- Что происходит? – возмущенно складываю на груди руки, сама опасливо оглядываюсь на балконы. Вдруг кому из родни вздумается со стороны кухни на улицу посмотреть?

- Не понимаю, о чем ты, - ушел в глухую оборону Валерий Арсеньевич, насупившись.

Не, не на ту напал. Я, конечно, не Лилька, но тоже кое-что умею подмечать. Вот сейчас наш библиотекарь кого-то или чего-то боялся. Постоянно оглядывался, отчего сама уже едва поборола желание покосится себе за спину. Вдруг кто следит за ними? Был ли хвост?

Боже, я сошла с ума. Гринч делает из меня параноика.

- От кого вы убегаете? Где были? Мы вас искали, хоть знаете, что мы нашли одну из енотовидных собак, а другие… - дальше договорить мне не дали. Валентин Арсеньевич дернул за руку, затащив под козырек небольшого сувенирного магазинчика и зашипел. Натурально так, будто змея. Над головами раздался тихий перезвон – это колокольчики, прикрепленные к краям козырька, чуть шелохнулись от порыва ледяного ветра. Основная железная коричневая дверь в магазин была заперта, а лист формата А4, прикрепленный скотчем к поверхности прямо под глазком, гласила: «Помещение сдается в аренду». Интересно, раскошелится на кованый козырек и потерять магазинчик из-за финансовых трудностей – это очень обидно?

- Меня хотят убить, - сделал большие круглые глаза библиотекарь, отчего я затаила дыхание, прислушиваясь к его возбужденному шепоту. – Они уже приходили вчера, подбросили мне записку о встрече в ящик. Хорошо дома не было никого! Им нужны звери, требуют отдать последнюю енотовидную собаку, иначе…

- Но мы уже нашли его, - перебиваю, затаив дыхание. – Он под надежной защитой у Дорониных загородом. Покажите записку, - требовательно протягиваю руку, и мужчина мотает отчаянно головой, отчего черная шапка на его голове сбивается, едва не успев с лысеющей макушки.

- Я ее выкинул.

- А зря, в полицию бы передали, - ворчу недовольно, услышав в ответ возмущённое:

- Ты что! Кругом все проплачено. У них там свои люди, я уверен, иначе не действовали бы столь открыто!

Это да, согласна. Они ведь даже в школу пробрались без особых проблем и каким-то образом вычислили, что Валентин Арсеньевич притащил зверушек туда. Не остановила ни охрана. Ни камеры, ничего. Значит, у них есть связи. Почему-то от таких знаний мороз по коже, да и не только у меня. Бледный библиотекарь стоит, сжавшись весь. Ему тоже очень страшно, но по решительному взгляду вижу, что сдаваться и отдавать нашего Пончи он уж точно не собирается.

- И что делать? – затаив дыхание, спрашиваю. Взгляд в ответ такой, будто глупость несусветную сейчас сказала, не подумав. Видимо так и есть, потому что Валентин Арсеньевич чуть ли не пальцем у виска покрутил, издав непроизносимый звук. Нечто среднее фырканьем и хмыканьем.

- Ты, Грознова, - ткнул в меня крючковатым пальцем, оглядев с ног до головы. – Ничего. Пойдешь домой, сделаешь уроки, а завтра утром пойдешь в школу!

Вот сейчас обидно было. Мы тут старались, енотовидную собаку пристраивали. Сейчас вот мерзну от прохлады на улице, будучи голодной после школы, и никакой благодарности. Вообще. Тот факт, что Доронина пришлось после школы вылавливать, можно сказать зажимать у крыльца нисколько не сыграл важной роли в моих аргументах. Нет и все. Маленькая, мол, глупостями страдать. Сам съезжу, узнаю все, не лезь. Если что запомни молодым, красивым, бравым генералом. Так что давай, Наденька, домой, иди к ЕГЭ готовься.

Нет, последнего Гринч не говорил, убегая от меня на остановку. Для деда в возрасте бегал он довольно шустро. Не успей я прыгнуть в притормозившее за уезжающим автобусом Яндекс-такси, упустила бы из виду. Хотя может хорошо, не вляпалась бы в проблемы.

- За 130 маршрутом! – шиплю ошарашенному водителю, выискивая в кармане деньги.

Из налички – последняя тысяча. Остальное только карточкой с телефона. Красивая яркая сине-зеленая бумажка быстро разучила таксиста задавать вопросы, пока я комфортом обустраивалась в ободранном салоне. Ничего особенно – потрепанные диванчики, местами прожжённые сигаретами, какой-то хлам позади в багажнике и удивленные карие глаза молодого парня, сжимающего руль, пока мы следуем за автобусом.

Прямо чувствую себя главной героиней в фильме про шпионов. Впереди болтается хвост синего корейского пазика, следующего по привычному маршруту. Позади мы – я с таксистом на старенькой Хонда Цивик годов девяностых.

Знаю, потому что Макс иногда рассказывал, тыча пальцем в непонятные мне марки автомобилей. У нас ведь в городе японских старых машин не прям уж много, все чаще европейские концерны превалируют. Иногда он закрывал мне глаза, заставляя вспоминать значки. Не знаю почему мне так запомнилась именно эта модель более позднего года выпуска. Наверное, это какое-то дурацкое, но очень теплое воспоминание, мне ведь даже автомобили никогда не нравились. Еремин смеялся и говорил, что так любил делать его отец в детстве – одно из лучших воспоминаний того времени. Верю, потому что судя по всему не только у меня там большие проблемы с родной кровью.

Пока следуем за автобусом, стараюсь не упускать из вида каждую остановку, прося ехать медленнее, пока из автобуса выбираются усталые пассажиры. Бабушки, школьники, родители с детьми, студенты. Молодые парочки – десятки людей в почти однотипных куртках, но серого пуховика Гринча пока не видно. За окно снова дождь, слышу тихий звук работающих дворников и стук капель по крыше. Мне везет, Валентин Арсеньевич выходит следом за дамой в бордовом пуховике с собачкой, и я прошу остановиться так, чтобы не видно было, в случае если он вздумает оглянуться.

- Слушай, может тебя подождать? – с сомнением спрашивает водитель, однако мотаю головой, выбираясь из машины. Сейчас умом понимаю, что он взял с меня по сумме меньше, чем они обычно дерут без счетчика. Разбираться уже не хочется, потому спешу вперед за фигурой, уже почти добравшейся до переулка Петроверигского. Самый центр Москвы напротив синагоги в районе Китай-города – заброшенный корпус Московского государственного лингвистического университета. Именно туда, огибая людей, деревья и припаркованные автомобили, спешит Валентин Арсеньевич. К многоэтажному зданию с провалами окон и мусором вокруг, часть из которого представляет обвалившийся местами красный кирпич. Вокруг граффити, странные рисунки, но людям плевать, они спешат по своим делам, совершенно не обращая внимания, стоит мужчине оглянувшись, пробраться в одно из открытых нижних окон.

Тяжело вздыхаю, потому что придется лезть следом, оттого спешу быстрее, потому что библиотекарь уже скрылся в здании.

Перебираюсь через горы грязного хлама, забираясь во внутрь через темный провал. Внутри горы строительной пыли, все те же рисунки на стенах и малоприятный запах. Судя по валяющимся пустым пивным банкам, разбитым бутылкам с окурками, тут часто бывают не только подозрительные личности, но и подростки. Опасливо оглядываюсь, оттряхивая куртку и доставая смартфон, дабы посветить вокруг. Вопреки всем канонам – связь прекрасно работает, но звонить сейчас кому-то, верный способ все пустить на самотек.

Запинаясь о всякие доски с мусором, бреду к лестнице. Где-то наверху уже слышны тихие голоса, оттого стараюсь как можно тише переступать ногами, чтобы каблуки меня не выдали.

-…значит, это ты украл наш товар…

Что-то слышно, подбираюсь ближе, опасливо оглядывая нестабильную конструкцию всего здания. Того гляди кусок арматуры на голову упадет с потолка. Пригибаюсь к перилам, с отвращением взглянув на свою грязную руку, стоило всего пять минут полазить по этим дебрям. Они где-то на втором этаже, видимо на крышу забираться не стали из соображений безопасности. Подбираюсь ко входу, вижу двоих прямо напротив библиотекаря. Валерий Арсеньевич нервно стучит пальцами по ткани своей куртки. Напротив, него высокий рослый мужчина в темных одеждах. Лица не разглядеть, но судя по всему стрижка довольно короткая. Второй чуть пониже, более жилистый. Классическая картина – оба в тени, голоса грубоваты, особенно у росляка. Настоящие бандиты, даже страшно стало и похоже не только мне. Особенно, после следующих слов.

- Куда товар дел, старик? – рычит ему высокий, шагнув ближе. Сжимаю во внезапно вспотевших ладонях смартфон, пытаясь прикинуть, как лучше вызвать полицию: осторожно уйти и позвонить, или прямо тут заорать?

- Никакого товара не будет! Лучше отдайте мне моих енотовидных собак, коих вы украли из школы! – хорохорится наш школьный библиотекарь. Попытка жалкая, но вызывает кажется улыбку у жилистого парня, качающего головой. Вижу из-за угла. Как у него челка на глаза упала, которую он убирает одним ловким движением.

- Слушайте, ну мы же цивилизованные люди, верно? Вы пришли сюда договориться с нами о цене на товар, верно? – мурлычет он, а я замираю в ужасе, слыша стук собственного сердца. Гринч хочет продать Пончи? Поэтому не хотел, чтобы я с ним шла?

Вот же…

- Никакой продажи, мне нужны мои звери! – задирает подбородок Валерий Арсеньевич. Невольно выдыхаю. Нет, я в нем снова ошиблась. Вижу, как здоровый мужик хватает библиотекаря за груди, будто жаждя выбить из него дух и подрагивающими пальцами пытаюсь набрать экстренный вызов.

 - Ты, урод, мне тут не мели пурги! Куда животину дел, признавайся, старикашка! – орет не своим голосом. Кажется, это он тряс Митрича тогда, а вот другой пытается его успокоить, проговаривая странные фразы:

- Костя, успокойся, перегибаешь палку с темой! От плана не отклоняйся, начальник нам за экспромт головы оторвет…

- Да че мелочиться, Дэн, ясно же. Контрабанда, сам жаждет нажиться, - возмущается его дружок. Мой палец соскальзывает, а смартфон выпадает из рук с громким треском под вопли Гринча:

- Не дамся ироды! И пушистиков не дам!

- Каких пушистиков? – возмущается высокий, пока на его руке старательно виснет жилистый. Они замирают, слыша грохот моего разбивающегося об бетонный пол, смартфона, и выдыхают одновременно:

- Что за?...

- А ну стойте, стрелять буду! – ору во всю глотку, не придумав ничего лучше, выскакивая с первым попавшимся под руку куском кирпича. Высокий роняет Валентина Арсеньевича, пока тот оседает на грязный пол, а второй тянется к поясу под расстегнутой курткой, рявкая в ответ:

- Полиция! Стоять на месте!

А теперь если вернуться к тому моменту, с которого я начала свой рассказ, то дело было так.

Два полицейских, сержант Копытов (высокий, рослый) и лейтенант Орленко (жилистый), увидев меня, решил, что нас тут собралась целая подпольная группировка по продаже экзотических животных. Собственно, их они и вычисляли. Уже будучи в управлении, сидя в одном из просторных светлых кабинетов в окружении бабушки, классной руководительницы, инспектора по делам несовершеннолетних, Гринча в наручниках, и родителей долго смеялись над всем курьезом. Знаете, почему? Потому что играть в детективов нужно тогда, когда ты сам детектив.

Оказывается, слежка за тем зоопарком была давно. Периодически различные краснокнижные звери и другие экзотические животные пропадали, появляясь внезапно на черном рынке любителей подобных существ. Когда ими заинтересовалось следствие, быстро свернули лавочку под предлогом скандалов, связанных с контактными зоопарками. Животных бросили, хозяин прятался заграницей, а работники переловлены. Оставались последние штрихи – оформить все документы, найти и посадить перекупщиков, а после животин раздать по зоопаркам. Но вмешалась бюрократия, дело затянулось, животные голодали, до них никому не было дело.

Тут Валентин Арсеньевич со своей тягой спасти несчастных. Никто тогда не знал, с какой целью он их забрал. Они бы о нем и не узнали, не попытайся Митрич через интернет продать енотовидных собак, пока выясняли, кто же у нас в школе крадет кексы с едой, и разворовывает сумки.

- Мы придумали план, хотели через вашего работника выйти на основных продавцов, - с сожалением произнес Денис Федорович, сочувственно посмотрев на взбудораженную Галину Владимировну.

- Ну, Митрич, - шипит классная, сжимая кулак до хруста. – Я ему устрою!

- Надя, - возмущенно подает голос мама, заставляя меня поморщится. Обернувшись. – Это что за дурацкие игры в детективов были? Вы понимаете, что могли так легко не отделаться?!

- Ты как-то поздновато девочку учить взялась, Ритусь, - ехидно отвечает моя бабушка, похлопывая меня по плечу и подмигнув зардевшему Валентину Арсеньевичу. – Эх, Валька, а ты молодец. Герой.

- Тебя вот не спрашивал, Машка, - огрызается Гринч вяло, старательно отворачиваясь.

- Значит, можно Наденьку отпустить? – встрепенулась инспектор, имя которой я забыла. Дородная дама едва не засыпала прямо тут на стуле. Еще бы, время уже ночь. Кидаю взор на настенные часы – стрелка показывает второй час, а у меня жалобно стонет желудок.