Чарли прошел вперед, чтобы найти свое место. Саймон провел леди О. через дверь. Остановившись на пороге, чтобы поправить шаль, она пробормотала:

— Не будьте таким мрачным. Я ведь не замечаю, что происходит в другом конце комнаты, откуда мне знать, там она или нет? — Якобы пытаясь снова взять его за руку, она ткнула его под ребра локтем. — И еще, я очень крепко сплю…

Саймон едва не разинул рот, он давно знал, что леди О. всегда была удивительно ловкой свахой, но ему никогда не приходило в голову, что она станет помогать ему в его ухаживании за Порцией.

Она позволила ему усадить ее на место, после чего мановением руки отпустила. Идя к свободному месту рядом с Порцией, затем выдвигая стул и садясь за стол, Саймон подумал, что иметь союзником леди О. весьма недурно.

В особенности сейчас. Помимо всего прочего, леди О. была до мелочей прагматична. На нее можно положиться, она настоит на том, чтобы Порция вела себя разумно. И была в безопасности.

Разворачивая салфетку, Саймон бегло взглянул на чуть высокомерное выражение лица Порции и позволил лакею обслужить его. Он, точнее, они, возможно, еще не выбрались из дебрей, но сейчас он определенно чувствовал себя увереннее, чем когдалибо еще после того, как Порция узнала о его истинной цели.


По общему согласию тон участников раута сознательно и определенно изменился. Потягивая чай в гостиной, Порция поймала себя на мысли, что Китти это не одобрила бы. Атмосфера была сродни той, когда собирается большая семья, но без свойственной этому событию веселости. Все присутствующие чувствовали себя непринужденно друг с другом и, казалось, сбросили маски, как бы решив, что в силу сложившихся обстоятельств они освобождены от того, чтобы соблюдать обычные светские условности.

Дамы удалились в гостиную первыми. Никто не ждал, что джентльмены к ним присоединятся. Компания разбилась на группы по всему залу, все тихонько разговаривали, не было ни смеха, ни драмы, просто велись спокойные беседы.

Беседы имели своей целью приглушить, снять ужас, порожденный убийством Китти и вытекающей из этого необходимостью расследования дела.

Сестры Хэммонд оставались бледными, но постепенно стали приходить в себя. Люси Бакстед тоже немного оправились. Уинифред, одетая в темносинее платье, которое ей явно не шло, выглядела страшно бледной и измученной. Миссис Арчер на обед не явилась.

Как только чай был выпит, присутствующие поднялись и разошлись. Кажется, все чувствовали, что нужно хорошо отдохнуть в преддверии вопросов, которые перед ними может поставить Стоукс. Лишь Друсилла решилась спросить Порцию, что она думает о Стоуксе и находит ли его компетентным. Порция ответила, что в компетентности его не сомневается, однако улик настолько мало, что дело может остаться нераскрытым.

Друсилла кивнула и удалилась.

Помогая леди О. добраться до ее комнаты, Порция увидела раскладную кровать, установленную возле пустого очага в дальнем от большой кровати конце комнаты. Пришла горничная леди О., чтобы помочь госпоже раздеться. Порция села на стул возле окна и тут заметила, что ее одежда уже принесена из ее комнаты. Ее платья висели на веревке, протянутой в углу, белье и чулки были аккуратно сложены в ее чемодане, который стоял открытым в углу. Подняв голову, она увидела свои щетки и шпильки для волос, флакон духов и расчески на каминной полке.

Выглянув в потемневший сад, Порция стала придумывать причину для того, чтобы выйти прогуляться, которую леди О. могла бы принять.

Ничего подходящего ей в голову не пришло к тому моменту, когда к ней подошла горничная и спросила, не нужно ли ей помочь снять платье. Порция покачала головой, пожелала девушке спокойной ночи, поднялась и направилась к кровати.

Свеча на ночном столике уже была погашена, леди О. лежала с закрытыми глазами, обложенная подушками.

Порция наклонилась и поцеловала ее в бледную щеку.

— Хорошего сна вам.

Леди О. хмыкнула:

— О, я буду спать крепко. Не знаю, как устроитесь вы, но вам лучше определиться. — Не открывая глаз, она подняла руку и показала в сторону двери. — Давайте идите.

Порция недоуменно посмотрела на леди О., затем решилась спросить:

— Куда мне идти?

Открылся один старческий глаз и уставился на нее.

— А как вы думаете?

Пока Порция стояла и пыталась лихорадочно понять смысл сказанного, леди О. фыркнула и снова закрыла глаз. — Мне уже, слава Богу, больше семидесяти лет. Мне уже больше семидесяти семи! Я способна понять, что происходит у меня под носом.

— Вы… понимаете?

— Конечно. Имейте в виду, я не уверена, что вы поступаете правильно, но все может быть. — Она поглубже угнездилась в подушках. — А теперь — марш! Нет смысла терять время. Вам двадцать четыре, а ему сколько? Тридцать? Вы оба потеряли уже достаточно времени.

Порция не нашлась с ответом и в конце концов решила, что умнее всего не отвечать вообще.

— В таком случае — спокойной ночи. — Повернувшись, она направилась к двери.

— Погодите минутку!

Услышав раздраженную команду, Порция обернулась.

— Куда вы идете?

Она показала на дверь.

— Вы только что сказали…

— О Господи, девочка, неужели я вас должна всему учить? Вам нужно сменить платье.

Порция посмотрела на свое твилловое пурпурное платье. Она сильно сомневалась, что Саймону важно, в каком платье она будет, ей не придется долго в нем находиться. Открыв рот, она собралась спросить, какое это может иметь значение.

Леди О. вздохнула:

— Переоденьтесь в дневное платье, в котором вы намерены появиться завтра. В этом случае, если ктонибудь увидит вас, когда вы будете возвращаться, он решит, что вы встали рано и вышли на прогулку. Если вас увидят в коридоре сегодня, то решат, что вы приготовились ко сну, затем вспомнили, что нужно чтото сделать или что я вас за чемто послала. — Она фыркнула и откинулась на подушки. — Вас, молодых, я могла бы научить коечему, — она закрыла глаза и лукаво скривила губы, — но это только полдела.

Порция улыбнулась, что еще ей оставалось делать? Она послушно сняла пурпурное твилловое платье и натянула дневное голубое из поплина. Застегивая крошечные пуговицы на лифе, Порция подумала о Саймоне, которому скоро придется снова их мучительно расстегивать. Однако же то, что предложила леди О., было вполне разумно…

Внезапно ей в голову пришла мысль, закралось подозрение…

Застегнув последнюю пуговицу, она направилась не к двери, а к кровати. Остановившись в ярде, она попробовала понять, не спит ли уже леди О.

— Вы все еще здесь?

— Сейчас ухожу, но я подумала… вы знали, что Саймон будет здесь, на этом рауте?

Последовала пауза, после чего леди О. сказала:

— Я знала, что он и Джеймс — близкие друзья со времен учебы в Итоне. Было вполне вероятно, что он приедет.

Порция вспомнила о жарких спорах в КэлвертонЧейзе с Люком, Амелией и ее матерью о том, как она настаивала, чтобы леди О. взяла когонибудь с собой в это путешествие, как, леди О. сопротивлялась к наконец уступила, нехотя согласившись взять ее с собой.

Прищурив глаза, она смотрела на пожилую леди, которая притворялась спящей, и думала, в какой степени нынешняя ситуация, в которой они оказались с Саймоном, сложилась благодаря таким малозаметным манипуляциям этой самой опасной сводни высшего света.

И решила, что это не важно. Леди О. была права — они потратили достаточно много времени впустую. Выпрямившись, Порция повернулась к двери.

— Спокойной ночи. Увидимся утром.

И это будет именно утром. Одним из самых замечательш моментов плана леди О. было то, что Порция теперь была в утреннем платье и ей не придется уходить от Саймона до зари.


Саймон был в своей комнате, ожидая и размышляя о том, найдет ли Порция способ прийти к нему, или же она ухватится за возможность остаться в стороне, чтобы, заново обдумать и взвесить все аргументы против брака с ним и возвести от него новые барьеры. Стоя у окна, испытывая состояние внутренней напряженности, он потягивал бренди из бокала, который не выпускал из рук последние полчаса, и всматривался в густеющую тьму снаружи.

Он не хотел, чтобы Порция слишком много размышляла о том, каким он будет мужем. В то же время Саймон знал, что, попытавшись даже самым деликатным образом отвлечь ее от этих размышлений, он выкопает еще более глубокую яму для себя, ибо она решит, что он не заслуживает ее доверия.

Он был похож на птицу с подрезанными крыльями. Но сделать ничего — ну просто ничего! — не мог.

Он пойдет своей дорогой, невзирая ни на что. Порция была слишком проницательна, слишком прямолинейна, чтобы не смотреть фактам в лицо и закрывать глаза на трудности в его и в ее характерах. Единственным утешением было то, что когда она наконец примет решение в его пользу, он будет определенно знать, что она сделала это с открытыми глазами и открытой душой.

Поколебавшись, он допил бокал.

Скрипнула входная дверь. Обернувшись, Саймон увидел, как Порция входила — стройная, элегантная, в свежем платье. Она приближалась к нему с мягкой, но уверенной улыбкой на лице. Он поставил бокал на подоконник, освобождая руки для объятий. Порция приблизилась и вошла в кольцо его рук.

Саймон наклонил голову, их губы встретились. Тлеющие угольки, которые в течение последних дней теплились под прохладной поверхностью, тут же вспыхнули, превратились в язычки пламени, лизнули и охватили их обоих одновременно. Чувствуя застежку на платье спереди, Саймон освободил руки и попытался расстегнуть пуговицы. Но пуговицы были совсем крошечными и надежно сидели в петлях. Он вынужден был прервать поцелуй и заняться ими всерьез.

— Зачем ты переоделась? — Другое платье он снял бы с нее в одну минуту.

— Леди О.

Саймон вскинул голову, Порция улыбнулась.

— Она подсказала, что в дневном платье я не вызову подозрений, возвращаясь утром.

Пальцы Саймона замерли.

— Она знает, что ты здесь? — Одно дело — сочувствовать а другое… Он не ожидал такой откровенной поддержки.?

— Она фактически вытолкала меня за дверь я сказала, чтобы мы не теряли времени даром.

Глядя на пуговицы, он уловил смешливые нотки в голосе Порции. Подняв голову, Саймон мысленно обругал тени, которые не позволяли разглядеть ее глаза.

— Что?

Он знал, что у нее были свои секреты. Его догадку подтвердило то, как она разглядывала его лицо, после чего снова улыбнулась и покачала головой:

— Просто леди О. — потрясающая женщина. Мне хотелось бы стать такой, как она.

Саймон насмешливо хмыкнул. Последняя пуговица оказалась наконец расстегнутой.

Порция приблизила губы к его рту.

— Если ты уже покончил с пуговицами, я думаю, мы должны последовать ее рекомендациям.

Они не теряли времени, однако же он не позволил ей действовать очертя голову. На сей раз — это было впервые — они были в равных условиях. Оба знали, к чему стремятся и почему, оба со знанием дела постепенно, шаг за шагом и рука об руку двигались вперед — туда, где их поджидало бушующее пламя.

Этот момент они должны хорошо прочувствовать. И запомнить. Каждое нежное прикосновение, каждое проявление страсти.

Саймон не знал, чего Порция хотела от этой ночи, чего еще она ждет от него, что он способен ей дать. Он мог лишь отдать ей самого себя и надеялся, что этого будет достаточно.

Они не отошли от окна, они просто снимали с себя одежды там, где стояли. Каждое новое открытие, каждая впадина каждый изгиб тела вызывали восхищение и восторг.

Наконец они остались нагими и обнялись.

Языки пламени лизнули и охватили их ноющие, вожделеющие тела. Их рты сплавились в одно целое. Их языки искали и находили друг друга, дразнили и проникали в глубину. Наступило пиршество для их рук и пальцев, которые блуждали по полыхающим телам, исследовали, ласкали, мяли и тискали. Вожделение нарастало, захватывало обоих.

Он поднял ее. Она обняла его за шею и жадно поцеловала. Обвив ногами его талию, Порция вздохнула, когда он вошел в нее, и любовно сжала бедра, когда он стал ее опускать.

Она запустила пальцы в волосы у него на затылке, вцепилась в них, впилась губами в его рот. Его ствол заполнил ее до отказа, затем стал медленно выходить, а потом с новой силой погрузился в нее.

Она отдавала ему всю себя, ничего не оставляя про запас и не требуя никаких уверений. И он брал ее, брал ее тело и, ненасытный, продолжал хотеть ее.

Порция понимала это, чувствовала по сжатым мускулам, удерживавшим ее, и знала, что ей еще многое нужно узнать и что он еще многое способен ей дать.

Если она пожелает.

Если осмелится.

Если она в достаточной степени поверит ему…