Джессика Трапп - Грешные удовольствия

— Оставайся здесь, — приказал он, оставляя ее у перил, чтобы обсудить с капитаном курс корабля.

Она кивнула и стала смотреть на море. Вид у нее был задумчивый, между бровями залегла складка. На ветру платье облепило ее фигуру, так что стали видны соблазнительные изгибы спины и ягодиц. На ней не было ни вуали, ни шляпы. Отросшие волосы, теперь они спускались немного ниже плеч, растрепались, и на солнце рыжие завитки были похожи на язычки пламени.

Джеймсу стало жарко. Он проклинал свое своенравное естество, пульсирующее от желания.

Он слишком давно не был с женщиной. Это, разумеется, единственная причина, почему Бренна так на него действует.

Он старался оторвать от нее взгляд и сосредоточиться на том, что говорил капитан, но в этот момент Бренна, слегка прогнувшись назад и закрыв глаза, подставила лицо солнцу. Это простое движение подействовало на него словно пение сирены.

Желание усилилось еще больше. Он жаждал ее, как пьяница — вина.

Джеймс отослал капитана. Сейчас он потребует от нее то, что принадлежит ему по праву…

И все же он остановился, заставив себя очнуться и вновь обрести самообладание. Он не позволит ей толкнуть его за борт. Если он сдастся, то на всю жизнь станет беглецом. Будет скрываться от людей короля, лишится своей земли, будет обречен мотаться по свету словно неприкаянный. Ему, возможно, даже придется заняться тем, чтобы грабить более слабые морские корабли. Если он сейчас не остановится, на волю вырвутся все его темные страстишки, как случилось в те годы, когда убили его жену и ребенка.

Бренна взялась за перила и выгнулась в другую сторону — словно ленивая кошка. У Джеймса пересохло во рту. «Возьми ее. Она не заслуживает твоего прощения». Он с шумом вдохнул соленый воздух. «Она твоя жена. Твоя собственность». До того момента, когда они прибудут в Англию, и он передаст ее королю, ее тело принадлежит ему.

Волны страсти накатывали на него одна за другой. Разве есть причина отказывать самому себе? Нет ничего, что помешало бы ему удовлетворить свою похоть. Он использует ее так же, как она использовала его.

Черт! Она предложила ему себя уже несколько дней назад. Если ее не смущает близость с ним, почему это должно смущать его?

Эта подлая мыслишка подтолкнула его. Сейчас он потащит ее в свою каюту. Он уже был весь в огне.

Ветер, очевидно, заглушил его шаги, потому что она не обернулась, хотя он был уже совсем близко. Он дотронулся до ее плеча, и она, вздрогнув от неожиданности, быстро повернулась.

— Дж…

Он приложил палец к ее губам:

— Я не давал тебе разрешения говорить.

Бренна посмотрела на мужа с надеждой. Неужели он смягчился, и они смогут прийти к согласию? Даже если он отвезет ее к королю, и ее будут мучить, а потом отрубят голову, надо, чтобы он знал правду: она не виновата в его тюремном заключении, не передавала эти проклятые миниатюры, чтобы его обвинили в их авторстве и подвергли пыткам.

— Я хочу тебя поиметь, — заявил он.

Это слово пронзило ее до самого сердца и вызвало возмущение. Она однажды слышала его и знала, что оно значит, но оно было такое… отвратительное.

И он казался таким холодным.

Будь он проклят!

Но ее телу не было никакого дела до того, что он ведет себя как неотесанный варвар. Желание уже проникло в кровь и забурлило.

— Ты принадлежишь мне.

Он провел пальцем от плеча к груди жестом собственника, не обращая внимания на людей, бывших на палубе. Корабль тихо покачивался на волнах, чайки кружились' над ним с пронзительными криками.

Его поведение расстроило ее, и ей захотелось сбросить его руку. Но сейчас на кону было нечто большее, чем ее гордость. Надо было обсудить очень многое: ребенка, короля, их взаимоотношения.

— Нам надо поговорить.

— После поговорим, — его пальцы обвели сосок. — Не сейчас.

Значит, еще одна сделка. Еще одно сомнительное соглашение. Какая же ей досталась жуткая роль!

Однако она была не в том положении, чтобы отказать ему. Тем более что все три дня единственным ее желанием было поговорить с ним.

В этой новой сделке она не будет жертвой. Ее тело горело желанием ощутить его прикосновения. Ее женское естество жаждало удовлетворения.

— Так что? — нетерпеливо спросил он.

— Ладно. Но после ты меня выслушаешь.

Джеймс пожал плечами, словно говоря, что это не имеет никакого значения.

Бренна ждала, что он предложит ей руку или обнимет за талию и потащит за собой. Но он повернулся и зашагал в сторону своей каюты, видимо, не сомневаясь, что она побежит за ним, как сучка, у которой началась течка.

Сердце Бренны зашлось. Ее пробила дрожь от того, что очень скоро произойдет. На секунду ее взгляд остановился на море и на тучах, собиравшихся на горизонте. Потемневшее небо и крики птиц возвещали о том, что надвигается шторм.

Как только она снимет с себя одежду, он увидит ее округлившийся живот и все поймет. Что он скажет? Что сделает? Проявит ли благородство или останется равнодушным?

Она стиснула зубы. Она поклялась себе, что добьется своего, и, оттолкнувшись от перил, пошла за ним.

— Задери юбку и нагнись, — прорычал Джеймс, не желая ждать, пока она разденется. Ему не терпелось оказаться внутри ее и удовлетворить свою похоть.

Уже много месяцев он не мог думать ни о чем, кроме нее. За последние несколько дней его решимость держаться от нее подальше поубавилась из-за того, что она была так близко. От нее пахло краской и чем-то неуловимо женским, и этот запах сводил его с ума.

Он сдерживал себя, не позволяя чувствовать вожделение, но теперь, когда это чувство вырвалось из-под его контроля, оно сжигало его и было таким же горячим и всепоглощающим, как пламя, которое сожгло башню.

Как только он к ней прикоснулся, весь его гнев, все эти чувства — разочарование, страсть, желание мести — сосредоточились в его твердой, торчащей между ног плоти.

Она дрожала, и ему показалось, что ее нервы не выдержат.

Но она сдернула с себя платье и вскарабкалась на кровать.

Он зарычал при виде ее обнажившегося тела, круглого живота и набухших грудей.

— Нет, не так. Встань на колени. Я войду сзади.

Он уже раньше предлагал ей такую позу, но тогда он старался ее успокоить, хотел, чтобы и она получила удовольствие.

Она облизнула губы — то ли от волнения, то ли от желания. Он не понял. Но она послушно легла на живот и встала на четвереньки.

Господи помилуй! Да эта женщина просто ведьма!

Он спустил бриджи вниз по бедрам. Не теряя времени на то, чтобы раздеться, и не заботясь о том, чтобы доставить ей удовольствие, он оперся коленом о кровать и, обхватив ее бедра, яростным толчком вошел в нее. Кровать заскрипела. Бренна испуганно пискнула.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, милорд. Я просто удивилась, какой он у вас огромный и как глубоко он вошел внутрь меня.

В крови Монтгомери вспыхнул огонь. Он обхватил ладонями ее груди и стал тянуть соски. Бренна застонала и закрыла глаза. А он тянул все сильнее — сегодня ему нужно грубое соитие, а не нежные ласки.

Шквал наслаждения окатил его с невероятной силой. Закрыв глаза, он позволил себе отдаться ощущениям. Она извивалась под ним, раскачиваясь из стороны в сторону.

Подчиняясь своему желанию, он взобрался на нее, а потом, не переставая двигаться, подсунул под нее колено, с тем, чтобы войти в нее еще глубже.

Она тихо пискнула, когда ее чувствительный бугорок соприкоснулся с мускулами его бедра. Она прижалась к его ноге и стала вращать ягодицами.

Они двигались в едином ритме, а эта поза доставляла им все большее наслаждение. Она тихо постанывала, и этот звук довел его до полного исступления. Он зарычал, и его горячее семя пролилось внутрь.

Несколько мгновений он лежал молча, а потом скатился с нее и лег рядом.

А она продолжала стонать и извиваться. Он понял, что ей не удалось достичь разрядки.

Медленным движением он провел пальцем вниз по ее телу так, чтобы довести ее до кульминации.

Но на животе его палец вдруг остановился.

Он уже раньше заметил, что ее живот округлился, но почему-то не придал этому значения. Живот был твердым. Будто внутри был ребенок. И все встало на свои места — тошнота, возросший аппетит, быстро отрастающие волосы.

Ребенок.

Его ребенок.

— Ты беременна! — Он приподнялся на локте, все еще не отнимая руки от ее живота.

— Да, — прошептала она.

— Почему ты мне не сказала? — грозно спросил он, рассердившись на нее за новую уловку. Сознание еще одного предательства пронзило его сердце, о существовании которого он давно забыл. Как смела она скрыть от него такую важную новость? Что, если он нанес ей вред?

Она взглянула на него полными слез глазами:

— Ты мне не разрешал говорить.

— Полагаю, ты все же планировала сказать мне об этом, — сказал он саркастически. — Я мог сделать тебе больно.

— Ты никогда не сделал бы мне больно, — прошептала она, и его в который раз поразило, что она ему доверяет. — Джеймс, ты должен мне поверить, что я покинула монастырь, чтобы найти тебя.

Но он смотрел на нее с подозрением. Невинное лицо никак не соответствовало тому, что он о ней знал.

Он колебался между верой и недоверием. Не знал, что ему теперь с ней делать. Не может же он отвезти ее к королю, чтобы ее казнили, если она ждет ребенка.

— Это мой ребенок?

У нее был такой вид, будто она хочет запустить в него подушкой.

— Как ты смеешь даже спрашивать!

Ему понравилось ее возмущение. Он помолчал, прежде чем спросить:

— Как давно ты об этом узнала?

— Несколько дней назад, — всхлипнув, Бренна закрыла глаза и зарылась лицом ему в грудь. — В то же самое время, когда мне стало известно, что тебя посадили в тюрьму за мои преступления. Джеймс, ты должен мне поверить. Я не имела к этому никакого отношения. Поверь мне! В прошлом ты просил меня о доверии и получил его. Я собиралась вернуться к тебе и предстать перед королем, чтобы сознаться в том, что я автор миниатюр.

Вопреки здравому смыслу он крепко прижал ее к себе. Господи, как приятно держать ее в своих объятиях. Как же ему хотелось поверить ей!

В дверь каюты кто-то громко постучал.

— Господин! Господин! К нам приближается корабль с солдатами короля. Они требуют, чтобы мы пустили их к нам на борт, и настаивают на том, чтобы вы сдались.

Джеймс быстро натянул штаны, схватил меч и бросился к двери. Оглянувшись, он хмуро взглянул на Бренну. Она опять его предала! Неудивительно, что она хотела, чтобы он занялся с ней любовью. Ей надо было отвлечь его, чтобы солдаты короля могли захватить корабль. Проклятая девчонка!

Бренна выбралась из кровати, но Джеймс уже выскочил за дверь и запер ее, прежде чем она успела последовать за ним.

— Подожди! — Бренна забарабанила в дверь. Ее охватил страх. Как он посмел запереть ее в каюте, если солдаты короля собираются напасть на корабль?

В отчаянии она начала трясти дверь. Ей надо выбраться и каким-то образом все уладить. Она стала лихорадочно искать на столе какой-нибудь инструмент, которым можно было бы открыть замок. Шпильки у нее отобрал Джеймс.

Наконец она нашла на полу сундук с навигационными принадлежностями, в котором были аккуратно разложены квадрант, журнал, разные инструменты и несколько веревок.

Ей пришлось повозиться с замком, но, наконец, дверь поддалась.

Она перекрестилась — эту привычку она приобрела в монастыре — и, осторожно приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Надо было найти того, кто командовал солдатами, и сознаться ему в своем преступлении. Пусть солдаты отвезут к королю ее, а не Джеймса.

С верхней палубы были слышны крики и топот.

Шаг за шагом она приблизилась к лестнице, которая вела наверх. Жаль, что при ней не было t'occhio del diavolo или другого оружия, если ей придется защищаться.

— Сдавайся, Монтгомери, или готовься умереть! — услышала она громкий голос. Потом пальнули из пушки, и корабль накренился.

Она уже почти бежала. Нельзя позволить им забрать Джеймса. Ведь она только что снова нашла его.

— Бренна! — позвал знакомый голос в конце коридора. — Благодарение звездам! Я нашел тебя.

Она увидела своего брата, приближавшегося к ней с мечом в руке. Он выглядел утомленным, но выражение лица было решительным.

— Натан!

— Пойдем со мной. Я отведу тебя в безопасное место. Это было точь-в-точь так, как в ту ночь, когда она покинула замок Уиндроуз. Но сейчас она не станет игрушкой в руках Натана.