– Я не выйду за тебя, ублюдок, чем бы ты мне ни грозил. А если ты все-таки заставишь меня это сделать, я убью тебя, Рагнор, и будь уверен: в отличие от того убийцы, которого наняли вы с Сайрой, я не промахнусь!

– Перестань, – невозмутимо промолвила Турелла. – Полно, дитя, успокойся. Клянусь тебе, я ничего об этом не знала. Успокойся же – ты не должна волноваться. Это может повредить твоему ребенку.

– Ребенку? – повторил Рагнор, опять устремляя похотливый взгляд на груди Чессы. – О каком ребенке идет речь? Это еще один ее розыгрыш, матушка, только и всего. Чесса уже много раз объявляла о своей беременности, и всякий раз это оказывалось ложью. Теперь ей уже никто не верит. Ты видела, как она покушалась на мою жизнь? Если бы я не был так мягок с женщинами из-за их слабости и хрупкости, я бы не позволил ей тронуть меня и пальцем, но мне не хотелось причинять ей боль. Ты ведь понимаешь это, матушка, не так ли?

– Да, сын мой, – сказала Турелла, – понимаю. Пойдем, Чесса, нам надо поговорить.

Но Чесса отрицательно покачала головой.

– Нет, госпожа, – ответила она с улыбкой, – я не стану с тобой говорить. И я не выйду за твоего сына.

– Ты изменилась, – сказала Турелла, нахмурив брови. – Рагнор, дорогой, вот и твой мед. Выпей его и пойди поговори с капитаном Торриком. Мы отплывем завтра на рассвете. А нынче вечером вы с Чессой сочетаетесь браком.

Рагнор, поддерживаемый Кереком, пошатываясь, выбрался из шатра. Он выпил мед, налитый в бокал из голубого стекла, посмотрел на свою мать и, злорадно хихикая, выбросил бокал за борт.

– Какое же он ничтожество, – тихо промолвила Турелла. – Как я могла породить такое жалкое существо? Во всем виноват его отец, Олрик. Он был глуп и слабоволен, и все его желания ограничивались пьянством и развратом.

– Ты уже говорила мне об этом. Прости меня, госпожа, но я не буду тебе помогать. Ты была права – я изменилась. Теперь я замужняя женщина и люблю своего мужа. Мы с ним живем в нашей новой усадьбе на берегу озера Лох-Несс, неподалеку от усадьбы его отца. Там я и намерена прожить свою жизнь, заботясь о муже и воспитывая детей. Там, а не в Йорке.

– Я вижу, что на этот раз ты, дитя мое, и вправду беременна. Когда Керек кивнул мне, я все поняла. И я так же, как и он, уверена, что ты не захочешь, чтобы с ребенком, которого ты носишь под сердцем, что-нибудь случилось. Чтобы спасти его, ты выйдешь за Рагнора. Никто никогда не узнает, что Рагнор не твой законный муж, потому что ты уже замужем. Даже если ты будешь кричать об этом каждому встречному и поперечному, никто тебе не поверит. Вот и все, что я хотела тебе сказать. Ты отнюдь не глупа, Чесса. Не сомневаюсь, ты понимаешь, когда следует отступить.

Глава 29

– О боги, неужели это правда? – Клив едва сдержался, чтобы не завопить от облегчения. – Ты вполне уверен?

– Вполне, – ответил Варрик. – Они все еще в Инвернессе, и Чесса у них.

Старая банщица рассказала им о красотке, чьи волосы она вымыла и переплела желтыми лентами.

– По виду, ну настоящая принцесса, – восхищенно сказала старуха.

"Если бы она только знала”, – подумал Клив, давая ей серебряную монету.

Игмал проскользнул мимо палатки ювелира и поспешил к Кливу и Варрику.

– Рагнора и Чессу собираются поженить нынче вечером, – сказал он. – Брак этот, конечно, не будет иметь силы, но кому придет в голову ставить под сомнение его законность? Я подслушал разговор между воинами королевы, которые торговали здесь, в Инвернессе. Они готовятся отплыть в Йорк утром, едва рассветет. Всего воинов из Данло здесь шесть десятков. Королева Турелла находится на корабле вместе с ними.

– Даже если брачный обряд состоится, это будет всего лишь фарс, – сказал Варрик и повернулся к Кливу. – По твоему лицу я вижу, что ты понимаешь – теперь твой план не сработает. Пришла пора вмешаться мне с моими чарами.

Он медленно вынул из футляра бурру и, держа ее в вытянутых руках, расположил пальцы так, что кончики их оказались в середине изображенных на ней квадратов и кругов. Кливу не хотелось смотреть, что будет дальше, но он все же не отвел глаз. Он видел, как пальцы Варрика начали погружаться в рисунки, как в горячий воск. Он видел это ясно и отчетливо, хотя все его существо кричало, что этого не может быть.

– Я вижу Чессу, – тихо проговорил Варрик. – Она сидит рядом с Туреллой в шатре для груза. О боги, кто-то из этих двоих – то ли Турелла, то ли ее безмозглый сынок – велел привезти сюда королевское кресло. Неужели у этой женщины нет ни крупицы здравого смысла? Чесса здорова, она не пострадала. Она напряженно думает, пытаясь решить, что ей делать. Я чувствую переполняющий ее гнев и решимость во что бы то ни стало возвратиться к тебе и, разумеется, ко мне. А теперь она почувствовала, что мы здесь и начала придумывать, как помочь нам добраться до нее.

Варрик замолчал. Глаза его были закрыты, но и с закрытыми глазами он явственно видел, что происходит на борту корабля Туреллы.

Клив смотрел на него, не в силах оторвать глаз. Он чувствовал себя как человек, загипнотизированный взглядом змеи. Только этой змеей был его отец с его колдовским жезлом.

* * *

Чесса сразу поняла, кто так властно зовет ее: Варрик, использующий древнюю колдовскую силу бурры. И на нее снизошло спокойствие. Она упорно старалась придумать способ побега и в конце концов решила, что лучше всего будет попробовать сбежать, когда после свадебной церемонии она останется наедине с Рагнором. Она представила себе, как этот пьяный недоумок пытается коснуться ее, и усмехнулась. Пусть попробует – она переломает ему все пальцы. Но что делать сейчас? В любом случае надо дождаться темноты. Чесса встала и вышла из шатра.

– Ты случайно не знаешь, будет ли виден нынче ночью месяц? – небрежно спросила она капитана Торрика.

– Полумесяц, – коротко ответил Торрик. Ему было не по себе. Он участвовал в этом деле против своего желания – ведь Рорик, Меррик и Клив спасли жизнь и ему, и Кереку, и даже этому придурку Рагнору.

Он посмотрел на Чессу и подумал о том, какая она красивая в этой желтой тунике и с такими же желтыми лентами в косах.

– Прости меня, принцесса, – сказал он со вздохом. – Мне очень жаль, что так случилось, и Кереку тоже жаль, но он…

– Скажи, Торрик, если бы я сейчас прыгнула в воду, ты бы бросился за мной?

– Нет, принцесса. Меня все еще беспокоит нога. Уж лучше я дам тебе уплыть, потому что, если я окажусь в воде, то наверняка утону.

– Вот и хорошо, – бросила Чесса и бегом кинулась к борту.

Но едва она сделала несколько шагов, как ее руку стиснули железные пальцы Керека.

– Так ты испортишь свой новый наряд, Чесса, – спокойно сказал он. – Пойдем, сейчас ты выйдешь замуж за Рагнора.

Чесса посмотрела на его толстые, тупые пальцы и вдруг ясно поняла, что ей делать. Она взглянула в лицо Кереку и улыбнулась:

– Ты был прав, Керек, у меня нет выбора. Давай побыстрее покончим с этим делом.

– Чему ты улыбаешься?

– А почему бы мне не улыбаться? Если уж такова моя участь, что ж, остается только смириться. Разве ты не рад, что я стала покорной? Разве ты не хочешь, чтобы я вышла замуж за Рагнора?

Керек нахмурился. Она шагала так быстро и бодро, словно ей не терпелось поскорее выйти замуж за Рагнора. Но какая женщина в здравом уме так спешила бы выйти замуж за Рагнора? Что-то здесь было нечисто. Внезапно Кереку стало страшно. Он догнал торопливо шагающую Чессу и опять схватил ее за руку. Да, за ней нужен глаз да глаз.

Брачный обряд занял очень мало времени. Чесса встала рядом с Рагнором. Тот был уже настолько пьян, что едва держался на ногах, однако все же умудрился произнести громко и ясно:

– Я беру тебя в жены, принцесса Чесса, дабы ты стала моей королевой и рожала мне детей, наследников королевства Данло. Если ты будешь покорной и во всем послушной моей воле, если ты будешь мне угождать, жизнь твоя будет долгой и приятной. Я, Рагнор Йоркский, король Данло, клянусь тебе в этом.

У Чессы руки чесались как следует съездить по его тупой, пьяной роже, но она сделала над собой усилие и сдержалась. Вместо того, чтобы ударить, она улыбнулась и положила руку на его предплечье.

– Я, Чесса, дочь короля Ирландии, стану королевой Данло и поеду с тобой, Рагнор, в твою столицу Йорк. Поскольку ты такой, какой ты есть, многое в жизни изменится. Все знают, что это неизбежно. А кто до сих пор не знает, тот узнает, и очень скоро.

Она сделала паузу и кивнула сначала Турелле, а затем Кереку.

– Больше мне нечего сказать, – заключила она. – Абсолютно нечего. Рагнор заорал:

– Теперь она королева, матушка, она, а не ты! Теперь ты можешь удалиться и забрать с собой все бокалы из голубого стекла, которые я еще не разбил. Чесса, подай мне еще меда, а потом мы уединимся и я сделаю тебя своей. Клянусь богами, мне следовало взять тебя еще в тот, первый раз, но тогда Керек мне помешал. Кстати, я до их пор не наказал его за ту дерзость. А теперь ты уже не девственна. Ну что ж, за это я его тоже накажу.

– Конечно, муж мой, – сладким голосом сказала Чесса, вручая Рагнору большой кубок с медом. – Стать твоей – это нечто такое, что даже трудно себе представить. Вот мед, который ты велел тебе подать. Пей, муж мой, пей до дна. Я придумаю, как наказать Керека. Он не должен был наносить тебе такое тяжкое оскорбление.

– Пожалуй, тебе не стоит больше пить, – вмешался Керек. Он знал, что в скором времени Рагнор погрузится в пьяное беспамятство, и тогда Чесса попытается сбежать. Как видно, придется ему караулить их всю ночь. Керек тихо выругался. Между тем Рагнор не унимался.

– Я король Данло, – важно изрек он, – а ты, Керек, – ничто. Когда мы вернемся в Йорк, я возьму воинов и устрою набег на Ястребиный остров. Мы разнесем эту жалкую груду камней и захватим Утту. Пойдем, Чесса, пора мне наконец по-настоящему стать твоим мужем.

– Конечно, муж мой, – проворковала Чесса и, взяв его под руку, повела в шатер.

Турелла пристально смотрела им вслед.

– Она попытается перехитрить меня, Керек, но ей это не удастся. Так что не тревожься. Если нынче Рагнор окажется неспособен овладеть ею из-за того, что слишком пьян, то он сделает это завтра, когда протрезвеет. А после того как он наконец возьмет ее, мы устроим так, чтобы он пил, не просыхая. Так с ним будет легче справиться.

– Не нравится мне все это, – сказал Керек. – Ты знаешь, госпожа, мне это никогда не нравилось.

– У тебя слишком мягкое сердце, – заметила королева. – Пойдем отсюда, Керек. Чесса ничего не сможет сделать. На корабле шестьдесят воинов, и восемь из них будут стоять на страже всю ночь.

* * *

Клив приказал воинам из Кинлоха затаиться в глубокой тени, которую отбрасывал высокий палисад Инвернесса.

– Сядьте и не двигайтесь с места. Я не хочу, чтобы вас заметили с корабля. Нам нет нужды видеть, что там происходит. Варрик расскажет все, что нам требуется знать.

– Я вижу восемь воинов, несущих вахту, – сказал Варрик. Он нарисовал на песке план корабля и отметил на нем места, где стояли вахтенные. Воины тут же сгрудились вокруг него и присели на корточки, чтобы лучше рассмотреть рисунок. – Рагнор напился и беспробудно спит в шатре для груза, который находится вот тут. Чесса сидит рядом и ждет.

– Ждет? – переспросил Игмал.

– Да, она ждет нас, – ответил Клив. – Ждет меня. Когда мы появимся, она начнет действовать. Это пугает меня. Мне кажется, Турелла скорее убьет ее, чем выпустит из своих рук.

– Нет, – уверенно возразил Варрик. – Турелла не убьет ее.

Клив недоуменно сдвинул брови. Откуда у его отца такая уверенность? Однако он не стал задавать вопросы.

– Пусть каждый из вас выберет, кого из вахтенных он возьмет на себя, – приказал он воинам. – Мы должны убить их быстро и бесшумно. Не давайте телам падать в воду – плеск от падения может всех всполошить. Я займусь Чессой. Повторяю: чтобы все прошло гладко, мы должны действовать быстро и бесшумно. У кого-нибудь есть вопросы?

Однако оказалось, что датский корабль стоит не у самого причала, как говорил Варрик, а по меньшей мере в пятидесяти ярдах от него. На месте его удерживал якорь и толстые швартовы, обвязанные вокруг причальных кнехтов. Вдоль пристани ходили трое дозорных. Все трое были хорошо вооружены и то и дело поглядывали в сторону города. Незаметно подплыть к кораблю не было ни малейшей возможности – это было очевидно.

К тому же четверо из людей Варрика не умели плавать. Клив выругался.

Варрик был явно озадачен.

– Странно, – сказал он. – Когда это они успели отвести корабль от пристани? Когда я видел его, он стоял у самого причала.

Игмал пожал плечами.

– Ну и что же нам делать? – спросил он. – Теперь твой план не годится, Клив. Придется придумать другой.

Клив посмотрел на отца:

– Ты можешь что-нибудь сделать? Варрик молча улыбнулся, извлек из футляра бурру и направился к пригорку, возвышающемуся возле дальнего конца палисада. Клив не знал, зачем его отец удалился: то ли для того, чтобы все еще раз почувствовали, какой он великий чародей, то ли потому, что это действительно было нужно для дела. Варрик взошел на пригорок, сжал бурру обеими руками, высоко поднял ее и начал нараспев произносить какие-то непонятные слова. Вскоре тихую ясную ночь прорезала молния. Она ударила точно в деревянный причал всего в нескольких футах от того места, где прохаживался дозорный с датского корабля. От дощатого настила повалил дым. Дозорный застыл как вкопанный, потом дико заорал.