Она заболела, то ли от холода, то ли от обиды. Да, Вера преследовала его, но ведь так любила! Не думала ни о муже, ни о сыне, лишь Серж существовал для нее один во всем мире. Она подсовывала ему в карманы записки с просьбой о свидании, подстерегала в холле театра, специально, чтобы увидеть его, ездила на бега, хотя терпеть не могла запах лошадиного пота и солнце, и пыль, и давку. Зимой она как-то ушла ночью из дома и, увидев свет в его городском доме, долго стояла под окнами, а редкие прохожие с подозрением ее разглядывали. Как мечтала она о его руках, сильных и нежных, как хотела, чтобы он еще раз обнял ее и поцеловал так, как только он один и умеет. Для нее у него не хватало тогда терпения, а сейчас он возится с этой страшненькой девочкой, смешит ее. Насколько она, Вера, лучше танцует, насколько лучше одета — да все она делает лучше, но граф танцует не с ней, а с этой дурнушкой. А думает, наверно, о Варе. Нет, она не допустит встречи графа с Варей, а если он еще влюбится в какую-нибудь Люси, она и с ней разделается. В этот момент взгляд Веры так и сверкал от ненависти. Сейчас она была готова убить своими руками не только Варю, но и самого графа! А что, это идея — сначала ее, чтобы он пострадал, а потом и самого, чтобы не утешился слишком быстро. К ней подошла Анна, она как всегда во всем видела только хорошее:

— Ну что за умница Серж! Как он развеселил бедную девочку!

— Верно, Марина его просила потанцевать со своей Люси. Я видела, как она к нему подходила.

— Ну так что, ну и просила, он же не обязан был еще и развлекать Люси. Мог и молча протанцевать, нет уж, не спорь, граф — чудесный человек!

— Кем ты так восхищаешься, дорогая? Неужели опять графом? Вызову его, пожалуй, на дуэль, — к ним подошел Половцев.

— Вот говорю, что если бы не встретила тебя, то влюбилась бы в графа, хоть он и моложе меня лет на десять.

— Дорогая не может быть, что тебе так много, — он с деланным ужасом смотрел на жену. — И ты скрывала это от меня?! Я считал тебя гораздо моложе… Боже мой, держать свой возраст втайне от мужа столько лет… Как тебе это удалось, моя красавица?

Вера видела, что им приятно видеть друг друга, они с удовольствием шутили. И это после стольких лет совместной жизни. Она завидовала чужому счастью. Только она одна лишена счастья — если бы граф подошел к ней, пригласил бы ее танцевать, вот так бы шутил и дурачился перед нею… Она бы тут же забыла все бесцельные годы. Но нет, он рассыпается мелким бисером перед глупыми девочками. Как она ненавидит их, этих девиц. Какие они шумные, как громко смеются! Как откровенны у них декольте, в дни ее молодости такое не носили, и девушки вели себя скромнее! И у них не было таких сочных, созревших тел! И грудь не торчала так вызывающе! Как она ненавидит их всех! И эту беременную даму, которой граф пододвигает стул, и его друзей, без конца куда-то зовущих его, то и дело заговаривающих с ним! Неужели они все не могут обойтись без него? Вера не замечала, что другие гости так же общаются друг с другом. В это время Воронцов мирно беседовал с Малининым и его беременной супругой. Они ожидали первенца.

Бедный богатый граф, его состояние не давало покоя матерям и тетушкам. Как им хотелось прибрать его к своим рукам. К нему подбирались со всех сторон. Ольга Сергеевна не могла действовать так прямолинейно, как Марина. Она попросила Льва Абрамовича оказать поддержку ее племяннице.

— Лев Абрамович, у вас, я знаю, свои планы, но один-то танец вы можете уделить моей девочке, да и граф свободен — уговорите и его потанцевать с Лизонькой. Так хочется, чтобы сезон у девочки начался хорошо. А если вы ей уделите внимание, то это уже залог успеха.

Лев Абрамович был польщен, он и сам протанцевал с Лизой, и графа попросил. Тот удивился, но не отказал. Лизонька была хороша собой и, вообще-то, не нуждалась в поддержке. Сергей Иванович не знал о планах двух дам — Марины и Ольги — относительно него.

Закончив танец с Лизой, граф оглядел зал — сколько тут еще мамаш со своими созревшими дочками?

Прошло пару недель и на следующем балу граф и Лев Абрамович опять были вынуждены оказать поддержку девицам, продолжили свою опеку. Внимание таких завидных кавалеров способствовало появлению у тех если не поклонников, то хотя бы партнеров по танцам.

Марина вдруг заметила, с каким обожанием ее дочь смотрит на графа. Как потерявшийся щенок на обретенного хозяина. Только этого не хватало: ее Люси, кажется, влюбляется в Воронцова! А в обществе уже кое-кто начал гадать, какую из девиц выберет граф. Даже Вера была введена в заблуждение. И уж подумывала, стоит ли преследовать Варю или пора переключаться на Люси? Ей все равно, кого будет любить граф, — она не позволит ему оставаться счастливым. Льву Абрамовичу не приписывали ни одной девицы — он успевал уделить внимание очень многим молоденьким девушкам, не выделяя ни одной особенно.



Жорж продолжал следить за Варей, но теперь это было гораздо труднее. Во-первых, стало очень холодно, на месте не устоишь, изображать гуляющего человека теперь не получалось, а пританцовывать от холода — значит привлечь внимание; во-вторых, он не забывал о верзиле из булочной.

Вера решила на всякий случай еще раз наведаться в салон. Подъехав, она заметила Жоржа за углом. Тот явно окоченел от холода. Так он только выдаст ее, и она махнула лакею, чтобы тот шел домой.

На этот раз в салоне было полно клиенток, все продавщицы были заняты. Она отозвала и отвела Варю в сторонку:

— Милая, что же ты здесь? Граф вот-вот найдет тебя.

— Он уже нашел.

— Как?! — Вера испугалась, не сразу поняв, что речь идет о Жорже.

— Человека подсылал ко мне, с ножом.

— Так чего же ты медлишь? Тебя убьют!

— Пусть, мне все равно.

Она так его любит, что готова умереть, поняла Вера. Ну что же, ты сама выбрала свою судьбу. Хочешь умереть, так умрешь.

В тот же день Жорж получил приказ действовать.

12. Встреча

Семен Семенович тщательно искал подругу для Графа, а она сама нашлась — заехал к нему один знакомый и был сильно обрадован, увидев Графа — салюки. Хорош был Граф, ох, хорош! Он сразу покорил гостя. А у того имелась сучка, тоже салюки. Он уж давно выискивал такого же чистокровного представителя породы, и вот так неожиданно нашел его.



Воронцов давно решил, что поиски бесполезны, скорее всего, Варя в другом городе. Делать какие-то официальные запросы, привлекать полицию он не хотел, но сам, приезжая в город, все равно непроизвольно искал девушку. Это уже вошло у него в привычку. Просто шел по улице, заглядывал под шляпки встречных женщин и заходил уже во все заведения: магазины, булочные, парикмахерские, пекарни — всюду, где работали женщины. Может быть, она где-то моет пол или шьет в какой-нибудь мастерской, может, он встретит ее? Это уже стало ритуалом, — приезжая в город пройтись по магазинам, понаблюдать за няньками, выгуливающими детей в парке.

Однажды он снова попал на ту же улицу, где бывал и раньше, толкнул дверь салона "Элен". Звякнул колокольчик, Сергей Иванович вошел и напротив, на приставной лесенке — тумбе, увидел Варю. Она развешивала шляпки на специальные крючки под потолком магазина. Ей подавала шляпы и руководила всем элегантная дама, рядом присел на прилавок плечистый молодой господин. Он выговаривал Варе:

— Ну вот зачем ты опять дала деньги Андрюхе? Знаешь ведь, что не отдаст.

— Жаль мне его, просит ведь. Нельзя отказывать человеку в просьбе.

— Так ты все можешь отдать. Кто-нибудь еще что-то попросит, так и будешь все отдавать?

— Да нет, люди редко просят.

Она дотянулась до крючка, повесила шляпку и только потом повернулась на звон колокольчика. Увидев графа, взмахнула рукой, сбив только что повешенную шляпу, и сама чуть не упала с лестницы. Все смотрели на графа. Элен двинулась было ему навстречу:

— Чем могу помочь?

Он поздоровался не глядя на нее и прошел через магазин к Варе.

— Варенька… — только и смог сказать.

Все время, пока искал ее, он мысленно готовил такие убедительные речи, так складно выходило, а сейчас горло его пересохло и он вообще ничего больше не мог произнести. Варя всхлипнула, почти скатилась с лесенки и молча кинулась мимо Воронцова к заднему ходу.

Граф вознамерился было бежать за ней, но Алексей быстро преградил ему путь.

— Сударь, куда вы? С вами, кажется, не хотят говорить. Извольте объясниться.

Они стояли друг против друга, оба плечистые, высокие, одного роста, но граф казался меньше, так как был более худощав. Совершенно разные, но оба привлекательные: у Алексея лицо широкое, скуластое, нос крупный, широкий, вроде как чуть вздернутый, глаза небольшие, губы тонкие, волосы, брови и ресницы того русого тона, который и не замечается вовсе. Отвернешься от такого человека и не скажешь, какая у него прическа. По всему — вроде не красавиц, но смотреть приятно, доброжелательный и сильный. Граф же — изящный аристократ с головы до ног, вроде и плечист, но талия тонкая, нос с горбинкой, брови — ровные, темные, губы хорошего рисунка, волосы будто только что уложены. Алексей весь как добродушный крупный породистый щенок, а Воронцов — как натянутая струна.

Граф надменно взглянул на Астахова:

— Все объяснения я дам Варе, а вы кто таков, какое право имеете решать за нее?

Элен также опомнилась. Встала рядом с Алексеем.

— Я хозяйка салона и отвечаю за моих продавщиц. Если Варя отказалась с вами говорить, то здесь, в моем салоне, вам никто не позволит настаивать на этом.

Граф не отвечал. Устраивать сцену, спорить не хотелось, это было унизительно, и лишний раз настроило бы Варю против него. Потому он молча поклонился и вышел.

Варя же, выбежав из магазина, опомнилась и присела на середине лестницы. Она сама не знала, чего хочет: поговорить ли с Сергеем Ивановичем или лучше тут же сбежать из магазина и из этого города? С чем он приехал? Что ее ждет? Может быть, высечет ее прямо здесь? Забьет кнутом? С него станется. Но что же, ей бегать теперь всю жизнь? Все равно без него лучше не жить. Да и кинулся он к ней с радостью, неужели уж она не может отличить любовь от злобы? Хотя, если вспомнить прошлое… Она встала и пошла назад, в салон. Графа не было. Елена Павловна и Алексей смотрели в окно, а Оля с Катей молча переглядывались, и лишь Маринка громко спрашивала, не обращаясь ни к кому конкретно:

— А кто это был? А чегой-то Варька убегла? Варь, а ты чего убегла? — повернулась она к вошедшей Варе.

— А где же граф? — спросила Варя.

— Даже граф? Так это был граф? — удивилась Элен. — Ушел.

— Как, ушел?

— Хотел поговорить с тобой, но ты убежала, вот мы и не пустили его. У тебя был такой испуганный вид. Что ему нужно от тебя?

— Он ничего не сказал? — не отвечая, спрашивала она.

— Да нет же…

Варе захотелось плакать. Отчего, она сама не могла сказать — оттого ли что граф ее нашел, или оттого, что так быстро ушел. Может быть, он случайно зашел, вовсе и не искал ее. Но одно точно: тот щербатый им не был подослан, иначе граф не ушел бы, а поднял шум и потребовал вернуть беглую крестьянку.

Элен и Алексей переглянулись. Вот тебе и Варя! У этого графа такая коляска, полированная, с белой обшивкой! А каков у него сюртук! Элен цену таким вещам знала. На продавщиц большее впечатление произвела внешность графа — его стройная гибкая фигура, темные волосы, серые глаза, и даже довольно крупный, с горбинкой нос. А Маринку, дочь портнихи Акулины, поразил лишь его титул — «граф». Она так и стояла, глядя на закрывшуюся дверь, с открытым ртом. А они-то все хороши: Варю ругали, что не хочет с соседским сыном лавочника знаться. На улице уже стемнело. Елена Павловна отпустила работниц, Варя ушла на верх. А сама хозяйка с Алексеем уселась в кресла, тихонько обсуждая случившееся. Они же ничего не знали о Варином прошлом, только то, что та сама рассказала.

— Не могу понять, какого же она происхождения?

— Да явно из обедневших дворян.



Сергей Иванович сгоряча выскочил, прыгнул в коляску, велел: «Гони!», — проехал пару улиц, а потом велел остановить коляску и сидел задумавшись. Ну вот, нашел. Что дальше? По-прежнему ли он хочет жениться на ней или уж все перегорело? Так, может, пусть живет своей жизнью? У нее такие защитники… Кто же этот малый — для сына хозяйки староват, для мужа молод, уж не Варин ли ухажер? Как он кинулся на ее защиту! Неужели успела так быстро завести другого? А он-то до сих пор лишь о ней думал, видеть никого не хотел. За это время ни с одной женщиной не завязал тесных отношений, и пока не тянуло. Даже Любаху больше не хотел в постель брать.

Нет, вспомнил, этот молодец придержал хозяйку за руку, когда она встала рядом с ним, и не отпускал долго. Граф почувствовал облегчение, ну хоть этот камень не добавился к его ноше. Ему стало смешно: сидит тут, раздумывает, жениться или нет, нужна ли она ему, а самого в пот бросило, лишь только подумал, что у нее есть другой. Нет, не может того быть, хотя бы потому, что сам внушил ей неприязнь к мужчинам. Сколько раз он убеждал себя за эти месяцы, пока искал Варю, что она ему не пара. Происхождение — хуже некуда, о приданом даже говорить смешно. И зачем ему нужна жена, которая знает его с самой невыгодной, отвратительной стороны, девушка, которую он так сильно обидел, что она никогда не сможет простить его до конца. Такая, если и согласится на его предложение, то только от безысходности. Он справедливо полагал, что Варя не меркантильна, но все имеет свои границы. Снова добиваться ее любви? Теперь это будет наверняка сложнее. А он в любой момент может сделать отличную партию, найдет себе молодую, красивую, богатую невесту, которая будет боготворить его.