Карли Филлипс - Холостяк

— Скажи мне одну вещь, — сказала Шарлотта. — Почему мужчины, которые меня привлекают, интересуются только оберткой и не задерживаются надолго?

— Может быть, потому, что ты встречаешься не с теми мужчинами? Или потому, что ты не даешь им шанса. Кроме того, мужчин всегда сначала привлекает внешность, это доказанный факт. Умный, подходящий мужчина должен тебя узнать, а потом ты сразишь его наповал силой своего интеллекта.

— Если мужчину привлекает прежде всего внешность, значит, он поверхностный.

— Ну вот, ты снова все обобщаешь. А я остаюсь при своем мнении. — Бет подбоченилась и нахмурилась на манер Шарлотты. — Именно внешность определяет первое впечатление.

Шарлотта недоумевала, почему Бет настаивает на одном, а сама при этом является ходячим доказательством другого. Если Бет считает, что мужчину прежде всего привлекает внешность, а уж потом он может узнать женщину получше и оценить ее как личность, то почему она сделала пластическую операцию после того, как у нее появился жених? Но Шарлотта не спрашивала напрямую, не желая чем-нибудь задеть подругу.

— Возьми, к примеру, хотя бы этот магазин. — Бет махнула рукой. — Ты продаешь упаковку, а значит, благодаря тебе оживают отношения многих супругов и просто пар, которые со временем стали пресными.

— По этому пункту не могу с тобой спорить, — сказала Шарлотта.

Многие ее клиенты говорили то же самое.

Бет усмехнулась:

— Половину женщин этого города ты уже осчастливила.

— Ну, так далеко я бы не стала заходить.

Бет пожала плечами:

— Как хочешь. Я хочу сказать, разве не ты сама распространяешь идею, что внешность очень важна?

— Мне больше нравится думать, что я распространяю идею, что быть самой собой — это хорошо.

— Думаю, мы говорим одно и то же, но я сейчас не буду в это углубляться. Я тебе говорила, что Дэвид предлагает комплексные программы? Лифтинг глаз и подбородка, подтяжку и имплантаты?

Шарлотта закатила глаза. По ее мнению, Бет выглядела безупречно и до того, как легла под нож пластического хирурга. Шарлотта до сих пор не понимала, что навело подругу на мысль, будто ей нужно что-то менять во внешности. А Бет не рассказывала. Она только рекламировала услуги своего будущего мужа.

— Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты начинаешь походить на ходячую рекламу твоего пластического хирурга?

Бет улыбнулась:

— Естественно! Я же собираюсь за него замуж. Почему бы не поддержать его бизнес и не пополнить наш общий банковский счет в одно и то же время?

Меркантильные речи странно не вязались с обликом простой, милой, практичной женщины, какой ее знала Шарлотта. Это была еще одна перемена, которую Шарлотта заметила в Бет после возвращения. Как и она сама, Бет родилась и выросла в Йоркшир-Фоллз. И, как когда-то поступила Шарлотта, Бет собиралась вскоре переехать в Нью-Йорк. Шарлотта надеялась, что подруге понравятся яркие огни большого города. У нее же опыт жизни в Нью-Йорке вызвал смешанные чувства. Поначалу ей нравились оживленные улицы, бешеные скорости, блеск огней и кипучая жизнь, которая не прекращается даже поздно ночью. Но когда ощущение новизны притупилось, ему на смену пришла пустота. После жизни в небольшом городке, где все тесно связаны, в Нью-Йорке она почувствовала себя одинокой. Впрочем, с этой проблемой Бет не столкнется, поскольку она переедет в Нью-Йорк к мужу.

— Ты идеальная помощница, — с сожалением сказала Шарлотта, — мне ни за что не найти тебе замену.

Когда Шарлотта решила оставить должность менеджера по продажам одного из фешенебельных нью-йоркских бутиков и открыть в родном городе собственный магазинчик «Мансарда Шарлотты», ей хватило одного телефонного разговора, чтобы уговорить Бет уволиться из агентства по торговле недвижимостью, где она работала секретаршей, и поступить на работу к ней.

— Мне тоже будет тебя не хватать, — сказала Бет. — Эта работа была самой интересной из всех, где мне доводилось работать.

— Это потому, что ты наконец-то пустила в дело свой талант.

— Благодаря твоему предвидению. Это место просто невероятное.

Шарлотта слегка покраснела. Ее немного беспокоило, как пойдут дела у ее бутика в небольшом городке, где она родилась и выросла. Именно Бет поощряла и поддерживала ее эмоционально в период подготовки к открытию магазина. Как оказалось, тревоги Шарлотты были напрасными. Благодаря телевидению, Интернету и модным журналам маленький городок созрел для моды. Ее магазин стал настоящим хитом, хотя и выглядел немного странно среди старомодных магазинчиков, которые все еще работали.

— Кстати, о таланте. Я рада, что мы выбрали этот акварельный цвет вместо черного. — Бет показала пальцем на тесемки, туго завязанные за спиной манекена.

— Этот цвет в точности повторяет цвет воды у островов Фиджи. Море Коро и южной части Тихого океана.

Шарлотта закрыла глаза, представляя картину, описанную в рекламном буклете, который лежал в ее служебном кабинете.

Не то чтобы она собиралась в путешествие, но дальние страны манили ее, сколько она себя помнила. Когда она была еще девчонкой, фотографии идиллических курортов питали ее надежды, что вечно странствующий отец в один прекрасный день вернется и примет ее в свою — как ей казалось, волнующую и восхитительную — жизнь. Она не могла подавить в себе желание увидеть экзотические края, но боялась, что это желание сделало ее похожей на отца — эгоистичного и мелкого человека. Поэтому она ограничивалась только разглядыванием фотографий. Таких, как те, что лежали в ее кабинете, — сверкающая на солнце голубая вода, пенные волны, жаркое солнце, согревающее открытую кожу.

Размышления Шарлотты прервал голос Бет:

— Не говоря уже о том, что цвет воды очень подходит к летней коллекции в витрине.

— И это тоже. — Она открыла один глаз. — А теперь помолчи и не мешай мне грезить наяву.

Но чары уже рассеялись.

— Когда зима только кончается, непривычно смотреть на купальники.

— Я знаю. — Кроме нижнего белья, как простого, так и шикарного, Шарлотта продавала и отдельные предметы одежды: зимой — свитера, летом — купальники и подходящие пляжные накидки. — Но мир моды живет по своему собственному календарю.

И Шарлотта — тоже. Холодный зимний воздух едва начал уступать место чуть более теплому, мартовскому, но Шарлотта уже одевалась к летнему сезону — в шокирующе яркие тона и легкие ткани. Поначалу она делала это для того, чтобы привлечь людей в свой магазин, — и это сработало. Молва распространилась и привлекла покупателей, а она тем временем полюбила одежду, которую носила.

— Я думаю, что мы могли бы выставить купальники в правом углу витрины, — сказала Шарлотта.

— А что, по-моему, неплохая идея.

Шарлотта подтащила манекен к окну, выходящему на Первую авеню — главную улицу Йоркшир-Фоллз. Ей повезло, что удалось отхватить идеальное место, которое раньше занимал магазин мужской одежды. Перспектива открыть еще один розничный магазин в этом районе ее не пугала, поскольку ее товар шел в ногу со временем. У нее было бы шесть месяцев аренды по старой цене — достаточно времени, чтобы ее бизнес встал на ноги до того, как цена взлетит. Успех магазина подсказывал, что она пошла по правильному пути.

— Послушай, я умираю от голода. Хочу сходить пообедать к Норману. Пойдешь со мной? — Бет сняла с вешалки куртку и оделась.

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, лучше останусь, хочу добавить несколько последних штрихов к оформлению витрины.

Сегодня Шарлотта и Бет провели почти полную инвентаризацию. Это легче делать, когда магазин закрыт, а не в рабочее время. Клиенты любят не просто шопинг, они любят еще и поболтать.

Бет вздохнула.

— Смотри, тебе виднее. Но твоя светская жизнь пребывает в жалком состоянии. Даже я более приятная компания, чем эти манекены.

Шарлотта было засмеялась, но, посмотрев в глаза Бет, прочла в ее взгляде нечто большее, чем просто смех.

— Ты по нему скучаешь?

Бет кивнула. Ее жених приезжал почти каждые выходные и оставался с ночи пятницы по ночь воскресенья, а на рабочую неделю возвращался в Нью-Йорк. Поскольку на эти выходные он не приехал, Шарлотта могла предположить, что Бет не хочется еще раз есть в одиночестве. Ей самой тоже не хотелось.

— Знаешь что? Займи столик, а я присоединюсь к тебе в пять…

Она умолкла, заметив за окном силуэт мужчины.

Черные как смоль волосы блестели на солнце, на носу красовались сексапильные темные очки, не позволяя как следует рассмотреть лицо. Длинноногий и широкоплечий, он был в потертой джинсовой куртке и облегающих джинсах. У Шарлотты екнуло сердце, в животе возникло ощущение тепла — ей показалось, что она узнала мужчину.

Она заморгала, почти не сомневаясь, что ошибается, но тут мужчина отшатнулся и исчез из поля зрения. Шарлотта покачала головой, думая, что этого просто не может быть. Все в городе знают, что Роман Чандлер путешествует по свету и передает новости. Шарлотта всегда уважала его идеалы, его горячее стремление обнаруживать и предавать гласности неизвестные общественности факты несправедливости, хотя она и не понимала, что держит его так далеко от дома.

Своими устремлениями он напоминал Шарлотте ее отца, актера. И не только устремлениями — внешностью и обаянием тоже. Стоит Роману подмигнуть, улыбнуться — и женщины падают к его ногам. Да что говорить, она сама упала, и после периода флирта и томных взглядов у них состоялось первое свидание. Одна ночь — ночь, которая связала ее с Романом на каком-то глубинном уровне. Она влюбилась в него быстро и безоглядно, как может влюбиться только молоденькая девушка. И в ту же ночь Шарлотта узнала, что Роман собирается при первой же возможности уехать из Йоркшир-Фоллз.

Много лет назад отец Шарлотты бросил ее и ее мать ради Голливуда. Поэтому, узнав о намерениях Романа, она сразу поняла, какое разрушение он может оставить после себя.

Ей достаточно было только взглянуть на мать, ее одинокое существование, и у нее тут же появились силы действовать в соответствии с ее убеждениями. В ту же ночь она ушла от Романа, солгав, что он ей не подходит. Ушла и не оглянулась, не позволила себе оглядываться, как бы больно она его ни ранила. А она ранила.

Смотреть, но не трогать. Мудрое правило девушки, которая хочет сохранить свое сердце и душу в целости и сохранности. Возможно, сейчас у нее нет настроения ходить на свидания, но когда подходящий мужчина появится на ее горизонте, она будет с ним встречаться. Шарлотта не собиралась повторять жизненный путь ее матери, которая всю жизнь ждала случайных, непредсказуемых возвращений странника — своего мужа. Поэтому она решила, что не будет связываться с неугомонными мужчинами вроде Романа Чандлера. Но об этом можно было не беспокоиться — просто исключено, что он в городе, а если бы он и был здесь, то постарался бы держаться от нее подальше.

Бет положила руку на плечо Шарлотты. Та вздрогнула от неожиданности.

— Эй, ты в порядке?

— Да, только отвлеклась немного.

Бет вытянула из-под воротника куртки длинные белокурые волосы и открыла дверь на улицу.

— Ладно, значит, договорились. Я займу столик, и ты через несколько минут подойдешь.

Дверь медленно закрылась за Бет, Шарлотта повернулась к манекену, собираясь закончить работу и успокоиться, прежде чем идти обедать.

«Не может быть, чтобы Роман вернулся в город, — мысленно повторила она. — Это просто исключено».

Когда Роман вошел в ресторан «Норманз гарден», на город уже спускались сумерки. Ресторан был назван частично в честь Нормана Ганновера-старшего, открывшего его, а частично — в честь парка, расположенного через дорогу. Сейчас рестораном управлял Норман-младший, владелец и шеф-повар. На следующий день после жеребьевки — и в первый полный день своего пребывания в Йоркшир-Фоллз — Роман спал в родительском доме, потом играл с матерью в карты, следя за тем, чтобы она лишний раз не вставала. А еще он размышлял над предложением от «Вашингтон пост», которое ему передали тем утром, — предложением занять пост редактора в Вашингтоне.

Роман знал, что любой журналист ухватился бы за это предложение обеими руками. Но даже при том, что ему могло бы понравиться окунуться в политические интриги, да и сменить темп жизни, осесть на одном месте никогда не входило в его планы. Он уже немало поездил на своем веку, но на свете оставалось еще много чего повидать, много о чем сообщить, творилось много несправедливостей, которые он еще не выявил… хотя, если учесть уровень коррупции в Вашингтоне, вряд ли ему там станет скучно.

Роман подозревал, что, живя в столице, он не будет чувствовать такой клаустрофобии, как в родном маленьком городке, и он мог бы даже подумать над этим предложением более серьезно — если бы не проиграл жеребьевку. Теперь, когда ему приходится считаться с потенциальной женой, которая, несомненно, пожелает жить с мужем, если он поселился в пределах Соединенных Штатов, у него появилась веская причина отказаться от предложенной работы. Именно сейчас перспектива вернуться за границу стала казаться еще более заманчивой.