Джулиан, который со злорадством предвкушал, какой эффект неминуемо произведет на всех соседей ультрамодное, обычное для кузена одеяние, был сильно разочарован, когда увидел Лоуренса, направляющегося к конюшням, отнюдь не в облачении щеголя с Бонд-стрит. Панталоны нежнейшего пастельного цвета и начищенные до зеркального блеска высокие сапоги тот сменил на светло-желтые бриджи и ботфорты для верховой езды с белыми отворотами, а фрак с непомерно длинными фалдами — последний крик моды — на редингот. Однако этот длинный сюртук для верховой езды отличался от обычного тем, что имел накладные плечи и огромных размеров лацканы, плюс к этому шейный платок, завязанный немыслимым узлом, и торчащие кверху длинные острые концы воротника рубашки — все это производило неизгладимое впечатление. Лоуренс небрежно швырнул свой сюртук в фаэтон поверх полудюжины накидок, несмотря на то что Джулиан искренне предложил, чтобы он лучше напялил его на себя, так как дорога очень пыльная.

— Ты задохнешься от пыли, — предсказал он. — Кончится тем, что у тебя будет вид побитой собаки, а не столичного денди.

— Жаль, что не могу вернуть тебе комплимент, родственничек, — откликнулся Лоуренс, в упор разглядывая его в монокль. — Прости за откровенность, но твое одеяние скорее как у конюха, нежели как у твоего кумира — Идеального Мужчины.

— О, я бросил подражать Вэлдо в одежде, когда убедился, что не могу сравниться с ним в искусстве управления лошадьми, — пояснил Джулиан с вызывающей улыбкой.

К счастью, гармония наступающего дня не была нарушена, так как Лоуренс вовремя спохватился, что ссора с Джулианом только навредит успеху его будущих переговоров с Вэлдо, поэтому проглотил язвительный ответ, который вертелся у него на языке, а вместо этого просто засмеялся и сказал:

— Как это мудро с твоей стороны!

Затем Лоуренс небрежно отмахнулся от предложения взять вожжи и забрался в фаэтон. Первые несколько минут они ехали в молчании. Но, критически понаблюдав за тем, как лихо управляется Джулиан парой в упряжке, Лоуренс не выдержал.

— А ты делаешь успехи, — заметил он. — Скоро станешь настоящим лихачом. Славные лошадки, ничего не скажешь! Кстати, а что так долго удерживает здесь Вэлдо?

— Ну, ты разве не знаешь? Он переделывает Брум-Холл в еще один приют для сирот.

— Это мне известно. То же самое он сделал с тем домом, который купил в Сюррее. Но чтобы дольше, чем на одну ночь, Вэлдо застрял в одной из своих богаделен — это для меня новость!

— Ты что, не видишь разницы? — удивился Джулиан. — Ни в одном из предыдущих случаев речь не шла об имении. А о нем, должен тебе доложить, надо думать. Здесь столько всего накручено, что впору хвататься за голову. Одни судебные исполнители чего стоят! Вэлдо намерен все привести в порядок до своего отъезда, а это, даже тебе должно быть ясно, — уйма работы!

— Боже, чтобы управиться со всем этим, надо иметь не менее дюжины помощников, — вырвалось у Лоуренса.

— Ну, выбор у него невелик… Ого! Никак, приближается сквайр. Сам-то он ничего — хороший мужик, жена, правда, вся из себя, а еще у него сын и две дочери! — понизив голос, поспешно проинформировал Джулиан кузена, пока осаживал лошадей. — Доброе утро, сэр! Сегодня вроде не очень жарко! Позвольте представить вам моего кузена? Мистер Калвер. А это мистер Миклби!

Сквайр, ответив коротким кивком на изящный поклон, который отвесил ему Лоуреис, уставился на того в упор и воскликнул, не скрывая удивления:

— Ха, Калвер! Эй, а вы хоть мельком видели старика Джозефа?

Лоуренс, ни разу в жизни не видевший Джозефа Калвера, тем не менее не замедлил встать в позу и сказал Джулиану, когда сквайр затрусил дальше на своей приземистой лошадке, что если манеры мистера Миклби — образец общения, принятого в этих местах, то лично он предпочел бы воздержаться от представлений кому бы то ни было. Однако, когда с делами, связанными с наймом брички напрокат, было покончено, Лоури снизошел до того, что согласился сопровождать Джулиана в дом пастора. Оставив фаэтон у «Кроун» они отправились пешком вниз по улице и подошли к обители священника как раз в тот момент, когда миссис Андерхилл забиралась в свое ландо, стоящее у ворот.

Миссис Андерхилл приезжала, чтобы осведомиться о Пэтинс и сказать миссис Чартли, как она огорчена, что такое пренеприятное происшествие выпало на долю ее дочери именно тогда, когда та находилась под присмотром мисс Трент. Гостья из Стаплса пребывала в таком расстройстве, какое только возможно для людей со столь сдержанным темпераментом, как у нее. Своенравная племянница наотрез отказалась сопровождать ее при этом визите вежливости. Миссис Андерхилл, возможно, была не слишком искушена в правилах хорошего тона, но уж одно-то ей было доподлинно известно — это то, что Тиффани вела себя очень дурно по отношению к мисс Чартли и должна перед ней извиниться. На это красавица ответила потоком бранных слов, смысл которых сводился к тому, что это Пэтинс должна перед ней извиниться за то, что сделала ее участницей отвратительной и унизительной сцены. После этого она хлопнула дверью, выбежала из комнаты и закрылась у себя в спальне. Поэтому миссис Андерхилл чувствовала себя крайне неловко, когда ей пришлось самой извиняться за Тиффани перед миссис Чартли. Она была вынуждена солгать, что Тиффани слегла с сильнейшей головной болью. Но когда Пэтинс заявила, что она очень сильно огорчена из-за того, что бедной Тиффани пришлось столько вытерпеть, и как это было ужасно, когда ее бесцеремонно толкали и толпа народу пялила на нее глаза, миссис Андерхилл, отбросив всякое притворство, ответила с грубой прямотой:

— Вольно тебе так говорить, милочка! Судя по тому, что мне удалось выяснить, Тиффани вела себя самым неподобающим образом, и мне сейчас так стыдно, как никогда в жизни. И раз уж она не желает извиниться перед тобой — не желает — и все тут! — а ждать, когда она по доброй воле признает свою вину, не приходится, ибо прождешь до второго пришествия, придется мне за нее попросить у тебя прощения, что я и делаю.

Поняв, что миссис Андерхилл в расстроенных чувствах, миссис Чартли сделала знак Пэтинс, чтобы та оставила их одних, и принялась успокаивать потрясенную до глубины души добрую леди. Она преуспела в этом настолько, что через некоторое время та с полной откровенностью рассказала жене пастора о всех трудностях опеки над избалованной красавицей, которая не испытывает к ней ни малейшего чувства благодарности, не говоря уже о любви. Миссис Чартли выслушивала ее излияния с участием, согласившись, что, если бы ее дядя не отправил Тиффани в школу, она бы выросла совсем другой. Потом она ободрила миссис Андерхилл, мудро заявив, что все заскоки ее племянницы с возрастом пройдут.

Миссис Андерхилл, после того как облегчила душу, почувствовала себя намного лучше. Стакан домашней настойки и приятная болтовня с хозяйкой дома еще больше улучшили ее настроение, и к тому времени, когда обе леди Чартли проводили ее до ландо, миссис Андерхилл была уже снова сама собой и оказалась в состоянии встретить лорда Линдета, не сгорая от стыда. Он выполнил формальные представления и, пока Лоуренс обменивался любезностями с обеими Чартли, вежливо осведомился о Тиффани, выразив сожаление по поводу того, что злополучный инцидент, случившийся накануне, так сильно подействовал ей на нервы.

— Нервы?! — воскликнула миссис Андерхилл, не обращая внимания на его попытку дать ей возможность уклониться от прямого ответа. — У нее нет никаких нервов, милорд! Все, что у нее есть, — это отвратительный злобный темперамент, и она всех нас замучила им до смерти. Да, моя племянница может быть милой, как херувимчик, когда сама того пожелает, но если что не по ней — лучше держаться подальше! — Она понизила голос и спросила, бросив многозначительный взгляд на Лоуренса: — Вы сказали, он ваш кузен?

— Да, мэм, мой кузен Калвер!

— Надо же! Я-то была уверена, да и все, пожалуй, тоже, что нет никого моднее сэра Вэлдо, ну, то, как он элегантен и все такое прочее, но по сравнению с мистером Калвером Идеальный Мужчина выглядит так скромно! — искренне удивилась она. — Этот сияет как звезда! Грешным делом, мне сдается, что ваш родственник — один из тех, кто задает тон в Лондоне?

— Да, тут вы не ошиблись, — ответил Джулиан с лукавыми огоньками в глазах. — Эталон моды!

— Оно и видно! — Миссис Андерхилл кивнула, явно находясь под впечатлением. — Надеюсь, вы приведете его ко мне на обед с черепаховым супом в следующую пятницу, если, конечно, он не сочтет это слишком скучным?

— Он будет весьма признателен вам за приглашение, мэм, — заверил Джулиан и повернулся к кузену: — Лоури, миссис Андерхилл настолько любезна, что приглашает тебя отобедать у нее в следующую пятницу.

Лоуренс, отвесив изящный поклон, ответил так, как полагается отвечать в подобных случаях, тем более что он никогда не упускал возможности продемонстрировать свое светское обхождение, которым весьма гордился, но позже охарактеризовал миссис Андерхилл «вульгарной выскочкой» и с недоумением поинтересовался — почему оба его кузена не держат ее на почтительном расстоянии?

— Потому что мы не такие пижоны, как ты. Ну и, конечно, отстали от жизни.

Лоурепс покраснел и буркнул с раздражением:

— Нечего мне хамить только из-за того, что я сторонюсь тех, кто относится к низшему классу. Кто она такая?

— Зажиточная вдова, живет с сыном, дочерью и красавицей племянницей. Ей принадлежит самый большой дом в округе, и можно не сомневаться, что обед у нее будет отменным. Она немного грубовата, но чрезвычайно добра и гостеприимна и оказалась настолько отзывчивой, что предложила нам приезжать обедать в Стаплс, не дожидаясь приглашения, всякий раз, когда нашу жизнь сделают невыносимой строители, работающие в Брум-Холле. У нас вошло в привычку наведываться к ней довольно часто, так что, если не хочешь иметь неприятностей с Вэлдо, не вздумай при нем отозваться о ней как о «вульгарной выскочке». Для тебя она почтенная миссис Андерхилл, заруби это себе на носу!

— Фи! Всего лишь один из заскоков Вэлдо, вот что я об этом думаю. Если, конечно, он не ухлестывает за ее прекрасной племянницей? Не это ли и удерживает его в Йоркшире?

— Я уже объяснил, что его здесь удерживает. Что же до мисс Вилд, то ей всего семнадцать, и если ты думаешь, что Вэлдо позволит себе…

— Ого! — прервал его Лоуренс, сгорая от любопытства. — А как насчет тебя?

Джулиан вспыхнул, но ответил сухо:

— Однозначно нет! Я восхищаюсь ею, как сделал бы и любой на моем месте, но не принадлежу к числу ее поклонников. У нее их дюжины! — И продолжил уже более свободно: — Она бриллиант чистейшей воды, это я гарантирую! Но здесь есть и еще несколько очень хорошеньких девушек. Одна из них мисс Коле-батч, например. Надеюсь, она окажется дома, когда мы попадем в Колби-Плейс.

— Не заблуждайся на мой счет, — заметил, зевая, Лоуренс. — Я не по женской части.

Однако мистер Калвер, как бы он ни был занят самим собой и если исключить его постоянное нежелание корчить из себя любезного кавалера, танцевать до упаду или оказывать любые другие обременительные услуги, которые дамы зачастую требуют от мужчин, вовсе не чурался женщин и даже любил находиться в их обществе. Он был также весьма падок на лесть и в Колби-Плейс насладился ею в полной мере. Дома оказалась не только мисс Колебатч, но и обе ее младшие сестры, которые сидели вместе с матерью, когда объявили о приходе визитеров. И с момента, как элегантный мистер Калвер переступил порог, они уже не могли оторвать от него глаз. Когда он снисходил до того, что говорил им несколько слов, девочки заливались краской, хихикали от смущения и их запинающиеся ответы свидетельствовали о том, как высоко они ценят, что Лоуренс обратил на них внимание. Мисс Колебатч хотя и не подавала виду, но тоже находилась под сильным впечатлением исходящей от него ауры превосходства и утонченности. А что касается ее маман, то она не только выпросила у него согласие посетить даваемый ею бал, но еще и польстила ему, посоветовавшись с ним по самым различным вопросам, связанными с предстоящим празднеством. Она даже объяснила, что обращается к нему потому, что убеждена: Лоуренс постоянно вращается в сферах, где встречается с изощренными знатоками моды и кумирами высшего общества.

В скором времени новость о том, что у Идеального Мужчины объявился еще один кузен, причем подлинный лондонский денди, мгновенно облетела всю округу. Хозяйки всех домов, где сэру Вэлдо и Линдету предстояло побывать, засыпали их записками с заверениями, что они будут только счастливы включить мистера Калвера в число своих гостей.

Лоуренсу все это прибавило спеси. Он сделал вид, что безразличен к суете вокруг своей персоны, но в душе ликовал, не переставая удивляться стремительному росту своей популярности. В Лондоне среди более искушенных, в отличие от него, людей с туго набитыми кошельками, произвести фурор было делом почти невозможным, в особенности, как он часто думал с негодованием, ему, оттертому на задний план своим же родственником, неподражаемым Идеальным Мужчиной, признанным лидером «коринфян», умеющим вызывать всеобщее восхищение. Иначе, как кузеном сэра Вэлдо Хаукриджа Лоуренса никому не представляли. И хотя он без зазрения совести использовал эту родственную связь, обеспечивая себе благодаря ей доступ в круги для особо избранных, радости ему это не приносило. Он понимал, что терпят его там только из уважения, которое питают к Вэлдо. Любой совет попробовать добиться успеха в самой что ни на есть глуши, где о Лондоне знают лишь понаслышке, Лоуренс отверг бы с негодованием, но тут не преминул воспользоваться тем, что само плыло в руки, чтобы стать звездой, не ударив для этого даже пальцем о палец. Пусть сельские джентльмены зрелого возраста восприняли его с неодобрением, а их сыновья, завзятые лошадники, явно были более склонны взять за образец для подражания Вэлдо — все это, равно как и восхищение или презрение школьников, а также выживших из ума пожилых особ, Лоуренса ничуть не волновало. Зато он был в чести у женщин и от души наслаждался тем, что его прическу, манеру повязывать шейный платок и многие повадки слепо копировали немногие последователи дендизма. Эти успехи помогали ему с невозмутимостью переносить явное нежелание кузена продолжить обсуждение дела, ради которого он и приехал в Йоркшир. Пока Лоуренс предпринял только одну атаку на Вэлдо. Неудачу, которой она закончилась, он склонен был отнести на счет того, что действовал сгоряча, а было бы разумнее дать Вэлдо время на размышления. Лоуренс намеревался вновь подобраться к нему, но выдержав некоторое время, а пока с удовольствием заполнял вынужденную паузу любыми развлечениями, которые подворачивались под руку.