Ангелина Никитична купила новое платье — она ведь тоже живет одна. Старуха уж, с ней какие-то бабки живут да кошки. А ей новое платье понадобилось… Зачем она его купила? Сидеть со своими бабками в темной комнате с занавешенными окнами?

А там вот, дальше, на углу, вдова живет, совсем одна, даже кошек нет. Неизвестно, какими средствами она располагает, только вот тоже присматривала себе обнову. Сколько в мире одиноких людей, так не опускают же руки, живут! И даже хотят хорошо выглядеть. Нет, видно, любовь в жизни должна стоять на втором месте. На первом — дело. Вот ежели дети есть, так они на первом месте — это самое главное в жизни любой женщины. Воспитание детей — тоже работа. Хоть и радостная, но работа…

И почему это она решила, что никому не нужна? А ее продавщицы? Да, они потихоньку ворчат на нее, думая, что она не слышит, но если закрыть магазин, куда они пойдут? А портнихи? Ни одна из них не придумала нового фасона. Шить они могут, а вот фантазии, чтобы сотворить новую модель, не хватает. Без нее и магазин, и цех закроются. Все работницы окажутся на улице, это ее ум и деловая хватка кормят их, дают работу их рукам. Ее работа — это щи и каша, и тельное, и кулебяка, и жареная птица, и сладкий пирог. А Алексей — это французское пирожное, бланманже. Вкусно, конечно, но можно обойтись, особенно если и не пробовал никогда. Сама его прогнала, сделала ошибку, теперь не исправишь. Ну и Бог с ним, хватит киснуть, пора браться за дела.

Елена Павловна вскочила, энергично стала приводить себя в порядок. Спустилась в магазин. Продавщицы лениво сидели в креслах для посетителей.

— Ну-ка, живо пыль стереть с прилавка, цветы на стене полить, — она огляделась. — Так, а в углу, не видите, пух на полу лежит! Ольга, вымой пол. Катя, занавеска оборвалась на примерочной кабинке, подшей. Платье вот синее на витрине, убрать надо, давно висит, внимание уж не привлекает, да и выгорит скоро. Если эта вчерашняя дама в мехах еще появится, так продайте его ей, как она просила, со скидкой.

Потом она отправила Андрюху за извозчиком, сама спустилась в мастерскую. Там тоже пробежал шорох при ее появлении, кто-то склонился к шитью, кто-то занялся уборкой своего места. Элен уточнила необходимое количество ниток, кружев, булавок, обсудила с портнихами, какую ткань лучше приобретать, и уехала за товаром.

Полдня она провела, выбирая мануфактуру, но поездка ее была удачной: и выбор был хорош (товар весь новый, не залежалый, такого рисунка на ткани еще не было), и качество хорошее, и продали ей дешево. Елена была довольна. И чего она кисла всю неделю?! Дело, вот что бодрит ее и притягивает. Солнце уж клонилось к закату, пора и магазин закрывать. Она поторопилась домой. Когда же вернулась, в магазине сидел похудевший и бледный Алексей. Оленька и Катерина радостно щебетали с ним, забыв о делах.

Элен остановилась в дверях, схватилась за косяк. Все утро она себя убеждала, что можно прекрасно жить без Алексея, а сейчас у нее подкосились ноги. Но он подумал, будто она не подходит к нему оттого, что не рада. Ожидая, что его опять прогонят, неуверенно подошел к ней сам.

— Где же вы пропадали? — только и могла она сказать.

Он взял двумя руками ее ручку, поцеловал, рука ее дрожала.

— Так Алексей Николаевич болели-с, — бесцеремонно вмешалась Катенька.

— Может быть, мы могли бы поговорить наедине? — хрипло произнес Алексей, дрожь ее руки настроила его на определенный лад.

— Да, конечно, пройдемте.

Она сняла по пути свое пальто, оставила в подсобке на стуле и вышла через заднюю дверь магазина. Не останавливаясь и не оглядываясь на него, Элен поднялась на второй этаж и только там повернулась к Алексею. А он шел следом, наверху сбросил свой полушубок прямо на пол и, когда она повернулась, обнял и поцеловал ее. Элен закрыла глаза, и порывисто прижалась к нему. Он застонал, поднял ее на руки, толкнул первую попавшуюся дверь. Это была гостиная, и все диванчики там были либо короткими, либо узкими. Времени искать более подходящее помещение не было. Алексей опустил Елену на пол, на пушистый синий ковер. Не переставая целовать, торопливо задирал ее юбки. Она с жаром отвечала на его поцелуи. Сейчас-то у нее в голове не возник вопрос: зачем женщины добровольно спят с мужчинами? Она хотела этого не меньше, чем он, и не сопротивлялась своему желанию. Потом он откинулся рядом с ней на ковер, переводя дух, а Элен стала расстегивать его рубашку.

— Нет, нет, не надо, ты пока не раздевай меня, — бормотала она, убирая его руки, — я только хочу коснуться твоих плеч, я столько мечтала об этом, что не могу больше ждать.

Она гладила и целовала его лицо плечи, шею.

— Подожди меня здесь, я пойду закрою магазин и поднимусь к тебе, только не уходи.

— Я останусь тут навсегда, буду вечно лежать здесь и думать о тебе, — отвечал он.

Элен, как во сне, спустилась вниз, отпустила продавщиц, не замечая их понимающих взглядов и усмешек, закрыла магазин. И пока ее не было Алексей все так же лежал на ковре, и блаженная улыбка не сходила с его губ. Элен попыталась поднять его за руки, но он притянул ее к себе, она упала на него, Алексей обнял ее и стал нежно целовать.

— Я не заметил, было у нас с тобой что-нибудь? Все слишком быстро произошло, нужно повторить помедленнее, — он говорил и потихоньку раздевал ее.

— Ты еще не знаешь, но у меня есть спальня и кровать.

— Нет, это слишком далеко, я не дойду, я так долго мечтал о тебе, больше не продержусь ни минуты.

Ночью, когда Алексей заснул, Елена тихонько лежала без сна, смотрела на него и не могла насмотреться. Он вольно раскинулся своим большим телом почти на всю кровать и тихонько посапывал. Она вдыхала легкий запах его пота, и он казался ей божественным. Ей хотелось целовать, обнимать, ощущать всем телом его молодую гладкую кожу. Но она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Слезы радости выступали у нее на глазах. Когда он повернулся на бок и оказался на краю кровати, она тихонько обняла его, прижалась к нему и держала, чтобы он не упал. Никогда в жизни она не была так счастлива.

После этого Алексей частенько оставался ночевать у Элен. Продавщицы привыкли к их новым отношениям и прозвали его «наш красавчик». Все давно ждали такого поворота — не зря же такой симпатичный, веселый молодой человек полгода проводил у них вечера. Они всегда точно знали — он ходит сюда не из-за них. Элен расцвела, помолодела. Даже грудь у нее увеличилась от его ласки. Словно лиана, обвивала она Алексея — и своей заботой, и покорностью, и любовью. Так и льнула к нему. Стоит ему остановиться возле нее, а Элен уж головку ему на грудь склонила, то коснулась рукой невзначай, а то восхитится, как он хорош собой да как умен. Алексей все больше влюблялся в нее. Внешне, казалось, она подчиняется ему, но потихоньку стали происходит некоторые изменения, и внимательный наблюдатель заметил бы, что Алексей говорит ее словами; прежде чем высказать свое мнения он, сам того не замечая, смотрит на Элен, а сказав что-то, опять поглядывает, ждет ее одобрения. Все-таки разница в возрасте сказывается всегда. Элен прибрала его к рукам. То, что не вышло с ее мужем, получилось само собой с этим, по сути, еще мальчишкой.



Варя попала к Элен через полтора года после этих событий. Для Вари перемена уклада ее жизни была просто разительной. Девочка и в деревне-то не работала, там еще мала была, а уж у Семена Семеновича Кукушкина и вовсе отвыкла. Здесь не было сада и рощи, кресла в тени старой яблони и качелей привязанных к толстому суку. Здесь не было горничной, утром ей не подавали свежие булочки, парное молоко, да и выспаться не давали. Теперь ее будил не лай всей своры, на псарне приветствующей своего хозяина, а громкий голос Елены. Правда, у Элен была собачка — маленький шпиц — этакая пародия на собаку. Варя привыкла, что собаки несут какую-то службу: охраняют усадьбу, пасут скот, или охотятся. А тут маленькое лохматое существо целый день спало где-нибудь в кресле, выбираясь из угла, только когда начинают греметь посудой на кухне или Элен достанет поводок для прогулки. Да и поводок был странным — он надевался не на шею, а как детские помочи. Сначала лапки просовывали в специальные петли, потом застегивали на спинке. Шпиц был умным и старым. После прогулок он сидел у входной двери, не двигался с места, пока ему не протрут лапки. Мог так просидеть весь день, если о нем забывали. Очень забавно он сушился после купания: Служанка расстилала на полу простыню и песик сам катался по ней, вытирался. Элен любила его — когда-то только эта собачка спасала ее от тоски, после смерти родителей скрашивая ее одиночество, даря ей свою любовь и верность. И каждый день она выгуливала своего шпица, а иначе вообще забыла бы, что такое прогулки.