Ali Vali - Игры с Дьяволом

Через пару дней Эмма собрала сумки и уехала. Она пожертвовала одним ребенком, чтобы спасти другого, и, когда Ханна родилась, она пыталась смириться со своим решением.

Как было странно, когда на руки ей положили ребенка, а она не видела рядом синих глаз Кейн, излучающих чистое счастье. Ее подруга Мэдди и ее отец были единственными, кто пришел в больницу узнать, все ли в порядке у мамы и ребенка. Но они были снаружи, а не стояли рядом с ней, как это сделала бы Кейн.

Четыре года назад – роддом в Висконсине

– Еще немного, Эмма, и все кончится, – подбадривал ее врач, в то время как одна из медсестер вытирала пот с ее лба.

Это показалось ей облегчением – наконец родить после почти девяти месяцев, проведенных в тяжелых мучениях. В этот раз рядом с ней не было Кейн, и некому было растирать ей спину и сочувственно улыбаться, когда у нее была утренняя тошнота. В этот раз она видела только отвращение на лице своей матери, и это отвращение росло по мере того, как рос ее живот.

Она закричала, когда почувствовала сильную схватку, согнулась и натужилась. Она почувствовала, как ребенок вышел из нее. Она заплакала от счастья, когда закричал ребенок, и врач сказал, что это девочка.

Ханну Мари Кэйси ей дали подержать ненадолго, но этого хватило, чтоб понять, что все ее попытки забыть тщетны. Первое, что она увидела – густые черные волосы девочки. Позже, когда она кормила ее грудью, невинные синие глаза дополнили эту картину. Она родила еще одну Кэйси и ей нужно прятать ее от человека, который безумно бы обрадовался бы факту ее существования. Может быть, ее отцом и был Билли Кэйси, но Ханна была снова точной копией Кейн. Не только внешностью, но и характером.

Есть только ты и я, малышка. Давай я расскажу тебе о твоей семье. – Эмма стала рассказывать Ханне ее родословную так же, как это делала Кейн после рождения Хэйдена.

Очнувшись от воспоминаний, Эмма прошептала:

– Мне жаль, Кейн. Мне так жаль. – Она смотрела как пыль ложится на дорогу за исчезающей из виду машиной. Кайл солгал ей, и теперь она начала понимать, почему.

– Ты хочешь об этом поговорить? – Кэйн вместе с Хэйденом сидела на заднем сиденье машины.

Хэйден наблюдал за пейзажем за окном, не произнося ни слова, совсем как в тот день, когда они приехали. Быть сильным – значит держать рот на замке. Он знал, что сама Кейн так бы и сделала, поэтому покачал головой. Его вопросы могут и подождать.

– Все в порядке, Хэйден. Если ты хочешь, спроси.

– Я могу подождать, мама.

– Может быть я не хочу ждать.

– Почему?

Кэйн сразу поняла о чем он.

– Потому что Дэнни был жестоким сукиным сыном, и я совершила ошибку, недооценив его. Это самый краткий ответ.

– Но почему?

Кейн сложила руки на коленях и вздохнула.

– Ты должен понимать, как сильно я любила твою маму. С первого же дня, когда я ее встретила, она стала для меня исключительной, не такой как все другие женщины. Почему? Потому что она меня попросила. Отпустить Дэнни не представляло никакой угрозы бизнесу, и что более важно, семье. Поэтому я отпустила его.

Хэйден удивился, что Кейн упомянула любовь и Эмму в одном предложении, после всего того, что эта женщина им сделала. Но от Кейн всегда можно было ожидать сюрпризов.

– Но все же он оказался опасен.

– Да. Дэнни был такой незначительной фигурой, что я не долго после этого за ним следила. Я узнала, что, в конце концов, он начал продавать наркотики. А потом копы его поймали. Я уже не думала что что-то о нем услышу_, но тут позвонил дядя Роберт и стал просить вызволить его сына из беды.

– Он хоть когда-нибудь спрашивает о Дэнни?

– Кто, наш уважаемый дядя Роберт?

Хэйден кивнул. Он знал, как его дедушка Далтон и вся семья относятся к Бакстерам. В их семье была всего одна чудесная, грациозная женщина, и Далтон женился на ней. Все братья Терезы были лузерами в разной степени, но, тем не менее, лузерами.

– Думаю, дядя Роберт все знает.

Через три часа после смерти Мари Кэйси, в морге.

Эта комната выглядела такой стерильной и пустой. Когда Кейн осмотрела ее, она подумала, что это за странный юмор – кому теперь нужна эта стерильность? Эти люди мертвы, зачем им бояться такой мирской вещи, как инфекция. С ней остается бороться тем, кто остался в живых. Как и со своей виной.

Она слышала тихие голоса охраны за дверью, кто-то из них просил остальных подождать:

– Босс там одна, она отдает последнюю дань уважения

Но она была не одна. Мари была с ней. Кейн сдвинула простыню так, чтобы можно было видеть ее лицо, и взяла ее за руку. Погладив ее, она заметила не то, какая она холодная, а то, что у ее сестры сломаны пальцы. Почему она не убила Дэнни до того, как он раздавил Мари, словно куклу? Она никогда не сможет простить это себе.

Многие посчитали бы, что такой человек, как Мари, тяжкая обуза. Кейн теперь думала только о том, какой опустошенной станет ее жизнь без смеха Мари в доме. Заботиться о ней было удовольствием и честью, а не тяжелым грузом.

– Босс? – Меррик стояла на пороге комнаты, излучая сострадание.

^-Он здесь? – спросила она, повернувшись к двери.

– Он снаружи, но мы можем заняться этим позже, если хотите.

– Пусть зайдет, Меррик. Правда, пусть заходит.

Невысокого человека втолкнули в комнату, он чуть споткнулся из-за алкоголя, страха и непонимания, зачем он здесь.

– Кейн?

– Дядя Роберт, спасибо, что пришли.

"Когда к тебе врываются в дом и кидают в машину, несколько сложно отказаться". Роберт не собирался говорить это вслух и жаловаться, пока не поймет, что происходит. Он посмотрел на племянницу, стоявшую около стола, накрытого простыней, и не понимал, кому принадлежит это безжизненное тело.

– Почему я здесь? – Так как Роберт никогда не оказывался под давлением Кэйси, он решил, что лучше всего спросить напрямую. Эта семья уважала смелость и силу, так что он отчаянно пытался не показывать свой страх.

– Где Дэнни?

Роберт попытался говорить как можно более внушительно:

– Оставь его в покое, Кейн. Он сделал ошибку, да, но сейчас он ведет себя хорошо. Ты устроила ему хорошую взбучку. Он же больше не беспокоит тебя.

В последний раз, погладив изувеченную руку Мари, она положила ее обратно на стол и накрыла. Должно быть она сопротивлялась как могла, раз на ней столько ран. На ожоги от сигарет рядом с сосками и на животе было невозможно смотреть. Кейн поняла, что Дэнни, видимо, делал это, чтобы заставить Мари подчиняться. "Я должна была убить его сразу после того, как он дотронулся до Эммы".

– Я не спрашиваю, как у него дела. Я спрашиваю – где он. Где он?

Роберт стал говорить громче, пытаясь не показывать свой страх. Потом вовсе перешел на истеричный крик

– Ну же, Кейн. Что такого тебе сделал мой мальчик, кроме того, что пытался поразвлечься с сучкой, которая все равно тебя бросила?

Он начал дрожать и потеть, когда она сняла куртку и закатала рукава.

Работники больницы, которые прибежали вниз, когда услышали крики из морга, так же быстро убежали прочь, когда пять человек у двери потянулись за оружием.

Роберт шатался из-за боли в голове, после того, как Кейн ударила его. Он упал на колени, но она схватила его за волосы и, поставив на ноги, подтолкнула к столу.

– Посмотри на нее и скажи, что ты видишь.

На лице было столько синяков и ссадин, что Роберт не сразу узнал свою вторую племянницу. Его чуть не стошнило и тут до него дошло, зачем Кейн разыскивает Дэнни.

– О Боже.

– Нет, Бог здесь ни при чем, так что скажи мне, где я могу найти твоего ублюдка-сына. Потому что, дядя, поверь мне, если мне придется выпытывать это у тебя… – Она не стала договаривать. – Сейчас я в таком настроении, что могу уничтожить всю вашу семью.

– Дэнни не мог этого сделать.

– Этот урод оставил записку на том, что осталось от ее платья, так что говори, где я могу его найти. Я знаю, что он снабжает тебя выпивкой и сигаретами, так что ты должен знать.

Хлюпая носом, он попытался посмотреть на Кейн. она еще крепче схватила его за волосы.

– Что будет со мной, если ты убьешь Дэнни?

– Ты останешься в живых, что более чем щедро с моей стороны. В конце концов, Дэнни такой благодаря воспитанию. Ты должен быть благодарен за то, что этим зверством он не навлек чуму на весь ваш дом. По крайней мере, пока нет.

– Я не знаю где он. Правда, Кейн. – После удара по почкам пожалел о своей лжи, и теперь она оставила его лежать на полу.

– Я пыталась по-хорошему. Помни это.

Казалось, что все самое ужасное закончилось, и она уходит.

– Что это значит?

– Это значит, что ты на стороне Дэнни, а не на моей. Иди домой и жди, что твой сын и Джованни Бракато защитят тебя. Когда будешь трезвым, молись о том, что я буду добрее, когда вернусь, и смерть будет быстрой. Но это сложно игнорировать. – Она показала в сторону стола.

– Ради Бога, он же мой сын.

Пощечина была такой сильной, что он упал на стол с инструментами.

– Ты можешь прожить, не напоминая мне об этом?

– Держись подальше от моей семьи, Кейн.

– Так же, как твоя семья держалась подальше от моей? Не угрожай мне, ты бесполезный кусок дерьма! Думаю, поговорка «яблоко от яблони недалеко падает» не какая-нибудь ерунда. Не беспокойся, я собираюсь домой за бензопилой. В вашем саду не останется ни одного дерева! Дэнни смог нанести первый удар, но ты должен был бы узнать меня к этому времени получше. Когда я закончу, в живых не останется ни одного Бакстера, и мне все равно, родственники мы или нет.

– Ты не можешь этого сделать. – Он попытался стереть с подбородка слюну и кровь.

Кейн снова схватила его за волосы и подтащила к столу – Она отдернула простыню и показала ему все, что сделал Дэнни.

– Она не заслужила этого. Она не заслужила того, чтобы иметь дело с этим подонком, которого ты подарил миру.

Роберт дал ей адрес и упал на колени, закрыв лицо руками. Даже, если Кейн оставит всех остальных в покое, он никогда не забудет вид изувеченной Мари.

– Не думаю, что Роберт когда-нибудь произнесет имя Дэнни Бакстера в нашем присутствии.

Мальчик кивнул и оглянулся на ферму, которая уже была далеко позади.

– Как же ты простила Эмму?

Чтобы задержаться с ответом. Кейн стряхнула с пальто пару пылинок. Все дело было в любви. Ее любовь к Эмме ослепила ее, заставила ее забыть об ответственности и совершить ошибку, которая оказалась роковой.

– Я живу с этими воспоминаниями с тех пор, как увидела тело Мари, и поверь мне, я никогда не винила твою маму. Глава семьи Кэйси – я, а не твоя мать. Я каждый день виню себя в этом. Мне не нужно ее прощать.

Хэйден повернулся к ней.

– Может быть, тогда тебе нужно, наконец, простить себя, и подумать о тех хороших вещах, которые ты сделала, пока тетя Мари была жива. Может быть, ты недостаточно ей доверяла, мам.

– Что ты хочешь сказать? Я любила ее.

– Я знаю, что ты ее любила, но… Все, что было нужно – давать ей приют и заботиться о ее безопасности, но ты делала гораздо больше, чем это. Ведь так? Она рассказала мне – как однажды, ты водила ее в кино, хотя и не слишком хотела идти. Вы ходили на какой-то старый фильм. Она вспоминала как ей понравилось ужинать в ресторане, а потом смотреть фильм в кинотеатре. Она даже рассказала мне, как потом ты повела ее в паб. и позволила ей выпить столько безалкогольных коктейлей, сколько ей хотелось.

– Да, я помню этот вечер. Мари всегда нравилась роскошь и атмосфера свиданий. Только она не понимала, что на свидания нужно ходить с кем-то, кого ты любишь, а не с сестрой.