Он и получил больше, намного больше. Коронер добавил к уже громадной сумме награды, в надежде отвлечь критику от своего ведомства, а министр внутренних дел добавил тяжелый кошелек с благодарностью от правительства. Газета предложила кругленькую сумму всего лишь за одно интервью, а крупноформатный печатник заплатил за его портрет. Испытывающие облегчение женщины присылали ему монеты, иногда – анонимно, иногда – вместе с надушенными записками. Эти последние он возвращал, но деньги оставлял и находил им хорошее применение.

  Его счета будут оплачены сразу же, как только поверенные смогут подсчитать их. Начнется ремонт Уэллстоун-Парка, будет закуплено новое оборудование для фермеров и наняты рабочие. Будет восстановлена ежегодная рента Гвен, на тот случай, если она, с Божьей помощью, захочет выйти замуж, то у нее будет что-то, что она сможет принести новому супругу. Стоуни может сделать и несколько осторожных инвестиций, чтобы какая-то часть денег заработала ему еще большую сумму. А его приют для девушек обзаведется новой крышей.

  Он не стал очень богатым, по стандартам Эллианны, но его можно назвать хорошо обеспеченным. Виконт немедленно отказался от своей работы, никогда больше не собираясь сопровождать особу женского пола за деньги, если только соберется продавать кобылу на аукционе в Таттерсоллз. Он мог заняться своими полями, овцами и племенной фермой. Судостроительным предприятием можно будет заняться позже, если Стоуни пожелает. Если нет, то он все равно может неплохо жить в Уэллстоун-Парке и держать лондонский дом открытым для Гвен. Или может остаться в городе, если так пожелает его жена. Стоуни закрыл бухгалтерские книги и надел шляпу и перчатки.

  Теперь он может позволить себе жениться. Но не может позволить упустить еще один шанс выбрать жену правильно.

  Ему нужна Эллианна, и не только потому, что он ничего не смог разобрать в бухгалтерских книгах, и хотел выслушать ее советы по поводу инвестиций. Стоуни знал, что без нее он станет беднее любого нищего на улице, и не важно, какая у него сумма денег в банке. Ему просто нужно убедить ее, что желанная награда – это она сама, а не ее состояние. Виконт взял с собой верхнюю бухгалтерскую книгу, чтобы доказать, что он – мужчина со средствами. В этот раз он намеревался добиться успеха.

  Десять других мужчин оказались там раньше него, с букетами, конфетами и стихами. Однако никто не принес бухгалтерских книг. Эллианна избавилась от них взмахом руки и улыбкой, сказав Тиммсу, что больше не будет принимать посетителей. Старый дворецкий поблагодарил ее и милосердного Господа, сел и снял туфли. Эллианна повела Стоуни к себе в кабинет.

  Один взгляд на Стоуни, одетого в темно-синюю куртку, замшевые бриджи и высокие сапоги, заставил ее забыть обо всех тех других мужчинах. Они заставляли ее зевать; от него у Эллианны захватывало дух. Она знала, что хотела сказать, но, внезапно оробев, ждала, пока заговорит он. Она знала, что хотела услышать.

  Ей не хотелось выслушивать финансовый отчет. Эллианна нахмурилась.

  Ей не хотелось слушать отчет об инвестициях. Она сердито посмотрела на него.

  Но больше всего ей не хотелось слышать душераздирающий вопль своей тетушки из передней гостиной. Эллианна вскочила на ноги и пробежала мимо Стоуни и его глупых списков. Тот уронил бухгалтерскую книгу и последовал за ней.

  Тетя Лалли кричала, а босой Тиммс стоял на коленях и молился. Нет, он тряс собаку, которая, лежа на боку, с трудом хватала ртом воздух.

  – Я дала ему кусочек турнепса, – завыла тетя Лалли. – Он был достаточно мягким, клянусь. Но пес подавился, начал задыхаться и хрипеть; а затем упал, как мой муж, когда проглотил ту вишневую косточку. Клянусь сокровищами святого Джерома, я убила кого-то еще!

  Собака едва дышала.

  – Сделайте что-нибудь! – закричала Эллианна.

  – Вы хотите, чтобы я спас жизнь этого жалкого создания? Почему? – Но Стоуни уже опустился на пол, нерешительно приоткрыл пасть собаки и сунул одну руку – к сожалению, без перчатки – в горло Атласу. Он не почувствовал ничего, кроме нескольких зубов на задней части челюсти. Виконт посмотрел на тетю Лалли и на вязание, которое она уронила, и подумал о том, чтобы засунуть в горло собаке одну из длинных спиц. Или в горло тетушке, если она не перестанет вопить и мешать ему думать. Это будет крайняя мера.

  Эллианна умоляюще смотрела на него. Проклятие, он еще не сделал предложение, а уже подвел ее.

  Стоуни поднял собаку с пола и сильно встряхнул, держа пса головой вниз. У собаки застучали оставшиеся зубы, но больше ничего не произошло. Затем виконт ударил пса об отделанный тканью подлокотник дивана. Снова ничего не случилось. Вспомнив поединок с Бланшаром, Стоуни ударил животное кулаком в то место, где, как он полагал, находилась талия. Эллианна охнула; тетя Лалли выругалась; Тиммс взмолился, но в это самое время произошло то же, что и с Бланшаром. Весь оставшийся в теле собаки воздух вырвался наружу с громким свистом, вместе с куском турнепса. Стоуни положил собаку на пол, а затем прижался ухом к ее груди, прислушиваясь к сердцебиению. Он слышал об искусственном дыхании «изо рта в рот», о вдыхании воздуха в рот пострадавшему от утопления. Ничего себе, Эллианна ведь не ожидает этого от него, не так ли?

  Да, кажется, ожидала, судя по ее умоляющему взгляду. Позже ему придется заново подумать над брачным предложением. Женщина, которая просит мужчину свернуть горы – это одно, но вот это…

  – Да! Он дышит! Да! Нет, черт бы тебя побрал, не надо лизать мне лицо!

  Затем тетя Лалли бросилась в объятия Стоуни, едва не свалив того на пол.

  – Ты спас мою племянницу, а теперь – собаку! А я-то полагала, что у тебя нет характера! Клянусь всеми святыми, Уэллстоун, у тебя есть яйца! – Она расцеловала его в обе щеки, что было едва ли не хуже, чем собачье выражение благодарности.

  Тиммс всхлипывал от радости, но не потому, что испытывал какую-то привязанность к собаке, в чем Стоуни был уверен, но из-за того, что его молитвы были услышаны: дворецкому не пришлось вдыхать воздух в пасть этой псине. Виконт подтолкнул тетю Эллианны в сторону старика. Пусть они утешают и поздравляют друг друга. А он и так долго ждал.

  Стоуни распахнул объятия. Эллианна бросилась к нему.

  Прежде чем он смог заговорить, она остановила его поцелуем, а затем произнесла:

  – Нет, я слишком долго ждала, чтобы сказать это, и может так случиться, что потом мне опять не хватит смелости. Но ты на самом деле мой герой, Стоуни, самый лучший человек из всех, кого я знаю. Мне все равно, если ты не любишь меня. Я все равно хочу быть твоей. Если ты не хочешь жениться, то я смогу попытаться и смириться и с этим тоже, пока буду разделять с тобой жизнь, постель и мысли. Не думаю, что смогу вынести, если ты женишься на ком-то еще, но до тех пор мы можем вести такую жизнь, какую ты пожелаешь. Ты можешь стать самым богатым консортом в королевстве, потому что я отдам все, до последнего шиллинга, чтобы вечно находиться в твоих объятиях, как сейчас. Или ты можешь стать самым бедным и жить только на любви, потому что я потрачу все деньги на благотворительность, если ты захочешь.

  Стоуни поцеловал ее веки, одно за другим.

  – Постой, милая. Кто сказал, что я не люблю тебя?

  – Ты любишь меня?

  – Нет, не любит! – раздался властный голос из коридора. Одетый в алую форму офицер пришел с визитом, но, не найдя никого у двери, похромал в сторону голосов. Теперь он стоял, опираясь на трость, но, очевидно, был готов ударить Стоуни ею по голове. – Отпусти мою невесту, негодяй!

  Стоуни посмотрел на него.

  – Брисбен?

  Эллианна посмотрела на него.

  – Невесту?

  Офицер посмотрел на Эллианну.

  – Изабелла?

 Глава 30

  Как оказалось, друг Стоуни, Дэниел, капитан Брисбен, встретился с Изабеллой несколько месяцев назад, когда та ехала в Лондон.

  Сам он возвращался в город после того, как сопроводил вдовствующую графиню Харгрив к ее дочери, ожидавшей рождения ребенка. Стоуни вспомнил об этой поездке, потому что сам занимался приготовлениями к ней. Леди Харгрив не любила путешествовать без мужского сопровождения, даже если ей приходилось платить за него, так как владельцы гостиниц лучше обслуживали, давали лучшие комнаты и лошадей тем женщинам, которые находились под мужской защитой. И ей нравилось флиртовать.

  Брисбен, по большей части, ехал рядом с экипажем, оскорбляя леди, но все же благополучно доставил ее под крышу зятя, который щедро вознаградил его, потому что находился в приподнятом настроении после рождения первого сына.

  С монетами в кармане, капитан не торопился возвращаться в Лондон. Он остановился в приятной гостинице, но его отдых был нарушен шумом. Туда прибыл экипаж, частный наемный экипаж, но грум, горничная леди и пожилая компаньонка оказались больны. Да и кучер был не в лучшем состоянии. Сперва хозяин гостиницы попытался прогнать их, боясь заразиться, но потом красивая юная леди поклялась, что предыдущей ночью они съели плохую рыбу, которую сама она пробовать не стала. Как джентльмен, Брисбен, разумеется, пришел на помощь молодой женщине. Капитан добился, чтобы ей предоставили комнаты, а о ее слугах позаботились. Он сам съездил за аптекарем, так как в деревне не было ни хирурга, ни врача.

  – Она никогда не писала мне ни о чем подобном, только о том, что во время путешествия возникла задержка, – проговорила расстроенная Эллианна. Она отправила сестру в дорогу с достаточной защитой против всего, кроме плохой рыбы… и красивых раненых офицеров. – Что еще вы сделали для моей сестры, сэр? – потребовала она ответа.

  Стоуни вмешался:

  – Тише, дорогая. История еще не закончена.

  Брисбен кивнул.

  – Аптекарь заявил, что пациентам нужен пятидневный отдых, по меньшей мере. А гостиница была далеко не самая лучшая, обслуживающая в основном местных погонщиков скота и тех, кто путешествовал в экипажах. Я не мог оставить там юную мисс совсем одну, не так ли?

  – Конечно, нет, – согласился Стоуни, когда Эллианна была готова предложить любое количество альтернатив.

  Ощутив ее неодобрение, Брисбен повернулся к ней.

  – Клянусь, мэм, я не знал, что она – наследница. Она была одета просто, как милая провинциальная девушка, не по последнему крику моды. Мисс Изабелла сказала, что едет в Лондон, так как ее пожилая тетушка желает, чтобы она вступила в подходящий брак. Я подумал, что это означает обеспеченную партию, никогда не предполагая, что тетушка в родстве с маркизом, или что леди Августа намеревается выдать ее за человека с титулом. Мисс Изабелла утверждала, что ей наплевать на выгодную партию; ей просто хочется посмотреть достопримечательности.

  – Я говорила ей, что не нужно торопиться с выбором мужа, а просто хорошо проводить время.

  Брисбен кивнул.

  – Я рассказал ей, куда отправиться в первую очередь, какие здания, выставки и виды ей не стоит пропускать. Она делала заметки и составляла списки.

  Стоуни бросил взгляд на Эллианну.

  – Фамильная черта?

  – Мы все – отлично организованные, деятельные люди. Я не могу поверить, что Изабелла не наняла другой экипаж, конечно же, после того, как устроила слуг в гостиницу. Для нее было бы менее опасным завершать путешествие в одиночку, чем оставаться во второсортной гостинице вообще без какой-либо компаньонки.

  Брисбен покраснел. Мисс Кейн, конечно же, была права. Он мог бы упросить жену викария или дочь хозяина гостиницы сопровождать мисс Изабеллу, пока он сам ехал рядом с экипажем. Но ему не хотелось, чтобы она уезжала, а она не была готова к отъезду. Поэтому они разговаривали и гуляли, насколько позволяла его хромота, и вместе обедали в отдельной гостиной. В противном случае, как утверждал капитан, мисс Изабелле пришлось бы принимать пищу в крошечной спальне, или одной.

  – Боже упаси, – пробормотала Эллианна, зная, что последует за этим.

  – Она вела себя так мило и любезно, ни разу не унизила меня за неуклюжую походку, как это делали многие капризные лондонские девушки, считающие, что хромой мужчина не стоит их внимания. Мисс Изабелла считала меня героем, получившим ранения, когда защищал свою страну. Она не думала, что моя жизнь окончилась вместе с военной карьерой, а только началась. Я мог бы стать тем, кем захочу, говорила она.

  – И вы хотели бы стать…?

  – Ее мужем. Белла – идеальна; она красива, но скромна, умна, но не высокомерна. Как же мне не обожать ее, не захотеть заботиться о ней до конца жизни, чтобы она была рядом и родила мне детей?

  Стоуни взял Эллианну за руку.

  – В самом деле, как?

  – И, к моему восторгу, она ответила на мои чувства. Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, но теперь верю.

  Эллианне не хотелось обсуждать то, как можно влюбиться.