Симона Элькелес - Идеальная химия

Сьерра смотрит на меня с тем насмешливым выражением, которое часто появляется на моем собственном лице.

— Иди к черту, Брит. Теперь я знаю, что это такое, когда моя лучшая подруга не доверяет мне, спасибо.

Перед тем как выйти из комнаты, она поворачивается ко мне:

— Ты знаешь, что у людей избирательный слух? А у тебя избирательное доверие. Я видела, как ты разговаривала с Изабель Авила сегодня в зале. Если бы я не знала тебя лучше, подумала бы, что вы с ней секретничаете. — Она опускает руки. — Хорошо, я признаю: я ревную, что моя лучшая подруга делится новостями не со мной, а с кем-то еще. Когда поймешь, что я из кожи вон лезу, чтобы ты была счастлива, позвони мне.

Она права. Но отношения с Алексом — нечто новое, поэтому я не готова об этом говорить. Изабель единственная, кто знает меня и Алекса, поэтому и я пошла к ней.

— Сьерра, ты моя лучшая подруга. Ты знаешь это. — Я надеюсь, она понимает, что это правда. Возможно, у меня есть проблемы с доверием, но это не отменяет тот факт, что она мне ближе всех.

— Тогда начни вести себя соответствующе, — бросает она перед уходом.

Я вытираю капельку пота над бровью. Сейчас я еду на встречу с Алексом, чтобы идти на свадьбу. Я выбрала приталенный сарафан кремового цвета на бретельках. Мои родители будут дома, когда я вернусь, поэтому я положила сменную одежду в спортивную сумку. Моя мама, когда я вернусь домой, увидит ту Бриттани, которую ждет, — идеальную дочь. Уже без разницы, сколько держится этот идеальный фасад, если он делает ее счастливой. Сьерра права: я раскрываюсь не перед всеми.

Я сворачиваю за угол и еду к автомастерской. Когда я вижу Алекса, который ждет меня на стоянке, облокотившись на мотоцикл, у меня останавливается пульс. О боже! Я попала. Алекс снял вечную бандану. Его густые черные волосы лежат на лбу и ждут, пока он откинет их назад. Футболку и джинсы сменили черные брюки и черная шелковая рубашка. Он выглядит как молодой мексиканский сорвиголова. Улыбка не сходит с моего лица, пока я паркуюсь рядом.

— Querida, ты выглядишь так, будто скрываешь секрет.

«Это точно, — думаю я, выходя из машины. — Мой секрет — это ты».

— Боже. Ты выглядишь… preciosa[87].

Я кружусь.

— Это платье подойдет?

— Иди сюда. — Он притягивает меня к себе. — Я не хочу больше идти на свадьбу. Ты будешь принадлежать только мне.

— Нет. — Я медленно провожу пальцем вдоль его щеки. — Ты шутишь.

Я люблю эту игривую черту в Алексе. Она заставляет меня забыть обо всех демонах.

— Я пришла, чтобы увидеть мексиканскую свадьбу, и я на ней побываю, — говорю я ему.

— А я думал, что ты хочешь побыть со мной.

— У тебя большое самомнение, Фуэнтес.

— У меня есть и кое-что другое.

Он прислоняет меня к машине, его дыхание согревает мою шею сильнее, чем полуденное солнце. Я закрываю глаза и жду, когда его губы окажутся на моих, но вместо этого слышу его голос:

— Дай мне ключи. — Потянувшись, он забирает ключи.

— Ты же не собираешься бросать их в кусты, да?

— Не искушай меня.

Алекс открывает передо мной дверцу автомобиля и садится на водительское сиденье.

— Разве ты не собираешься пригласить меня в дом? — Я совершенно запуталась.

— Нет. Я поставлю твою машину в мастерскую, чтобы ее не угнали. Это официальное свидание. Я буду за рулем.

Я указываю на его мотоцикл:

— Не думаю, что я соглашусь на это.

Его левая бровь изгибается.

— Почему? Хулио недостаточно хорош для тебя?

— Хулио? Ты назвал свой мотоцикл Хулио?

— В честь моего крутого дяди, который помог моим родителям переехать сюда из Мексики.

— Мне нравится Хулио, даже очень. Просто я не хочу ездить на нем в коротком платье. Если только ты не хочешь, чтобы каждый, кто едет за нами, увидел мои трусы.

Он потирает подбородок, размышляя об этом.

— Вот было бы загляденье.

Я скрещиваю руки на груди.

— Я шучу. Мы поедем на машине моей кузины.

Мы садимся в черную «камри», припаркованную на улице, и едем; через несколько минут он достает сигарету из пачки, лежащей на приборной панели. От щелчка зажигалки я съеживаюсь.

— Что? — спрашивает он с зажженной сигаретой во рту.

Он может курить, если хочет. Может быть, это свидание, но официально я не его девушка. Я качаю головой.

— Ничего.

Я слышу, как он выдыхает, и сигаретный дым сжигает мои ноздри еще больше, чем духи моей мамы. Я до конца опускаю стекло и пытаюсь подавить кашель. Когда мы останавливаемся на светофоре, он смотрит на меня.

— Если у тебя есть проблемы из-за того, что я курю, скажи мне.

— Хорошо, мне это неприятно, — честно отвечаю я.

— Почему сразу не сказала? — Он тушит сигарету в автомобильной пепельнице.

— Я не могу поверить, что тебе это в самом деле нравится, — говорю я, когда мы снова трогаемся.

— Это меня расслабляет.

— Я заставляю тебя нервничать?

Его взгляд скользит от моих глаз к моей груди и вниз, к бедрам.

— В этом платье — очень.

Если я продолжу пялиться на ее длинные ноги, то попаду в аварию.

— Как твоя сестра? — спрашиваю я, меняя тему.

— Она хочет снова обыграть тебя в шашки.

— Правда? Скажи ей, что я поддался. Я хотел произвести на тебя впечатление.

— Проиграв?

Я пожимаю плечами.

— Но ведь сработало?

Я заметил, как она поправляет платье, будто ей нужно произвести впечатление на меня. Я не хочу, чтобы она беспокоилась, поэтому скольжу пальцами по ее коже и беру ее за руку.

— Скажи Шелли, я вернусь за реваншем, — предупреждаю я.

Она поворачивается ко мне, ее голубые глаза сверкают.

— Правда?

— Абсолютно.

Пока мы едем, я пытаюсь болтать. Не получается. Я не тот парень, что постоянно говорит. Хорошо, что Бриттани, кажется, тишина совсем не напрягает. Вскоре я паркуюсь напротив небольшого двухэтажного кирпичного дома.

— Разве свадьба будет не в церкви?

— Не у Елены. Она хотела выйти замуж в доме ее родителей.

Я кладу руку ей на спину, и мы идем к дому. Не спрашивайте, почему я должен показать всем, что она моя. Может быть, в глубине души я неандерталец. Когда мы заходим в дом, музыка Мариачи на заднем дворе ревет и почти каждый сантиметр пространства заполнен. Я наблюдаю за реакцией Бриттани — почувствует ли она, что волшебным образом оказалась в Мексике? Мои родственники не живут в больших домах с бассейнами, к которым она привыкла.

Энрике и куча моих кузенов приветствуют нас. Они все говорят по-испански, что вполне нормально, но без учета одного: моя девушка говорит только по-английски. Я разрешаю своим тетушкам зацеловать меня до смерти, а своим дядюшкам — смачно хлопнуть по спине. Я не уверен, что она к этому готова. Я придвигаю Бриттани ближе к себе, показывая, что я не забыл ее. Я пытаюсь представить ее моей семье, но сдаюсь, когда понимаю, что она все равно не сможет запомнить все их имена.

— Ese![88] — слышу я голос за спиной.

Я оборачиваюсь и вижу Пако.

— Что случилось? — Я хлопаю друга на спине. — Бриттани, я уверен, что ты видела mi mejor amigo[89] в школе. Не волнуйся, я попросил его никому не рассказывать, что он видел тебя здесь.

— Мой рот на замке, — говорит Пако, потом, как придурок, делает вид, что запирает рот и выбрасывает ключ подальше.

— Привет, Пако, — смеется она.

К нам подходит Хорхе, одетый в белый смокинг и с красной розой в петлице. Я хлопаю своего двоюродного брата по спине:

— Эй, чувак, ты действительно хорошо выглядишь.

— Вы тоже не слишком плохо. Ты собираешься познакомить меня со своей подругой или нет?

— Бриттани, это Хорхе. Он несчастный парень…

Я имею в виду, счастливчик, который женится на моей кузине Елене.

Хорхе обнимает ее.

— Друг Алекса — наш друг.

— Где невеста? — спрашивает Пако.

— Она наверху, в своей спальне, плачет.

— От счастья? — делаю я предположение.

— Нет, чувак. Я поднялся, чтобы поцеловать ее, и теперь она хочет все отменить, говорит, плохая примета, если жених увидит невесту до свадьбы, — добавляет Хорхе, пожимая плечами.

— Удачи, — желаю я. — Елена суеверная. Она, скорее всего, заставит тебя сделать какую-нибудь сумасшедшую ерунду, чтобы полоса невезения закончилась.

Пако и Хорхе задумались, что же Елена заставит сделать жениха. Я беру Бриттани за руку и веду за собой. Играет живая музыка. Хотя мы и pochos[90], мы сохраняем наши традиции и культуру. У нас острая еда, большие и дружные семьи, мы танцуем под музыку, которая заставляет наши тела двигаться.

— Пако твой кузен? — спрашивает Бриттани.

— Нет, но ему нравится так думать. Карлос, это Бриттани, — говорю я, когда мы подходим к моему брату.

— Да, я знаю, — говорит Карлос. — Я же застал вас за французским поцелуем.

Бриттани ошеломленно молчит.

— Следи за языком. — Я даю Карлосу подзатыльник.

Бриттани кладет руку на мою грудь:

— Все хорошо, Алекс. Тебе не нужно защищать меня от всех.

Карлос самоуверенно смотрит на нас.

— Именно так, братан. Тебе не нужно защищать ее. Ну разве что от Mamá.

Вот именно. Я ругаю Карлоса на испанском, так чтобы Бриттани не могла понять.

— Vete, cabrón no molestes[91].

Он пытается превратить мое свидание в не пойми что? В ярости Карлос набросился на еду.

— Где твой второй брат? — спрашивает Бриттани.

Мы сидим за одним из многочисленных взятых напрокат столов в середине двора. Я кладу руку на спинку ее стула.

— Луис вон там. — Я указываю на угол двора, где мой младший брат в центре внимания изображает животных с фермы. Мне еще предстоит сообщить ему, что этот талант не привлекает девушек в старшей школе.

Взгляд Бриттани задерживается на четырех маленьких детях моего кузена, все они в возрасте до семи лет и сейчас бегают по двору. Двухлетняя Марисса решила, что в платье ей неудобно, и бросила его в углу двора.

— Они, наверное, напоминают тебе кучку буйных mojados[92].

Она улыбается.

— Нет. Они выглядят как люди, которые веселятся на свадьбе на открытом воздухе. Кто это? — спрашивает она, когда мимо нас проходит парень в американской военной форме. — Еще один кузен?

— Да. Пол только что вернулся с Ближнего Востока. Веришь или нет, он был в «Трехголовом питоне», чикагской банде. Прежде чем он стал морским пехотинцем, у него были проблемы с наркотиками.

Она пристально смотрит на меня.

— Я говорил тебе, что я не связывался с наркотиками. По крайней мере, пока, — твердо заявляю я и хочу, чтобы она поверила мне. — И не торгую ими.

— Клянешься?

— Да. — Я вспоминаю ночь на пляже, когда я облажался с Кармен. Это был последний раз. — Неважно, что ты слышала, но я держусь подальше от кокаина, это точно не игрушка. Я хочу сохранить все клетки мозга, с которыми родился.

— А Пако? — спрашивает она. — Он принимает наркотики?

— Иногда.

Она смотрит на Пако, который смеется и шутит с моей семьей, отчаянно пытаясь стать ее частью. Его мама ушла несколько лет назад, оставив его с ужасным отцом. Я не виню его за желание сбежать. Моя двоюродная сестра Елена в кружевном белом платье наконец появляется, и свадьба начинается. Пока читают клятвы, я стою сзади Бриттани и крепко прижимаю ее к себе. Интересно, в чем она будет на своей свадьбе? Она, вероятно, закажет профессиональным фотографам и видеооператорам запечатлеть это мгновение для вечности.

— Ahora los declare marido y mujer[93], — говорит священник.

Жених и невеста целуются, все вокруг аплодируют. Бриттани сжимает мою руку.

Хорхе и Елена безумно влюблены друг в друга, и это заставляет меня задуматься: будет ли у нас такая любовь с моим будущим мужем? Я думаю о Шелли. У нее никогда не будет мужа, не будет детей. Я знаю, что мои собственные дети полюбят ее так же сильно, как я; у нее не будет недостатка в любви. Но станет ли она сама глубоко переживать из-за того, что у нее никогда не будет собственной семьи и мужа? Я смотрю на Алекса и не могу представить себя в банде или что-то вроде этого. Это не для меня. Но этот парень, который олицетворяет все, против чего я выступаю, связан со мной, как никто другой. Это моя миссия — изменить его жизнь так, чтобы однажды про нас сказали «идеальная пара».

Когда музыка разливается в воздухе, я кладу руки на талию Алексу и склоняю голову ему на грудь. Он сдувает с моей шеи завитки и держит меня в объятиях, пока мы покачиваемся в такт музыке. Парень подходит к невесте с пятидолларовой купюрой.