— В чем дело? — спрашивала она. — Ясно, что это не связано с работой, иначе об этом знало бы полколлектива. Что же тогда? Мама? — допытывалась она. — Плата за дом инвалидов? Билли, я была бы счастлива помочь, ты же знаешь. Скажи мне, что случилось?

Ох, Анна! Как будто ей не хватает собственных неприятностей. Билли была растрогана. Но что, собственно, она может ей сказать? Что Трэвис поцеловал ее? Что она ему ответила и придала этому такое значение, словно она школьница? И что он сказал — это «лишь поцелуй»? Ничего не значащий поцелуй мужчины и женщины. Но для Билли он перевернул мир вверх дном.

Она спокойно посмотрела на Анну.

— Это не мама. И вообще ничего серьезного. — Она с трудом выдавила улыбку. Но, заметив сомнение в серых глаза Анны, добавила с легкостью: — Вероятно, это гормоны. Все будет прекрасно через несколько дней, вот увидишь.

— Хмм. Хорошо, — согласилась Анна и сжала Билли руку. — Помни, девочка, что я всегда к твоим услугам. Марианна, работа — что бы ни случилось, я буду счастлива тебе помочь.

У Билли неожиданно перехватило горло, выступили слезы.

— Я знаю. — Она кивнула. — Спасибо тебе. Ты не можешь себе представить, как много для меня значит твоя поддержка.

Действительно, самого существования Анны было для нее достаточно, чтобы не сойти с ума. Плата за дом инвалидов и в самом деле становилась проблемой, но при условии сохранения здравого смысла, а следовательно, и работы, она справится. Да, работа. Похороните ваши обиды или уходите, настаивал Трэвис. У нее нет выбора, поэтому она, давясь слезами, вынуждена смирять свою гордость. Но это страшно тяжело. Если бы еще не работать так близко с Трэвисом…

Трэвис. Она уже четко осознавала, что проблема в нем, а не в Гиддингсах. Высокомерный Трэвис Кент с его смеющимися черными глазами и легкой улыбкой…

Это был «лишь поцелуй», беззаботно заявил он. Не более и не менее. Может быть, так оно и есть, допускала Билли, балансируя на острие своей боли. Но этот поцелуй разбудил в ней желания, о которых она и не подозревала. Она хотела продолжения, хотела, чтобы его руки обнимали ее, хотела волшебства на своих губах, хотела вновь испытать то странное томное волнение, что теснило ей грудь, разливаясь по всему телу. Но он не желал ее так, как она его. Трэвисы этого мира не думают о таких женщинах, как Билли. Они используют их, берут то, что им предлагают, ничего не давая взамен. Кроме мига наслаждения. Утонченного наслаждения, следовало признать. Но это все, что она могла получить от него, так как в его жизни есть Клео. И хотя она добилась его уважения, но было что-то еще, гораздо более существенное, чего Билли страстно желала.

— Вы настоящая женщина, — удивил он ее своим признанием на обратном пути из Пеллатон-холла. — Ни слез, ни плохого настроения, не говоря уж об оправданиях. Лишь краткое заверение, что работа не пострадает. И последние несколько проработанных часов особенно впечатляюще это доказали.

Билли молча повернулась к нему. Ее взгляд был спокоен. Она не нашла нужным объяснить, что жила с болью очень долго и давно научилась скрывать ее. Умение вести себя так, словно никакой боли не существует, стало для нее почти что второй натурой. Но Трэвису Кенту незачем знать об этом, да он бы и не понял. Он ведь спокойно согласился с тем, что если работа выполнена хорошо, то остальное уже не имеет никакого значения.

— Я работала не для вас, а для процветания фирмы, — холодно уточнила она.

При всем этом ей стоило признать, что он настоящий мужчина. Как только они прибыли в Пеллатон-холл, он включил все свое обаяние. Будучи настоящим профессионалом, действовал автоматически, однако его шутливые слова выглядели как нечто большее, чем пикировка с привередливой леди Кэтрин.

— Кейт, любовь моя, ты нисколько не изменилась! — весело начал он с порога, и каменное лицо женщины сразу же расплылось в улыбке.

— Лгунишка! — едко парировала она, но было заметно, что она довольна. Колючие серые глаза стрельнули в сторону Билли.

— Мой помощник Билли Тейлор, — быстро сообщил Трэвис.

— Ах да. Та самая особа, с которой я говорила по телефону. Грубая, насколько я припоминаю.

— На самом деле, — возразила Билли, со страхом покосившись на Трэвиса, — я не была груба. Но, если что-то показалось вам грубым, позвольте мне извиниться.

Возникла напряженная пауза, грозовой момент, который, Билли была уверена, спровоцировала она сама. Прощай работа, сказала она себе, мечтая, чтобы земля разверзлась сейчас у нее под ногами и поглотила ее. Но леди Кэтрин удивленно и недоверчиво кивнула, протянула Трэвису руку и повела его вверх по ступенькам в дом. Билли шла следом.

— Она будет работать, — вынесла она милостивое решение. — Я терпеть не могу безответных дам, которые и на гуся не могут шикнуть. — И она шутливо ткнула своего спутника под ребро. — С вами, надеюсь, она считается?

— У Билли есть особенности, — сухо согласился Трэвис и повернулся к девушке.

В его взгляде она прочла предубеждение и молчаливый упрек. Но у него не было причин для беспокойства. По крайней мере, всю остальную часть дня Билли проявляла завидную выдержку, полностью погрузившись в работу. Вскоре все комнаты были сфотографированы, снимки обсуждены и отобраны. Уверенными движениями Билли набросала эскизы деталей лепнины и украшений. И все это время она была счастлива от мысли, что Трэвис рядом.

А затем последовало возвращение домой, такое же напряженное. Трэвис был странно молчалив. Лишь сделал несколько замечаний и сдержанно выразил восхищение…

Резкий телефонный звонок разорвал цепь ее воспоминаний. Звонил Трэвис. Его бархатные интонации звучали музыкой в ее ушах.

— Билли, у меня непредвиденные обстоятельства, — объявил он. — Я должен остаться в Йорке до конца дня, а у меня назначена деловая встреча в полдень. Старый пивоваренный завод в Аллертоне. Отделка почти закончена, но под конец возникли неувязки. Будь ангелом, слетай и разберись с ними.

Ангелом? Билли подавила улыбку. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он заявил, что святая из нее не выйдет. Ну что ж, по крайней мере, это желанное разнообразие, причина оставить офис, а с ним и мысли о Трэвисе. Но, собирая тяжелые папки на массивном столе босса, она с ужасом поняла, что от мыслей о нем ей не избавиться никогда.


— Черт возьми, Билли, что вы себе позволяете? Заказ был почти выполнен, все было прекрасно, а теперь…

Трэвис швырнул тяжелую папку на стол перед ней. Его лицо потемнело.

Аллертон, старый пивоваренный завод. Сердце ее упало. Да, перемирие объявлено, но война могла разразиться в любой момент. Неужели они никогда не будут доверять друг другу? Именно в этом все дело, решила она, в доверии. Вернее, как сейчас, в отсутствии такового. Несмотря на увеличение зарплаты, на все прекрасные слова о мастерстве Билли как дизайнера, Трэвис просто не доверял ей, когда она принимала самостоятельные решения.

Она облизала пересохшие губы. Глаза ее метались от грозного лица Трэвиса к папке на столе и обратно.

— А что, есть проблема? — глупо спросила она, отбрасывая прядь волос с лица.

— Слишком очевидная, — почти зарычал он, наклоняясь к ней через стол и пригвождая ее взглядом. — Вы.

— И что же я сделала на этот раз?

— Не играйте в невинность. Вы хорошо знаете, что сделали. Разве нет, Билли?

— Я внесла в проекты старого пивоваренного завода несколько изменений, вы это имеете в виду?

— Не иначе как второстепенные изменения, да? Вместо одной электрической лампочки две или дополнительный замок на окне? Но вы полностью изменили интерьер! — Голос его звучал глухо, с нескрываемым сарказмом.

— Я лишь сделала то, о чем вы меня попросили, — уладила проблемы. Мне показалось, что клиент доволен.

— Вне всяких сомнений! — Пухлые губы насмешливо изогнулись. — Но клиент не платит по счету, платим мы.

— По какому счету? — встревожилась Билли.

— В соответствии со статьей договора о штрафных санкциях нам заплатят на двадцать процентов меньше, если мы не уложимся в срок. А мы не уложимся, не так ли? Благодаря вам и вашим грандиозным идеям.

Билли прикусила губу.

— Я думала, если клиент сделал заказ, штрафное время не применяется. — Этого она точно не знала, но просто надеялась на удачу.

— Ошибаетесь, Билли, — возразил Трэвис. — Вы вообще не думали. Следовательно, теперь мы в проигрыше.

— Пара сотен фунтов…

— Похоже, тысячи. Не говоря уже о стоимости материалов. Вы что, лишились разума? — спросил он скептически. — Вы же знаете политику Гиддингсов: если мы не можем производить их сами, то используем лишь материалы наших поставщиков.

— Если можем их использовать, — обоснованно заявила она, глядя на биение пульса в основании его шеи. — На этот раз мы не могли.

— Разве? Ну, это сюрприз, — глумился он. — Словно речь идет о поставках чего-то неземного. Чего вы добиваетесь? — стальным голосом спросил он. — Выбить нас из бизнеса?

Билли решительно вздернула подбородок. Нет, он не может говорить все это всерьез. Он зол и раздражен, да. Но всерьез подумать, что она способна на такое…

— Я не верю тому, что вы действительно так думаете, — тихо объявила она.

— Не верите? Напрасно. Это мне подсказывает элементарная логика.

— Логика? Смешно. Если Гиддингсы сворачиваются, я ведь теряю работу, помните?

— Ах да, но вы идейный борец со стажем. Шестилетний крестовый поход против Гиддингсов из-за «Дома Марианны». А когда возобладает фанатизм, логика исчезает.

— Вместе с моей совестью? Не будьте идиотом. Если даже я настолько глупа, чтобы рисковать собственной работой, Трэвис. то могу ли я рисковать работой других?

— Цель оправдывает средства.

— Цель?

— Как я сказал, для вас это давний крестовый поход. И если вы действительно одержимы идеей мести…

— Я могла бы отрезать нос, чтобы досадить своему лицу? Ваши домыслы нелепы.

— Но не невозможны. А вы совсем не стараетесь доказать обратное, я вижу.

— Ну, если только это вас беспокоит, пожалуйста. Нет, Трэвис, — заверила она холодно, откинувшись назад и сложив руки, — это не одиночный женский заговор с целью устранить Гиддингсов из бизнеса. Теперь вы счастливы?

— Едва ли. Но при отсутствии доказательств мне придется поверить вам на слово.

— Вы очень великодушны, — уколола Билли.

— Отнюдь нет. Я имею дело с фактами. У вас неадекватная реакция на все, что касается Гиддингсов. А когда в бизнесе происходят подобные проколы, каждый попадает под подозрение.

— Ну что же, Трэвис. Вы меня поразили. В итоге все упирается в доверие. Или, как сейчас, в его отсутствие. Зная ваше «высокое» мнение обо мне, я удивляюсь, как вы доверяете мне переворачивать бисквиты в перерыве на утренний кофе. Это не может больше продолжаться, не так ли? — резко спросила она. — И я думаю, мы оба это знали с самого начала.

— О чем вы говорите?

— Вы знаете, о чем я говорю. У вас закралось подозрение в отношении меня. Итак, виновна или нет, но раньше или позже я буду вынуждена уйти. Так, может быть, лучше раньше избавиться от колючей Билли Тейлор раз и навсегда?

— Не будьте смешны. Я сам хотел, чтобы вы остались, помните?

— Вы хотели?! — взорвалась она и вскочила со стула. — Правда, вы не были обязаны оставлять меня, но вряд ли вы могли уволить лучшего дизайнера фирмы без моего согласия. Таким образом, и со мной все выглядит прилично, и умный Трэвис Кент остается в выигрыше.

— Сейчас вы в состоянии паранойи…

— Я в паранойе? Забавно это услышать от вас, — усмехнулась Билли.

— Но для чего же все-таки вы внесли столь серьезные изменения в проект?

— Тактический ход, чтобы устранить Гиддингсов из бизнеса, — напомнила она с сарказмом. — Эту же цель преследовала и работа в Пеллатон-холле три недели назад.

— Может быть, так, — холодно признал он. — А может быть, и нет. Но даже с самыми лучшими намерениями, Билли, вы нанесли нам ущерб по этому контракту. Для начала к вам будет применен денежный штраф.

Он прав, мысленно согласилась Билли. Она не знала о штрафных санкциях, а должна была знать.

— Сожалею, — тихо проговорила она, тяжело опускаясь на стул.

— Сожалеете? Слишком запоздалое извинение. Вы моя правая рука, Билли. И вы знаете, как мы работаем. А что касается кожи, — неожиданно сменил он тему, и насмешка снова зазвучала в его голосе, — это сумасшедшая идея.

Билли остолбенела.

— Я не согласна. Клиент не был в восторге от керамики. Он хотел что-то теплое.

— Вы никогда не слышали о пробке?

— Слишком мягкая, — парировала она, сожалея о том, что села, так как Трэвис навис над ней.