Но, уже засыпая и проваливаясь в сладкую тягучую тьму сна, Олег осознал, что все поменяется и надежда на лучшее — глупость. А еще почему-то вспоминались совсем не контракт и Табан, а запах хвои, жесткие губы и хриплый шепот, от которого накрывало слабостью и желанием.

* * *

Всю жизнь Влад считал, что смешивать дела и интим — это пошло, непрофессионально, а порой еще и опасно. Тому была масса примеров: он сам видел, как несколько успешных фирм прогорело из-за служебных романов их владельцев. А уж каких бед может натворить шпионаж, использующий личные связи начальника и подчиненных, объяснять не нужно ни одному юристу.

И вот он сам, тертый и опытный профи, далеко не мальчик, вляпался просто классически. Целиком и по полной, де юре и де факто. И в кого? В юриста противной стороны… Влад искренне не знал, злиться ему на себя в этой ситуации или смеяться над собой же. А еще он не знал, как теперь относиться к Олегу Грабару, поэтому каждую встречу приходилось проводить с осторожностью человека, идущего по болоту, то есть обдумывать каждый шаг и максимально страховаться. Это было не то чтобы совсем незнакомое ощущение, но впервые оно касалось интима. То, что Грабар Владу нравился, никак не упрощало дело, совсем наоборот.

И ведь поначалу все казалось совсем просто. Да, Влад и сам хотел завести роман с симпатичным неглупым парнем. Было в Олеге что-то такое, на что отзывались и тело, и разум. С ним было интересно работать, хоть и по разные стороны. Наверное, подсознательно Влад ожидал от юриста господина Табана того же дурного стремления подтасовывать факты и сроки, каким страдал его шеф. Но Грабар приятно удивил. Прекрасно понимая, что вытворяет начальник, парень все-таки старался играть честно, делая ставку на профессионализм. Не юлил, не лукавил, просто методично и пунктуально отрабатывал абсолютно все имеющиеся возможности спасти ситуацию. И хорошо ведь отрабатывал, успешно…

А что при этом Владу до дрожи в коленках хотелось вытащить его из-за письменного стола, усадить себе на колени и расстегнуть все, что расстегивается, так это — скажем прямо — проблемы господина Сокольского, а не господина Грабара, верно? Олег, во всяком случае, с ним не кокетничал.

Такие вещи Влад просекал на раз. Обычно этим занимались женщины, потому что ориентацию свою Сокольский скрывал тщательно, и в деловых кругах о ней знало крайне мало людей. Да, его порой видели в одном из клубов, но все сведения об интимных склонностях так и оставались на уровне сплетен — об этом он заботился. Поэтому когда Сокольского пытались ловить на живца, это были холеные красотки, изображающие разную степень наивности: от откровенных хищниц до милых девочек-припевочек. Взмахи ресницами, улыбки, игры с туфелькой и как бы невзначай касающийся губ карандаш… Язык тела, который отлично действует на тех, кто о нем не знает, и чуть похуже на остальных, но все же действует. Были и более тонкие попытки: случайные встречи, замерзающие под дождем девицы и даже умелые попытки поймать его на профессиональный интерес. Так что миг, когда на него открывают охоту, Влад ловил сразу и безошибочно.

Олег Грабар ничего подобного сделать не пытался. Но в то же время реагировал на близость Влада совершенно недвусмысленно: расширенные зрачки, учащенное дыхание и тончайшие изменения пластики изобразить куда сложнее — это уже высший пилотаж. Но Грабар честно старался их скрыть, на это Влад тоже мог бы поставить любимый дублон-талисман. Ладно, обычное дело, такой симпатяга вполне может оказаться если не геем, то хотя бы бисексуалом. И даже удачно. Влад пообещал себе, что получит от этого романа максимум удовольствия и заодно присмотрится к мальчику повнимательнее — хорошие юристы на дороге не валяются. Но это потом. Когда закончится дело "Монтроза". Укладывать сотрудника Табана в постель прямо в процессе этого дела? Нет, разумеется. Этого он точно делать не собирался.

Скажи ему кто, что уложит, да еще и не в постель, а прямо на собственный рабочий стол, Влад бы покрутил пальцем у виска и посмеялся.

Теперь он понимал, что такое солнечный удар в отношениях. Когда они оказались так близко, что Влад чувствовал чужое дыхание и аромат то ли шампуня, то ли геля от волос и кожи Грабара, он все еще контролировал ситуацию. Даже играл в нее с удовольствием. А потом сорвался. И потом только благодарил неизвестно кого, за то, что Грабар сорвался тоже. Сорвался более резко и отчаянно, чем Влад, потому что и опыта такого не имел, и рисковал куда сильнее. Да и положение у него было — не позавидуешь. С цинической точки зрения то, что они устроили в кабинете Влада, выглядело очень однозначно и похабно. Использование служебного положения — это еще цветочки, ведь строго говоря Грабар на Влада не работал. А вот все остальное…

Но Владу отчаянно не хотелось думать, что сейчас от него попросят расплатиться за удовольствие. Не впрямую, конечно, так, ненавязчиво… Слегка скорректировать результаты обсуждаемого дела, чуть-чуть уступить… Тошнило при одной мысли, что могут, очень уж ему понравился Олег, и думать, что все это ради уступок по делу было противно.

Не попросил. Не намекнул даже. То ли очень умный мальчик, то ли и правда все это было для него такой же неожиданностью, как для Влада. Млел в объятиях, глухо ахал, то закусывая губы, то давясь прорывающимися стонами. Сдавался на милость победителя, как покоренный враг, и тут же доверялся, как партнер и союзник. Ассоциации лезли дурные и пафосные, Влад отгонял их, лаская красивое упругое тело, запуская пальцы в светлые мягкие волосы, слушая рваное дыхание. И брал, наслаждаясь каждым движением, нежась в горячей тугой плоти, гладя и целуя, не думая ни о чем, кроме удовольствия — взаимного, конечно.

Уже потом Влад почему-то решил, что опыта у парня не так чтобы много. Нет, что делать в сексе с мужчиной Олег явно знал. Отдавался самозабвенно и со страстью, которой Влад никак не ожидал. Вот уж точно в тихом омуте… Но при этом была в нем какая-то свежесть. А еще — от чего тоже голову сносило — искреннее непонимание, что происходит.

И поэтому глупости насчет подставы и игр Влад забыл очень быстро. Если этот прикидывается, то и господин Сокольский, юрист с колоссальным опытом, и доминант Корсар, тоже с опытом немалым, в своем деле оба гроша ломаного не стоят. Олег Грабар был тем, кем и выглядел: славным парнем, умным и красивым, но повернутым на работе и очень, похоже, одиноким. На это Влад тоже поставил бы что-нибудь не менее ценное, чем его дублон. Это он просто чуял…

После случившегося в кабинете Влада дожать парня было бы как нефиг делать. Намекнуть, что его поведение можно расценить как взятку, заявить, что мешать интим и работу — дело недостойное… Влад сам дал бы по морде любому, кто попытался бы это сделать. Ломать Олега ради каких-то дурацких отступных было бы мерзостью. Все равно что изнасилование, только в душу. Потому что парень явно нервничал… И теперь им предстояло аккуратно и бережно выбраться из ситуации, в которую оба влезли, по дороге не потеряв случившейся близости.

Расставание вроде бы прошло мягко, безболезненно. Влад постарался, словами и языком тела доказывая и объясняя, что ничего страшного и постыдного не случилось. После секса с Олегом тоже было на редкость хорошо. Хотелось ласкать и гладить его, хотелось разговаривать, хотелось повторить, а потом не отпускать… Это был тревожный звоночек для того, кто в отношениях давно предпочитал свободу. Но Влад списал все на неожиданность и хлещущие в кровь гормоны.

А потом Грабар сказал, что намерен закончить разговор о контракте. Удивил и заставил невольно восхититься. И снова пришлось напоминать себе, что давить нельзя. Теперь — особенно нельзя. Потому что подумает невесть что, явно умеет загоняться по поводу и без повода. А можно быть профессионалом, который работает с другим профессионалом. И ведь хорошо им работается вместе. Олег, умничка, все ловит с полуслова, но не теряется и не сдается, уверенно гнет свою линию. Ах, какой молодец…

К концу встречи Влад уже точно знал, что упускать Олега Грабара не собирается по обеим статьям. Ни в личном плане, ни в профессиональном. Еще бы только разделить это как-то. Хоть немного… Чтобы обсуждение очередного параграфа соглашения оставалось работой, а не поводом подумать, как бы сгрести в охапку и, целуя, содрать к чертям отглаженный костюм, рубашку, трусы… Влад отогнал яркое и безупречно ясное видение, как смотрелся бы господин Грабар О. О. в одном галстуке на голое тело и коленями на кресле, вцепившись в его спинку руками. Как он стонал бы и мотал головой, так что светлая шевелюра переливалась платиной на солнце… Зараза… Да чтоб его… Работать же невозможно… Ничего, вот это конкретное дело скоро закончится. Влад мстительно подумал, что не один же у "Монтроза" был обиженный партнер. Придется делать скидку — не все могут себе позволить прайс-лист услуг его фирмы. Да и плевать. Давно он никого и ничего так не хотел, как сейчас хотел Олега Грабара и его… юридические услуги…

* * *

Шеф прибыл из Волгограда подозрительно энергичный, полный сил и готовый табанить налево и направо дальше. Судя по тому, как он говорил по телефону, заставляя вздрагивать программиста Сергея, подключавшего новый принтер к компьютеру начальника, заряд бодрости хлестал через край и попадал на окружающих.

Олег сидел молча напротив, ожидая, пока тот наговорится.

Сергей бросил на него мрачный взгляд и закатил глаза. Хелевский вообще относился к типу меланхоликов-прагматиков-пофигистов, однако когда рядом хлестал фонтан эмоций, делался крайне нетерпимым. Растянутый черный свитер, потертые джинсы, неожиданно далеко недешевая обувь и такие же очки. Худое лицо, волосы, стянутые в хвост, щетина. Ну и самомнение. Правда, за рамки дозволенного оно не выходило. Программист не спешил никого к себе близко подпускать, однако если подойти по-человечески, то в помощи никогда не отказывал.

С Олегом они были совершенно разными, но вот понимали друг друга прекрасно. Обоих раздражала безалаберность шефа. А, как известно, если вас кто-то раздражает с переходом в бесит, то это объединяет с тем, кто испытывает аналогичные чувства.

— Вот так. Все, — громко выпалил Табан и положил трубку.

На минуту смолк, глядя на Сергея. Подскочил к нему, пару раз заглянул в монитор, поцокал языком, потыкал пальцем, задал пару вопросов не к месту.

— Не шумите, Виктор Евгеньевич, — тяжело уронил Сергей. — Все будет.

— Но мне горит, — возразил шеф.

"Уж скорее подгорает, — философски отметил Олег, — и даже ясно, в каком месте".

— Так, ладно, — отмахнулся Табан и повернулся на каблуках к Олегу. — Что с ним поделать вот, а? Вот выводит меня, как может, но не выбросишь же его на улицу.

— Потому что специалист, — сдержанно улыбнулся Олег.

— Потому что потом призраки моих детей и жены, умерших от голода, будут приходить к вам, Виктор Евгеньевич, и душить, — с совершенно непроницаемым лицом сказал Сергей.

— Но у тебя нет детей и жены, — озадачился Табан.

— Это он про свое относительно ближайшее будущее, — невозмутимо сказал Олег. — Будущее надо инвестировать уже сейчас.

Программист с трудом подавил смешок, Олег же сделал вид, что и не собирался шутить.

Шеф некоторое время смотрел на обоих, потом только фыркнул:

— С кем приходится работать. Ладно, проехали, господа юмористы.

В такие моменты Олегу Табан почти нравился. Ибо не может человек целиком состоять из недостатков. Чувство юмора у него все было, поэтому это кое-что все же перекрывало.

— Так, что у нас там происходит с "Ванханеном"? — резко перевел тему Табан.

Вся смешливость исчезла из карих глаз, уступив место холодной проницательности. Олег мысленно восхитился: как можно впадать из одной крайности в другую?

— Все хорошо, — ответил он чистую правду. — После переговоров в среду удалось добиться компромисса, поэтому я только напишу ответ на их официальный запрос. Поставка материалов сорвалась по их вине, поэтому отсрочка вполне планомерна. К тому же… пригрозил им санкциями. Ведь из-за сложившейся ситуации мы вынуждены просить стоять в очереди остальных.

Шеф потер руки.

— Так-так-так. Есть такое дело. Что ж, хорошо, очень хорошо. А что у нас с "Корсаром"?

Самообладание не подвело, ни единый мускул лица не дрогнул, руки стались прежнем положении, удерживая ежедневник и ручку.

Задница, глубокая. Ну, или выражаясь культурно: как-то не очень.

А Табан вроде бы и не смотрел пристально, и вообще находился возле шкафа, но в этот момент резко обернулся и посмотрел прямо в глаза.

Выдержал. Но внутри вдруг все сжалось, воспоминания о встрече с Сокольским, столе из натурального дерева и о плотном шелке на собственных запястьях заставили сделать судорожный вдох.

— Ну, я закончил, — подал голос Сергей. — Попробуйте что-то напечатать, посмотрим, как работает.