- А что потом? - быстро спросила она, чтобы подавить этот неуместный порыв.

Он перебросил поводья в другую руку.

- Я вернулся в Уиски-Крик и понял, что дед не знает отдыха ни днем ни ночью. В одиночку справиться с хозяйством очень сложно. Он сказал, что устал заниматься стадом и хочет на старости лет пожить среди людей. Ко мне в Лейзи-Джейк приезжали ребята из команды - поохотиться, порыбачить. Они-то и натолкнули меня на мысль устроить в Лейзи-Джейке турбазу. Дед теперь на седьмом небе от счастья. Каждую неделю появляются новые люди - благодарные слушатели его древних как мир историй. Да и смерть бабушки он бы, наверное, не перенес, если бы туристы не отвлекали его от горя.

Карли не сомневалась, что дедушке Чейза такая активная жизнь пришлась по душе. Как говорил ее отец, этот старик - настоящий живчик.

- А тебе самому нравится? - спросила она.

Он снова повернулся в ее сторону. Одна его рука лежала на бедре, другая легко придерживала поводья. Несколько мгновений он молча вглядывался в ее лицо, потом уголки губ дрогнули в улыбке.

- Ага. Ребята того стоят.

Не успела она спросить, каких ребят он имеет в виду, как Чейз тихонько добавил:

- Бывают моменты, когда мне кажется, что если есть рай на земле, то он именно здесь и в Лейзи-Джейке. Вот и сейчас я чувствую то же самое.

Не выдержав его пронзительного взгляда, она вспыхнула и поспешно отвела глаза.

Ей вдруг отчаянно захотелось забыть о смерти Майка, хоть ненадолго спрятать свои обиды и злость в дальний уголок сознания, захлопнуть дверцу и трижды повернуть ключ в замке. Какое это было бы блаженство - сбросить с себя гнет прошлого и просто отдаться во власть их с Чейзом растущего влечения.

На один короткий, малодушный миг она позволила себе помечтать о нескольких днях, проведенных наедине с Чейзом среди этой потрясающей природы, под аккомпанемент шелеста ветра в соснах да пронзительного клекота ястреба-одиночки над головой вместо той какофонии злобы и разочарования, что безостановочно звучала в ее душе.

Она зябко повела плечами - не столько от порыва ледяного ветра с вершины горы, сколько от презрения к себе, - за то, что, пусть на секунду, но допустила такие мечты.

- Через час-другой станет теплее, - сказал Чейз. От него, без сомнения, не укрылась ее внезапная дрожь. - В это время года здесь бывают поразительные перепады температур. То чуть ли не ноль, то вдруг настоящее пекло.

- Я помню.

- Ну, еще бы.

- Ты часто сюда поднимаешься?

- Не так часто, как хотелось бы. Бумажная волокита засасывает, да и средства постоянно приходится добывать, так что времени остается только на три-четыре похода в сезон. Обычно каждый длится неделю. Основную работу проводника взял на себя дед, а те походы, которые ему не под силу, мы поручаем Тини Мэхонею и Клиту Флетчеру.

Карли удивленно рассмеялась, услышав эти имена.

- Клит и Тини? - Да эта парочка ковбоев могла бы написать учебное пособие для лентяев и пьяниц, если бы только все свободное время не отсыпалась после похмелья! Что у тебя общего с этими пьянчужками?

- Они мои главные помощники.

- Так у тебя горный приют для туристов или придорожный кабак?

- Очень смешно. - Чейз сверкнул улыбкой, и ей пришлось поспешно отвернуться, чтобы не поддаться этой ослепительной красоте. - К вашему сведению, мисс остроумие, они давно стали другими, и теперь во всей округе не найдешь проводников надежнее их. Мне просто повезло, что они работают у меня.

- И как это случилось?

Чейз пожал плечами. Будь это кто-нибудь другой, она решила бы по его виду, что он смущен.

- Им просто нужно было дать шанс. Я сделал для них то же самое, что дед сделал для меня, когда нашел вдрызг пьяным и истерзанным, погибающим от тоски по большому спорту.

- А именно?

- Ну, что человеку нужно, чтобы подняться на ноги после краха? Дружеский разговор, парочка хороших пинков в нужное время и в нужное место - и новую цель в жизни.

- И срабатывает?

- Чудеса творит. Не хуже магической формулы.

Чейз, должно быть, использовал свою магическую формулу и по отношению к ней. Иначе откуда бы взяться этому безудержному трепету, охватывающему ее при каждом его взгляде?

- Давай-ка двигаться, - сказала она. - А то и к ночи не доберемся до середины пути.

Искорка послушно отозвалась на легчайшее прикосновение каблуков Карли, и очень скоро они обогнали Чейза. Если бы можно было так же просто убежать и от тех чувств, что он в ней вызывал!

* * *

Они раскинули свой небольшой лагерь в двадцати футах от горного озера, и Карли отправилась к воде смыть с себя пыль дневного похода. Чейзу потребовалось сделать над собой усилие, чтобы удержаться от сочувственной гримасы, когда он увидел, как она ковыляет обратно. Физические муки угадывались в каждом ее движении. Напряженно выпрямив спину, Карли пыталась ступать так, чтобы бедра не соприкасались при ходьбе.

Бедняжка. Ей нужно было давным-давно заставить его остановиться. Ни одна мало-мальски благоразумная женщина не провела бы столько времени в седле после большого перерыва. Ведь теперь-то ему ясно, что она уже давно не садилась на лошадь.

С другой стороны, Карли Джейкобс никогда нельзя было назвать благоразумной представительницей женского пола.

Еще один пример того, что та отважная малышка, которую он знал в детстве, не исчезла совсем. В ней по-прежнему кипит гремучая смесь упрямства и задора. Чейз ужаснулся, подумав, что идиотское упорство, удерживавшее ее в седле, когда все мышцы наверняка молили ее о пощаде, лично для него означает полный крах. Понадобится чудо, чтобы убедить ее в своей непричастности к смерти Майка. Что-нибудь вроде явления ангела или трубного гласа с небес, возможно, помогло бы, но не наверняка. Она непоколебима в своих убеждениях, так что скорее всего не поверила бы и самому Господу.

Карли дотащилась наконец до лагеря, сняла тяжелые ботинки и забросила их в свою палатку, которую по ее требованию он поставил с другой стороны костра, подальше от своей. При этом требовании она бросила на него такой взгляд, что Чейз сразу понял: она твердо решила пресечь любые гнусные планы, которые этот аморальный тип, возможно, строит насчет нее. Попытайся он проскользнуть к ней в палатку - и это ночное рандеву закончилось бы для него весьма плачевно. Скорее всего он оказался бы на горячих углях от костра посреди лагеря.

Он криво усмехнулся. Их ни за что не дождешься, этих ангелов, когда в них особенно нуждаешься.

На дне котелка уже шкворчали ломтики бекона. Чейз засыпал туда же нарезанный картофель, лук, перец и кубики чеддера. Карли, в чистой рубашке, причесанная, подошла к нему - так медленно, словно на ней были не джинсы, а брюки из железобетона.

- Могу я чем-нибудь помочь? - спросила она, и Чейз скривился при виде ее белого как мел лица.

Нужно было следить за ней. Ну, хотя бы еще утром поинтересоваться, давно ли она садилась на лошадь. А он, зная, что Карли буквально выросла в седле, решил, что ей и сейчас удается часто ездить верхом.

Не дав себе труда подумать, он гнал вперед, пока они не проехали большую часть пути.

Такую безответственность можно оправдать только тем, что их утренний поцелуй в кабине пикапа совершенно лишил его разума. Стоило лишь вспомнить ее тихий, сонный шепот, ее нежные, открывшиеся ему навстречу губы - и его обдавала горячая волна желания. Чтобы простой поцелуй довел его до подобного возбуждения… такого он, черт возьми, не помнит.

- Садись, Карли, пока не рухнула на землю, - приказал он. И нисколько не удивился, увидев, как в ответ ее взгляд полыхнул огнем, а соблазнительно пухлые губы сжались в ниточку.

- Я в порядке, просто мышцы немного затекли.

- На лошадь давно не садилась? - участливо спросил Чейз.

- Часа полтора.

- Нет, серьезно, Карли. Давно - до сегодняшней поездки?

Она опустилась на раскладной стул даже не поморщившись, хотя боль была адская.

- В последний раз я работала в таких труднодоступных местах… наверное, года два назад. Обычно мы пользуемся добрыми старыми пикапами.

- Так почему ж ты не проглотила свою чертову гордость и не остановила меня?

- Я в порядке, - повторила она.

- В аптечке есть мазь. Она немного облегчит жжение и боль в бедрах. Только скажи - я достану.

- А потом, ясное дело, предложишь натереть меня собственноручно? Благодарю покорно. Я обойдусь.

- Ты слишком высокого мнения о себе, моя радость, если думаешь, что я готов запрыгнуть на тебя в твоем состоянии, - нахально соврал Чейз. - Я предпочитаю женщин, способных раздвинуть ноги больше, чем на три дюйма.

- Поскольку ни на что другое они все равно не способны, - огрызнулась она.

Он беззлобно рассмеялся. Румянец вовсю заалел на ее щеках, а он именно этого и добивался. Его не особенно тревожила их словесная дуэль. Даже слепой заметил бы, насколько напряженным был этот день для нее. Ей необходимо выпустить пар, а лучшей мишени, чем он, поблизости не найти.

И вообще, хоть ее мнение о нем как об отъявленном бабнике очень далеко от истины, Чейз был бы счастлив знать, что в ее глазах это самое худшее его качество. К сожалению, она считала его способным на гораздо более низкие поступки. И возглавляет этот черный список бегство Чейза с любимой девушкой своего лучшего друга.

Усмешка исчезла с лица Чейза, он с мрачным видом захлопнул крышку кастрюли с ужином и поднял глаза на Карли.

Похоже, она и думать забыла об их недавней перепалке. Глядя на нее сейчас, Чейз мог бы поклясться, что она забыла и о своей ненависти к нему. Карли тихонько поглаживала Джексона, тоже уставшего от полного приключений дня, и казалась почти умиротворенной.

- Я и забыла, какая бывает в горах тишина. - Она мечтательно улыбнулась.

Ему вдруг стало трудно дышать. Должно быть, виноват разреженный горный воздух, попытался Чейз убедить сам себя. Но в глубине души он догадывался об истине. В какой-то загадочный момент на пути между прошлым и настоящим Карли околдовала его своими сверкающими глазами, своим неуемным темпераментом. Он и не догадывался, что она заполнила в его сердце место, которое раньше пустовало.

- Теперь у меня не хватает времени ходить в горы или ночевать у костра просто так, ради удовольствия, - с сожалением продолжала она. - Природа ассоциируется у меня с работой, и мне просто некогда наслаждаться ею.

- Ну а рыбалка? В Чейенне ты часто рыбачишь?

Ее улыбка сменилась настороженностью.

- Для этого тоже нет времени.

- Да ты что, Карли? Скажи-ка мне, когда ты в последний раз сидела на заре с удочкой?

- Десять лет назад, - коротко бросила она и отвернулась с таким видом, словно хотела взять свои слова обратно.

Десять лет назад… Когда ей было семнадцать. Когда он уехал из родного города вместе с Джесси. Когда разбился Майк. Господи, сколько же ей пришлось вынести!

- Вот что я вам скажу, мисс Джейкобс, если позволите. Десять лет не закидывать удочку - это слишком долго. Душа страдает, знаете ли.

Она никак не отреагировала на его шутливый тон. Так и продолжала молча сидеть и невидящими глазами смотреть вдаль.

- Ага. Что ж, это многое объясняет. - Чейз поднялся с корточек и подошел к своей палатке, где под непромокаемым тентом были сложены все их вещи.

Он понимал, что крупно рискует, бросая ей вызов. Но у него возникло странное чувство. «Уговори ее спуститься к реке и посидеть на берегу с удочкой, - шептал ему внутренний голос, - и ты сделаешь первый шаг к возвращению вашей былой дружбы и ее доверия».

- Что объясняет? - удивилась она.

- Да так, ничего. Просто мысли вслух. - Он вытащил из одного рюкзака хорошо знакомый ей черный футляр.

Карли с минуту смотрела на футляр, а потом устремила на Чейза полные гневного укора глаза:

- Сейчас же убери. Я не буду с тобой рыбачить.

- Почему? Этот день тебе с непривычки тяжело дался. Тебе нужно как-то расслабиться. Ужин будет готов не раньше чем через час. Твой пес тоже не в настроении играть после такого путешествия, а на ближайшую скалу забраться и полюбоваться окрестностями, как я подозреваю, ты не в силах. Что же остается? Сидеть здесь и смотреть друг на друга. Я бы, конечно, с радостью, но, боюсь, тебя такое занятие не слишком интересует.

- Да ты что, ненормальный? Через час тут будет кромешная темень!

- Вот и отлично. Значит, у нас есть как минимум час. Ну, давай же.

- Чейз…

Он сделал вид, что не услышал, и, раскрыв футляр, вынул свою удочку, верой и правдой служившую ему уже много лет, и запасной складной спиннинг.

Взгляд его упал на сверкающее изумрудно-синее озеро за ее спиной, и Чейз застыл, стиснув удочки в руках.