Его губы тут же открылись, накрывая мои. Поцелуй ужасно опаляет мои губы. Я пошатываюсь и хватаюсь за его темные волосы. Поддерживающая крепкая рука обвивается вокруг моей талии, теплое стальное тело с силой прислоняется к моему неподатливому и напряженно, я плавлюсь, чуть ли не взрываясь рядом с ним. Внутренности превращаются в бессвязную массу, черт побери, и пальцы на ногах закручиваются. Густые соки просачиваются в ластовицу моих трусиков. За эти несколько секунд я даже перестала дышать!

Без предупреждения, он отрывает свой рот от меня, и положив сильные руки мне на плечи еще сильнее вдавливает меня спиной к холодной стене. Он смотрит на меня дикими, звериными глазами, такие огромные зрачки, как будто он на пике экстаза или только что вышел из темной комнаты. Полностью загипнотизированная я наблюдаю за ним снизу-вверх. Я никогда не видела ничего подобного, более дикого и красивого. Он глубоко вздыхает.

— Какого хрена? — рычит он и резко отстраняется.

— Извини, — хладнокровно отвечаю я, насколько могу. — Когда мужчина толкает женщину к стене, он обычно собирается ее изнасиловать.

Он дышит тяжело, делая короткий выдох, шипит:

— Держись подальше от моего брата.

Его голос спокойный, звучит угрожающе, но его глаза готовы сожрать меня с потрохами, как огромная белая акула-людоед, и я знаю, что, если протяну руку и дотронусь до брюк за пять тысяч фунтов костюма, обнаружу жесткую, возбужденную эрекцию.

— Я достаточно хороша для тебя, но недостаточно хороша для твоего брата.

Он безрадостно смеется.

— Нет, ты достаточно хороша для любой супружеской постели. Проблема заключается в том, что Шейн захотел бы жениться на тебе, а мы оба знаем, что ты не относишься к тем, кто выходит замуж.

— Почему ты думаешь, что я не выйду замуж за Шейна?

Он реагирует быстрее, чем Тасманский дьявол. Его рука хватает и притягивает с силой к себе, я даже не успеваю ахнуть, от электрического разряда, исходящего от его тела. Его член врезается мне в живот.

— Не играй со мной, Джуэл.

Я вызывающе смотрю на него сверху-вниз. Теплота поблескивает в его бледно-голубых глазах и ярость от сексуального голода, которая заставляет еще крепче сжать его челюсть. — Если Шейн захочет, то он получит меня.

Его глаза сверкают от гнева, но он мурлычет:

— О, детка. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, не так ли?

— Ты мне угрожаешь?

— Считай, что я тебя предупреждаю.

— И что же ты собираешься делать? — бросаю я вызов.

— Для начала это, — он наклоняет голову и накрывает мой рот. Этот поцелуй собственнический и требовательный, совсем не похож на тот. Больше похож на наказание, он клеймит меня, как бы ставя собственную печать. Я кручу головой, пытаясь оттолкнуть его, уже почти начинаю поднимать ногу, чтобы жестко врезать ему в промежность, как вдруг поцелуй изменяется, и я становлюсь совершенно беспомощной, не в состоянии ему сопротивляться. Я никогда не испытывала раньше, что-либо подобное. В нем нет ничего, кроме жажды, нежности и дикости.

Я приоткрываю свои губы, и его язык смело направляется вглубь, словно его член входящий в мою киску. Я сосу и разряд электричества проходит через меня, чуть ли не выстреливая мне в шею, именно такой шок от разряда я запросто могла бы получить в реальной жизни от старого электроприбора. Он отрывает меня от пола, усаживая на попку с широко разведенными ногами друг от друга. Я чувствую, как приподнимает мое платье вверх, слышу рвущийся звук небольшого клочка кружев, спадающего с ног, и его палец, скользящий в мои складочки. Я беспомощно стону ему в рот.

— Какого черта здесь происходит? — звучит требовательный голос.

Его широкие плечи загораживают от меня Шейна, но я цепенею от ужаса. Мои порванные трусики валяются на полу, а жесткие пальцы Джека находятся все еще внутри моей обнаженной киски.

Очень медленно, Джек отрывается от меня, извлекает пальцы, опуская вниз платье и поворачивается лицом к брату. Он крепкой рукой обхватывает меня за талию.

— Как думаешь, что происходит, Шейн? — спрашивает он спокойно.

Шейн переводит взгляд на меня и боль отражается в его красивых глазах.

Я стараюсь освободится от хватки Джека, но она напоминает железные тиски.

— Прости, — шепчу я.

Он улыбается горькой иронической улыбкой, и я знаю, что он подумал – он просто попользуется мной, а потом выбросит. Больше не в состоянии смотреть мне в глаза, Шейн выпрямляется с большим достоинством. И в этот момент я прекрасно понимаю насколько он хороший человек, и, наверное, я действительно ему очень сильно понравилась. И я жалею, что нет с ним тех искр, которые летают между мной и Джеком.

Он отстраненно кивает и смотрит в окно.

— Ты доставишь ее домой в безопасности.

— Конечно, — отвечает старший брат.

— Тогда спокойной ночи, — говорит он, выходя за дверь и прикрывая за собой.

Джек убирает руку с моей талии, но продолжает смотреть мне в глаза. Я чувствую себя как-то странно опустошенной, обхватываю себя руками.

— Ты знал, что он собирается прийти, не так ли?

Его глаза становятся зелеными опять.

— Я просил его прийти.

Я медленно киваю, легко же я попалась в его ловушку.

— Это очень жестоко…

Его голос звучит мягко, почти с сожалением.

— Я предупреждал тебя.

— …по отношению к твоему брату.

— Он переживет. Поскольку знает, что я преследую его интересы в глубине души, — добавляет он безжалостно, но его глаза поблескивают решительностью, преданностью брату, семье.

— Почему ты думаешь, что я так уж плоха для твоего брата?

— Я доказал свою точку зрения несколько минут назад.

— Ты же не знаешь меня.

— Позволю себе не согласиться, поскольку точно знаю, кто ты есть.

— Я хотела бы поехать домой.

— Ты останешься на ночь. Я сказал водителю отвезти тебя домой завтра.

У меня отпадает челюсть.

— Ты думаешь, что я буду спать с тобой после того, что ты только что сделал? Я бы не стала спать с тобой, даже если бы ты был последним мужчиной на земле, — заявляю я с большой горячностью.

Медленная мужская улыбка расплывается у него на лице. Он выглядит просто потрясающе, я смотрю на него широко открытыми глазами. Господи! Я схожу по нему с ума.

Джек протягивает руку и прикасается к моей щеке костяшками пальцев, машинально я дергаюсь. Он опускает руку.

— Не льсти себе. У меня свидание сегодня вечером.

Конечно, Андреа Морнингтон в бархатном платье. Чертов ублюдок. В этот момент я ненавижу его.

— Моя экономка Мария проводит тебя наверх в одну из гостевых спален, — он отворачивается и шагает к двери, потом останавливается.

— Вечеринка удалась, не так ли? — и выходит за дверь.

Я прикрываю рот рукой, чтобы приглушить возглас. Черт! Я словно в ночном кошмаре похожем на сон. 

5.

Я ворочаюсь на шелковых простынях на кровати королевских размеров, постоянно передвигаясь, чтобы найти прохладное место. Воздух наполнен ароматом, но все равно мысль, что он сейчас с ней заставляет меня страдать от ревности. Я продолжаю представлять его, вдалбливающегося и заполняющего своими длинными, ритмичными ударами нее.

Вдруг я слышу шаги в коридоре, направляющиеся к моей комнате и останавливающиеся напротив двери. Я лежу неподвижно, боясь вздохнуть, только сердце стучит так, что отдает в ребрах. Мои глаза прикованы к дверной ручки. Он не посмеет. Он черт побери, не рискнет прийти ко мне после того, как был с ней. На несколько минут наступает душераздирающая тишина, все замирает, а потом слышится звук его удаляющихся шагов. Я сажусь на кровати, чувствуя, как горит все мое тело.

Он не вошел!

Я, с одной стороны, взбудоражена думая о его дерзости, но, с другой – чувствую себя опустошенной от острого разочарования. Он просто ввергся в мое личное пространство, словно физическая боль. «Черт с тобой, — думаю я. — Да пошел ты, Джек Иден». Я встаю и бегу к огромной дубовой двери. Моя рука замирает на ручке, я останавливаю саму себя. Какого хрена я делаю? Я сжимаю руки в кулаки и прижимаю ко рту.

Какого черта со мной происходит? Я чувствую себя разозленной и неудовлетворенной, как если бы я оставила что-то незавершенное со своим любовником. Что такое есть в этом мужчине, что заставляет меня отчаянно хотеть ощутить его внутри себя? Я прижимаю ухо к двери и слышу, как он спускается по лестнице.

Я убираю руки ото рта и поворачиваю замок в двери, раздается громкий металлический щелчок. Я счастлива, что мне удалось это сделать, наконец-то я вернула контроль над собой, поэтому отступаю на шаг. Руки так дрожат от переполнявших меня эмоций. Я вдруг пугаюсь света, идущего снаружи из окна, он включил сенсорные огни. Я быстро несусь по направлению к окну и встаю в тень, за портьеры.

Я наблюдаю за ним, идущим по террасе в направлении бассейна, его осанка кричит о неуемной энергии и обладает смертельной грацией пумы на охоте. Освещенный белыми лампами, он снимает обувь, медленно стягивает футболку через голову, спускает свои джинсы, и пальцами снимает трусы, которые сами падают на мрамор. Мне необходимо отвернуться и не смотреть на него, наверное, стоит даже вернуться в постель, но я не могу себя заставить сделать это. Я пробегаюсь взглядом по мускулистым ягодицам, освещенными неоновым синим светом, идущим из бассейна.

В этом свете, он стоит несколько минут у края бассейна, совершенно голый. Я могу даже различить жесткие волоски на его икрах, потом потрясающе и сказочно обнаженный, он чуть-чуть поворачивается в сторону моего окна так, что его длинный толстый объемный член направлен прямо в мою сторону. Он смотрит вверх на окна, я точно знаю, что он ищет меня в окне.

Встретившись с ним взглядом, у меня такое чувство, будто меня пнули в живот. Болезненное. Я ничего не могу с собой поделать, кроме как оставаться в своем укрытии. Грешно. Бесстыдно. Мы пялимся друг на друга. Потом он отворачивается и аккуратно спускается в воду, еще какое-то время я стою и наблюдаю за ним, рассекающим мощными бросками гладь бассейна, затем отхожу подальше от окна.

В этот момент я совершенно четко поняла две вещи – первое, полнейшую примитивность мужчины, и второе: я возбуждаюсь. У меня никогда не было таких фантазий, крутящихся в мозгу, касающихся его рук, языка и его члена. Ездить на мне, пока я не закричу. Я жестко сжимаю свои бедра.

Я плохо сплю и просыпаюсь в пять тридцать. За окном уже светло и царит блаженная прохлада. Я встаю с постели и после быстрого душа, одеваю одежду и обувь, которую Мария принесла мне прошлой ночью – нижнее белье цвета персик и синий спортивный костюм, с белыми кроссовками, на которых до сих пор есть этикетки. Отвратительно, но все это мне идеально подходит. «Должно быть это осталось от случайных женщин, останавливающихся у него постоянно все время», — кисло рассуждаю я.

За моей дверью стоит полная тишина.

Я спускаюсь вниз по парадной лестнице и выхожу. Туман стелется по земле. Все это выглядит очень таинственно в духе Шерлока Холмса, я улыбаюсь сама себе, пересекая подстриженную лужайку и направляюсь в сторону леса.

Мирную тишину утра нарушает громкий, словно гром, звук. Я пораженно оглядываюсь по сторонам — из тумана выплывает мужчина на блестящем черном жеребце. Он скачет без седла. Его конь полностью олицетворяет его самого — ужасное существо черное, как смоль с такими же черными глазами. Большая тварь. Упертый и непреклонный. Если честно, то я поражена насколько животное может соответствовать человеку, и при этом слиться в одно целое с ним.

Он останавливается рядом со мной. Жеребец начинает беспокойно фыркать, смотря дикими глазами. Я перемещаю свой взгляд к мужчине, испытывая какой-то благоговейный трепет от его вида на огромном черном жеребце. В мягком утреннем свете его лицо выглядит жестким и настороженным.

— Прогуляйся со мной на лошади, — командует он, сидя наверху. Он возвышается в седле неподвижно, глаза смотрят напряжено, впитывая каждую деталь моего выражения. Вопреки кажущемуся спокойствию в нем, я все равно чувствую, как напрягается его тело. В этот момент — ничто не способно встать у него на пути.

Я открываю рот, но ничего не выходит, поэтому отрицательно качаю головой. Я никогда не ездила на лошади, не говоря уже о таком сверкающем черном монстре.