— Что я могу сделать?

— Скажи Алексу, что выход есть. И если кто-то может его найти, то это он.

Сказать ему? Алекс возмущается, когда ему говорят, что делать. Я не могу представить, что он согласился на сделку с наркотиками.

— Бриттани, ужин уже остыл! — кричит мама из кухни. — И папа только что вернулся домой. Давайте сядем ужинать всей семьей хотя бы раз.

Грохот посуды заставляет маму вернуться в дом. Блестящий ход, Шелли. Но не Шелли должна сказать родителям правду.

— Подожди здесь, — говорю я, — если не хочешь стать свидетелем семейной ссоры Эллисов.

Пако потирает руки:

— Это должно быть еще лучше, чем в моей семье.

Я захожу на кухню и целую отца в щеку.

— Кто это? — спрашивает папа с опаской.

— Пако, это мой папа. Папа, это мой друг Пако.

Пако говорит:

— Здравствуйте.

Мой отец кивает. Мама кривится.

— Нам с Пако нужно идти.

— Куда? — Папа совершенно запутался.

— К Алексу.

— Нет, ты не пойдешь, — говорит моя мама.

— Кто такой Алекс? — удивляется папа.

— Мексиканский мальчик, про которого я тебе говорила, — выходит из себя мама. — Разве ты не помнишь?

— Я ничего не помню в последние дни, Патриция.

Моя мама бросает тарелку с едой в раковину. Блюдо бьется, и еда разлетается по всей кухне.

— У тебя было все, что ты хотела, Бриттани, — говорит моя мать. — Новый автомобиль, дизайнерская одежда…

Мое терпение лопнуло.

— Это все напоказ, мама. Конечно, снаружи все считают вас успешными, но вы никудышные родители. Я бы поставила вам обоим «С» с минусом по воспитанию детей, и вам еще повезло, что я не миссис Питерсон. Почему вы боитесь показать остальным, что у вас есть проблемы? — Я не могу остановиться. — Слушайте, Алексу нужна моя помощь. Это одно из тех качеств, которые делают меня мной: я верна тем, кто в моем сердце. Простите, если это обижает вас или пугает, — говорю я.

Шелли устраивает переполох, и мы все идем к ней.

— Бриттани, — зовет компьютерный голос. Пальцы Шелли пытаются набрать слова: — Хорошая. Девушка.

Я сжимаю руку сестры и продолжаю разговор с родителями:

— Если вы хотите выгнать меня или отречься — за то, какая я есть на самом деле, — тогда сделайте это скорее.

Я перестала бояться. Бояться за Алекса, Шелли и за себя. Пришло время встретиться лицом к лицу с моими страхами, иначе я буду чувствовать себя несчастной или виноватой всю оставшуюся жизнь. Я неидеальна. Пришло время, чтобы мир об этом тоже узнал.

— Мама, я собираюсь поговорить с социальным работником в школе.

Моя мама морщит нос в отвращении.

— Это унизительно. Это будет храниться в школьной записи всю твою жизнь. Тебе не нужен социальный работник.

— Нет, нужен. — И добавляю: — И тебе. Нам всем.

— Послушай меня, Бриттани. Если ты выйдешь за эту дверь… не возвращайся.

— Ты стала бунтаркой, — вставляет мой папа.

— Я знаю. От этого мне хорошо.

Я хватаю кошелек. Это все, что у меня есть, не считая одежды на мне. Я улыбаюсь и сжимаю руку Пако.

— Готов?

Он тут же подхватывает мою руку.

— Да.

Когда мы в его машине, он говорит:

— Ты крутая девчонка. Я никогда не думал, что ты можешь так биться.

Пако привозит меня в самую темную часть Фейерфилда. Там он ведет меня к большому складу на одинокой проселочной дороге. Грозные темные тучи заполняют небо, становится холодно — будто мать-природа посылает нам предупреждение. Дородный парень останавливает нас.

— Кто эта Снегурочка? — спрашивает он.

Пако говорит:

— Она чиста.

Парень смотрит на меня сверху вниз и открывает дверь.

— Если она начнет что-то вынюхивать, это будет на твоей совести, Пако, — предупреждает он.

Все, что я хочу сделать, — это забрать Алекса отсюда подальше, потому что здесь опасно.

— Эй, — раздается скрипучий голос рядом. — Если потом нужно будет отвезти тебя домой, приходи ко мне, si?

— Иди за мной, — говорит Пако, схватив мою руку и потянув вперед по коридору.

Голос доносится с противоположной стороны склада… Голос Алекса.

— Позволь я войду к нему сама, — говорю я.

— Это не лучшая идея. Подожди, пока Гектор не поговорит с ним, — произносит Пако, но я не слушаю.

Я иду на голос Алекса. Он разговаривает с двумя другими парнями. Очевидно, дело серьезное. Один из парней достает лист бумаги и протягивает его Алексу. Вдруг Алекс замечает меня. Алекс отвечает по-испански, потом складывает бумагу и сует ее в карман джинсов. Его голос сейчас жесткий и грубый, как и выражение его лица.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает он меня.

— Я просто…

Я не могу закончить предложение, потому что Алекс сжимает мое предплечье.

— Ты просто уйдешь сейчас же. Черт, кто привел тебя сюда?

Я пытаюсь придумать ответ, когда Пако появляется из темноты.

— Алекс, пожалуйста. Пако привез меня сюда, но это была моя идея.

— Ты culero. — Алекс отпускает меня и подходит к Пако.

— Разве это не твое будущее, Алекс? — спрашивает Пако. — Почему ты стыдишься показать твоей novia свой второй дом?

Алекс ударяет Пако в челюсть. Пако оседает. Я подбегаю к нему, затем кидаю на Алекса недоумевающий взгляд.

— Я не могу поверить, что ты сделал это! — Я кричу. — Он твой лучший друг, Алекс!

— Я не хочу, чтобы ты видела это место! — Струйка крови стекает у Пако изо рта. — Тебе не следовало приводить ее, — говорит Алекс, на этот раз спокойно. — Ее не должно здесь быть.

— Как и тебя, братан, — говорит Пако тихо. — Теперь забери ее. Она уже насмотрелась.

— Пойдем со мной, — приказывает Алекс, протягивая руку.

Вместо этого я беру за подбородок лицо Пако и осматриваю ушиб.

— Боже, у тебя кровь, — говорю я, начиная тревожиться. От вида крови мне становится плохо. Меня всегда тошнит от крови и насилия.

Пако мягко убирает мою руку.

— Со мной все будет хорошо. Иди с ним.

Из темноты раздается голос, говорящий что-то по-испански Алексу и Пако. Я дрожу от мощи этого голоса. Раньше я не боялась, но теперь… Он говорил с Алексом до этого. Он одет в темный костюм и белоснежную рубашку. Я видела его мельком на свадьбе. Его черные как смоль волосы зачесаны назад, кожа темная. По одному взгляду понятно, что это кто-то очень значительный в «Мексиканской крови». Двое больших парней стоят по обе стороны от него.

— Nada[115], Гектор. — Алекс и Пако говорят в унисон.

— Отведи ее куда-нибудь, Фуэнтес.

Алекс берет мою руку и тащит со склада. Когда мы наконец-то выходим на улицу, я выдыхаю.

48. Алекс

— Убираемся отсюда. Ты и я, mi amor. Vamos![116]

Я с облегчением вздыхаю, когда сажусь на Хулио и устраиваю Бриттани за спиной. Она обхватывает меня руками и крепко прижимается, когда я выезжаю с парковки. Мы летим по улицам, которые размываются от скорости. Я не останавливаюсь, даже когда начинается ливень.

— Мы можем остановиться? — кричит Бриттани сквозь шум дождя.

Я останавливаюсь под старым заброшенным мостом на берегу озера. Сильный дождь заливает все вокруг, но здесь можно укрыться. Бриттани спрыгивает на землю.

— Ты глупый сопляк, — говорит она. — Ты не можешь торговать наркотиками. Это опасно и глупо, и ты обещал мне. Ты можешь попасть в тюрьму. В тюрьму, Алекс. Тебе, может, и плевать, а мне нет. Я не позволю тебе разрушить свою жизнь.

— Что ты хочешь услышать?

— Ничего. Все. Скажи, что я не просто так стою здесь, как полная идиотка.

— Правда в том… Бриттани, посмотри на меня.

— Я не могу. — Она наблюдает за струями дождя. — Я устала представлять себе самые ужасные варианты…

Я притягиваю ее к себе.

— Не думай об этом. Все разрешится само собой.

— Но…

— Никаких «но». Поверь мне.

Я закрываю ее рот поцелуем. Запах мокрого дождя и печенья успокаивает меня. Я ласкаю ее спину. Бриттани сжимает мои мокрые плечи. Мои руки проскальзывают под рубашку, а пальцы обводят пупок.

— Иди ко мне. — Я поднимаю ее и усаживаю на мотоцикл.

Я не могу перестать целовать ее. Я шепчу, как мне с ней хорошо, смешивая испанские и английские слова. Я задерживаюсь на ее шее и, когда она выгибается назад, снимаю с нее рубашку. Я могу заставить ее забыть обо всех проблемах. Когда мы вместе, я могу думать только о ней.

— Я теряю контроль, — признается она, закусив нижнюю губу.

Я обожаю эти губы.

— Мамасита, я уже его потерял. — Я прижимаюсь ближе, чтобы она почувствовала мое возбуждение.

Она двигает бедрами в медленном ритме. Я не заслуживаю такого приглашения. Я очерчиваю ее рот кончиками пальцев. Она целует их, а я медленно провожу рукой от ее подбородка вниз, по шее, по ложбинке между грудей. Она ловит мою руку.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, Алекс.

Я накрываю ее тело своим. Я легко могу взять ее. Черт, она сама просит меня об этом. Но тут во мне просыпается совесть. Этот loco спор, который мы затеяли с Лаки. Слова моей мамы, как легко сделать девушку беременной. Когда я соглашался на пари, у меня не было чувств к этой сложной белой девушке. Но сейчас… Черт, я не хочу думать о своих чувствах. Я ненавижу их — ими можно только испортить кому-то жизнь. Пусть Бог накажет меня прямо сейчас: я хочу заняться с Бриттани любовью, а не трахнуть ее на своем мотоцикле, как дешевую шлюху. Я убираю руки от ее cuerpo perfecto[117] — это первое разумное действие за сегодня.

— Я не могу взять тебя так. Не здесь. — Голос охрип от эмоционального перенапряжения.

Эта девушка собирается подарить мне свое тело, хотя знает, кто я и чем занимаюсь. Реальность трудно принять. Я жду, что она смутится или придет в бешенство. Но она прижимается к моей груди и обнимает. «Не делай этого со мной», — хочу я сказать. Вместо этого я заключаю ее в объятия и крепко прижимаю.

— Я люблю тебя. — Она говорит так тихо, будто в мыслях.

«Не говори, — хочу я сказать. — No! No!» У меня внутри все переворачивается, и я прижимаю ее сильнее. Боже, если бы все было по-другому, я никогда бы не отказался от нее! Я зарываюсь лицом в ее волосы и представляю, как похищаю ее из Фейерфилда. Мы стоим так очень долго. Дождь закончился, и нужно возвращаться к реальности. Я снимаю ее с мотоцикла, чтобы она надела рубашку. Бриттани смотрит на меня с надеждой.

— Ты все-таки пойдешь на эту сделку?

Я слезаю с Хулио и качу его до конца тоннеля. Я выставляю руку — вода все еще капает и стекает с моей руки.

— Я должен. — Я стою к ней спиной.

Она подходит ко мне.

— Почему? Почему ты должен делать то, из-за чего можешь оказаться в тюрьме?

Я кладу ладонь на ее мягкую бледную щеку и улыбаюсь.

— Разве ты не знала, что члены банды торгуют наркотиками? Это часть работы.

— Хватит. Наверняка есть какой-то способ…

— Если ты хочешь выйти из банды, тебе бросают вызов. Иногда это пытки, иногда побои. Если ты выживаешь после этого, то выходишь. Но, preciosa[118], только один раз я видел, как кто-то остался в живых. Парня избили так зверски, что он до сих пор жалеет, что не умер сразу. Ты никогда не поймешь, как это нужно моей семье.

— Из-за денег?

Я отпускаю ее руку.

— Нет, не из-за денег. — Я откидываю голову и морщусь от досады. — Пожалуйста, мы можем сменить тему?

— Я против того, чтобы ты занимался чем-то незаконным.

— Querida, тебе нужен святой. Или хотя бы министр. И я ни тот ни другой.

— Я важна для тебя?

— Да.

— Тогда докажи это.

Я снимаю бандану с головы и провожу рукой по волосам.

— Ты знаешь, как мне тяжело? Mi madre ждет от меня, чтобы я оставался в банде и защищал семью, но отрицает это. Гектор хочет, чтобы я доказал свою преданность банде. А ты… единственный человек, с которым я могу начать другую жизнь, просишь доказать, что я люблю тебя, и сделать то, что подвергнет опасности мою семью. Я должен сделать это. И никто, даже ты, не заставит меня передумать. Oluídalo[119].

— Ты рискнешь тем, что есть между нами?

— Черт, не делай так. Мы не должны ничем рисковать.

— Если ты будешь торговать наркотиками, все будет кончено. Я рискнула всем ради тебя… ради нас. Друзьями. Родителями. Всем. Ты не можешь сделать то же самое?

Я накидываю на нее куртку, потому что у нее уже зуб на зуб не попадает.